Часть 13. Единственное счастье всей жизни

 Тишина охватила просторы поле битвы.  С восточной части вдоль стены Нимерии показалась красная гвардия, родом с Искрита (столица южной империи), в составе которой были только огненные маги. Их вел неизвестный Сотирису командир, одетый так, будто это был сам император. Он пошел вперед, оставив войско, и вскоре оказался посреди двух враждующих сторон. Его алые волосы, темно-красные глаза и широкие плечи приковывали незыблемое внимание в сочетании спокойного строгого взгляда. Наместник вздрогнул, поняв, что перед ним воин, по силе превосходящий каждого из его бойцов, и стал бормотать что-то вроде «бесклассовый». Огумур видел в бесстрашие угрозу и, крепко ухватившись правой рукой за вновь заряженный Итилой Дурэмест, смотрел в упор новой опасности.
 - Положите конец этой бессмысленной схватке! Иначе мой владыка закапает вас в этом песке!!! – Заговорил бесстрашный незнакомец в светло-оранжевом одеянии.
 - Кто ты такой, что ставишь нам условия наперерез нашим жизням? – Спросил только что появившийся перед ним Сотирис.
 Хаменьонцы рванули в бой без команды, причем самих командиров не было видно даже издали. Лезвия мечей, стрелы и копья полетели в обоих болтунов, но они исчезли так быстро, что глаза даже самых бывалых воинов не смогли отследить процесс телепортации. Гуремар отдал приказ о встречном наступлении и поприветствовал злым взглядом только что появившегося и тут же усевшегося начальника. Но Сотирис смотрел не на новые смерти, а повернул голову направо, следя за действиями пока что нейтрального войска. Не погибло и десяти дармов, как в центре в составе всей своей сотни показался новый герой. Их перемещение вызвало побочный эффект  в виде самовозгорания на десятки аскорэ вокруг эпицентра сражения. Заживо сгоревшие бедолаги пали вокруг круга, крича от боли. Другие же пошатнулись и отступили на время, не понимая до конца, что сейчас произошло.
 Пару дней передышки пошли на пользу не только нимерийцам, но и хаменьонцам. Последним в особенности хотя бы потому, что их стало в шесть раз больше во главе еще восьмерых скелттов-командиров. Казалось, что перевес в численности уже сыграл ключевую роль в битве, но появление третьей стороны перевернуло все сверх наголову. Сейчас тактика, хитрость и даже здравый ум были абсолютно бессмысленны и отданы без боя случайности и судьбе. Наверное, только Итилу не волновало ничего кроме как при любом исходе покинуть этот город навсегда, сохранив жизни себе и Огумуру.
 Красная гвардия выстроилась в кольцо; огненные маги образовали алую обжигающую сферу вокруг себя и заставили обе стороны отступить на приличное расстояние, при этом усердно удерживая позиции. Затем магия исчезла, а все воины сотни присели на правое колено кроме одного дарма среднего роста в центре кольца. Это был довольно привлекательный мужчина с черными хитрыми глазами и темно-красными волосами, одетый в белые доспехи и вооруженный двуручным мечом за спиной от головы до самого песка с загадочными символами.
 - Я новый император Тавриора (название южной империи как страны), Балатар! Прошу нимерийцев  склонить колени предо мной и хаменьонцев отдать мне честь в виде терпеливого ожидания исполнения приказа моих новых подданных. В противном случае я уничтожу всех и каждого!
 Молчание перешло в тихий смех, затем в галдеж и после закончилось неловким переглядыванием. Воины ждали ответов от своих командиров, которые задумчиво молчали: к примеру, Сотирис не верил в то, что за два года уже третий монарх без каких-либо публичных раздоров сменялся одним на другого, а появившиеся командиры скелттов только-только стали выслушивать о том, что произошло ранее.
 - Господин, что будем делать? Кто бы это ни был – он сильнее нас! – Взволнованный Гуремар чуть ли не шепотом и чуть ли не в притык к уху наместника выговаривал монотонные фразы.
 Но в ответ улыбчивый командир скрылся, открыв глаза.
 - Я могу верить вам, Балатар? Времена нынче совсем скверные пришли, и, держа оборону до последнего дарма, нам не до поклонов…
 Новый император  схватил левой рукой плечо только что появившегося управителя и, впившись пальцами в самую кость, повалил его с небывалой силой на колени.
 - Теперь я буду защищать ваши слабые тела и души, а потому склоните головы и колени как ваш собрат, или же я силой заставлю вас это сделать! – Рассерженный монарх вызывал бурю эмоций, но открытая белоснежная улыбка Сотириса невольно склонила песчаных защитников. – Ванделон! Займись нашими врагами, а ты…как тебя зовут-то?
 - Сотирис, ваше величество.
 - А ты посылай свои остатки в последний бой! Мне нужно время, которое вы все вместе подарите мне, и тыл для добивания раненых и дезорганизованных вражеских сил.
