Правдивая история о Святополке. Эпизод 20. Часть 2

 

Эймунд. -Многие пышут на меня лютой злобой от зависти от того, что я себе позволил себе опубликовать книгу «Ярослав Мудрый: от рассвета до заката». Он что из касты  неприкасаемых? Что про него нельзя? Он у нас «священная корова»? В нашей стране, к их неудовольствию есть свобода слова и цензура запрещена. А что не запрещено законом-то разрешено.
Скажу больше- я даже мысленно не раз выстраивал наш диалог. Примерно такой:
      -- Что же, Эймунд Рингович, вы написали про меня такие гадости? Хотели отомстить за то, что отказался от вас?
      -- Месть тут ни при чем, Ярослав Владимирович, да и злобы уже не осталось. Просто надоели все эти мистификации и про ваше здоровье, и про интенсивный труд во имя Отечества. Раньше мы с вами думали, что обманываем людей ради продолжения реформ, ради демократии... А нынче ясно, что все это вранье нужно лишь вашей семье да горстке людей, приватизировавших власть...
      -- Если вы такой принципиальный, что же раньше не написали эту книгу?
      -- Еще год назад ваш закат был очевиден только мне, а теперь -- всем. Наступила глубокая осень в вашей жизни, Ярослав Владимирович, а не золотая пора..

Лесь перелистнул на первую попавшуюся страницу:
     « С купанием связан еще один эпизод, изменивший отношение Ярослава Мудрого ко мне:
      Сначала температура морской воды колебалась от одиннадцати до тринадцати градусов. Для купания она была холодноватой. Но князь Ярослав Владимирович ежедневно переодевался в палатке на пирсе и по трапу спускался в Влохов. Мы, его охранники, по инструкции должны были заранее войти с берега в воду, проплыть метров десять к трапу и там, в воде поджидать Ярослава Владимировича.
      Так я и делал. Пока он надевал плавки, я доплывал до положенного места и отчаянно дрыгал руками и ногами, чтобы не заледенеть. Ярослав Владимирович же медленно спускался по трапу, проплывал несколько метров вперед и возвращался обратно. Потом уж выпрыгивал я и бежал под теплый душ.
      Проходит недели полторы. Неожиданно Рагнар Агнарович  и исландский муж, Биорн  устраивают мне головомойку:
      -- Ты бессовестный предатель, ты к шефу подлизываешься.
      -- В чем дело? Объяснитесь.
      -- Ну как же, мы честно стоим на берегу, пока шеф плавает, а ты вместе с ним купаешься, моржа из себя изображаешь.
      Тут уж я взорвался:
      -- Ребята, я делаю так, как положено по инструкции. Если бы вы мне раньше сказали, что не нужно с ним плавать, я бы не плавал.
      Оказывается, когда вода потеплела градусов до двадцати, Ярослав Владимирович спустился, а около него уже Биорн плещется. Ярослав Владимирович с удивлением спрашивает:
      -- Что это вы тут делаете?
      -- Как? Положено, чтобы вы не утонули.
      -- А почему вы прежде стояли на пирсе? Вот Эймунд постоянно плавал.
      Мои напарники решили, что я их подсиживаю. Хотя я искренне считал себя третьим в этой команде и никогда не стремился стать вторым или первым. Я был и так доволен тем, что не посещал инструктажи, не ходил на собрания. Отрабатывал свои сутки -- и делал, что хотел.
      После отпуска отношения с Ярославом Владимировичем  изменились коренным образом -- появились доверие и обоюдный интерес. Иногда едем в машине, а у шефа лирическое настроение. И он вспоминает:
      -- Эймунд, а здорово мы этих пижонов в лапту надрали!
      Теперь я вызывал у него только положительные ассоциации».