Алиса Манки. Спаситель

http://www.proza.ru/avtor/sitara

Алиса Манки

Спаситель

Сегодня ровно неделя, как меня все тут называют спасителем. Такое слово диковинное – спаситель…это скорее из медицины что-то или там из религий разных. Я не очень -то с религиями. Все атеистами были, а сейчас уже и не стоит разбираться, есть там кто или нет. Неважно. Меня даже смешит, как меня зовут.
– Так спаситель, вставай-ка, обедать пора.
Я то и не спасал никого, а прозвище получил, даже странно. Это всё Санька, мальчишка детсадовский, из средней группы. Его всё выдумки про спасителя… Нравится мне он, чем-то меня в детстве напоминает, такой же озорной. А мальчишка и должен быть озорным, а то с ним никак не интересно, если он всех слушаться будет и смирно стоять, разве ж это мальчишка. Нет, скажу я тебе. У мальчишки-то фантазия должна работать. Да…
Вот иду я мимо группы и зову его, Санёк, пошли со мной свет чинить. А он мне, пошли дядя Вова, только меня, наверное, не отпустит Катерина Анатольевна. Отпустит, говорю я, мы сейчас попросим и отпустит. И вот идем с ним за ручку по детскому саду, а он такой гордый, что важное дело делает, на потолок смотрит и лампочки высматривает, где какая перегорела. Вышагивает так по-деловому, понимает, что не пустыми играми занимается, а настоящими мужскими. Я ему всё про лампочки рассказываю, даю подержать, да напоминаю, что она хрупкое существо, лампочка то, что с ней надо осторожно обращаться. А то сломать можно и руки свои порезать. Да…  А Санёк повертит лампочку, посмотрит со всех сторон, и спрашивает, а что это там за жгутик внутри спрятан? Не жгутик это, отвечаю ему, это спиралька, по ней ток идет. Она то и загорается, а мы свет видим. Ааа, отвечает Санек и осторожно мне отдает обратно. Дядя Вова, спрашивает, а дай мне лампочку вкрутить. Маловат ты еще парень, отвечаю я, вот перейдешь в старшую группу, я дам тебе задание, а пока потерпи. Мужчина он должен научиться терпеть-то, без этого никак ему мужчиной не стать. Волю с детства надо вынашивать, скажу тебе. Санёк хороший, всё схватывает, любопытный очень. А мне нравится ему пояснять, у меня своих деток нет, не сложилось. А с этим, потеха!
Ты говорит, дядя Вова, про Спайдермена знаешь чего-нибудь?  Нет, отвечаю, а что за зверь такой? Это не зверь - это человек, который мир спасает и всяких плохих людей наказывает за их плохие дела. Ух ты, отвечаю я. И как же это он всех разом спасает? Он не разом, он по одному спасает, поясняет мне Санёк. А я-то подшучиваю, ещё больше удивляюсь, а он мне как начнет рассказывать, аж слюни во рту не помещаются… Молодец парень, люблю его. А твой Спайдермен, может лампочки вкручивать, чтоб людям светло-то было? А он мне, так искренне отвечает – не знаю, про это в мультике не показывают! И плечиками пожимает, сорванец. Ох и трудно сейчас ребенком быть, не то что нам было. Мы на улице росли, да в войну всё играли, строили там, рушили… а игрушки сами делали.
Сейчас игрушки больно сложные, конструкторы там…бывает машинка так и крутится, аж не поймешь из чего она сделана: то роботом стать может, то другой какой машиной. А про компьютеры и не говорю. Да… Времена мудрёные, и всё запомнить надо, и соображают они, ох как быстро, прямо как ученые! Все им показывают по телевизору, а вот как там гвоздик вбить, или палочку отпилить ножовкой – этого нет. Мой Санёк как увидел у меня гвоздики, да как запричитает, подари мне хоть несколько…да какие острые они, да как же ты их вбиваешь молоточком, а дай попробовать…почти целый день с ним возился да пояснял, что такое мужицкое мастерство настоящее. На следующий день Санёк уже не отставал, да и мальчишек притащил.  Я-то им досочку отпилил и гвоздиков дал. Ручонки-то у них ловкие, маленькие, они пальчиками гвоздок-то придерживают, а я аккуратно молоточком, чтоб видели, как оно бывает. Да…
Глазёнки горят, друг у друга досочку вырывают, потеха прямо. Это мужское играет внутри, ручки же просятся помастерить, это в крови у мужика ведь. Тут не поспоришь, что оно не так!  А что эти конструкторы игрушечные? Тут сноровка на настоящих инструментах нужна, всё как положено. Ошибся, так силу приложи, разобрать не так просто… Да.
- Доброе утро, дорогие! Ну, где тут наш спаситель? На перевязку дойдет? – вошла в палату медсестра.
- Дойду, дошагаю, дочка! У меня вон, ещё две ноги есть. Дополнительные!

