Сон 2010-06-23. Одноклассники

Из серии "Репортажи спросонья"
- - - -

Сон с 22 на 23 июня 2010 года (фрагменты).

Часть 1-я. Одноклассники

В большом помещении типа выставочного зала, центра развлечений и тому подобных заведений происходит массовая встреча выпускников разных лет. Причём выпускников как таковых, без разделения на школу, институт и другие учебные заведения.

Встречаю Д.Д. Происходит стандартный в таких случаях обмен любезностями. Привет, привет, как ты, как другие, кого из наших ещё здесь видел и так далее. Разделившись, идём искать-собирать наших. Среди броуновского движения одноклассников всех мастей  нахожу ещё несколько человек из нашего класса. Предлагаю не болтаться им в общей массе, а концентрироваться «Возле во-о-он той стенки», где уже тусуется несколько знакомых лиц.

Спустя некоторое время отмечаю, что девчонок почти нет, а потом они и вовсе куда-то пропадают, остаются одни мужики. Многие из них имеют вид довольно решительный и даже зловещий: рокеры в кожаных штанах и жилетках, бритоголовые нацболы в камуфляже, «чисто конкретные» братки и тому подобное. Но все – выпускники. Ведут себя они, впрочем, не агрессивно, хотя особого дружелюбия тоже не проявляют. Такое ощущение, будто они затаились и ждут, чем всё это закончится.

У нас образовалась группа не столько одноклассников, сколько единомышленников, человек восемь или около того. Мы идём вдоль рядов сидящих или стоящих выпускников и выявляем тех, кто проник сюда нелегально. То есть, среди огромного количества людей, собравшихся под крышей этого здания, имеются лица, которым здесь находиться не положено, они не являются выпускниками. Выявленных «шпионов» просто убивают. Ножом в сердце. Ни у кого такая «зачистка» возражений не вызывает, все воспринимают это, как должное. Я внутренне не согласен и даже пытаюсь придумать какие-то аргументы против подобного решения вопроса. Зачем убивать, если можно просто вывести или как-то изолировать их от остальных? И вообще, что за крайние меры обеспечения безопасности? Здесь что, секретное заседание тайного правительства? Но вслух сказать этого не решаюсь, потому что в чужой монастырь со своим уставом... К тому же, защищая «интервентов», я сам могу попасть под подозрение, а это никак не входит в мои планы

Сам лично я никого не убил, хотя в моей руке нож, вроде бы, тоже был. Я удачно занял позицию в конце «патруля» и до меня очередь ни разу не дошла.

Как мы выявляли чужаков? Понятия не имею. Внешне они ничем особым не выделялись и никак себя не проявляли. Просто вдруг всем становилось понятно, что этот вот человек «не наш». Причём становилось понятно это именно всем и сразу. И нашей патрульной группе, и невольным свидетелям, и самому чужаку.

Постепенно я отстаю от патруля и теряю интерес к самой встрече. Цели и смысл мероприятия начинают казаться мне неинтересными, неявными и даже сомнительными. Может, уйти, пока не поздно? Нет, рано ещё. Дай, думаю, найду кого-нибудь из своих давних знакомых. Тут же выпускники разных лет, наверняка кого-нибудь, да встречу.

Точно не уверен, но, кажется, я звонил А.М., и она сказала, где её можно встретить. Почему не уверен? Потому, что не помню самого телефонного разговора. Осталось только ощущение, что если я приду вот к этой лестнице, то там её встречу. И, вроде бы, она сказала об этом мне именно по телефону.

Подхожу к лестнице. Она уже там, но мне не рада, хотя и досады тоже не показывает. Понимаю, что она находится здесь по своим делам, а мне ответила только потому, что я спросил.

Лестница не одна. На площадке, где мы находимся, целый транспортный узел из лестниц, эскалаторов, лифтов. А.М. пытается прорваться на лестницу, которая перекрыта красным турникетом типа того, что стоят на эскалаторах в метро. Погоди, говорю, куда ты так спешишь? Раз перекрыли, значит, была причина. Ремонтные работы или авария какая-нибудь. Давай поищем другой путь. Замечаю, что такими же турникетами перекрыты ещё несколько лестниц и эскалаторов, а возле тех, которые свободны для прохода, образовалась приличная очередь. Зачем перекрыли так много? – думаю я. Ведь знали же, что народ соберётся, могли бы заранее решить свои технические вопросы. Тут же приходит мысль о том, что никто ничего специально не перекрывал, а наоборот, просто забыл открыть. Обычная «рассейская» расхлябанность и пофигизм.

