Коля

Коля.
  Декабрь на Тамань пришел слякотный. Мокрый снег, дождь, непролазная грязь. Чернозем густой, вязкий. Сделаешь несколько шагов -- пудовые гири налипают на сапоги. * * *
  Войска Закавказского фронта получили приказ провести высадку десанта на Керченском полуострове в ночь с двадцать пятого декабря на двадцать шестое.
Ночь выдалась темной. Черные тучи обложили небо. Шел мокрый снег. Видимости почти никакой, но враг тоже не видит. Плохо то, что море штормило. Холодные, злые волны били в борта баркасов, шаланд, каюков, которые на буксирах шли за моторными судами. Ледяные брызги окатывали тех, кто находился на палубе или на юте.
Шли крадучись, в полной темноте. Маленькие сигнальные огоньки горели на корме у моторных судов. Огоньки были открыты только в сторону нашего берега -- Тамани, для ориентировки.
* * *.
   Лейтенант Николай Бандуристов сначала получил приказ переправиться на тот берег и корректировать огонь, но потом командир полка свой приказ изменил -- Бандуристову надлежало остаться на восточном берегу и обобщать все разведданные.
Перед рассветом передовые части высадились в Крыму, возле Камыш-Буруна и Эльтингена. Вскоре на крымском берегу началась пальба. Противник выдвинул свои батареи на самый край обрыва и стал вести прицельный огонь по судам, которые везли подкрепления. Наша тяжелая артиллерия тотчас же открыла ответный огонь по вражеским пушкам.
Стреляли прямой наводкой. Установили прицел на дальность четырнадцать километров, панорама -- тридцать и, наводя перекрестие на цель, палили.
Стрельба разгорелась ожесточенная. Немцы из дальнобойных орудий тоже били по западному берегу.
В этом артиллерийском бою все решали выучка, сноровка, быстрота, с которой орудийные расчеты вели огонь. Ну и, конечно, точность стрельбы.
Облака низко висели над раскисшей землей. Время от времени крупными хлопьями сыпал мокрый снег, заволакивая перспективу, скрывая противоположный берег. Но артиллерия не умолкала. Вслепую стреляли, конечно, реже. Как только развиднялось, артиллерийская пальба набирала силу.
От корректировщиков, высадившихся с десантом, стали поступать первые данные о противнике, теперь некоторые батареи вели огонь по опорным точкам в глубине обороны.
В середине дня командир полка послал Бандуристова на НП третьего дивизиона, связь с которым прервалась.
Вместе с лейтенантом пошли связисты. Это был их первый бой. Шли в полный рост, как в мирное время. Страха смерти еще никто не испытывал, никто из них еще не видел ни одного убитого..
Из черной снеговой тучи вывалились три немецких самолета. По конфигурации Бандуристов определил -- «Хейнкели-111». Бомбардировщики высыпали бомбовый груз в залив, на суда с подкреплениями. Неточно, ни одного попадания! Появилось второе звено. Эти разбили две шаланды. Наши 37-миллиметровые зенитные орудия открыли по ним огонь -- один бомбардировщик подбили. Он круто пошел вниз и с воем плюхнулся в воду у самого уреза восточного берега, в нескольких метрах от группы, которую вел Бандуристов. Все, как по команде, закричали «ура». Это был первый увиденный ими сбитый немецкий самолет.
Неподалеку от батареи третьего дивизиона связисты обнаружили порыв провода -- рядом разорвался снаряд.
Связь с третьим дивизионом была восстановлена. Командир полка приказал Бандуристову оставаться на НП дивизиона. Дивизион получил приказ уничтожить батарею противника на левом фланге.
Вторая батарея дивизиона, на которой только что был Бандуристов, подверглась сильному сосредоточенному огню вражеской артиллерии. Командира батареи убило, убит был и командир первого взвода.
-- Давай, лейтенант, на вторую! Принимай команду! Взводный, что остался, только что из училища... Выручай.
-- Есть, товарищ капитан.
Бандуристов козырнул комдиву, повернулся по-уставному и побежал по полю. Особенно, правда, разогнаться было нельзя: ноги то и дело разъезжались в разные стороны. Два раза Николай упал... Но вот и боевые порядки батареи.
Два орудия на батарее вышли из строя.
На учебных стрельбах Бандуристов всегда имел отличные оценки и потому сейчас сам стал у одного из уцелевших орудий. Орудия здесь тоже вели огонь прямой наводкой.
-- Ну, ребята, слушай мою команду... -- закричал Бандуристов, стараясь перекричать грохот выстрелов и разрывов. -- Фугасным заряжай! Огонь!.. -- скомандовал он сам себе и дернул шнур.
Раздался оглушающий выстрел. Казенник с лязгом откатился назад, выплюнув горячую гильзу.
Стреляли на полном заряде, и потому выстрелы были оглушительными. Через пару минут Николай уже ничего не слышал -- уши будто ватой забило.
-- Огонь!.. Огонь!..
На позиции стало жарко. Бойцы скинули шинели. Артиллеристы работали споро. Молодые, как и Николай, они еще не боялись смерти. Горячка боя захватила всех. Не пригибаясь, бегали солдаты от ящиков со снарядами.
Батарею слева они, очевидно, подавили -- она замолчала. Но противник выдвинул другую батарею на обрыв, правее первой. И с ней началась артиллерийская дуэль, смертельное соревнование в скорости и точности попадания.
Поначалу пороховая гарь даже казалась приятной, но после получаса интенсивной стрельбы стало подташнивать.
Задульное пространство после каждого выстрела становилось суше. Черные от пороховой копоти и теперь уже и от пыли, которая поднималась впереди орудия, артиллеристы продолжали свою тяжелую работу.
Наконец и правая батарея замолчала. Над восточным берегом установилась относительная тишина. В ушах только по-прежнему звенело от недавней пальбы.
Вскоре должны были прекратить стрельбу и другие дивизионы -- не хватало дальности стрельбы. Но всем было ясно -- задача дня выполнена, десант на западном берегу Керченского пролива высажен и закрепился.