Секунды. Часть вторая. Кира

Мы живем в городах, где каждый
второй начинает день с
мысли о суициде,
а другой с мысли об убийстве…
Но даже если твое утро начинается с чашки кофе
и улыбки родного человека,
это вовсе не означает, что
места для боли в твоем сердце нет.
(c) Больно.ру
==========================================
Нам так мало лет, а мы уже по горло сыты этим миром.

Глава 1

Жизнь – она такая продажная.Черт, снег. Ненавижу снег.
— Кир, что ты там бурчишь? — спросил Маг. Я удивленно посмотрел на него. Хотя как удивленно. В моих глазах уже давно нет никаких эмоций. Все они спрятались где-то глубоко во мне.
Маг. Он, наверное, самый странный персонаж в моей жизни. И почему Маг? Никогда не понимал этой идиотской клички.
— Как твоя кукла? — продолжил допытываться мой друг. Друг? Ну, может и так. Просто не знаю, как еще назвать его.
— Кира, ты хоть на один мой вопрос ответишь?
— Прости, я задумался.
Маг закатил глаза. Я не отреагировал. Запрокинул голову и зажмурился. Снег. Холодный. Ненавижу снег. Впрочем, тяжело придумать что-то, что я полюбил бы. Черт, этот долбанный снег, вообще, тает на моем лице или как? Мое тело, вроде, еще не умерло.
Так, о чем я думал? Ах да, жизнь – она продажная. А денег у меня на нее никогда не хватало. Все такие удачливые, хорошие, классные. А я?.. Нет, я другой. Ай-ай. Жизнь не отдается трупам. Труп? Ну может быть. О, мне нельзя об этом думать. Все равно ничего путного в мою голову не приходит. Только всякий бред. А зачем тогда откармливать им тараканов в моей башке?
— Тебе не стыдно оставлять бедную девочку одну? — ухмыльнулся Маг. — Она хоть и кукла, но, в отличие от тебя, пока еще живая. Только во временной коме. А ты пытаешься ее убить.
— Я хочу, чтобы она жила, — возразил я. — Просто, чтобы понять, что такое настоящая жизнь, нужно на время умереть.
— Странная логика. И тебе она что-то не очень помогает. Ты как был мертвым, так и остался.
— Я не имею возможности воскреснуть.
— Прекратил бы ты свою депрессию по поводу гибели сестры, а? Не находишь, что за два года можно было бы уже с этим свыкнуться?
— Эх, ни хрена ты не понимаешь, Маг, — вздохнул я. — Эрика была единственная, кто продлевал меня в этом мире своим присутствием. А погибла так глупо. В аварии. Жизнь – такая продажная. Я не смог ее купить.
— Твоя кукла не заменит тебе Эри.
— Плевать. Ладно, пойду я. Ненавижу такую погоду. Кстати, не одолжишь денег? Я свои уже все слил.
Маг ухмыльнулся и полез в карман плаща за кошельком. Я взял деньги и медленно побрел домой. Чертов снег. Ничего не вижу. Оно, конечно, может, и хорошо не лицезреть этот прогнивший мир, но меня это бесит.
О, заветный подъезд. Честно говоря, ненавижу этот дом. Всю жизнь мечтал жить у моря, а не в… Ааа, даже слов приличных нет. Но зато без снега. И на том спасибо.
Ну конечно, лифт как всегда не работает. Кто бы сомневался. Придется подниматься на восьмой этаж своими ногами. Восемь. Нравится мне это число. Знак бесконечности. Хотя сам я никогда не был связан с бесконечностью. Я разрушаю все, к чему прикоснусь.
Открываю дверь и останавливаюсь в самом пороге. Эта девчонка развалилась на полу в неестественной позе. В голове что-то щелкнуло. Рядом валялись ее обезболивающие таблетки. Черт, надеюсь это не то, о чем я смел подумать.
Подхожу к ней и наклоняюсь к самому лицу. Нет, дышит. Значит, все относительно нормально.
Распрямляюсь и пристально смотрю на нее. Это лицо в шрамах. Так, наверное, выглядела бы моя сестра, если бы не умерла после аварии. Чертовы врачи! Не смогли ее откачать. Врачи-палачи. Двусмысленная рифма.
— Какого ты развалилась посреди комнаты? Не пройти, — спросил я. Хотел сделать голос раздраженным, но ничего не получилось. Я, наверное, совсем разучился чувствовать.
Она открыла глаза и грустно посмотрела на меня. Струна внутри дернулась. Эти синие глаза очень уж похожи на глаза моей сестры. До мурашек по коже.
