Годы учёбы в квирту, 1. курс молодого бойца

     1. Годы учёбы в КВИРТУ. Курс "молодого бойца", лагерь в Трушках.

     УРААААА…!!!  ПРИНЯЛИ…!!!  01 августа 1954 года после сдачи  вступительных экзаменов,  550 вчерашних школьников, прошедших конкурсный отбор из 2000 абитуриентов, отправили в баню.  После помывки в бане, мы получили имущество: нательное  бельё, брюки  в сапоги, гимнастёрки, сапоги,  пилотки, полевые сумки, солдатские ремни с бляхами. Нас,  одетых  в  форму курсантов,  отвезли на вокзал и погрузили в товарные вагоны.  В каждом вагоне разместилось по спискам человек по 40 – 50. Были назначены старшие.  Через старших всех снабдили «сухим пайком» - хлебом и мясными консервами. В вагонах были оборудованы деревянные настилы в три этажа. На настилах лежали матрасы и подушки, набитые соломой. Вскоре, поезд тронулся  и мы поехали «со всеми удобствами».

    Нам объявили, что едем  на полигон, расположенный рядом с селом Трушки в Белоцерковском районе, Киевской области. Там должны были пройти курс «молодого бойца».

    Для меня всё было новым и интересным. В вагон  я  попал с Николаем Аристовым,  моим земляком.  С ним познакомились и подружились ещё по дороге из Куйбышева в Киев. Мы договорились стараться держаться  вместе.  Пока это удавалось, хотя совершенно от нас не зависело. Списки групп составлялись офицерами совершенно произвольно. Всех поступивших в  училище  ребят из Куйбышева развели по разным группам и отделениям, но мы с Николаем оказались в одной группе. Повезло.

    Вскоре, на улице  стемнело.   В маленькое окошко товарного вагона с верхнего   настила  стало не интересно смотреть. Незаметно я уснул.

    Проснулся от того, что  моё лицо грел солнечный луч, заглянувший  в бойницу окна. Поезд стоял на  окраине города Белая Церковь. Поступила команда выгружаться.  Всех построили вагонными группами и объявили, что до места назначения  пойдём пешком колоннами.  Сопровождавшие  офицеры  сообщили, что до места назначения  пройдём «Марш-броском» расстояние около 18 километров.  Поступила команда: «Колоннааа…шагом марш!!!»

    И мы двинулись. Очень быстро  вышли за черту  города, и пошли по просёлочной дороге.  Вдоль  неё росли высокие тополя. Через каждые 50 минут движения объявляли привал на 10 минут, и  все  падали в траву на обочине,  снимали керзовые сапоги и перематывали портянки.  Во время ходьбы, они предательски  очень быстро сбивались в сапогах и натирали ноги. После двух или трёх привалов, наконец-то, пришли в лагерь. Счёт привалам я потерял, так как двигался на  «автопилоте» с одной лишь мыслью: «не отстать, не проявить слабость, не быть хуже других». Зато за  время «марш броска» научился наматывать портянки. Это умение  в последующие годы пригодилось.

    Позже   узнал, что расстояние, которое мы  прошли, оказалось значительно меньше объявленного, «всего-то»  12,5 километров.

    Но, оказывается, не все вновь принятые в училище добирались до лагеря пешим марш-броском. Вот что пишет в своих воспоминаниях мой товарищ, ныне доктор технических наук, профессор Белюченко Игорь Михайлович:

    «1. Ура! Приняли! Поступил! Конкурс 4:1 (июль, 1954 г.) Санпропускник. После помывки в коллективном душе, в предбаннике получали обмундирование. Раздача разных предметов в разных прилавках: сапоги, головные уборы, нижнее бельё, гимнастёрки и брюки в сапоги, ремни и полевые сумки. 5-я рота обмундировалась последней. По выходу из душа, мне  и ещё нескольким  ребятам,  достались только пилотки и сапоги. Остальное обещали скоро подвести.  Мы ходили по предбаннику в шапках и сапогах. Шутка минуты – обмундированы с ног до головы.
    
    2.Трушки. Курс молодого бойца. Первые 4-е роты (курса) отправились в Трушки пешим ходом. 5-й роте объявили, что мы счастливцы – поедем на машинах. Ура! Но перед этим должны разгрузить эшелон с имуществом лагеря. Машины отвезут имущество и последним рейсом нас. Уже не ура, но всё равно нас выделили. Целый день грузили имущество. Энтузиазм пропал. Но, наконец, под самый вечер дошла очередь грузиться нам. Пока ехали, пошёл сильный дождь. Все промокли. Когда свернули с шоссе на лесную дорогу, машины стали буксовать. «Счастливцы» 5-й роты полночи их толкали. И мокрые, и грязные, и еле на ногах. В лагере нас встретил начальник курса подполковник Мурзин с керосиновым  фонарём в руке. Построил. Осветил свой фейс фонарём. Представился. Толкнул военно-патриотическую речь и поздравил с поступлением  в  в/ч 52075».

