Когда-нибудь я напишу смерть...

                «Покажи мне , Небо,
                Страны, где я не был….»


     Когда-нибудь я напишу смерть. Возможно так :
     «…Вот время вздрогнуло и остановилось. В тонких чувственных пальцах застыл изящный карандаш, а чуть приоткрытое окно перестало впускать птичьи голоса, сопровождаемые майской прохладой . Секундная стрелка старинных часов в деревянной рамке натужилась, но не смогла совершить свой следующий шаг.
     Теперь спешить больше некуда… Потеряна актуальность всех на свете расписаний , обещаний и просьб ...
      И беспокоиться не о чем… Не зазвонит сумасшедший телефон и не выпустит  из себя истошный возмущённый голос, бывший когда-то  самым близким на свете. Старый кот не вспрыгнет на мои колени и не заглянет печальным ,тёмно-зелёным ,мне в глаза…
     Уже не нужно с волнением прислушиваться к ритму своего сердца – оно не откликнется на внезапный испуг и не застучит бешено от смоченного ядом поцелуя…
     Тишина… Есть лишь бесшумная беспорядочная пульсация маленького комочка раскалённой плазмы – это душа, здесь моё всё . Здесь страхи и сомнения , постигшие меня ещё во чреве матери и дерзкий крик, венчающий первый несмелый вдох земного воздуха. Здесь мальчишка с соседней парты, обидно до слёз дёрнувший меня за косичку. Здесь старый зонт , забытый в раскачивающемся от ветра гамаке. Здесь любовь, нет, не первая любовь, не единственная, а просто любовь, наполняющая сияющей бездной восторженности до краёв, до пьяного блаженства, до искупления… А вот галерея памяти прикосновений : колючая хвоя Рождественской ёлки и обжигающий крепкий кофе на губах , ледяная сталь порывистой белой вьюги и  тепло давно пожелтевших страниц томика Блока, упругие клавиши гармоничного естества старого немецкого рояля и влажная прохлада обожаемых  мною ладоней... И ещё здесь люди, люди, люди … Нескончаемой вереницей по моим дням и ночам , бурным потоком через радость, пыль , грязь , через всё расстояние моего пути. Родные, близкие, дорогие , чужие, странные, ненавидимые и любящие… То с ликованием изгоняющие меня, то бесповоротно вычеркнутые мной. То нежно сочувствующие, то лукаво предлагающие мне помощь…
     Пустота… Теперь невозможно взять в руки и прижать к груди. Реален лишь комочек раскалённой плазмы, предвкушающий приближение большого путешествия.
     Не случится завтрашний день… Откровеньем прочитанной книги тихо всплакнёт память, ветхим тряпьём одежд своих колышущая недолгую мрачную скорбь моего прошлого мира…
     Несовершенство человеческого восприятия, ошибка сознания называет всё это смертью…
     Сцена опустела. Ей не удалось удержать зрителей ещё на один акт. Пьеса ,как и положено, завершилась финалом . Актёр покинул старый театр и готов к самому главному своему перевоплощению.   Занавес …»
     … Когда-нибудь я напишу смерть… Или смерть напишет меня…