Отмеченный астрономией

Замерев на завалинке, старый дед рассматривает облака в большую лупу. Приехавшая из города соседская внучка присаживается рядом.
– Ну, вы и звездолюб, дедуля, даже днём небо в лупу созерцаете.
– Ну какой же я звездолюб, голуба моя. Вот был на Руси один любитель звёзд славный – Леонид Брежнев. Звёзды любил – жуть! Сам весь ими обвешанный ходил и другим дарил. А я так… астрономией отмеченный. Когда батька пришел в сельсовет меня узаконивать, писарчук с бодуна был великого, оттого и писанул он меня Плутоном вместо Платона. Хватились, а бланка последняя. Из-за одной буквы «кич» подымать не стали, а роль большую та буковка в моей жизни сыграла… Чуть подрос, стал я на звёзды заглядываться, через свой «закидон» головной много шишек набил, костяшек наломал… Как-то к нам лектор из Москвы заявился, я тогда в подростках ходил, о звёздах  читал, цивилизациях внеземных, про летающи тарелки, да инопланетян сказывал… Будто бродют они, под нас, землян, косют, а приглядись другие, отличия имеют. Вроде такой жо – да ан, не как все…Тогда меня по полной звездануло. Стал я в каждом инопланетчика подозревать. Бывалоче, чуть како отличие в человеке замечу, и ну на него глаза пучить. Старухе, и той, под подол глянуть готов – лишь бы «хвост» отыскать… Жалиться на мя батьке стали, мол, Плутон ваш подозрением замаял, проходу не дает, а батько в ус хитро хмыкает, отвечает: «Плут… он, вот и  цепляется…» А в скорости к председателю племянница приехала, росточком метр с козыречком, спинка горбиком, верблюд обзавидуется, глаза – что озёра горные, один - черной, другой – зеленой, а личико, как небо звёздное, конопушкой усеяно. Парни про ее бают: «Лилипутка горбатая». А меня осенило – она это – инопланетянка. Ну, а как уж имечко её поразведал – Венера Серенькая – враз понял – доча это какого-нибудь инопланетного вождя, а так же моя земная любовь! Я к бате в ноги – бац! Иди к председателю? Венеру сватай. Он на меня глаз выпучил, как я раньше на подозрительных, у виска покрутил: «Сынок,  ты часом не звездоквакнулся? В деревне красавиц богатой выбор…» Я в слёзы: «Жить без неё не могу, не сосватаешь – помру». Председатель кобениться не стал, согласие враз  дал, а  чтоб, значить, батько на отступ не пошел, отвалил за племянницей новый дом, молодого ишака, да пять пудовсоли. От такого приданого прынц не откажется… Мне-т оно ни к чему, а для бати все како-никако утешение. Мужики деревенские прямо обзавидовались: «Ну, Плутон, и впрямь ты плут… Мы ба за такое приданое тут жа своих жён побросали, на Венере б этой Серенькой обженились…» А уж как я любил её, звёздочку мою! Своих детей у нас не было, потому, как берег её, надышаться не мог, сгубить боялся… Люди ж, прознав про нашу нежность, постарались: двух  деток к нам на крыльцо подкинули. Мы их с теплотой, любовью вырастили. Сынок Сатурн, теперича в Америке живет, пособие по безработице мне каждой месяц высылает, а дочурка Лунаша замуж за узбека пошла, гостинца возють, к себе зовут. Недавно первенца казали – Альтаирушкой нарекли. Эх, не дожила бабушка Венера до счастья этого. Отчалила в Галактику свою неизвестную. Вот я в лупу  на небо-то и дивлюсь – не подаст ли какой значок. А ты, дочка, говоришь правильно – звездолюб я, родная». И погладив подбежавшего кота добавил: «Пошли домой, Козерожек, кажется, дождь собирается…»