— Я спрашиваю: почему ты лежишь на полу?
— Я, кажется, умерла, — ответила она. Ага, как же. Нет, ты еще живая. Только не понимаешь этого. Но я тебе помогу. Обязательно.
— Каждую секунду в мире умирает 3 человека, — совершенно не в тему вспоминается мне. — Но, может, будешь умирать на кровати? Мне не очень хочется видеть твой труп на полу.
Она засмеялась. Сумасшедшая. Хотя, с таким как я не мудрено. Удивляюсь, что большую часть времени она пытается сохранить разум.
Подошел к окну. Через стекло погода не менее мерзкая. Взял с подоконника бутылку коньяка и сделал приличный глоток. Алкоголь – это, наверное, единственная вещь, через которую я чувствую себя относительно живым. Особенно когда на утро валит боль похмелья, а надо притворяться, что все нормально. Бред.
— Кира, я хочу на улицу, — услышал ее голос. — Там, наверное, сейчас очень хорошо. Я давно не была на свежем воздухе.
— Куда тебе ходить с таким лицом? Сиди дома.
— Какой ты жестокий.
Жестокий? Нет, я просто не хочу никуда отпускать свою куклу. Только как ей объяснить это? Ладно, все неважно. Эта девчонка все равно не решится спорить со мной. Слишком уж боится, что я ее брошу. А я не хочу бросать. Она моя.
— Кир, почему ты со мной живешь?
Одни и те же вопросы по десять раз. Ей не надоедает? Странная такая. Никогда ее не пойму. Почему нельзя уже сообразить, что она не должна знать, что делает в моей квартире?
— А что ты будешь делать, если я совсем умру?
Ну тут даже не знаю. Это, наверное, будет грустно. Не хочу решаться своей куклы. Нет, не позволю такого исхода. Вот только говорить такое ей. Все это так бессмысленно. Я делаю еще один глоток коньяка. Что-то он совсем не бьет мне в голову. Иммунитет что ли выработался за два года?
— Почему ты всегда молчишь на мои вопросы?
— А что отвечать?
Разговаривать с ней глупо. Я ее не понимаю, как и она меня. У нас редко получается хороший связанный разговор.
Я отошел от окна и сел на диван. Она слегка подвинулась ко мне и уперла взгляд в пол. Что там такого интересного? Хм, ненормальная девчонка. Даже нет желания попытаться понять ее. Мне хватает своего сумасшествия.
Протянул ей коньяк. Отказалась. Странная. Для меня алкоголь неплохая панацея от жестокой реальности. А она всегда отказывается. Может, ей еще не так надоела эта гребанная жизнь, как мне? Хотя, тяжело представить человека, которого жизнь достала так же, как и меня. Я, видимо, единственный в своем роде.
Пью коньяк, а она как-то чудно кидает на меня робкие взгляды. То ли боится, то ли смущается. Не понимаю ее. Снова посмотрела. На этот раз отметил в ее синих глазах слезы. Плачет… А какой смысл-то? У нее же ничего не случилось. Зачем зря лить слезы? Глупая кукла.
— Кир, у нас такой грязный пол, — дрожащим голосом проговорила она. — Может убраться?
— Зачем? — пожал я плечами. Ха, кажется, я знаю, зачем был этот вопрос. Она просто пытается себя отвлечь от слез. Ну ладно. Так-то лучше. Все-таки есть шанс, что я когда-нибудь смогу ее понимать. Смотрю на нее. Разглядывает пол. Опять что-то дернулось внутри. Жалость?.. Ну, может быть.
— Кира, дай сигарету.
Я бросил на нее немного сердитый взгляд (или мне это только показалось?) Какие сигареты? Моя сестра не курила. А поскольку эта девчонка замена Эрике, то она тоже не должна брать в рот эту дрянь.
— Каждые шесть секунд из-за курения умирает один человек. Хочешь свою шестую секунду?
— Не знаю. Может быть самую малость. Я ведь и так уже умерла, если ты не забыл. Да и ты куришь. И тебя не пугает шестая секунда.
— Это не моя секунда.
— Откуда ты знаешь?
Пожал плечами. Ну как ей объяснить? Моя секунда – это сорок. Я почти уверен. Именно на ней кончится моя жизнь. А курение – это так, побочное. Заменяю пустоту дымом, выжигаю сердце, посыпаю пеплом шрамы внутри. Как еще так красиво сказать? Да ладно, неважно все это.
