Сон 2010-05-28. Няня

Из серии "Репортажи спросонья"
- - - -

Сновидения в ночь с 27 на 28 мая 2010 года (фрагменты).


Часть 1-я. Няня

Действие происходит в каком-то заведении типа пансионата, закрытого клуба и т.п. Похоже на Англию (или патриархальную Америку), но с признаками наших реалий. Я оказываюсь там случайно. Как оказался, помню плохо. Что-то кому-то должен был принести или наоборот, забрать. Ищу человека, с которым мне нужно встретиться. Он меня не встретил, а сам я не знаю, что делать.

В клубе-пансионате происходит какое-то не совсем понятное мне мероприятие. То ли ежегодный слёт соратников, то ли юбилей кого-то очень уважаемого. Обычная в таких случаях предпраздничная подготовительная суета. Брожу между собравшимися гостями и прислугой, пытаясь, с одной стороны, найти нужного мне человека, а, с другой, не создавать при этом особых проблем, чтобы меня, чего доброго, не выгнали. Потому что, если выгонят, я и миссию свою не выполню и поесть не смогу на халяву. Почему-то для меня это актуально.

Время от времени возникают разговоры о какой-то Няне, которую все очень боятся. Разговоры ведутся приглушённым полушёпотом, будто бы это какая-то тайна, хотя все прекрасно понимают, о чём речь. Все, кроме меня. Что за няня, где она и почему её надо боятся, мне не ясно. По реакции окружающих вижу, что одни на самом деле боятся эту Няню, другие, скорее, демонстрируют испуг и понимание опасности ситуации. Как до меня постепенно доходит, Няня – это дух убиенной няни, которую считали ведьмой и которую под воздействием массового психоза коллективно сожгли на костре. Теперь дух этой няни преследует своих гонителей-убийц и время от времени кого-нибудь из них забирает. Вместе с тем, она остаётся няней для самого младшего наследника и последнего из династии хозяев поместья. Она оберегает его, защищает и нападает на тех, кого считает угрозой своему подопечному. В связи с этим к мальчику тоже относятся с опаской и стараются обходить его стороной.

Реально боятся Няню те, кто непосредственно участвовал в казни. Те же, кого при этом не было, вроде бы напрямую не подвержены угрозе, поскольку Няня ещё ни разу не забрала ни одного непричастного. Они «боятся» больше за компанию.

На территории пансионата разбиты палатки разных размеров и назначения. Где-то готовиться пища, в соседней, огромной, накрывают столы, в другой переодеваются вновь прибывшие. В одну из палаток возвращаются музыканты после выступления. Их осаждают поклонники с огромным количеством цветов. Эти цветы (преимущественно красные тюльпаны) музыканты собирают и аккуратно укладывают в коробки. «Зачем это?» – не понимаю я. Постепенно до меня доходит, что тюльпаны они вроде бы собираются забрать с собой и продавать в другом городе. Забавный приработок, думаю я, втираясь в эту компанию. Я чувствую, что должен быть здесь, потому, что именно в этом и заключается моя миссия. Правда, в чём именно, пока не понимаю. По мере увеличения количества коробок с тюльпанами, до меня вдруг доходит, что я должен незаметно, под видом подсобного рабочего, грубо говоря, стырить одну из коробок. «За кого они меня принимают?» – обиженно думаю я и потихоньку выбираюсь из толпы.

Понимая, что миссия провалена, отправляюсь в «свободное плавание» по поместью. Хожу между палатками, заглядываю в них, жду начала основного действа, поглядываю на небо. Небо хмурится.

Вдруг среди собравшихся возникает волнение, переходящее в панику. «Няня! Няня!» – слышится со всех сторон. Народ сначала неорганизованно, потом всей толпой убегает с поляны. Я, как лицо непричастное, но, вместе с тем, любопытное, спрятавшись за палаткой, тяну шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Однако вижу только головы в панике убегающих гостей. Никаких явных признаков Няни. «Как хоть она выглядит?» – думаю я, и тут же в моём мозгу возникает образ Няни. Вполне милая старушка, совсем не страшная, скорее даже добрая. «Чего её боятся?» – думаю я и понимаю, что боятся её в основном те, кем и так по жизни руководит страх. И убивает их не Няня, а страх перед нею, который гонит их на край обрыва, в море, в подвалы и пещеры. Пытаясь убежать от своего страха, многие гибнут. А виновата в этом, конечно же, Няня. Неисправим человек!

Поняв причинно-следственные связи и потеряв интерес к происходящему, вслед за толпой удаляюсь с поляны. Выйдя из поместья и поднимаясь по тропинке, оказываюсь на проспекте «Победителей Машерова», со стороны бывшего сада, нынешней застройки. Иду босиком в сторону завода холодильников по потоку воды, которая обильно течёт мне навстречу. Вода чистая, неглубокая, примерно до щиколотки. Сначала я воспринимаю воду, как поток после дождя (небо-то хмурилось), потом вижу, что весь проспект и всё, что за проспектом со стороны Комсомольского озера, представляют собой настоящее море. Я иду, по сути, по мелководью. Также я понимаю, что всё происходящее – экранизация одного из романов Стивена Кинга. Слышу закадровый голос диктора, который описывает происходящее. Слушая голос, думаю о том, что текст оригинала всегда вызывает ощущение, отличное от того, которое возникает при просмотре фильма. Текст яркий, образный. Из всего дикторского текста запомнилась только одна фраза: «Няня, умело скрываясь в тенях и бликах волн, неслышно, неотвратимо и хищно приближалась к своей жертве».