А ты не уходи, я же про Санька не всё рассказал. Успеем-то ногу мою починить.
Вон, видишь, медсестричка – это мама Санька. Тяжело ей одной-то парня поднимать, нелегко. Отец на машине разбился… Да. Дети-то они только с виду сами растут, а сколько в них труда вложить надо, заботы и внимания! Ух, скажу я тебе, много дети внимания требуют.
Санек вон, что учудил недавно! Кошка у нас в садике есть, пегая такая, но очень ласковая, хитрюга. Бывало, смотрит прямо по-человечьи, будто сказать что просится, а не может. Вот и пойди тут разбери, человеком она была или как? Я-то с религией не очень, с Богом вот иногда поговорю, поворчу, бывает и всплакну…  но уж как приходится. Да…
Так  парень-то мой, тут говорит мне, ты чего это дядя Вова так часто куришь? А я ему, это ж нормально, мужик он любит покурить. А зачем, спрашивает. Сам внимательно смотрит, будто и вправду ответ знать хочет. Ну как зачем…за тем что это… вот…и понимаю, что и объяснить-то не могу толком, а правда, зачем это я папиросы курю? А Санек видит, что я замялся, и сразу сообразил, что не знаю ответа. Ты, говорит, не кури больше, мне не нравится, как от тебя пахнет. А я ему, иж ты какой, нежный! А он мне, нет, это я потому, что за шею обнимать тебя не вкусно. Ха-ха-ха… Не вкусно за шею обнимать-то, а? Поди тут не посмейся. А вечером, ты знаешь, вдруг заметил, что хочу покурить, а тут Сашка вспоминаю, прям как напасть…смотрит на меня и пальчиком так, дескать, не кури дядя Вова. Да…вот и скажи…
Кошка наша котят по весне родила, прятала  их, скрывала. Да от этих сорванцов разве ж скроешь их? То они котят этих таскали, то таскали, пока кошка не уволокла их в трубу в подвале, подальше от них. Вот бесята, нашли же, котята пищат, а у этих-то ручки тоненькие, везде пролезут. Да…Воспитатели уже устали отнимать, а эти все тискают, дом из коробки построили, тряпок там разных туда, корма. Потеха!
Бежит на днях Санек, да кричит на весь двор, дядя Вова, котенок убежал! А я ему, вот замучили вы его, он и сбежал от вас. А Санек кричит, он на дерево убежал, да пищит там, сними, дядя Вова. Пошел посмотреть я на горе-то их…а там уже весь садик собрался, а этот-бестия, прямо раздирает глотку и пищит. Вижу, кошка крутится возле моей ноги-то, словно просит тоже… Ух, я как посмотрел на это, сразу за лестницей побежал. Мать! Вот оно что значит. Пусть кошка, тварь, а как заботится! Да… Снял я его, оцарапал он меня, ну да ладно, заживёт. Да только лестницу я поставил плохо, не закрепил, как положено. Больно хотелось побыстрее крики-то унять. Мужские уши крики никак не выносят. Ты знай это, как начинают дети плакать , сердце-то и лопается. Это мы снаружи такие крепкие, а внутри-то… Да…
Чувствую, падаю.  Я котёнка-то на траву бросил, а сам кричу, а ну быстро бегите отсюда, сейчас лестница вас прибьёт. Они - в рассыпную! Быстрые такие. А у меня вот нога поломалась. Ну ладно. Заживет. Правда, даже операцию делали, там что-то сложное… ну ничего.
Так вот, как закричит Санек, наш спаситель упал, спаситель упал. А мне смешно, но боль такая, что прямо до мозга. Я ему говори - не волнуйся, Санёк, со мной все нормально. А он кричит, надо маму звать, моя мама вылечит. Вот ведь, сын что значит. Видит как мама на работе-то в халате белом, и уже знает - что она лечит. Умник парень, люблю его. Вот прямо в сердце у меня живет, и всё его глазенки вижу, как свои закрываю.
