Чуть прикрытые жалюзи

Пятница; классный час на шестом уроке; жалюзи чуть прикрыты.

Всё дело — в чуть прикрытых жалюзи.

Жалюзи — очень красивое слово, проникшее к нам в речь из далёкой Франции; жалюзи лучше не склонять.

Хотя, постойте-ка: Франция… Париж…

Франция… Париж…

Эх…

Тихо…

Все засыпают; и я засыпаю.

Медленно засыпаю…

Просто засыпаю…

Засыпаю…

А ну-ка...

Подъём!

Не спать!!!

Не спать! !!! !!! (миллион восклицательных знаков).

Нет, ну правда! Как мне всё это надоело!!! Так достало, вы бы знали! Апатия и безразличие одноклассников, откровенно говоря, уже у  самого горла, где кадык! Никому ничего не надо, демократия молчания, а неотложных дел — гора Казбек взволнованно курит в сторонке. Спят они, понимаете ли. Не выспались, бедненькие! Быстро всем работать на благо класса, повышать авторитет знаменосного 11 “В”! Эй, вы — пахать как рабы, и я, может быть, буду вместе с вами, если понадоблюсь. Жару мне словесную подавайте на блюдечке! А то те монотонные предложения, что я сквозь сон еле улавливаю, — глупые, бездарные, идиотские; над ними хочется стебаться, стебаться и ещё раз стебаться. Троечницы всякие болтают, болтают, а о чём — человеку разумному понять невозможно. И классный руководитель поддакивает. Там надо петь, здесь — плясать, тама — рисовать, тута — креативить. Всё расписано, и всё, что имеется по списку, — ответственные задания для мальчиков. Ах вы …

Ах вы …

Что? не скажу, думаете?

Ах вы …

Да, да — вы …

Вы … девушки.
 
Вопрос "Что делать?" всегда открыт;  что делать, а? прочитал, но не понял.

Да всё предельно ясно, на самом-то деле. Нужен лёгкий цирк, яркий перфоманс, волна эмоций и пустынная буря позитива, необходимо что-то такое, что бы вывело народ из его любимого предсонного расположения духа. Классный час — это не место для крайне серьёзных дискуссий: для этого есть совет по профилактике. Классный час — это ведь целых сорок пять минут чистого времени для: выяснения запутанных отношений между всеми нами, шумных скандалов, вскрытия мелких интрижек, безграничного стёба, подтрунивания над классным руководителем и ругательств сквозь зубы под эгоистичные крики взмыленного оппонента. Ну и, естественно, какой классный час без ГРОМКОГО хлопка дверью, исполненного оскорблённой ученицей после своей провальной речи о морали и духовных ценностях в современном обществе. Для всего остального существуют уроки по расписанию и перемены, требуемые нашими сердцами — сердцами  11 “В”. А вы? Чего вы делаете? Расслабляетеся?

Эх...

Эх, вы...

Но пора действовать, пока местный Морфей только начинает свои сонные делишки.

Когда заткнулась активистка-троечница, в центр класса вышла моя тень и начала:

— Товарищи…

Кто-то проснулся; с третьего ряда послышался смешок.

— Да здравствует ЕГЭ! !!! !!! !!! (миллиард восклицательных знаков)

Многие подняли головы; значит, слышимы слова, сквозь сон-то.

— Куда мы катимся? — неожиданно спросила тень у сонной девчонки со второй парты, — Правильно, Даша: к, под и в ЕГЭ.

Тень двинулась между рядами.

— Что нам нужно? ЕГЭ и только он. Я люблю ЕГЭ, умереть за ЕГЭ — подвиг; особенно за ЕГЭ по английскому…

— Овсянников, вы в своём уме? — сквозь очки спросила меня наша классная, Алевтина Семёновна Злопамятная.

— Нет, — честно ответила моя тень, — не в своём. Итс зе тру.

— Тогда в чём же дело, позвольте спросить? Это не смешно.

— В шляпе, Алевтина Семёновна, в сомбреро. Ду ю андерстенд ми?

— Овсянников, не пойму что-то… Немедленно прекрати паясничать и сядь на место. Весь класс перебаламутил, негодяй. Тебе в театральный прямая дорога после ЕГЭ.

— Нет-с, Алевтина Семёновна. После ЕГЭ лучше сразу в сёкас.

После “сёкаса” на задних партах раздался хохот. Передние похихикивали, а учительница едва заметно улыбалась. Действительно: класс аккуратно перебаламучен моей тенью. Нонсенс. Кажется, она даже слегка перестаралась. Надо успокаивать. Зато совсем скоро можно было начать конструктивное обсуждение сценария для нашего последнего звонка. Осталось лишь зажигательно уйти, чтоб в грязь лицом не ударить. Давай, тень: прощайся.

— Алевтина Семёновна, гудбай. Гудбай, май фейворит тичер. Ай маст шат зе дор с той стороны.

— Опять “р” неправильно выговариваешь, Овсянников, — поднялась с места наша классная и с наигранной строгостью проговорила — вон из класса!

— Сию секунду, — так же наигранно забеспокоилась тень, взяла под руку тень Алевтины Семёновны, закружилась с ней в безудержной пляске вальса и тут же растворилась на фоне тёмно-зелёной доски под припев из песни “Труба Зовёт!”.

Когда смешливый воздух успокоился, в центр класса вышел, собственно, я, мельком глянул на чуть прикрытые жалюзи и начал:

— Предлагаю следующее…