    В лагере  нас всех распределили по двум группам: группа полковника Мурзина и группа полковника Подопригорина. Каждую из этих групп назвали курсами. Затем, разместили по палаткам, установленным в лагере. В каждую палатку по списку определили по 10 человек и назвали это отделениями. Мы с Николаем снова попали в одну палатку, т.е.  в одно отделение. После этого отвели в столовую и накормили. Объявили, что  в 22-00 отбой, а утром в 6-00 подъём. После «Марш-броска» и ужина я чувствовал усталость и быстро уснул. 

    На следующее утро проснулся от крика: «Рота подъёёёём!».  Всех  вывели на зарядку, потом - водные процедуры. Все перемещения по лагерю были строем. Для меня всё было непривычно, но я себе сказал: «Захотел стать военным – терпи. Это ещё только начало». Утром после завтрака, по группам развели на занятия по разным дисциплинам. Занятия проводились рядом с палаточным городком, в «классах» под открытым небом.  Столы и лавки  были  из досок, прибитых к врытым в землю пенькам.

    На занятиях изучали химзащиту, разборку и сборку карабина СКС  и автомата Калашникова, строевую подготовку, уставы. В общем, полный курс «молодого бойца». На занятиях не обходилось без приключений. Несколько таких эпизодов были на занятиях по химзащите. Вот что пишет об этом И.М. Белюченко в своих воспоминаниях:

    «Трушки. Сдача зачётов. Один из них проводил майор Хим-Дым. Замена противогазов в заражённой атмосфере. Взвод рассчитался на первый-второй. Вторые отдали свои противогазы первым. Майор поплевал на указательный палец, повертел им над головой, определяя направление ветра, и отправил вторые номера на край оврага. В овраг спустились первые номера с нашими противогазами. Положили их у ног. Хим-Дым в противогазе зажёг шашку. Из неё пошёл бледно-сизый дым. Вторые номера с интересом наблюдали, как там будут менять противогазы. Вдруг, ветер изменил направление. Облако поднялось из оврага и полетело прямо на нас. Мы рванули со всех ног. Но меня лично облако догнало. Пусть в слабой концентрации, но что такое слезоточивый газ почувствовал сполна. Глаза режет, слёзы текут ручьём, ничего не видно, глотка першит, вся в слюне. Кое-как добрёл до лесного ручья. Лёг фейсом в ручей. Подниму лицо – снова слёзы, и так много раз. Зачёт сдали все».

     Я присутствовал во второй группе в тот момент. Когда ветер понёс на нас облако слезоточивого газа,  рванул вместе со всеми. В школе  не отличался особыми спринтерскими качествами. Лучший результат в беге на 100 метров был 13,7 секунд. Но в тот раз мне, наверное, удалось установить личный рекорд. В лес  убежал одним из первых . От «удовольствия» познакомиться со слезоточивым газом  в тот раз удалось удрать. 

     Трудно и непривычно было не только мне. Вот что вспоминает сегодня об этих днях подполковник в отставке, мой земляк и друг, сегодня москвич Аристов Николай Степанович:

     «Вспоминаю о днях, проведённых в Трушках,  как ностальгическую мелодию тех дней.   В моей памяти всплывает первая ночь в палатке на мокрой "постели", первый "очередной" наряд , когда приезжал начальник училища, генерал Короленко и я, с перепугу, начал рапортовать так, что он остановил меня:  «Потише, потише!"   Вероятно "здорово" я заорал в лесу! А может голова перегрелась, жара-то какая была?!   Помню, на занятиях под ярким солнцем, при объявлении перерыва на 10 минут,  я мгновенно падал и, ещё не коснувшись земли, засыпал. Из-за чего всегда попадал фейсом в пыль.   В Трушках я потерял в весе около шести  кг.   Вспоминаю  «хорошими. словами» полковника Ривкевича , который учил нас ползать под колючей проволокой. Он первым полз на животе по пыли.  За ним ползли  мы, стараясь не задирать  «корму», чтобы не зацепиться ею за «колючку».   
    