Кстати, в этой части сна Няня приобрела вполне материальное, хотя и совершенно фантастическое воплощение. Существо, в которое она превратилась (или вселилась?) называлось щитомордником и с нашим земным щитомордником не имело ничего общего.

Лицо её было плоским, круглым, жёстким, диаметром около восьмидесяти сантиметров и представляло собой совершенно неподвижный, без какой-либо мимики образ то ли древнегреческого (или средневекового?) щита, то ли какого-то стилизованного барельефа. Лицо было одновременно и человеческое и не совсем. Тело являло собой постепенно сужавшийся от лица тёмно-серый, почти чёрный конус, длиной около четырёх-пяти метров, который извивался в воде, как пиявка. Никаких плавников или других возвышений над телом этого «щитомордника» не было.

В море плавал младший наследник, опекуном которого была Няня. Наследник – очень тихий мальчишка лет десяти-одиннадцати от роду, чуравшийся всяких шумных компаний и предпочитавший проводить время в одиночестве. Вот и сейчас он решил уплыть подальше от суеты в поместье. Однако на море поднялся ветер, волны разыгрались не на шутку, и его плавание становилось опасным. Я, преодолевая страх, поплыл к нему, хотя сам плавать почти не умею. Страх мой был вызван исключительно глубиной, а не присутствием Няни, которая появилась не сразу, а спустя какое-то время. Появление Няни я сначала почувствовал и лишь потом разглядел её лик среди блеска волн. Сначала возникло чувство бесконечной грусти, тоски и какого-то ощущения вечности, или безвременья, не могу точно определить. Это были не мои, а её чувства, но каким-то образом я их очень хорошо воспринимал. С появлением Няни я успокоился, поняв, что теперь мальчишке ничего не угрожает, – о нём есть кому позаботиться, и повернул к берегу.

На Няню велась охота. На волнах колыхались две лодки, в каждой из которых было по три охотника. Они держали остроги и внимательно вглядывались в воду. Под водой дежурила группа аквалангистов, однако Няня на них практически не отреагировала. С одной стороны, я понимал, что их потуги тщетны, что это результат всё тех же страхов и продолжение психоза. Никакими острогами призрака не напугаешь. С другой стороны, Няня была совершенно спокойна и равнодушна, – худшее с ней уже произошло.
- - - -

Часть 2-я. Патруль

Следующий эпизод сна вроде бы был продолжением предыдущего, поскольку моя одежда, мои ощущения и, частично, обстановка, перешли из предыдущего сна, но по сюжету с ним почти не связаны. С самого начала сна я был одет в поношенные спортивные трико, майку и обувь, которая не поддаётся описанию. То это были поношенные ботинки типа армейских, то нечто валенкоподобное, то я оказывался вообще босиком. Причём босиком я зачастую оказывался как раз тогда, когда вполне уместны были бы именно валенки. На улице снег, лёд, чуть подтаявшие лужи, а я – босиком!

Да, кстати! И в предыдущем и в описываемом эпизоде сна я был достаточно молод (24-25 лет), худ и слегка голоден.

Теперь, собственно, сон.

Мы «со товарищи» совершаем обход разных потаённых мест. Мы – то ли патруль, то ли дружинники... В общем, те, кто стоит на страже и бдит тогда, когда нормальные люди заняты своими нормальными делами.

Замечаем свет, который пробивается из узкого горизонтального отверстия подвала административного корпуса. Отверстие непонятного назначения. На окно не похоже, может, вентиляция?

– Я знаю, где вход, – говорю «дружинникам» и ныряю в подвал. Довольно быстро в дальнем углу подвала находим парочку влюблённых, к которым мы вломились в самый неподходящий момент. Они только-только готовы были приступить...

Старший патруля, сдерживая улыбку и изо всех сил стараясь быть серьёзным, делает им внушение в том смысле, что здесь, мол, не место, потому что антисанитария, место криминально-опасное и так далее. Мы, пряча глаза, топчемся рядом. Взяв с них честное-пречестное слово о том, что они больше так не будут, мы выбираемся на поверхность и продолжаем обход.

Из аналогичного предыдущему отверстия убежища, которое (в смысле убежище) почему-то оказывается за корпусом со стороны стоянки, также выбиваются лучики света. Идём в «атаку». Убежище оказывается заброшенным. Мощные стены из красного кирпича вызывают у меня определённое недоумение. Разве бывают убежища из кирпича? Тем не менее, продолжаем поиск. Свет горит во всех помещениях. Но в том месте, где должны быть нарушители, натыкаемся на глухую стену. По конструкции я вижу, что за стеной есть ещё одно помещение, но, судя по кладке, входа из убежища в него нет и никогда не было.

– Видимо, есть ещё один вход, – предполагаю я, и мы начинаем его искать, двигаясь по часовой стрелке, правда, не слишком успешно. Часть конструкций убежища разрушена и местами пробраться в следующую секцию бывает не так просто.

– Не стоит, – говорит, наконец, старший. – Ещё, не дай бог, завалит. Мало ли чего там свет горит, может, просто выключить забыли.

Всех такое решение устраивает. Мы же не из спецслужб, и полномочия наши ограничены мелкими хулиганами и слегка подвыпившими гражданами. А в секции, в которой горит свет, судя по всему, засели ребята серьёзные. Они знают вход в помещение, в которое ни с улицы, ни из убежища попасть нельзя. Ну их! Пусть с ними разбираются те, кому следует!

Дойдя до очередного разрушенного участка и поняв, что дальше без сапёров и в самом деле не пройти, мы возвращаемся.
- - - -

Остались ещё какие-то обрывки снов, но настолько невнятные, что не соображу даже, о чём там шла речь. Поэтому пока всё.