Calabi-Yau. png

*Права на произведение принадлежат аффтору
http://www.proza.ru/avtor/akulapera*
 

Зарисовка к Фанфику по Старшому. G; no-AU; Hurt/comfort

отдельная главка, которую впоследствии собираюсь вставить в байку



Рыбалка!!!
На местной свалке,
околомостовой,
поверху балки,
насквозь гнилой,
Свесив ноги,
босой – как встарь на фотках граф Толстой,
Будто в индейской пироге
восседая на аномалии
(Внимание!:
к черту условности –
если есть у мутантов такие способности!)
Над местным болотцем,
корявым уродцем
Скульптурою –
памятником,
глыбою-каменной-дурою
Символом неподвижности-вечности
отдавая дань той человечности
Что осталась-спряталась в закромах...


*****

– ... Привет, Старшой! Еле тебя нашел!!!
– Т-с-с-с!!! Не кричи – сома спугнешь...

Дремавший в тенечке под ветлой свиненок проснулся от шума, открыл-вылупил своё глазное блюдце и подтвердил: «ЁПТА!!! Бу!!!», – дескать, вот действительно же, спугнешь...
– А, Изя, и тебе привет! Ты это, прости, но я без гостинца...
Изя обиженно шевельнул пятачком, вздохнул и начал умащиваться вновь покемарить.

Геродотыч осторожно просеменил по узкой балке, опасливо посмотрел на восседающего в двухметровой высоте, просто так, в воздухе на столбце из кружащихся листьев и мелкого мусора – прямо над речкой, Старшого, и поинтересовался громким шепотом:
– Слушай, а ты как там сидишь? Это же вроде «трамплин»?
– «Карусель», – поправил его бюрер и пожал плечами.– Вот так и сижу... Хочешь ко мне?
– Ага! А как?
Старшой щелкнул пальцами (в воздухе зависло тонкое комариное:

http://rghost.ru/39663990 )

и протянул руку другу:
– Давай, забирайся!

Геродотыч недоверчиво хмыкнул, но всё-таки решился – ухватился за широкую бюрерскую пятерню, в тот же миг его будто что-то подбросило вверх (звон ушел куда-то в ультразвук и исчез) и он с удивлением обнаружил себя спокойно парящим рядом с приятелем. Смутные его подозрения наконец оформились в утверждающее:
– Шифу научил?
– Ну да… – кивнул Старшой. – Когда на Кордон тогда летели, Синг пытался объяснить… Тогда мне, правда, хреново было… А вот теперь вспомнил, решил попробовать – и получилось! – бюрер расцвел восторженно-глуповатой улыбкой.
– А у меня никак… – огорчился контролёр и продолжил доверительно: – Как-то пытался, но чот страшно стало.
Старшой хихикнул:
– Ну, сейчас же не испугался?
Геродотыч пробормотал:
– Так это ж ты! А то – сам Синги! – вдруг почувствовал, что начинает будто соскальзывать с намыленной горки и зашипел: – Держи меня!!!
Старшой сорвал с головы кепку и быстро подсунул под задницу Геродотыча:
– Ты это – только не боись! Поначалу мне тоже нужно было что-то матерьяльное типа как сиденье. А потом наловчился!

Геродотыч осторожно поёрзал седалищем и понял, что вот на кепке ему сидеть вполне даже удобно и ничуть не страшно. Напряжение потихоньку отпустило и он, наконец, смог спокойно оглядеться вокруг.
– О!!! А кто это у тебя на коленях?
– Лягушка… – смутился Старшой. – Лесник говорил, что лучшей приманки для сома не найти, я поймать её поймал, только вот… – и Старшой залился краской.
– По-жа-лел! – понимающе и с ехидцей оскаблился контролёр. – Отец Терез и Дуров-внук в одном флаконе!
Старшой виновато хлюпнул носом и пробормотал:
– Ну да… Она же поёт красиво!

Сидящая на коленях у бюрера огромная, размером с тушкана, псевдолягушка, будто поняв, что сейчас говорят именно о ней, встопорщила прямо-таки вараново-игуановый малиновый гребень на спине, важно надула щеки-пузыри и неожиданно, вместо того, чтобы банально квакнуть, на мгновение зацикадила блажной кошкой.