     Помню, как в последние дни занятий мы стреляли из автомата Калашникова. Был дождь, на огневом рубеже от  тел стрелявших курсантов образовались  углубления,  заполненные дождём. В эти углубление мы ложились и стреляли,  находясь в воде.  Тремя одиночными выстрелами некоторые из нас  ещё попадали в мишень, а вот короткими очередями в мишень  попадали только первые пули, остальные уходили веером.  Условия были приближённые к «боевым».  Зато первый опыт стрельбы из боевого оружия мы получили в  лагере.  Конечно,  вспоминается   последний   «УСИЛЕННЫЙ»   завтрак в Трушках  и   прочие мелочи…»   

     После обеда,  по распорядку дня,  выделялось  два часа на отдых.
Однажды, заснув после обеда в палатке,  не услышал команду «Рота подъём!» и продолжал спать. Меня будили: дежурный по лагерю, полковник Мурзин и командир нашего отделения. А мне в это время снился дом и моя мама, которая, почему-то, будила меня в школу мужским голосом:
     -Курсант, вставайте…

     Сквозь сон отвечал: «…сейчас встану» и продолжал спать. Затем,  до моего сознания, вместо голоса мамы,  дошёл голос полковника Мурзина: «Поднимайте его и три наряда ему на кухню». После этого  проснулся и был удивлён, что меня будят так много людей.   Когда  пришёл в себя, ребята  стали  надо  мною   смеяться, а  полковник сообщил  о «подарке» в три наряда. Так впервые  в жизни  познакомился  с работами на солдатской кухне. Но урок пошёл впрок.  После этого, мой внутренний, «биологический» будильник настроился так, что больше  ни разу не давал сбоев. Он всю жизнь меня будит за 5 минут до назначенного мною времени.

     Шли дни, мы постепенно втягивались в жёсткий  распорядок.  Утром,
 в 6-00 подъём, зарядка, водные процедуры, завтрак. Затем, занятия, обед, два часа свободного времени с16-00 до 18-00 и опять занятия.   В 19-30 ужин, затем 2 часа свободного времени и в 22-00 отбой.

     Я втянулся в этот ритм,  уже легче переносил строгий режим и физические нагрузки на занятиях.

     В свободное время с Николаем бродили по лесу,  не удаляясь далеко от лагеря. Однажды, на границе территории лагеря увидели гражданского парня. Он предложил нас сфотографировать. На следующий день нашли его на том же месте и выкупили наши фотографии. Это фото у меня осталось памятью о тех днях на всю жизнь. 

     Приближался конец августа. Мы понимали, что скоро пребывание в лагере закончится. В один из таких последних дней, в свободное время, я услышал одиночные выстрелы. Стреляли где-то недалеко от нашего лагеря. Опытное ухо стрелка – спортсмена узнало звуки выстрелов из трехлинейки. Пошёл на звук выстрелов и, вскоре, оказался на огневом рубеже 300-метрового стрельбища. Увидел молодого, худощавого солдата, стрелявшего из трёхлинейной винтовки Мосина. В апреле и мае месяцах мне довелось стрелять из  такой винтовки на тренировках сборной Куйбышевского Клуба ДОСААФ. Подошёл к стрелявшему солдату, поздоровался и встал в сторонке. Солдат прервал стрельбу и спросил:

     - Интересуешься, курсант?

     - Интересуюсь, я спортсмен:  стрелок 1-го разряда, - ответил.

     -Хочешь попробовать?

     -Хочу.

     Солдат дал мне 10 патронов.  Взяв  винтовку, принял привычное положение и, не спеша, сделал 10 выстрелов, тщательно выцеливая и аккуратно обрабатывая каждый выстрел. Когда я завершил стрельбу, пошли  с солдатом к мишеням.    

     -Ну что, курсант, неплохо – 94 очка, молодец.

     Поблагодарив солдата,  ушёл в расположение лагеря. Для себя решил, что стрелковым спортом буду обязательно продолжать заниматься.

     Через полтора года, когда  был уже в составе молодёжной сборной команды по стрельбе Киевского СКА, на одной из тренировок  узнал  в своём знакомом солдате из лагеря "Трушки" рядового Николая Глазова, мастера спорта, чемпиона СССР и Вооружённых Сил. Впоследствии, Николай помогал мне советами, открывая ряд «секретов» в спортивной стрельбе.

     В конце августа нас привезли в училище.  К этому времени военный городок, который до того занимали курсанты медики, был уже свободен. 
Трёхэтажную казарму отремонтировали,  и наш курс разместился на третьем этаже этого здания. Помещение ещё пахло масляной краской.  В больших комнатах стояли двухъярусные  кровати. С Николаем  нас определили в одну учебную группу. Разместились  рядом – я на втором этаже, а Николай – на  первом  одной  двухэтажной  кровати.   Стали готовиться  к началу занятий. Покупали общие тетради, карандаши, автоматические ручки, чернила, линейки, треугольники, лекала и другие письменные принадлежности.
 
     С первым днём сентября начались занятия. Потянулись будни учёбы.