Я встал и ушел на кухню. Не могу смотреть на нее. Шрамы на душе вскрываются. Иногда иллюзии, что моя сестра еще живая, настолько реальные, что я, создавший их, верю. Это не хорошо. Я должен сохранять разум и не нырять с головой в собственную сказку. Да, признаю, так легче, когда думаешь, что дома тебя кто-то ждет. Но не стоит полностью поддаваться и считать, что этот кто-то – человек из твоего прошлого, которого уже нет. Все это так сложно. Уже путаюсь сам в себе.
Слышу тихие шаги в коридоре. Ей заняться что ли нечем? И так ходить почти не может. Почувствовал, что она подошла ко мне и обняла со спины. Не знаю, как реагировать. Поэтому просто рассматриваю ее руки в шрамах. Струны, струны. Черт, почему, когда она рядом, у меня в душе дергаются струны? Еще немного и порвутся. Нельзя так.
— Кир, давай заведем кого-нибудь? Котенка.
— У меня аллергия на животных, — отозвался я, подняв глаза с ее рук на окно. Метель усиливалась. Мне-то без разницы, я буду сидеть дома. А Маг? Он постоянно бродит по улицам. Интересно, у него дом-то хоть есть?
— Прости, я не знала.
— Без разницы, — отмахнулся я. — Зачем тебе котенок?
— Это не важно, — с легкой грустью ответила она. — Мы все равно его не заведем.
Не важно… Ну, может быть. Что для меня, вообще, важно?
Молчим. Вот так всегда. Жаль, что за этим молчанием ничего нет. Совсем. Думаю, ей тоже приходила такая мысль в голову. Хотя, я ее все равно не понимаю. А она? Ну она что-то понимает во мне.
— Понимаешь, тебя целыми днями нет дома, — внезапно начала говорить она. — И здесь такая тишина. Иногда даже страшно становится. И я подумала, что было бы здорово, если кроме меня в этой квартире оставалось еще какое-нибудь живое существо. Чтобы мне было не так страшно одной. Понимаешь?
Молчу. Немного не понимаю ее. Странная такая. Ведь одиночество не так уж и плохо. Она просто еще не привыкла.
— Кира, не молчи, — попросила она дрожащим голосом.
— А что говорить?
— Ты ведь не понял, о чем я сейчас сказала?
— Нет, — слегка мотнул я головой. — У тебя в голове бардак.
— Ладно, это все и так бессмысленно. Я знала, что ты не поймешь. Просто мне очень одиноко, когда ты уходишь. Твоя кукла скучает.
— У меня аллергия на животных, — зачем-то повторил я.
— Тогда, может, рыбок заведем? — с робкой надеждой сказала она. — Они не вызывают аллергии.
— Я подумаю.
Я, конечно, может, и пропустил бы эту просьбу. Но голос девочки прозвучал так отчаянно. Сразу вспомнились слова Мага про стыд и про то, что я постоянно оставляю ее одну. Нет, ну не стыдно, конечно, но это отчаянье в голосе. Нехорошее что-то. Это одна причина. А вторая – Эрика всегда хотела себе домашнего любимца. Но никогда не могла завести из-за моей аллергии. А теперь уже поздно. Почему бы не исполнить это желание для куклы Эри? Хоть сейчас не опоздать.
— Кир, как думаешь, мы когда-нибудь сможем вновь стать живыми?
— Не знаю. Может быть ты. Ведь у тебя только кома. Иди спать, поздно уже.
— А ты?
— Не хочу.
— Я тоже не хочу.
Разговор опять зашел в тупик. Но мне это почему-то совсем не интересно. Я просто ее не понимаю. Слишком разные. Она слишком живая, а я наоборот. Вот и вся причина.
Почему она так дрожит? Слегка поворачиваюсь. Плачет. Странная такая. Зачем? Что случилось? Не понимаю. Но становиться так жалко ее. Наверное, самой главной причиной ее слез являюсь я.
Разворачиваюсь полостью и обнимаю ее за плечи. Правда, не очень сильно. Слишком уж хрупкой и иллюзорной кажется эта девочка. Как видение. Вот теперь-то точно стыдно, что она плачет, а я почти ничего не чувствую к ней. Именно к ней. А вот сестру в ней жалко. Нечестное у меня отношение, наверное.
Она все плачет и плачет. А я даже не знаю, кого больше жалею. Чертов труп. Запутался в собственных фантазиях. Прости, Эрика.

