Наверное, о вере

– Ломка. Она приходит, когда нужное количество эндорфина не поступает в мозг при встрече с любимым человеком. И здесь не спасает ни шоколад, ни мороженое – ничего. Понурое настроение, грустные глаза. Люди впадают в депрессии, попадают в психбольницы, кончают жизнь самоубийством или просто существуют, - рассказывала я, медленно выкуривая очередную сигарету в «Пиквике».

– Ты в биохимики заделалась? – полюбопытствовал мой собеседник.
– Не очень, – протянула я. – Знаешь, почему большинство людей, умирающих от какой-нибудь неизлечимой болезни, хотят стать врачами?
– Нет, не знаю, – будто поддакивая, ответил он. Его тонкие губы коснулись горячей чашки с кофе, и я сморщилась, представив, как эта мерзкая, горькая жидкость, обжигая, прошла по его горлу и попала в желудок…
– Потому что сами болеют ей, – тихонько закончила я.

Клубы дыма витали вокруг нашего столика. Кто-то перекусывал, кто-то пил кофе. За соседним столиком шел оживленный диалог о каких-то ценных бумагах, а справа от нас какая-то девушка в обтягивающем сером трико играла в дартс, а официанты медленно передвигались по залу туда-сюда с чеками в руках или подносами с соком и салатами.

– И что дальше? – попытался развить диалог Кирилл. – Как это все лечить? Я, например, ума не приложу.
– Никак, – прошипела я. – Только секс и никакого мошенничества.
– Это по мне, – широко улыбнулся он. В эту же секунду улыбка сползла с его милого загорелого личика. – А если не поможет?
– Думаю, что так и будет.
– А ты болеешь? – поинтересовался он. Его черные кудряшки спадали на глаза и чуть задевали длинные черные ресницы. Своими тонкими пальцами он вцепился в ручку чашки и все никак не хотел ее отпускать. Казалось, он ждет от меня какого-то ответа в духе того, что я рассказала ему, но мне захотелось сказать ему больше.
– Мы оба болеем.

Его и так огромные глаза широко распахнулись, и по лбу потекла маленькая капелька холодного пота.

– Откуда…
– От Верблюда, – огрызнулась я.

Следующие полтора часа мы просидели в молчании. Я вспоминала фильм, шедший на каком-то канале о послевоенном времени, мести, любви. Смешно. Кирилл медленно пил свой кофе и читал какую-то книгу. Я толком-то и не помню. Наверное, это было не важно.

Важнее была та самая болезнь, которой каждый из нас лечится по-своему. Кто-то забывается в наркотиках и вечеринках, кто-то закрывается дома и не высовывает носа на улицу, а я лечусь как могу: чаем, сигаретами, хорошей музыкой, магазинами, что совершенно не свойственно мне, книгами на трех языках сразу и никакого мороженого – честное слово.
В том, что я рассказывала ему, нет ничего особенного: простые знания, приобретенные в течение определенного времени. Вспоминаются выступления, рассказы подругам, колкие заявления. За одну секунду проносится целый месяц пустоты. Почти история существования. Но помимо каких-то грустных воспоминаний всплывают минуты облегчения в тренировочном зале, хохот тренера на наши жалобы, поездки на автобусе с одного конца города на другой. И становилось как-то легче.

– О чем думаешь? – оторвавшись от книги, спросил Кирилл. – Как лечиться будем? – его спокойные темные глаза напоминали мне глубокое черное озеро в деревне, будто его посыпали пеплом, а потом сдули.
– А я давно выздоровела, – чуть наклонившись вперед, прошептала я. – С тобой надо разбираться, друг мой, а то ты или кучу девочек обидишь или сам повесишься, – еще ближе придвигаясь, отвечала я.
– Ни то и ни другое, – откинувшись на мягкое бардовое кресло, рассмеялся Кирилл. – Я тоже выздоровел.
Я чуть смутилась, но, не растерявшись, все-таки решила узнать, как это:
– Стоп, стоп, стоп! Как ты себе это представляешь?
– Все очень просто, – потирая руки и хитро поглядывая на меня начал Кира. – Говоришь, шоколад не помогает?
Я в недоумении помотала головой.
– А и не надо. Предлагаю просто сидеть и ждать.
– Чего?
– Счастья, – подмигнув мне, ответил он.

При этих словах я растерялась окончательно и закрыла глаза. Мир сошел с ума. Кирилл – последняя скотина на всем белом свете… Ждет счастья??? Это или издевка судьбы, или чудо. Я даже не знала, как расценивать его слова: это сарказм или правда? Кончики ресниц щекотали мне кожу, и пришлось открыть глаза.

– Ты сейчас шутишь?
– Нет, – снова улыбнулся он. – Давай просто сидеть и ждать счастья.

Не поверите – так и просидели до полуночи в этом баре. Наверное, люди меняются, но так редко, что мы совершенно разучились верить в подобные явления.

Кроме счастья, нам нужен хоть маленький кусочек веры. Чистой и искренней веры, такой же прозрачной, как вода в моем стакане, стоявшая в тот день на нашем столе.

С любовью, Время.

27. о4. 2о12 год

Редактор: Анастасия Шевцова