Lavenderland

Нет боли. Нет волнений. Нет сомнений. Смерти нет. И нет больше определений вещам и событиям, тяготящим, берущим за горло стальными когтями. Нирвана внутри и вокруг. Обвив руками тело, взять за кожу возле лопаток и растягивать, разрывать полупрозрачные нити, освобождая путь позвонкам, рвущимся механической россыпью в перьевые, словно крылья ангелов, объятья забвения. Расшнурованный корсет плоти сползёт к щиколоткам. Выдохни только одно слово. Последнее. Больше воспроизведение звуков и букв нам не понадобится. Мы живы ещё или мы не жили ещё? Или мы ожили только что? Каждый удар под колено остаётся беззвучным, не замеченным. Без рефлексов. Без отражений атак. Блаженные слёзы застыли на щеках, как утренняя роса на свежих, едва проснувшихся, розах. Нет более ни детского, ни взрослого. Ни прозрения, ни знания. Ни заблуждения, ни веры. Есть лишь спокойствие, укутанное бесконечными лавандовыми полями. Раскинуться духом по прохладным долинам. Границ нет, когда нечего охранять, оберегать и дорожить. Ты нигде и всюду. В микроскопических молекулах азота и клеточных суспензиях. В кельтских узорах на обоях четырёхстенной комнаты и в пылинках, кружащих под потолком, вздыбленных твоей непослушной мохнатой собакой. Ты – всё. Всё что существует и то, что считается несуществующим.
И стать бы частью тебя, отпустить всё бренное, сломать гнетущее, вырвать пугающее и ступить в неизмеримость. Последний раз, задев кольца Юпитера макушкой, сделать условный жест рукой странствующим в гондолах по земным артериям, и рассмеяться над бегущим по кругу миром.