Глава 2

Ночь – мое самое любимое время суток. За покровом темноты можно многое спрятать. В частности ненужные чувства и мысли. И совершенно никто не узнает, что у тебя на уме. Ведь ночью ничего не видно. Я, вообще, иногда начинаю думать, что было бы здорово, если бы я ослеп. Возможно, тогда бы я смог видеть гораздо больше, чем сейчас. И может даже научился бы чувствовать заново.
— Эй, дитя ночи, чего такой задумчивый? — усмехается Маг.
Странный он человек. Я даже не знаю, как его на самом деле зовут. Появился он сразу после гибели Эрики. Поэтому, наверное, я так и привязался к нему. Но я ведь так ничего и не узнал про Мага. Откуда он, черт возьми, взялся, почему таскается за мной. И самое главное – какого лешего я ему так доверяю?
— У тебя есть привычка игнорировать людей. Иногда это их раздражает. Хоть время от времени отвечай на вопросы.
— Зачем?
Тут даже Маг замялся, хотя обычно знал, что отвечать.
— Ну как зачем? Сделаешь человеку приятно.
— Не вижу в это смысла. Мне, в общем, незачем делать людям приятно. Я ничего от них не хочу, и они ничего от меня не требуют. Обоюдное безразличие.
— Бред.
Резко. Иногда с ним бывает. Маг любит оборвать мою речь, а потом еще сказать, что я постоянно молчу. Поэтому и не особо люблю вести с ним разговоры. Последнее слово всегда за Магом, но оно обычно очень резкое. Не могу сказать, что я обижаюсь на него за это, но разговаривать дальше нет никакого желания.
— Иди домой, Кира, — вздохнул Маг. — Эрика ждет тебя, наверное. Не мучай девочку.
— Моя Эри умерла два года назад.
— Ты прекрасное знаешь, про что я говорю. Уже как-то совсем нехорошо называть эту девчонку куклой. Она теперь занимает слишком большое место в твоей жизни. Прекрати ее игнорировать. У нее есть имя, чувства.
— Ты знаешь, чем это кончится для меня, если я признаю ее.
— Знаю. Я думаю, уже пора. Сколько можно-то? Все равно ты не вынырнешь снова.
Я скосил уставшие глаза на Мага. Он смотрел на меня пристальным черными взглядом. Я давно ждал от него этих слов. А теперь пора.
— Как скажешь. Только у меня есть еще одно маленькое дело. А потом закончу. Ладно?
— Разумеется. А теперь иди домой.
Я поднялся с лавки, стряхнул с плеч снег и поплелся домой. Поздно уже. И холодно. Меня страшно колотит. Не хватало только заболеть. Это будет самое отстойное, что может сейчас случиться. Ведь болезнь разрушит все мои планы. Или, что еще хуже, заставит передумать, испугаться. Нельзя, Кира, нельзя! Все уже решено за меня. Я просто марионетка, которой приказано умереть красиво и быстро.
Когда я зашел домой – она спала. Никак не отреагировала на хлопок двери, на мои шаги. В такие моменты мне кажется, что она действительно всего лишь кукла здесь. Неживая, странная, бесчувственная. Но самая любимая. Мальчики должны играть в машинки, а я играю в куклы. И мои игры немного страшные, наверное, для простых людей.
Я сел на пол рядом с ее кроватью и внимательно всмотрелся в лицо этой девочки. Все в ужасных шрамах, ожогах. Левый глаз выгорел и теперь даже почти не открывается. Но на губах почему-то сейчас улыбка. Как можно улыбаться, когда твое тело в таком состоянии? Впрочем, сейчас она спит. Возможно, ей снится что-то хорошее. Счастливая. Я снов давно уже не вижу.
Дотронулся пальцем до обожженной щеки. Не проснулась, только еще больше улыбнулась. Смешная такая, милая. Черт, я извращенец!
Может, Маг и прав. Заигрался я уже. Пора завязывать. Эта девочка для меня уже не просто кукла. Чуть-чуть больше. А этого нельзя было допускать. Исправлять уже что-то поздно. Вот так все и кончится.
Внезапно она распахнула глаза, вскрикнула, резко села и с ужасом уставилась на меня. Я с непониманием наблюдал за реакцией девушки. Откуда столько страха в глазах? Неужели из-за меня?
— Ты чего тут сидишь? — дрожащим голосом спросила она. Ее колотило. А я молчал. Сам не знаю, отчего тут уселся. Так что я могу ей сказать?
— Я не люблю, когда на меня смотрят.
Я пожал плечами и все равно промолчал. А эта девочка пристально смотрела в мои глаза. Боялась их, но все равно смотрела. Что она хочет там увидеть? Это все бесполезно. Там уже давно ничего нет.
