Надежда никогда не умрёт. 17

17. Проклятье Хлада.

        Когда лотки с разогретыми обедами опустели, когда уже чистый, накормленный и укутанный в одеяло малыш сладко засопел у лейтенанта на руках, и когда Надежда допил, наконец, своё машинное масло, взгляды всех присутствующих в кухне звездолёта  остановились на нахмуренном старике.  Он, казалось, вовсе не испытывал голода, хотя находился в Стене достаточно долго. Павлик, например, пребывающий нынче в теле  поэта, спасшего  Сержанта, так оголодал бедняга, что, похоже, готов был съесть слона, если бы смог отыскать такую экзотику на Хладе, давно лишившемся какой бы то ни было фауны.  Он съел не только свою порцию пищи, но нахально отнял у Юрки его лоток, и мечтательно поглядывал на Арлит, глядящую на еду с интересом, словно вспоминая, что это такое. Кофе пили в тишине, обдумывая свои вопросы. За это время неугомонный Электроник уже успел настроить свою технику, с помощью которой  присутствующие  без проблем смогли бы разговаривать со старцем. В звездолёте Юрка активизировал информационное поле, которое позволяло трансформировать мысленные образы в понятные для всех символы. Таким образом,  теперь можно было легко беседовать, находясь внутри этого поля, при этом каждый говорил на своём языке, но суть сказанного понимали все.

          Михей заговорил первым. Он решил не набрасываться на Старлита сразу же с вопросами, не дающими им покоя, а прежде рассказать о себе. Спокойный голос командира внушал доверие. Старик перестал хмуриться и внимательно выслушал всю историю. После чего он с уважением взглянул на застывшую фигуру в рыцарских латах.
- Тебе удалось исправить мою ошибку, - тихо сказал он Надежде.  – Ты смог спасти мою планету и вернуть душу моей дочери.
- Я, вообще-то, не хотел, - пожал тот металлическими плечами, - просто так получилось. А Мышь сама влюбилась. Тут уж я точно не причём.
Старик впервые тепло взглянул на иную и её избранника, но так и не решился обнять свою дочь.
- Ты очень похожа на Энлию, - тихо проговорил он, словно обращаясь к самому себе. – Только она была способна поджечь своей любовью весь мир.
- Я всего лишь смогла растопить озеро, - пожала плечами Мышь, с нежностью взглянув на Лёшку, заботливо укачивающего младенца, а после спросила: - А кто это – Энлия?
- Твоя мать, - после длинной паузы ответил ей отец. – Я хотел спасти её от смертельной болезни, но  вместо этого погубил, а вместе с ней и всю нашу планету. Я очень сильно любил твою маму, девочка, чтобы позволить ей умереть. Только цена оказалась слишком высокой за одну единственную жизнь. Она распрощалась со своей душой. Энлия стала первой иной. Жажда крови  заменила ей чувства. Она забыла о любви. Все, кто находился рядом с ней оказались в опасности. Но жажду  можно было усмирить. Для этого и делать-то особо ничего не пришлось, лишь позволить вступить в силу проклятью Хлада.
- А вот с этого места можно поподробнее, - Михей даже привстал, радуясь, что старик сам стал рассказывать не дожидаясь специального приглашения.  – Что это за проклятье такое и как именно оно действует? Не хотелось бы снова с ним столкнуться.
- Расскажи нам всё, отец, - тихо попросила Арлит.
- Хорошо, -  со вздохом согласился старик. – Я должен рассказать, потому что нужно, наконец, остановить это безумие. Если есть хотя бы один шанс, что планета возродится, мы должны использовать его. Теперь я понял – мёртвые не могут заменить живых. Я должен был отпустить Энлию, позволить ей умереть, как она и просила в самом начале. Я сам развеял по ветру  её ледяное тело, рассыпавшееся ледяными снежинками у меня на руках. Вот только было уже поздно. К тому времени, способ обращения был известен многим учёным, которые работали в моей лаборатории. Мысль о бессмертии захватила их умы. Только некоторые не рискнули расстаться с душой, используя для восстановления своего тела добытый мною хлад из сердца планеты. После их назвали Творцами. Они-то и стали создавать для себя мёртвых бессмертных солдат под умирающими солнцами.
- Руки бы этим вашим учёным повыдёргивать, - сердито проворчал Кабан, взбешённый  столь зловещим преступлением.
Старик только ниже опустил голову, осознавая вину. Он стал ещё угрюмее, когда начал вспоминать подробности своего прошлого, и  больше не смел никому взглянуть в глаза.
- А я знаю почему Творцы не расстались с душами, - глубокомысленно заявил Электроник. – Сдаётся мне, что им просто нечего было отдавать. Эти типы изначально бездушными родились.
- Эт точно! – поддержал своего создателя-друга Пашка, энергично кивая головой и всё ещё не переставая что-то жевать.  Необъятный Сёма косился на бывшего робота с подозрением, ожидая, видимо, что тот вскоре отнимет у него славу непревзойдённого обжоры. Одно оставалось загадкой : где такая прорва пищи размещалась в столь щуплом теле поэта.