 - Время на что?
 - Совсем уж прошлые правители забросили здесь порядок! Ступай, Сотирис, и никогда не обсуждай мои приказы! Сейчас тут будет много пепла…
 Хаменьонцам надоел весь этот спектакль, и бесчисленное множество воинов в черных доспехах хлынуло на редуты противника. Тем временем красные гвардейцы образовали магический огненный таран против черной массы, сжигая все на своем пути. Песчаному войску оставалось только добить разорванный строй по флангам, и некоторое время неожиданная тактика приносила свои плоды. Но атака оказалась бесполезной перед абсолютной защитой скелттов. Тогда огненные маги пошли в ближний бой, и спустя пару сотен смертей смогли убить половину высоченных командиров, потеряв треть чародеев своего класса. Уже спустя четверть дня хаменьонцы потеряли половину солдат, и их боевой дух заметно поник, оттесняя шеренги подальше от города. Балатар и Сотирис чуть ли не одновременно подумали, что дело осталось за малым и эта битва завершится сегодня, но в рядах врага появился истинный командир, только что прибывший к Нимерии в окружении своей восьмерки-телохранителей, внушающий ужас и отвращение своим внешним видом. Он вышел к первому ряду, где происходила самая жара схватки, и, подняв левую руку перед собой, обратил песок в аскорэ от себя в магму. Эта атака превратила в выжженные угли тела бедных нимерийцев и гвардейцев. Магма разрослась до десяти аскорэ и, извергая серый пар, булькала пузырями разных размеров. Паника охватила сердца выживших, но стойкие лица командиров не позволяли придаваться увиденному зрелищу. Новый редкий маг опустил руку, и красная жижа в момент остыла и превратилась в черный камень. Среди стонов раненых, криков живых и вонь мертвых, он пошел в середину образовавшийся пустоты и заговорил так, будто это и есть посланник зла из тьмы.
 - Сегодня живые будут жить, а мертвые утонут в песке. Я пришел сюда подобно посланнику своего народа передать вам дословно слова моего правителя: «Я ради забавы послал сюда девятку самых худших командиров и их псов для вашего же блага. Через десять лет я пришлю миллионы девяток и захвачу все восточные государства, начиная с вашего, сделав вашу столицу столицей востока». А сейчас, ради своего личного интереса я хочу сразиться с тройкой ваших лучших бойцов. Если вы не выполните мое личное требование, то каждый день я буду присылать на вас тысячи хаменьонов, пока вы сами не сдадитесь неизбежному року.
 - Дело плохо, господин! Пойдем на его уступки? – Гуремар говорил так тихо, прижавшись к деревянному трону, что стоящие рядом дармы встретили его действия презренными взглядами.
 Молчание Сотириса компенсировалось ответом Балатара.
 - Передай привет своему правителю от южного императора, слуга! – Со злобными и ехидными громкими словами монарх принял решение. – Мы подготовимся должным образом к его визиту, но как ты передашь послание, если умрешь здесь или твоей самоуверенности нет равных?
 - Кто передаст? Ваш ответ его не волнует, в принципе, как и меня! Выполните мое требование и пару лет ваши дармы смогут провести в мирной обстановке.
 - Остальные слова бесполезны! Сотирис!!! Подойди ко мне!
 Долгое время ушло на обдумывание нужной троицы, но ответ, наконец, последовал, шокировав многих песчаных командиров.
 - Огумур! Торей! Тетэрон! Защитите Тавриор во имя лучшего будущего! – Гуремар передал волю своих начальников с помощью телекинеза наместника и решил пройти пару шагов с небесным магом. – Не подведи нас, юноша! Убей его прежде, чем Тарфоний спрячет свои лучи за безмятежной далью нашего мира.
 Небесный маг, кивнув в ответ, думал больше всего об Итиле и искал ее беспокойными глазами. Глубоко вздохнув и выйдя на одну линию со своими временными напарниками, он посмотрел в их бесстрашные, спокойные и одновременно заряженные уверенностью глаза. В какой-то степени это предавало уверенности и ему, заставив на время забыть о личных волнениях.
 - Три щенка, но вы не самые сильные - это явно! Вы не уважаете меня?! Пусть будет так. Я убью вас без мучений, готовьтесь!