— Не смотри на меня, — попросила опять, но сама глаз не отвела. Можно подумать, что я ее загипнотизировал. Впрочем, может так оно и есть. Еще пару минут разглядываю ее, а потом милостиво отвожу глаза. Кажется, она вздохнула с облегчением. Странная. Что сделать, чтобы понять ее? Хотя, поздно уже, наверное, стараться. Скоро все будет решено.
— Ты чего тут сидишь?
Голос еще немного подрагивает. Но уже спокойнее. С чего так бояться моего взгляда? Не понимаю. На вопрос лишь пожимаю плечами. Не знаю я, почему сижу рядом с ее кроватью. Может, прощаюсь?
Чувствую на себе пристальный взгляд девушки. Но меня он не пугает. Пусть смотрит. Пусть видит, какой ей быть не следует.
Протянула руки и дотронулась до моих волос. Этого я ожидал меньше всего. Скосил на нее удивленно-ошарашенный взгляд. Наверное, в нем впервые ярко проскользнули эмоции. Без понятия, почему я так странно отреагировал на это прикосновение. Обычно мне было все равно. Она часто пытается дотронуться на меня, но сейчас я почувствовал что-то странное. Что-то приятное. Я закрыл глаза и склонил голову, полностью отдаваясь ощущениям. Я редко себе это позволяю.
Хорошо. А по телу почему-то разливается тепло. Может, я все-таки нуждаюсь в ласке? Может, она поможет мне вернуться к жизни? Раньше я очень надеялся на это. А сейчас, наверное, поздно. Но почему наверное? Я уже знаю, чем закончится этот бред, который люди называют жизнью.
— Кира, давно ты стал таким? — спросила она она. Руку убрала. Теперь не могу отвлечься от вопроса на ощущения.
— Каким таким?
Голос недовольный? Вряд ли. Хоть я очень старался.
— Мертвым.
— Давно.
— А почему?
Назойливая. Но сейчас нельзя ее игнорировать. Пусть спрашивает. Надо стать ближе к ней. Ведь времени осталось очень мало. А потом уже нельзя будет…
— Долгая и неинтересная история. Она тебе не нужна.
— А почему ты решил приютить меня?
— Не знаю. Просто в моем доме чего-то не хватало. А ты хорошо вписалась в интерьер. Сломанная кукла. Мне просто нравиться это.
Вру. Самым наглым образом. Но она не догадается. Она никогда не узнает, что была заменой моей сестры. К тому же, теперь все изменилось. И теперь я действительно не знаю, для чего она мне нужна. Но зато уверен, что нужна. Проблема-то в другом: я ей не нужен. Даже если она думает иначе.
— Я просто украшение твоей квартиры?
— Не знаю. Может быть. Просто кто-то должен ведь ухаживать за моим трупом. Почему бы не ты.
— Ну да. Почему ты никогда не называешь меня по имени?
— Не хочу.
Лишние напоминания о сестре. Даже трупу становится нестерпимо больно. Во мне еще есть остатки души, в которых ножами отзывается имя сестры. Я ее очень любил. А защитить не смог. Черт, не стоит об этом думать.
— Ты хоть помнишь его?
— Эрика, Эри. Помню.
Замолчала. Почувствовала мою боль. Я, наконец, это понял. Не стоит скидывать на нее ошметки моего прошлого. Она не выдержит. Не надо ее доламывать.
— Ты сегодня какой-то грустный.
Ничего себе. Грустный – это мягко сказано. Как объяснить Эри, что я просто умираю внутри от боли. Ну ладно, пусть остается при своем мнение. Оно не так плохо.
— Тебе кажется. Мертвые не грустят.
Промолчала. Нахваталась от меня привычек. Раньше засыпала меня вопросами, не замолкая. А теперь все чаще молчит вместе со мной. Но мне так больше нравится.
Эрика слезла с кровати и села рядом. Вздрогнула от холода, провела рукой по грязному полу. Потом осторожно подвинулась ко мне и положила голову на мое плечо. Съежилась, ожидая моей реакции. Очень, наверное, боялась, что я разозлюсь. А я взял прядь ее волос и накрутил на палец. Она устроилась поудобней и закрыла глаза. Я тоже прикрыл свои. Так тепло было.
Я, наконец, разобрался в своих иллюзиях. И, наверное, смирился, что у меня больше нет сестры. Зато теперь у меня в доме есть маленькая девочка Эрика. Которую я очень люблю, как раньше любил сестру. Жаль, что все это очень быстро закончится.

