Болезнь

Значит мудреными оказались выражения, коль им не менее полувека: «Битва за урожай», «герои жатвы». Звучат высокопарно, чтоб нашего брата взбодрить, возвысить, придать энтузиазм. Не знаю, как у других, а в себе, наверное, от этого я заметил тщеславную болезнь героизма. Так хотелось выйти в передовики этой «битвы», но лучшими оказались бывалые мастера, а я был начинающим. В этот день я стоял на верхней площадке, опершись грудью на стенку бункера, слушал, как молотильный аппарат шумел, буянил, расправляясь с массой. Машина  отделяла зерна от соломы. Подставлял руки под увесистую струю  пшеницы. В секунду пригоршни наполнялись. Я высыпал, снова наполнял. Философствовал:  "Вот оно  счастье и радость в доме, если на столе есть хлеб - бесценный продукт». Мы, вчетвером: Федя, я и две девушки-копнилыщицы заменили тысячу, а, может, и больше крестьянских рук с серпами, косами и молотильными цепами.
Федя освоился, уверенно ведет комбайн. Нормально держит захват и высоту среза. Сообразительный, проворный парень, шутник. На 4 года моложе меня. Я только отслужил, а ему нынче призываться. Улыбка не сходит с его лица, так и светится он весь радостью. Наверное, думаю, отпрашивался прошлой ночью на свидание. Сдружились мы с ним, когда готовили комбайн к работе. Заменит ли зубчатку или цепь, спрашивает:
- Смотри, старшой, правильно сработано?
- Ну, Федя, великий смышлениц, был бы ты девкой, я на тебе обязательно женился.
- А это мы тогда бы еще посмотрели. Подумали и отказали, больно нам нужен замазурик? Предпочли супруга чистенького, с белыми ручками: агронома, инженера или учителя.
- Ну и дура, мадам, кусали бы локти, что упустили будущего героя соцтруда.
Или приду в кино раньше его, отыщет, садится рядом.
- Во, явился, за день не надоел?
- А мы подумали, решили, что комбайнер – герой труда тоже неплохо, поэтому и здесь.
Наша загонка упиралась в культстан, где на току кипела работа. Федя остановил комбайн, чтобы выгрузиться. Подкатила машина. Из кабины с пассажирской стороны вышел наш участковый, веселый, общительный мужичок, года на 3 старше меня, как-то даже и не похожий на милиционера. Не успел я после армии освоиться, как он вовлек меня в БСМ. Он помахал мне рукой и, как показалось, залюбовался, как сыплется в кузов зерно. Закончив выгрузку, Федя пустил машину в работу. Участковый легко поднялся на площадку управления, похлопал его по плечу, что-то спросил, мне не было слышно из-за шума. Подумалось, завидует мильтон нашей профессии. Минут через 5 ловко спрыгнул, как со спортивного снаряда, и направился на ток, где стоял его мотоцикл. Федя помахал мне, попросил подменить, пожаловался на слабость в руках. Наверное, устал, день был жарким, парило, с запада ползли черные тучи. Обошел я круг, и пошел дождь, сначала редкий, а по¬том припустил. Копнильщица побежала на культстан, а мы набросали под копнитель соломы и разложили свою «походную» постель. «Нынче надо выспаться. Ты-то на свиданье бегал, а я почти всю ночь вылупался, работал. Чего хмуришься, что с руками?» Федя не сразу ответил, помолчал, вздохнул, потом, не спеша заговорил: «И руки, и душа, и голова - все болит. Помнится, покойная бабушка рассказывала притчу, как один непутевый человек подкладывал подушку под ноги, чтоб наказать неразумную голову, только не знаю, помогало ли голове это. Поведаю я тебе, Вася, боль свою. Слыхал, в обед кухарка рассказывала, что ночью обворовали кладовую, пропало 2 фляги меда, и уже пошел поклеп на самого завсклада? Замки, мол, на месте, не сорваны, кому ж еще взять. А ведь это «работа» наша, с моим участием. Что ж молчишь? Не удивляешься, не возмущаешься, не материшься?»
-Думаю, на шутку не похоже, совсем не смешно, и желания принять за правду - нет. Как же так? Ты оказался не тем человеком? Что за бред? Кто ж это в твоей шайке, ты, наверное, главарь, судя по сообразительности? Люди, обычно творящие подлости, мерзости и прочие темные дела таятся, а ты раскрылся. Ну и носил бы эту пакость при себе, продолжал рисоваться порядочным. А давеча участковому улыбался.