 Огумур оглянулся назад на последок, но увидел только две лестные улыбки хитрого Сотириса и странного Балатара. Затем он достал Дурэмест и проверил наличие восьми бутылей с водой на поясе. Торей же держал круглый темно-желтый щит из унирилованого металла и светло-зеленую короткую булаву из синирилованого металла. Его доспехом являлся легкий короткий кожаный плащ с капюшоном.  А Тетэрон был одет так, как подобает одеваться песчаному командиру: тяжелый доспех, щит во весь рост и длинный одноручный меч, и также два кинжала на поясе как дополнительное оружие. И, наконец, чародей-скелтт имел темно-красный доспех, который блестел и переливался цветами радуги от игривых лучей Тарфония. На его кирасе были изображены пауки, черви и всякая насекомоподобная утварь. Поножи и сапоги имели шипы, беспорядочно расположенные по всему основанию до самой стопы. Шлем напоминал рога беса, только они были длиннее и шире. Перчаток у него не было, но на каждом пальце имелось по кольцу, причем на некоторых их было даже по два. Двуручная секира с виду была очень тяжела, но маг спокойным движением левой руки снял ее со спины и выдвинулся для атаки. Торей и Тетэрон быстрыми движениями направились в сторону противника с левого и правого флангов соответственно, а Огумуру достался центр, но и он не уступал в скорости. Все произошло так быстро, что даже храбрый император вздрогнул от увиденной картины:  быстрого и ловкого Торея скелтт разрубил пополам одним точным и мощным ударом, проигнорировав его бесполезный блок, и в тоже время, подняв правую руку перед Тетэроном, превратил песок под его ногами в магму, а самого бедолагу в выжженный пепел, разлетевшийся по ветру. Небесный маг не думал о том, что произошло – он сейчас ни о чем не думал! Юноша посылал острые водные капли, небрежно транжиря запасы воды и даже не осознавая, что у противника такой же доспех с иммунитетом на магию, как и в прошлом одиночном поединке. Когда маг в темно-красном, перевел свой взгляд на последнего оппонента, тот уже был перед ним и наносил невидимый удар в шею. Рост скелтта был такой же, как и у паренька, поэтому меч пошел под прямым углом под крики и свисты зрителей. Прямо перед завершением ужасный чародей схватил Дурэмест за самый кончик и разломал его пополам крепкой и молниеносной хваткой. Затем с невероятной силой пнул левой ногой в живот и откинул на несколько аскорэ сломленного водяного мага.
 «Его слабые места – это открытое горло и затылок! Соберись, Огумур! Не сдавайся!»
 - Прочь с моей головы, дрянь! Ты трус, который… - Из последних сил Огумур пытался побороть дрожь в руках и встать, но ноги онемели и перестали служить, горло пересохло, и слова оборвались на самом пике эмоций.
 - Я Иктт, пусть это будет последнее имя, которое ты запомнишь, щенок! – Скелтт замахнулся добить небесного  мага, но в бой ввязались Демэрон и Итила.
 Но он не растерялся и метнул все той же левой рукой свою убийственную секиру. Скорость полета была запредельной, и оружие впилось в живот, прошив позвоночник, и вместе с убитым мальчишкой пролетело приличное расстояние до падения. Невидимка же была бесшумна, но темный маг почувствовал ее магию и, увернувшись от скрытой атаки, схватил ее за шею так яростно, что она поневоле уронила свое спасение на жизнь из рук, и поднял женщину перед собой, все сильнее и сильнее сжимая ладонь.
 - Чести у вас нет, но меня это забавляет! Женщина?! Впервые я убью женщину-воина, будь горда этим!
 Огумур видел все происходящее яснее остальных и решил сделать то, что он поклялся самому себе не делать никогда. Левая рука юноши разорвалась в мелкие кровавые капли и образовала острое, тонкое и длинное копье, прошившее насквозь шею силача. Но скелтт на последнем дыхании отбросил уже видимую всем Итилу и, повернувшись в сторону Огумура, поднял свою левую руку перед ним. Боль все сильнее и сильнее стала давить на нервную систему юноши, и он закрыл глаза, пробурчав себе под нос: «Ити».
                ***
 - Ты не прав! Снова не прав! Твой сынок опять перепутал  мензурки  и смешал зелья не правильно! Он получил яд, а не лекарство!!! Не веришь?! Испей сам и убедишься!
 - Это ты изначально сварил непригодные для алхимии ингредиенты, и потому ты не прав изначально!
 - Я?! Твой балбес своими опытами скоро затопит всю пещеру, а ты выясняешь кто не прав?!!
 Капля воды упала в открытый рот перевязанного юноши, и он открыл глаза.
 - Во…ды…во…воды! – Огумур забыл эти места и, возможно, забыл кто он сам, но по крикам стариков, которые не обращали на него внимания, понял, как его зовут и то, что он был в коме пару месяцев, а может и больше.
 Паренек не был связан, и поэтому попытался встать на ноги, но вместо этого свалился с койки. Ученые все также невозмутимо спорили и, казалось, что уже давно забыли про реальность. Огумур медленно, но уверенно смог подняться на ноги, хромая, хватаясь последней рукой за стенку. Он шел на свет, вспоминая лишь об одном счастье в своей жизни. Остановившись, вытягивая руку вперед на прекрасный Тарфоний, юноша снова, как и тогда, пробурчал себе под нос: «Ити».