Глава 3

Погода старательно уверяет меня в том, что я всеми остатками души ненавижу снег. Он порошит глаза, залетает в рот, мешает идти. Уже даже терпеливый Маг начинает бурчать, что в такую погоду надо сидеть дома, а не идти в неизвестном направлении.
Хотя я направление знаю. Мое последнее оставшееся дело. Без него нельзя на дно.
Я остановился возле двери, немного потоптался на месте, скидывая большую массу снега, и вошел. Маг проследовал за мной. Лицо его выражало глубочайшее изумление.
— Кир, почему мы в приюте? У тебя же аллергия на животных. Да и не любишь ты их.
— Эри хочет котенка. Это последнее дело, которое я должен уладить до сороковой секунды. Не хочу оставлять ее совсем одну. Пусть будет хоть какое-то напоминание про меня. Как думаешь: это правильно?
— Думаю, это единственное правильное дело, что будет в твоей жизни. Не ожидал. Но раз так, то пойдем. Ничего против не имею. Кстати, сороковая секунда очень красивое название для того, что ты собираешься сделать. Есть в этом что-то поэтическое. Только я не особо понимаю смысл названия.
— Потом объясню.
Маг пожал плечами. Стало понятно, что мое объяснение ему не очень-то нужно. Как и мне. Так даже лучше. Не люблю объяснять элементарные вещи. Я начинаю путаться в них, нести абсолютную ахинею и в итоге выгляжу полным идиотом. Лучше воздержаться.
Нос ужасно зудит и хочется чихать. И это я еще не дошел до клеток. Чертова аллергия.
А рядом с животными так, вообще, только и делал, что чихал. Маг и смотрительница – женщина лет тридцати – наблюдали за мной с улыбкой. Это бесило еще больше. Особенно улыбка Мага. Уж кто-кто, а он мог бы и посочувствовать.
— А Вам по возрасту какие коты нужны? А пол? Может, Вас какая-нибудь определенная порода интересует? Может, гипоаллергенную кошечку? У нас есть, — засыпала меня вопросами смотрительница. Я даже отвечать не успевал. Но ей это явно не было важно. Привычное ощущение.
Маг принялся объяснять, зачем мне нужен кот. А я остановился около одной из множества клеток. В ней копошились три сероватых котенка. Завидев меня, двое бросились к решеткам и принялись жалобно мяукать. Только один почему-то пошел в другую сторону, попискивая.
— Один из них слепой, — пояснила еще одна смотрительница. — Их было больше – шесть штук. Уже почти всех разобрали. Породистые. Русская голубая.
— Я хочу забрать этого слепого, — перебил я девушку. — Сколько это будет стоить?
— Я не понимаю, зачем Вам слепой. Возьмите вот этого. — Она достала из клетки самого упитанного котенка. — Он очень резвый.
— Меня не интересует, насколько он резвый, — с нажимом произнес я. — Я хочу именно слепого. Да и какая Вам разница? Сколько он будет стоить?
— Я сейчас узнаю, — пролепетала смотрительница и куда-то убежала. На ее место встал Маг.
— Ты чего такой гневный? — спросил он. — Давненько не наблюдал у тебя такой реакции.
— Не люблю, когда со мной разговаривают посторонние люди.
— Это еще не повод злиться. Особенно для тебя. С чего решил взять именно слепого? Жалость?
— Нет. Он мне просто очень напомнил мою куклу. Думаю, вместе им будет легче.
— Чудная логика.
— Нет здесь никакой логики, Маг. В моих поступках никогда нет логики. Ты должен об этом знать.
Вернулась смотрительница и назвала мне цену на котенка. В ответ я несколько раз чихнул, а Маг засмеялся. Я ничего смешного не нашел, но и просить своего друга прекратить веселье не стал.
Отдал положенную сумму, взял комок серой шерсти на руки и снова принялся чихать. Котенок пискнул и попытался лизнуть меня в нос, вызывая новый приступ аллергии. Маг сжалился надо мной и взял его себе.
— Как ты с этим будешь жить, Кира? — улыбаясь спросил он.
— Кота-то я как-нибудь переживу, — отозвался я, натягивая капюшон. — А вот снег порядком доводит. Ненавижу так.
— Какое громкое эмоциональное слово. И это от тебя? Ты не такой пропащий, как кажется. Может, тебе еще рано идти на дно?
— Это предсмертное. Так часто бывает с людьми. Перед самой смертью после длительной болезни человеку становится почти хорошо, и кажется, что он уже не умрет. Но это не так. Маг, верни мне кота.