- Это была не улыбка, а оскал идиота. У меня до сих пор все внутренности дрожат, в руках мандраж, а тут еще это растяжение. Тащили мы эти фляги втроем. Ленька Ванжуков, Вовка Выродов и я. Один в середине, двое по краям, менялись местами, среднему туго приходилось. В них, проклятых, килограммов по 80. На самом открытом месте показалась машина с таким ярким светом, подумали - милиция. Поваляли фляги в кювет и дали деру, здорово передрейфили, но обошлось благополучно. И это еще не все. Двумя неделями раньше обчистили пришкольный ларек. Денег там не оказалось. Всего взяли сумку пузырьков с духами и одеколоном и по пачке тетрадок. Открыли замки и закрыли, как и в кладовой.
- Сладкой   жизни   захотели, капиталистами решили стать? Слепые котята. Кому свинью подложили? Себе. Не пойму, почему ты мне рассказал? Хочешь, что б я был посредником? Пошли бы и сдались с повинной, пока вас не разоблачили. Не раздарили ведь девкам духи, не съели мед? Среди белого дня принародно, шеренгой, с песней отнесите эти фляги. Что скажешь, посмешище? А судить будут - не смешно? Раскрутит он вас, как миленьких, не смотри, что простачок. Его обучали премудростям. Попрыскаетесь духами, он вас по запаху унюхает. А мед куда денете? Продавать - заподозрят, мол, откуда пасека? А если есть дома - надо закрываться на крючок, завешивать окна. Комедия с трагедией. Что ж вы зачеркиваете свое будущее, зачем вам кандалы? Был бы голод, хлеб украли, дело другое. Вместо армии - в позорную неволю. Тебе годиков 5-7 всучат, другим - меньше. Вернешься лет в 25 - порядочная девушка за тебя не пойдет. Скажет, босяк мне не нужен, не желаю за урку. Ну и что?
- Не знаю. Наверное, эта болезнь во мне с самого детства. Мне всегда хотелось иметь то, чего у меня нет. Читал ли ты, как у гоголевских героев разразилась непримиримая ссора, когда одному из них захотелось заиметь ружье. Наверное, и Ивана Ивановича одолевала такая же хворь. Было мне года 4-5, когда я украл у соседки красивое зеркальце. Взял и спрятал за спину, думал, если мне не видно, то и другие не видят. А соседка, смеясь, пришла следом. Бабушка погрозила пальцем, мол, нельзя брать чужое. Мамы уже тогда у нас не было. В детяслях спер складной нож с красивой медной ручкой, спрятал на чердаке. Временами залезал полюбоваться вещицей, пока года через 3 старший брат не  обнаружил случайно и не прикарманил. Соврал, что это отец перед уходом на фронт спрятал, и нож теперь принадлежит ему. Своровал на бахче арбуз, хотел угостить бабушку, а она меня «отблагодарила» ремнем ниже спины. Помню, уже учился а 1-м классе, в бане у начальника пожарной команды вытащил портмоне из кармана брюк, лежавших на скамье. Подносили мы тогда гурьбой солому истопнику, кувыркались в ней. Я был меньше всех, на меня тогда никто и подумать не мог, грешили на старших и на банщика. В кошельке был военный билет и 50 рублей денег. Ничем я тогда не поживился, деньги подложил в бабушкину казну, а билет  закопал в огороде. Было и еще много проделок. Да, вот уже недавно, в училище, занимались мы вечерами. Преподаватель теории тракторов, душа человек, имел привычку вешать пиджак около двери на гвоздь рядом с плакатами. Наверное, какая-то нечистая сила притягивала мой взгляд к его карману, в котором что-то оттопыривалось. Несколько раз отключали на короткое время свет. Мы шумели, ругались, вставали, в какой-то момент я и изловчился, «очистил» карман. Не успел спрятать, как вспыхнула лампочка, хорошо, что у меня в руках была тетрадь, успел накрыть, никто не заметил. Опять все расселись по местам. И как на грех свет больше не выключили. Я целый урок сидел как на иголках: а ну, как взбредет на ум учителю одеться, обнаружит пропажу, устроит обыск. Но Бог меня помиловал, наверное, он все-таки есть. Украл я, оказывается, партбилет и в нем 10 рублей. Деньги я, конечно, «за труды» оставил себе, билет утром подбросил в коридоре. Уборщица подобрала, возвратила владельцу. Учитель не объявлял о краже, а  как-то по-особенному вглядывался в наши лица. А ведь только я один знал его мысли. А весной, когда вас премировали колхоз и МТС за 1-е место и освоение квадратно-гнездового сева, вы в бригадной конторе справляли банкет, а мы у вас сперли 2 бутылки водки, она стояла на окне. В разгар веселья выставили стекло и увели 2 пузыря. Могли бы и всю забрать, но ведь надо ж и честь знать.
- Вон как. У вас еще и честь имеется, какое благородство. Надо похлопотать, чтоб участковый походатайствовал о награде.