             - Всё это, конечно, очень интересно, - тихо, чтобы не разбудить малыша, проговорил Муха. – Только хотелось бы узнать, что именно позволило создавать этих самых иных.  Вы, папаша, что-то этакое изобрели?  Ведь на пустом месте универсального солдатика не построить.
- И в чём, собственно, заключалось проклятье вашей планеты? -  задал свой вопрос Сержант, громыхнув  неуклюжим телом робота. Эта неосторожность не понравилась Павлику. Он даже возмущённо подавился очередным   бутербродом.
- Эй, Надежда! Ты давай там, поосторожней. Плечо об стену не поцарапай. Я ещё в это тело мечтаю вернуться, между прочим, - недовольно заворчал Пашка. Впрочем,  Сержант лишь лениво отмахнулся от него, как от назойливой мухи, а Михей ещё и подзатыльником наградил, чтобы не мешал слушать рассказ древнего учёного Хлада. Павлик обиженно засопел, но выступать перестал, хотя о своём теле ещё больше  затосковал. Правда, история Хлада вскоре увлекла его, как и всех прочих.

             Старик начал свой рассказ тихим монотонным голосом. Всем было видно, что эта откровенность даётся ему непросто. Поэтому никто не прерывал старца, слушая его историю, затаив дыхание.
- На оба ваши вопроса есть всего лишь один ответ: магический хлад сердца нашей планеты. Он был нашим  проклятьем, и именно с его помощью учёным удалось создать иных. Но лучше я расскажу всё сначала. Когда-то Хлад был поистине счастливым и самым светлым уголком во Вселенной.  Не случайно его тогда называли радужным миром, ведь он был похож на картину, нарисованную вдохновлённым художником, который не поскупился на яркие краски.  Лишь древние мудрецы почему-то предупреждали его жителей о таящейся в центре планеты опасности, да юный поэт-предсказатель беспокоил всех своими мрачными виршами.  Никто не хотел верить в то, что наш мир может когда-то погибнуть. В нём тогда было столько жизни, тепла и света. Но не случайно его изначально называли Хладом. Сердце планеты было холодным. Его дыхание обладало мрачной магией. Только наши солнца удерживали хрупкий баланс между теплом и холодом. Не случайно их  у нас три. Солнечные лучи пронзали планету жаркими иглами, удерживая магический холод в её недрах, не позволяя ему проникнуть на поверхность и захватить всё живое. Я стал одним из немногих, достигших центра планеты. И я остался единственным, кто выжил после того, как его дыхание коснулось моей души. Мои друзья учёные погибли, а я получил силу хлада.  Но душа моя была защищена любовью моей Энлии. Хлад не смог преодолеть этот жар, вечно живущий в моём сердце. Именно поэтому моя душа не уснула ледяным сном, как у  моих безумных последователей.  Я избежал ужасной участи и не стал иным, но открыл путь, пропуская хлад на поверхность, что позволило  создать его мёртвых детей.

