Жестокая память вернет мои мысли
В тот день, за которым остался покой
И красною кистью картину напишут
Моей охладевшей, дрожащей рукой.
На драном холсте, безобразно набухнув,
Встает силуэт, столь ужасный на вид,
Что ноги меня не удержат, и рухну,
Слезой орошая холодный гранит.
А лик на картине все воет и лает.
Кошмары зовет, что родились давно.
Огарок свечи на столе угасает,
И скользкие щупальца лезут в окно.
Рукам непослушным нащупать бы кремний,
Чтоб искра спасения робко зажглась,
Но только чернее проклятая темень,
Из чрева пустот пустота родилась.
И движется нечто, несмело мелькая
В холодном стекле, на воде, в зеркалах.
Я к полу прижмусь – и оно исчезает,
Оставив повсюду довлеющий страх.
Быть может тогда, когда ложь станет правдой,
Гротеск – красотою, а тьма сменит свет
И в венах застынет кипящая лава.
И я, осмелев, допишу свой портрет.
Автопортрет
© Copyright: Бьёрн Эдвардссон, 2012
Свидетельство о публикации №212042701737
Свидетельство о публикации №212042701737
Рецензии