Я не знал, какими словами убедить парней, что они губят молодость и в дальнейшем всю свою жизнь. Старался высмеять, припугнуть.
- Надо вам, Федя, серьезно заняться самолечением, выдавить из себя эту заразу, а то ведь она там, в местах не столь отдаленных, больше прогрессирует. И будете вы потом всю жизнь напевать: пропала юность и талант в твоих стенах...
- Может, зря я перепаниковал? Может, случайно участковый приезжал, уборка ведь. Когда он спросил: "Вы и ночью работаете?», я ответил: «Да, когда нет росы». А ночь ведь была безросная, ты работал. Поглядеть бы мне на свою морду тогда в зеркало, как ее перекосило. Никогда я не был так близко к разоблачению. Ведь ни разу не ловился, если не считать зеркальца.
- Он поставлен защищать интересы государства. Возможно, навестит твоих воров-подельников, задаст, как тебе, косвенные вопросики и определит, с каким оскалом будут ответы. Решит по государственному: пусть, мол, лиходеи завершат страду, а потом уж и защелкну наручники, куда они денутся. В общем, жулик, или как тебя лучше назвать, может, колхозным вором в законе, доносить я на вас не пойду, а надо бы, а то сойдут с рук ваши темные дела,минует кара. Но если вы вздумаете осуществить еще какую авантюру, то сначала убейте меня, потом уж творите, иначе сдам с потрохами: от воровства до убийства  один шаг. А теперь спать. Завтра, пока под¬сохнет, надо провести техуход, тебе-то, каторжнику, оно уже не нужно, а мне, колхознику, надо продолжать свое дело. Спи пока на свежем воздухе, на свободе.
Некоторые время я лежал, слышал, как дождь барабанил по крыше комбайна, как Федя ворочался, вздыхал, а потом незаметно и задремал. После этого разговора помощник мой приуныл, хотя рвения к работе не убавилось. Копнильщицы разыгрывали его: «Чего, Федя, хмуришься? Либо невеста «чайник» повесила? Не горюй, почаще оглядывайся на копнитель, может, какая из нас приглянется». Недели через две закончили косить колосовые, стали потихоньку готовиться к уборке подсолнуха. Навешивали оборудование. В один прекрасный день Федя, загадочно улыбаясь, поведал, что его подельщикам вчера вручили повестки, завтра призывают в армию. Неужели, Бог дал, пронесло? А вскоре проводили и его.
Долго я не знал ничего о его судьбе, как она сложилась. И где-то уже лет через десять - заявился. Пришел меня проведать с пацанчиком лет 4-х. Возмужал, подрос, обнял меня. Вот, говорит, Вася, это мой наследник, Федор Федорович – радость и надежда наша. Рассказал, что служил в Подмосковье, на втором году даже комсоргом роты избрали. Перед демобилизацией прочитали объявление в газете, требуются рабочие в Метрострой. Человек 5 изъявили желание, написали просьбу в отдел кадров. Ответили: «Ждем». Так и оказались в Москве. Встретили хорошо, определили в общежитие, выдали сразу аванс по 50 рублей. Сначала трудился на разных работах. Заметили тягу к механизмам, послали на курсы. Там техника мудреная, не хуже комбайна. Женился, дали однокомнатную квартиру, подали на расширение. Скоро в семье пополнение, Федюхе сестренку надо. Жена - бухгалтер.
 - Ну, а как дела обстоят с «болезнью»?
- С этим покончено.  Снится иногда, то корову где-то со двора свел, то мешки с пшеницей куда-то прячу. А что с лейтенантом, где он?
-О-о. Он уже майор, зам. начальника РОВД по политчасти.
- Да? Пожалел он нас. Ленька Ванжуков описал мне разговор с ним на призывном пункте: «Подошел  к  нам   с   Володей,   поздоровался. «Ну, что, братки, служить идете? Это - хорошо, - похлопал меня по плечу. - Что-то ты, Леонид, больно обильно освежился духа¬ми «Кармэн»? Как барышня». А я и не успел сообразить, ляпнул: «Тройным» одеколоном». «А, ну да, «тройной» он ведь тоже имеет аналогичные компоненты и запахи. Ну что ж, служите достойно, не оплошайте. Военная служба - не мед. Строгая дисциплина, порядок. Чаще пишите, прихватили тетради? Не забывайте матерей. Вы для них всегда дети. Берегите их, им много досталось лиха в войну и после. Они у вас одни, отцы ведь на войне остались. Воспитывайте в себе достоинство советского во¬ина и человека».
- Да, хорошо бы встретиться с майором, повиниться, попросить прощения, сказать спасибо, но уж лучше не надо - стыдно.
Вскоре Федя уехал. Слыхал, что он и поныне в Москве. И я за него очень рад.