— Чтобы ты его бедного обчихал? — усмехнулся он, но слепыша протянул мне. Я принял этот комочек и засунул его под куртку. Стало тепло и немного щекотно. Но ощущения были приятными. Моих губ впервые за два года коснулась улыбка.
— Тебе идет.
Я вопросительно посмотрел на Мага.
— Тебе идет улыбаться. Делай это почаще.
— Нет уже времени.
— Тогда доставь удовольствие Эрике. Улыбнись ей. Она запомнит это надолго. Может, ей от этого станет радостней.
Я промолчал. Котенок под курткой пытался устроиться удобней, щекотал. Но казалось, что это было где-то внутри. Где-то в сердце. Если оно еще есть.
— Я назову ее Бонни.
— Почему это?
Я не ответил. Просто не знал, что можно сказать. У меня не было подходящего объяснения. А честно говоря, я всю жизнь мечтал назвать свою дочку Бонни. А сына – Клайд. И пусть бы они перевернули к черту этот прогнивший мир. Но ничего этого у меня уже никогда не будет.
Маг проводил меня к самому подъезду, сунул в мой карман деньги на проживание, хоть я и не просил его об этом, а потом растворился в снежной буре. Хм, может, Маг просто моя галлюцинация? Иногда я начинаю в это верить.
Моя кукла сидела у окна и смотрела на снег. Что ее так привлекает в нем? Ужаснейшее явление. Кому может нравиться эта белая пелена, за которой ни черта не видно?
Вдобавок ко всему она опять надымила сигаретами. И если бы только одной. Но судя по серости кухни – полпачки уже точно растаяло в ее пальцах. Почему это кажется мне таким неправильным.
— Что делаешь? — спрашиваю я. По ее спине прошло напряжение. Кажется, она меня боится.
— Пытаюсь упорядочить хаос в своей голове.
Голос подрагивает. Точно боится. Пусть и пытается это мастерски скрыть. Но пальцы ищут что-нибудь, чтобы не выдавать себя дрожью.
— А ты знаешь, что каждые семь секунд один человек в мире сходит с ума? Я думаю, это из-за того, что они пытаются разобрать бардак в своем сознании.
Чуть повела плечами и достала сигарету. Мои изливания на тему сумасшествия ей не понять. Да и не нужно это.
— Эрика, прекрати, пожалуйста, курить.
Кукла подавилась дымом и закашляла, судорожно давя сигарету в пепельнице. Замечательный исход. Не думал, что она так испугается. Но это вызвало невольную улыбку. Все-таки она непереносимо похожа на мою сестру.
Эрика повернула на меня голову и уставилась удивленным взглядом. Моя улыбка окончательно вывела ее из себя. Зря Маг сказал, что это ее обрадует. Только лишний стресс.
Ну что ж. Значит, будем добивать ее. Я расстегнул куртку и серая мордочка тут же вылезла на свет. Если так, конечно, можно сказать, ведь котенок света не видел. Эри вздрогнула. Похоже, она не верила своим глазам и с опаской смотрела то на меня, то на котенка.
Я положил его на колени моей удивленной кукле.
— Это Бонни.
Снова перевела взгляд с комочка на меня. Не верит. Интересно, что она сейчас думает?
Немного погодя все-таки прижала котенка к себе и чуть заметно улыбнулась. Это уже хорошо. Именно этого я и добиваюсь.
— Бонни… Красивое имя. Кира, но у тебя же аллергия на животных.
Переживает за меня. Как мило. Этот факт вызывает еще одну полуулыбку. Я просто схожу с ума. Вот очень простое объяснение этому.
— Не страшно. Просто ты же говорила, что хочешь котенка. Вот я и решил ее принести. Мне стало очень жалко этого котенка. В приюте его никто не хотел брать. Он же не совсем здоровый. Бонни слепая. И я почему-то подумал, что вы с ней очень похожи. Обе одинокие из-за травмы. Я решил, что вместе вам будет хоть капельку веселей. А насчет аллергии не переживай. Меня же все равно целый день дома нет. Зато теперь тебе не будет страшно без меня. У тебя будет Бонни.
Она слегка шатнулась на стуле, поставила котенка на пол и встала. Слабые ноги немного подкосились, но она устояла. Сделала шаг ко мне и внезапно обняла. С какой-то ненормальной силой. Мое дыхание на мгновение приостановилось. Но если бы я умер сейчас от асфиксии в ее объятьях, то я бы все-таки был счастлив.