Геродотыч скривился:
– Неописуемо красиво, ага!!! – и продолжил: – Значит, лягушку ему жалко, а вот сома можно ловить?
Старшой скривился в ответ:
– Не ловить, а приманить… Мне у него спросить нужно одну вещь.
Контролёр ехидно кивнул:
– Ага. Поболтать с рыбой, значит…
– Ну да!!! – бюрер посмотрел на товарища непонимающе, будто ни на секунду и не странно – вот он собрался поговорить с сомом, и так дОлжно быть! – Точнее, попросить. Ну, там как получится…

Геродотыч взглянул в глаза друга и понял – а ведь действительно поговорит! Потому что просто не допускает самой невозможности такого разговора. И еще Геродотыч вроде вдруг начал догадываться, КАК у Старшого получается вот так тут сидеть…

Думать обо всём этом стало невыносимо, до колик, боязно, и он решил сменить тему:
– Ну, и что теперь наживкой?
– Сыр, – Старшой зачастил, будто оправдываясь: – Меня тут вчера тётя Лана угостила, я бутерброды сделал, а тут вот лягушку же нельзя, ну я и решил… – путано закончил бюрер и взмахнул рукой, будто выдергивая невидимую удочку. На свинцовой поверхности Припяти в обрамлении кругов заплясал ноздреватый ломтик «Маздама». – Третий кусок уже закидываю. Мелочь какая-то обгладывает, наверно…
– Наверно… Или вода размывает, – предположил Геродотыч. И продолжил заинтересованно: – Телекинезом держишь?
– Ну, почти, – кивнул бюрер. – Только вот если одним «кинезом», то получается лишь кидать – сам понимаешь. А я тут еще вспомнил, что Синги про «суперструны» тогда рассказывал, попробовал вначале, чтоб сюда взобраться, а потом понял, что без удочки, ну, и к сыру тоже решил применить. Вот, получилось вроде…
– А-а-а… – и себе закивал контролёр. – Он и мне про эти струны что-то говорил, только я нихрена не понял…

Старшой вновь притопил в речку сыр, помолчал немного, потом промямлил:
– Ты только Сингу не говори… Я и сам тогда ничего не смог понять, и решил в него заглянуть. Вот тогда я и испугался до тошноты… Когда понял, что всё так просто. Наверное, повезло, что мы перед этим, ну, у Хоруса курили…
– Погоди, вот тут объясни! – заволновался Геродотыч. – Что – «всё так просто»?
– Счас попробую… – Старшой помялся, то ли вспоминая, то ли подбирая слова. – Ну, Синг тогда рассказывал, что не всё можно описать словами, и что физики правильно про струны говорят, но сами не понимают, как близко они к разгадке подошли… Синг – он ведь, оказывается, Вселенную как музыку воспринимает. Вот вся Вселенная это такая гитара, на которой просто нужно брать правильные аккорды – и всё само собой получится… Только мелодии нужно от души брать! И я как-то поверил и захотел услышать. И вдруг вроде что-то получилось… – бюрер цепко взглянул на товарища: – Хотя, чего я тебе объясняю? Вот сам посмотри в меня! Как ты умеешь…
Геродотыч испуганно затряс головой:
– Ты же знаешь, я Шифу поклялся больше так не делать!
– Ай, – махнул рукой Старшой, – прекрати! Я же сам тебе разрешаю, даже прошу. Так что это не считается!

Контолёр вздохнул, зажмурился и осторожно попробовал коснуться краешка разноцветной сферы, которая переливалась всеми цветами радуги вкруг бюрера. И действительно – услышал… Даже не так – вся природа вдруг наполнилась… Даже не музыкой – аллюзией на старую-старую мелодию, будто кто действительно лениво перебирал струны под свои воспоминания:

http://rghost.ru/39664000

И тут Геродотыч увидел, как вдруг псевдолягушка тоже распустила свою ауру ореолом изумрудного цвета, ухватила дрожания струн, вновь раздулась, набычила пузыри… и заиграла заправским живым оркестром, обволакивая в гитарные рифы ударные и скретчи и вплетая всё это в окружающий пейзаж – и в кривые сосны Рыжего леса, подступающие сзади, и в развалины Лиманска на горизонте, и в разрушенный мост над стылой рекой под неподвижными, вязкими, будто приколоченными к жаркому, спертому, уставшему до неподвижности воздуху, облаками.

И Старшой с Геродотычем заворожено замерли, боясь нарушить эту удивительную гармонию, и контролер даже поймал себя на мысли: «Только б Изя не проснулся и не спугнул!», и увидел, что Изя уже не спит, но вместе с ними слушает эту звенящую красоту, осторожно подергивая ушами в такт перкуссии...