Пока я соображаю, как отсюда выбраться, А.М. куда-то исчезает. Кстати, за время встречи она не проронила ни слова. Она явно чем-то была озабочена и очень торопилась. Выглядела примерно так же, как и при нашей последней встрече. Отмечаю этот факт потому, что во сне далеко не все (в том числе и я) выглядят, как в жизни. Сплошь и рядом облик человека меняется до неузнаваемости, хотя восприятие человека остается тем же.
- - - -

Часть 2-я. Ольга

Часть вторая сюжетно связанна с первой, поскольку мы с сестрицей оказались на задворках вокзала как раз по пути со встречи выпускников. Задворками вокзала я называю эти местные проходы, внутренние дворики и прочий «шанхай» потому, что мы с ней двигались в сторону вокзала и вот-вот должны были туда придти. Но, в то же время, я понимал, что мы с ней находимся на улице Якуба Коласа и должны пройти через двор на проспект, где и попадём на вокзал. Как это совместить географически, не знаю, но во сне дело обстояло именно так.

Ольга идёт чуть впереди, я – в метрах трёх-четырёх позади. Вижу, как один из местных братков, до сих пор скучавший в компании малолеток, прислонившись спиной к стене дома, вдруг оживает и начинает её преследовать. Шепчу ей на ухо: «В подворотню и ходу!» Вот скажите, как можно шепнуть что-либо на ухо человеку, который находится в четырёх метрах впереди? Тем не менее, во сне это меня нисколько не удивило. Во сне это было в порядке вещей.

Браток не знает, что мы с Ольгой одна компания. Хорошо, что он один, думаю я. Если бы они увязались за Ольгой всей бандой, мне бы с ними не совладать. Хотя и с ним одним справиться тоже будет непросто. Парнишка довольно накачанный и не робкого десятка. Но на моей стороне – неожиданность. Когда он, преследуя Ольгу, обгоняет меня, я, оглянувшись и убедившись, что он действительно один, хватаю его сзади за отворот кожаной куртки и изо всех сил дёргаю назад-влево. Браток теряет равновесие и врезается бритой макушкой прямо в угол дверного проёма. Я, не давая ему опомниться, разворачиваю и опять изо всех сил бью головой о кирпичную стену, потом ещё раз, после чего вталкиваю в проём этой самой двери, по пути приложив его, опять-таки головой, к металлическим перилам. Браток, не ожидавший такого поворота событий, не оказывает никакого сопротивления. Он скатывается по ступеням в подвал и затихает там, раскинув руки. Секунду я смотрю на него, соображая, как быть? Он мёртв или просто оглушён? Выяснять нет времени. Его банда, на глазах которой всё это происходило, вот-вот придёт в себя и тогда мне не сдобровать. Да и Ольгу надо довести до вокзала. Выскакиваю из подъезда, пробегаю несколько метров до ближайшего дворика, ныряю в подворотню.

Внутри дворика жизнь идёт своим чередом, то есть неспешно, по заведённому укладу, из года в год. Матери и бабушки гуляют с детишками, мужчина выгуливает собаку, местный бомж  ковыряется в остатках еды, выброшенной собакам. Собак нет, а еда – вот она: остатки супа, куски хлеба и т.д. До чего человек себя довести может, думаю на ходу, быстро приближаясь к противоположной стороне двора. В том месте, где я ожидаю увидеть проход, – свежая кирпичная кладка. Так, думаю, этого ещё не хватало. Оглядываюсь, преследователей не видно. То ли они не решились вторгаться на чужую территорию, то ли заняты своим предводителем. Это хорошо, есть время.

Каким-то образом понимаю, что Ольга уже на вокзале, там, за стеной. Но где проход? А местные как туда пробираются? Стою в задумчивости. Видя мои затруднения, подходит местный собачник со своим псом и приветливо говорит, пройдите, мол, вон под ту лестницу, там есть проход через служебный вход магазина, сошлётесь на меня. Я искренне благодарю его и иду в сторону лестницы, глазами выискивая ту самую дверь.
- - - -

Здания и окрестности, в которых происходило действие этой части сна, были старой архитектуры из красного кирпича. Окна-бойницы, дворы-колодцы, улицы-ущелья. Ощущение покоя и провинциальности. Даже браток со своей шпаной был здесь вполне уместен, потому что он был тутошний.

Ещё помню какие-то несвязные обрывки снов. Трамвай. Я в трамвае. Места незнакомые. По ощущениям – приморский город. Куда еду и откуда, не помню. Далее. Железнодорожные рельсы, вагоны. Мне, вроде бы, надо сесть в вагон и я жду, когда откроют двери. Эпизод сна с Ольгой был довольно длинный, но запомнил я только эту финальную часть. И так далее...