— Спасибо, Кир. Серьезно. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
— Никак. Я просто не хочу, чтобы ты скучала без меня. Правда, я так и не понял тебя по-настоящему. Но может… может так будет проще.
Перед моими глазами прокрутились картины моего будущего. Никогда уже не будет проще. Черт…
— Кира, я люблю тебя.
Такие странные слова и мне? В голове сразу заюегали вполне человеческие мысли: «Нет, глупая, так не надо. Ты еще не знаешь, что тебе придется вытерпеть из-за меня. Ты еще тысячу раз проклянешь эти слова. А я так не хочу. Мне очень важно, что ты меня любишь»
Я обнял ее и прикрыл глаза. Что ж, теперь можно спокойно идти на дно. Прости, Эри.

Глава 4

— Почему ты выбрал именно этот способ? Ведь можно было бы как-нибудь по-другому. Без твоего ненавистного снега и холода.
— Хочу на мгновение почувствовать себя птицей. Может хоть в этот миг мир станет ярче.
— Может, еще и объяснишь, почему назвал этот момент сороковой секундой?
— Каждые сорок секунд в мире происходит одно самоубийство.
— Ты много знаешь про секунды.
Я сидел на крыше в одной рубашке и джинсах. Кожа моя уже, наверное, покрылась льдом. Но я почему-то старательно не обращал на это внимание. Не то. Нужно думать о другом.
— О чем размышляешь?
Я промолчал. По сути, я не о чем не думаю. А если и думаю, то никак не могу ухватить хвосты своих мыслей. Они путаются по-своему. Я не хочу, чтобы сейчас кто-то знал, что в моей голове.
— Ничего не хочешь сейчас сказать? — вновь попытался завязать разговор со мной Маг.
Сказать я хочу очень многое. Но не знаю с чего начать.
— Спасибо, что заботился обо мне, — неуверенно начал я.
— Уже не плохо, — удовлетворенно кивнул Маг. — Что-то еще?
— Я хочу, чтобы после того, как я уйду на дно, ты позаботился о моей кукле. Если хочешь, можешь забрать ее к себе или остаться у меня. Но только сделай так, чтобы она вернулась к жизни. Мне кажется, что я немного переборщил с попыткой ее убить.
— Это давно надо было понять.
Я достал телефон и деревянными пальцами набрал сообщение. Каждые сорок секунд один человек совершает самоубийство… Я уже не помню, откуда узнал это. Но именно в тот момент я понял, что это моя секунда. И особенно явственно это стало после гибели моей сестры в чертовой аварии. Кроме нее у меня никого не было. Родители нас давно бросили. А потом и она оставила меня.
Хах, глупое нытье. Кому это надо? Даже смешно становится.
Я подошел к самому краю крыши и глянул вниз. Девять этажей под ногами. Шанс спастись равен нулю. Я надеюсь на это. Пора на дно.
— Больше ничего не будешь говорить?
— А что ты хочешь услышать?
— Я до последнего надеялся услышать твое «я хочу жить»
— Нет, не хочу. Все уже давно решено. Еще в тот момент, когда в мою машину врезался тот грузовик. Ты только о девчонке позаботься. Жаль ее.
— Хорошо. Раз так, то я пойду.
Маг, кряхтя, поднялся, стряхнул с себя сугроб и покинул крышу. Я остался наедине с собой. Всегда этого боялся. Поэтому решил найти товарища в лице завывающего ветра. Представив, что это кто-то живой подвывает, я как-то немного успокоился. Кажется и седьмая секунда моя. Впрочем, я ничуть не удивлен.
Я увидел, как внизу Маг вышел из подъезда и пошел ко мне.
Я улыбнулся. Сейчас можно сделать так, что все кончится хорошо. Но кому это надо? Истории с плохим концом чаще входят в историю. Я, конечно, не претендую, чтобы моя драма стала знаменитой. Но…
Я отправил уже набранное сообщение и прикрыл глаза.
— Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…
Птицей я себя не чувствую. Но оказывается, что лететь с девятого этажа очень долго. Столько мыслей успевает родиться в голове.
Я вспомнил, что у Эрики сегодня день рождение. Семнадцать лет. А еще, кажется, за это время я успел полюбить снег. Белый, в котором очень приятно лететь. И совсем не страшно, как я думал…………….
Ах да, еще я понял, что тоже люблю Эри. Именно эту маленькую смешную девочку, которую приютил у себя, а не свою сестру в ней. Люблю, как только можно………
Может, я все-таки хотел жить?........ Но это уже не важно, верно? Секунды уже решили свое………………………………………………………….

19.01.12-25.04.12