Вчера ко мне приходил. Вот потеха. Открывается дверь в палату, стоит мой парень, а за спиной мать его, ну та медсестричка, что сейчас заглядывала. Стоит Санек с пакетом в руках и боится заходить, а она толкает его и приговаривает, ну что забоялся, иди героя проведывай.
Заходит мой Санек, осматривается, и прямо издали осторожно так,  здравствуй, дядя Вова. Ох, говорю, как же хорошо, что ты проведать меня пришел. Молодец. А он присел на краешек кровати и пакет протягивает. Там говорит, мама тебе вкусное собрала. Как же, посмотрим. Да тут и конфеты есть, и апельсин. Давай-ка бери и ты, а то мне много, я зубов столько не имею, сколько вкусного здесь. А Санек отвечает, нельзя мне. Мама запретила. Ух, ты, коль запретила надо соблюдать порядок. Мужчина он всегда порядок любит. А давай-ка будто это я тебя угостил, а? Давай, отвечает шепотом. А чего это ты шепотом заговорил, интересуюсь… Чтобы никого не разбудить и покой не нарушать больных…Тут и нет-то больных, Санек. Тут все здоровые, только прилегли маленько отдохнуть…
Как там дела у нас в садике, спрашиваю. Он наклоняется ко мне и на ухо-то опять шепчет, совсем плохо, говорит. В группе три лампочки не горят, в коридоре одна, и ещё у Катерины Андреевны на столе перегорела. Молодец-то какой,  по-хозяйски всё заметил, да посчитал. Ты говорит, выздоравливай поскорее, и приходи менять, а то некому. Ну, ради такого дела я всегда встану поскорее, отвечаю. А сам вижу, что не всё мне Санёк рассказал, что-то ещё у него там осталось. Отца-то нет, а мужчине сказать тоже надо… Да… Щёки загорелись, мнётся, а сказать хочет. Что спрашиваю, там у тебя накопилось? Я говорит, Ксюшу сильно полюбил, да не знаю сказать ей или подождать... Вот ведь! А чего ждать-то? Мужчина он должен честно говорить…так и так мол, люблю. Санёк засмущался, сжался весь, потеха…
А ты-то подумал хорошенько? Подумал, отвечает. Да ты не шепчи мне, вот посмотри все вышли из палаты, чтоб нам не мешать. Я говорит, подумал!
И что, уже по- взрослому так и любишь? Нет, говорит, не по- взрослому, а по-настоящему. Вот ведь  ребёнок, а как соображает-то. Да… По-настоящему…
Ну раз по-настоящему, то говори обязательно, не тяни. А то ведь дело такое, как затянешь и промолчишь, а потом жалеть будешь, себя корить, что не сказал. Да... У меня же было так, промолчал, а потом и жизни не сложил своей. Вот таких бы Саньков могло быть у меня три, а то и четыре. Тут ведь как посмотреть на это. Кто говорит судьба, кто говорит, Бог не дал. А я то в Бога  не очень, не понимаю я там свечей разных, молитв… Сам же тогда не признался, что люблю. Постеснялся…  При чём тут Бог? Это ж так легко всё на Бога свалить. Да…
Вот разговариваю с тобой, а сам плачу. Поди ж разбери, чего слёзы-то текут…Стар видать, совсем… То Санька вспоминаю, то Лизоньку свою, то жизнь тяжелую. Да... Это плохо, что лампочки у детей не горят, у детей всегда должно быть светло… Вот поднимусь и обязательно поправлю там всё. Порядок наведу. Одни же женщины в садике, тяжело всё на себе-то тащить, порядок мужчина должен устанавливать. Да…
Что? Ждут? Говоришь пора идти уже… Ну пойдем раз пора…Почему же не пойти, раз пора… Да смотри-ка, легко идти как, и не болит нога вовсе…
- Ночью умер, спаситель  наш. Смотри, подушка вся мокрая.
- Плакал, наверное. Он же в Бога не верил, может прощения просил, каялся?
- Что же мне Саньке теперь сказать...