          Сначала я был всего лишь увлечённым учёным, жаждущим новых открытий.  Возможно,  вначале  ещё можно было предотвратить надвигающуюся на нашу планету катастрофу. Но когда заболела моя любимая,  я увидел лишь один выход – подарить ей поцелуй хлада. Дыхание сердца планеты могло её излечить и сделать бессмертной, но оно было очень опасным. Я изменил  тело Энлии таким образом, чтобы оно могло само восстанавливаться за счёт иных энергий. Тогда я не думал, что для этого потребуются жизни людей, ведь для меня важна была только её жизнь.  Дополнительную же энергию иная легко могла получить из крови. Всё это спасло жизнь моей любимой, но жизни наших близких оказались под угрозой.  Теперь мне следовало остановить жажду Энлии, потому что бесконечное поглощение энергии, заключённой в крови, сделало её безумной. Она  уже не могла жить под солнцами, они стали слишком опасными для неё. Я увёл свою любимую вглубь планеты, где построил свою лабораторию. Энлия страдала от проникающих в недра лучей, ей не хватало свободы, она задыхалась в  наших пещерах.  Поэтому я не стал препятствовать другим учёным, пожелавшим завладеть хладом, мечтающим о бессмертии. Это они отделили часть хлада от сердца планеты и сформировали три ледяных куска, которые направили  к нашим солнцам. Каждый из них стал своеобразным спутником, отделившим солнца от поверхности Хлада. Эти спутники действовали двояко. С одной стороны они  убивали жар солнц, а с другой  - обволакивали планету незримым хладным куполом, убивающим на ней всё живое. Так  в мгновение завладела нами ледяная смерть и наступило царство иных – живых бессмертных мертвецов.

          Когда я понял, что натворил, было уже поздно. Творцы захватили власть в свои руки и начали создавать бессмертных солдат, покорных их воле. Сами же они имели доступ к сердцу планеты, научившись пользоваться его дыханием для возрождения  своих древних тел. И хотя души всё ещё были при них, они были отравлены жаждой всевластия. Поэтому людьми их  уже нельзя было назвать.  Свою любимую я тоже потерял. Фактически она была уже мертва с того самого момента, как её поцеловал хлад. Она совершенно обезумела, боясь потерять своё драгоценное бессмертие. Когда Энлия набросилась на нашу крошку дочь, я убил её, истратив на это всю свою силу. Малышку Арлит удалось спасти. Мой единственный друг Дар обещал позаботиться о ней.  Когда последняя снежинка тела Энлии упала с моих ладоней, я отвернулся от своих прежних соратников, превратившихся теперь в Творцов и проклял их, напомнив им древнее предсказание о «надежде». За это Ирлий убил меня, сделав вечным пленником Стены. Вечный ледяной сон - это всё равно что смерть,  сопровождаемая бесконечной болью души и тела.

           - Теперь-то уж всё кончено и солнца снова горят, значит ваш холод нам больше не страшен! – с уверенностью заявил Юрка.
Но старик только покачал головой:
- Сердце, наполненное бесконечным хладом никуда не исчезло. Оно всё там же в глубинах.  Ледяное зло затаилось и ждёт, когда его снова освободят. Это проклятье нашей планеты не может исчезнуть.  Если уничтожить это  сердце и весь Хлад перестанет существовать.
- Но ведь что-то можно же сделать?! – Надежда нервно зашагал взад-вперёд, с грохотом натыкаясь на стены. Павлик болезненно поморщился, с беспокойством наблюдая за тем, как Сержант неосторожно обращается с его телом. Но возмущаться Пашка не рискнул опасаясь нового подзатыльника.
- Кое-что мы можем предпринять, -  задумчиво пробормотал Старлит. – Нужно остановить Творцов, не дать им  усилить наш ледяной купол и нарушить установившийся баланс  между холодом и теплом. Необходимо предотвратить новые выбросы хлада на поверхность.
- Понятно, - хлопнул в ладоши Кабан, поднимаясь на ноги. – Пойдём и перебьём всех Творцов.
- А ваше опасное сердце запечатаем, как можно основательнее, - согласился с Сёмой лейтенант и передал спящего малыша Мыше.
- Где мы сможем найти этих иных? – строго спросил учёного командир, тоже поднимаясь вместе со всеми.
Старик нахмурился.
- Думаю, они в пещерах возле сердца Хлада. Там находятся секретные лаборатории Творцов, - проговорил он неуверенно, а после с сомнением прибавил: - Они непобедимы рядом с источником своей силы. Вам не одолеть их.
- Ты нас недооцениваешь, папаша, - ухмыльнулся Муха. – Мы много чего можем.
- Например, солнца поджигать, - гулко хохотнул Сержант.
- Но торопиться всё равно не стоит, - взмахом руки осадил их командир. – Тут нужно хорошенько всё обдумать, прежде чем совать головы прямо в пасть иным.
            