И речка Припять всколыхнулась, зарябивши кольцами, и из воды высунулись склизкие штанги, и вслед за ними взхолмило, и стало ясно, что это вовсе не штанги, а усы огромного, непостижимого размера сома, и сом наконец высунул свою лобастую бошку в воздух, и Старшой уставился в глаза сому, а сом – на Старшого…

И сом плеснул своим хвостищем, вновь уходя вглубину, и пузыри очередью вспороли реку стежкой прямо к балке, и из воды выплыл и поднялся точно в руки бюреру слиток света – голубовато-серебристо-блестящего…

… – Спасибо!!! – крикнул Старшой, и вновь плеснул из воды хвост, ободряюще-небрежно, будто махнули рукой: – «Да не за что, мне не трудно!», и Старшой уже сдернул со спины свой сидор и деловито упаковывал в него подарок, а Геродотыч всё впитывал в себя ускользающие уже аккорды…

– Ну, чего застыл? – Старшой бесцеремонно толкнул его в бок. – Пойдём уже, что ли? Ты же у Лесника узнал, где меня искать?
– Ага… – пробормотал контролер, – у него. Встретили на Кордоне Волка нашенского, он сказал, что вы вроде к Леснику направлялись. Ну, я и попросил Шифу меня закинуть…
–Ну, и как там они в моё отсутствие? – мрачно процедил Старшой.
–Ты о Макаре и Еноте? – всё так же оцепенело поинтересовался Геродотыч, с удивлением понимая, что они уже давно стоят на берегу возле ветлы, и панама Старшого уже давно нахлобучена, как обычно, вкривь-набекрень на законное место, и что Изя, чавкая, доедает остатки бутербродов, не упуская при этом из виду давешнюю исполнительницу, гордо восседающую промеж корней ивы, струящихся к реке.
– Ну, а о ком же еще?
– Когда я уходил, всё еще спали, – вспомнил Геродотыч.
– Эх… – горько вздохнул бюрер, – ну вот за что мне всё это, а? – и крикнул Изе: – Тебе что, особое приглашение нужно? Мы уходим!

… Изя стоял перед псевдолягушкой, и, кажется, впервые в своей жизни не пытался схарчить кого-то или что-то меньше себя даже без предупреждения Старшого. Даже наоборот – смотрел на визави уважительно и даже восхищенно. Потом подмигнул своим глазищем, выдал своё неизменное, но теперь ободряющее, «Бу!!!», развернулся и бросился вприпрыжку, отчаянно виляя хвостиком-штопором, вслед за хозяином…

… Геродотыч отчаянно пытался вспомнить что-то из той, прежней жизни, и, наконец, ему это удалось. Он подхватил тонкую ментальную нить былого контакта с чудо-исполнителем и щедро влил найденное в жадную губку ауры удивительного музыканта, благодарно впитывающего звуки и тут же отреагировавшего таким ярким сполохом, что контролёр поневоле заулыбался во всю свою худенькую мордочку.
– … Да погоди ты, куда так несешься-то? Ничего с твоим дедом не приключится… – Геродотыч трусцой принялся догонять уже прилично удалившихся от моста бюрера с кабанчиком. – Слышь, Старшой, а что это сом тебе дал? Новый артефакт какой-то?

… Удивительное земноводное сидело возле реки, и, покачиваясь, пыталось вникнуть в гармонию вновь полученной информации. Наконец, словно решившись, потихоньку надуло щеки, и тихо-тихо над рекой раздалось похожее на прежнее, но теперь уже многоголосо-оркестровое:

http://rghost.ru/39664006

Вновь вздыбилась вода и показалась каменоподобная башка сома. Лягушка уверенно и даже как-то обыденно перепрыгнула с берега на плоский участок между сомьими глазами и перебралась поближе к усам-антенам. Сом развернулся в сторону виднеющегося в дымке саркофага над Четвертым Блоком и аккуратно двинулся вперед – получилось, как раз по направлению к белесому пятну солнца за тучами…

А с опушки леса доносилось затихающее:
– Да хрен его знает, что он мне дал. Вот прилажу в свою Яблочную Машину, оно себя и покажет…
И голос Геродотыча:
– А с чего ты взял, что сом приплывет, да еще и с подарком?
И опять тенорок Старшого:
– Не знаю. Вот как-то вдруг понял, что надо сходить…
И вслед жизнеутверждающее от Изи: «ЁПТА!!!…»



*****

(в инсталляции использован рисунок-иллюстрация к статье "Теория суперструн" *
*согласно лицензионному соглашению)