Не общественная натура

Тихих детей в яслях любили, все воспитатели любят тихих, меньше проблем. Сидят себе в уголке и играют с одной игрушкой – красота. Но ты не пила молоко, а это уже нарушение всеми признанных правил. Тебе было нельзя, а им было нужно выполнять предписания. Не важно, что тебе будет плохо, важно чтобы всё молоко было выпито. Я предупреждала, но то ли меня не услышали, то ли  есть люди категорически не желающие  услышать другого.
День был замечательный, пораньше отпустили с работы, предпраздничный! И погода не подвела. Так и представляла, что сейчас возьмёмся за руки и отправимся гулять. В раздевалке яслей тихо – полдник. То, что я увидела, чуть не разорвало мне сердце. Воспитательница зажала твою маленькую голову между колен, одной рукой разжимала зубы, а второй вливала тебе в рот из кружки молоко. У меня пропал голос,
-Ей же нельзя, - почти прошептала я.
Женщина засуетилась, но я бы не сказала, что испугалась. Да и понятно, нужно частично превратиться в робота, чтобы одновременно ухаживать за таким количеством малышей.
Недавно узнала, что в Америке больше пяти детей в одни руки не выдают, запрещено законом. Но это была наша любимая родина времён восьмидесятых. Что нам Америка,
опять заносит меня не туда, продолжу. Признаюсь как на духу, что идти к заведующей яслей я побаивалась. Стыдно до сих пор. Вот уж где смешались страх, горечь, обида и злость. А самое главное полное бессилие.
-Здравствуйте, извините, но  ваша воспитательница насильно вливает молоко. А нам нельзя, - неуверенно начала я, боясь сорваться и наорать.
-Да? Хорошо, я с ней поговорю, не волнуйтесь.
И всё, разговор был окончен. Я забрала тебя и ушла. Скандалить опасно, могут лишить яслей, а значит и работы. После института три года работу менять нельзя, даже представить не могла, куда бы я пошла. Тунеядство – вот  приговор, даже если у тебя маленький ребёнок. Чудесные восьмидесятые  не признавали компромиссов. Все так живут, и я так живу - развитой социализм.
В три года уже выделили детсад. Немного поближе к дому, можно не на автобусе. Всего полторы остановки, не успеем и поболтать или песенку спеть. Но зимой на санках в семь утра сильно не запоёшь, только твои тёмные большие глаза и выглядывали из-под большого шарфа. А вот наше Сибирское межсезонье ни одна сидячая коляска не выдерживала, разваливалась. Пять минут опоздания равнялись пяти минутам расстрела.
Могли не принять в группу.
-Ваша девочка слишком тихая. Почти всегда играет одна.
-Она такая, вы ей дайте раскраски и всё.
-Странно, это же ненормально.
Да, гораздо  нормальнее  читать вслух стихи о добром дедушке Ленине и петь песни о Красном Октябре, но тебе этого не доверяли никогда. Чувствовали, что тебе это совсем не интересно.
Вот дома, переслушав на полной громкости все детские пластинки, ты пела и танцевала как заправская балерина. Смело каталась на трёхколёсном велике и рисовала, рисовала свой необычный сказочный мир. На стенах, на пластинках, на табуретках, на себе. И никогда не засыпала без сказки. Нужно было непременно лечь с тобой, придумать совершенно новую сказку и настроить твои фантазии на следующий типовой детсадовский день.
-А плакать не надо, всё было не так плохо, иногда случались и чудеса!
Как-то мы пошли с тобой в гости, помнишь, когда твой папашка уже слинял от нас, объяснив это «недогуленностью» своей единственной молодости? Теперь мы могли по вечерам позволить сходить куда-нибудь. Заходим, а там незнакомая дама принялась тебя внимательно разглядывать.
-А вы знаете, что ваша девочка одна из всех садиков города сдала тест на высший бал?
-Не поняла, какой тест?
-Нас комиссия  проверяла по развитию творческого воображения детей. Выдали всем детям задание, из маленьких цветных кусочков бумаги составить осознанную картинку.
Кроме неё никто не смог. Решили, что для трёх лет это ещё рано.
-Но мне ничего в садике даже не сказали.
Мы радовались, но недолго. Следующий тур состоял в том, чтобы вслух рассказать придуманную сказку. Дома всё шло как по маслу, ты весело и игриво пересказывала сюжет, не запнувшись ни разу. Но на выступление меня не отпустили с работы, и ты испугалась. Воспитательница выслушивала твой робкий шепот, а потом вслух переводила комиссии. Страх говорить перед большим количеством чужих людей надолго поселился в твою трепетную душу.
-А дома?
-Как рукой снимало.
«Маленький Мук», «Кузнечик Кузя», Градский, Окуджава, Пугачёва, Жанна Бичевская – вот это была твоя среда обитания, твой садик счастья.