     - А вы, уважаемый, случайно не подскажите, как телами обменяться, - не выдержал, наконец, Пашка и задал мучающий его вопрос. Уж очень он беспокоился, как бы противный Надежда его любимое тело не испортил, да и человеком быть уже устал: после того, как объелся, чувствовать себя стал бывший робот крайне неуютно.
Старлит лишь непонимающе на него посмотрел, а после равнодушно отвернулся. Павлик тяжело вздохнул, без пояснений понимая, что  этот старик в душах, явно, не разбирается и помочь ему не сможет. Сержант же с обменом вообще не торопился. Утратив огонь, он теперь надеялся на вновь приобретённую силу, которая может очень пригодится при схватке с Творцами.

           - Я сам покажу вам дорогу в пещеры, - заявил старик. – Только нужно вооружиться солнечным светом. Думаю, нам всё же следует поторопиться. Ирлий просто так не сдастся. В любой момент он может ударить хладом по солнцам, или даже усилить  ледяной купол новыми осколками хладного сердца, тогда равновесие будет нарушено и, возможно, на этот раз уже навсегда. С другой стороны, откалывать куски от целого сердца всегда огромный риск. Ведь оно может расколоться и разрушить всю планету.
- Хорошо, - согласился Михей. – Будем торопиться, но медленно, без излишнего фанатизма.
- А у меня появилась отличная идея, - оживлённо вскочил  на ноги юный гений техники. – Дайте мне пару-тройку часиков и я вам супер солнцеметатели создам.
- Голова ты Юрка! – похвалил парня Надежда. – В этих новых солнцах сам живой огонь плещется. Если такими солнечными лучами в иных начать бросаться, то вряд ли они устоят.
Электроник сразу же убежал к себе создавать свой шедевр и Пашку с Сёмой с собой утащил для ускорения процесса создания его нового изобретения. Особенно его радовало то, что данное оружие для нормальных людей будет совершенно безвредным, а вот для иных станет смертельным приговором. Оно поможет отправить мертвецов туда, где им, собственно и место, в давно ожидающие их могилы.

         Пока ребята готовились к своему опасному походу, Арлит всё время молчала. Она смотрела то на своего любимого лейтенанта, то на ставшего металлическим названного братца, то на вновь приобретённого отца. Остановить их она уже не могла, да и не должна была, но и расстаться с ними у Мыши никак не находилось сил.
- Я пойду с вами, - заикнулась было иная.
Но Лёшка строго на неё посмотрел и отрицательно покачал головой. Потом вздохнул и прижал к себе, осушив поцелуем слезинки на её бледном лице.
- Всё будет хорошо, ты же знаешь, - шепнул он ей на ухо. – Тебе нужно остаться с нашим малышом, да и за Юркой следует присмотреть.
- Нашим малышом, - повторила Арлит.
- Конечно нашим,  -  заверил её Муха. – Думаю, сыну Хлада родители не помешают. Так что сбереги его. Мы вернёмся, я обещаю.
- Я буду ждать, - ответила любимому иная, покорно склоняя голову.
- Надежда никогда не умрёт, - бесцеремонно влез в их разговор Сержант. – Ну, вы уже в курсе. -  Он осторожно коснулся её плеча и ободряюще кивнул металлической головой:
- Не хнычь сестричка, я уж лейтенанта как-нибудь бронёй прикрою. Всё будет путём.
- Возвращайся брат, - улыбнулась она ему, впервые в голос признавая их душевное родство.

           Когда иная  произносила последнюю фразу, притихший было старик, вдруг вскочил и снова будто начал бредить.
- Он никого не пощадит! В нём ничего не осталось от человека. Я не уверен, что душа его уже не мертва. Он способен на всё. Скорее разрушит планету, чем позволит лишить себя своей безграничной власти.
- О чём ты, отец? – не поняла бормотание старика Мышь. – Кто разрушит планету?
- Ирлий!  - Старлит с отвращением произнёс это имя, словно выплюнул его, как будто оно жгло его изнутри.
- Кто это – Ирлий? – с любопытством спросила Арлит.
- Мой сын и твой брат, - тихо ответил ей отец, обессиленно падая в кресло.
- Брат? – удивлённо протянула иная. – У меня есть брат?
- А родни-то у сестрёнки, как погляжу, всё прибывает и прибывает, - хмыкнув, пробормотал Надежда.
Старик лишь угрюмо прокачал головой:
- У тебя нет брата, дочь. Он давно уже мёртв, уж поверь мне, - глухо ответил он и надолго замолчал, устало прикрыв свои тёмные глаза.