Скрыня

Еще до обеда Скрыня ворчал, строил догадки, что летучка за нами не придет. «Нелетная погода». И нарком, как в воду глядел. Уже третий час, а ее не было. Тут он со всем разошелся, поносил начальство, на чем свет стоит:
- Раскатываются сейчас на ней механик или снабженец в поисках шампанского и прочих деликатесов для начальства к новогоднему столу, а тут загорай. Мороз, наверно, больше двадцати. Как будем добираться домой, бугор? – это вопрос ко мне.
- А я, Вася, не знаю. У тебя фантазия богаче. Думай сам и отвечай.
- Сволочи! «План, ребята, вырвать надо!» - кого-то он передразнивал, - им, видите ли, премиальные нужны и не последнее место, а как дело сделано, о ребятах можно и не беспокоиться. Хотя бы позвонили, добирайтесь, мол, сами, как можете. Мы б с утра смылись.
И позвонили от генподрядчика: «не уезжайте, подождите, сейчас подойдут две «Колхиды» с плитами». И тут уж Скрыня совсем вошел в раж:
- Может они там, недоумки, думают, что мы эти плиты еще и смонтируем?
Нужно сказать, что Вася Скрыня никак не войдет в колею. Недавно он попал, как говорят, из князей да в грязи. Поэтому столько недовольства к существующим порядкам. В нашем звене еще трое бывших «князей»: два шофера, лишенные удостоверений всего лишь за запах спиртного и переведены в монтажники. И я до переезда на Ставрополье работал прорабом, тоже бывший «князек». Чтоб скорее получить квартиру, пошел работать автокрановщиком и не ропщу, доволен, и радуюсь. А Вася Скрыня в армии дослужился до старшины автороты. После службы некоторое время трудился шофером в АТП.
Женился на дочери заместителя начальника ГАИ, с ребенком взял. Вскоре перешел на службу автоинспектором. Быстро освоился с должностью. Раскусил психологию нарушителей ПДД, особенно когда дежурил за населенным пунктом. Если водитель, увидав инспектора, замандражировал, стал сбавлять скорость, значит, у него все в порядке. Стоп, голубчик. Прикажет включить повороты, подфарники, проверит стопы, люфт руля. Что-нибудь да обнаружит. Вынимает дырокол, не спеша протирает его, продувает, дает нарушителю понять, что дело нешуточное, пока точнее сообразит, дело уладить без прокола. Очень даже часто находят общий язык. А коли покажется, что шофер в подпитии, тут уж совсем другой коленкор – чисто человеческий упрек, чтение морали:
- Уважаемый, это же хулиганство на дороге, если не преступление. Вы уже не мальчик за рулем, вполне взрослый человек, имеете понятие, каковы могут быть последствия.
- Товарищ старший сержант, войдите в положение. Вчера – банкетик, нынче – отвратительное состояние здоровья. Поправил кружкой пива. Я же, видите, в нормальном, рассудительном состоянии.
- Вот-вот и рассуждайте нормально. Сегодня восстановили здоровье бокалом пива, завтра – стаканом водки. Сами признали наличие алкоголя, так и запишем в протоколе. Избавим от волокиты, везти вас на экспертизу,- тут Скрыня дает время клиенту созреть. Бычек на веревочке – права забрал. Для этого останавливает другую машину. Через минуты возвращается к главному нарушителю. Если на месте желаемого компромисса не достигается, инспектор, сочувствуя, комментирует:
- Меня зовут Василий Петрович Скрыня. Завтра в 10 утра документы сдам в ГАИ начальнику. На том и расстаются – государственный служака и нарушитель.
В гараже шоферская братия знает этого Скрыню, его домашний адрес м размер мзды за похмельный синдром. И тогда науськанный коллегами расчетливый шофер без огласки начальству улаживает дело. А бывало, подобный нарушитель – недотепа попрется после 10 утра к начальнику ГАИ или к его делопроизводителю, выяснять судьбу шоферскую свою – тогда пиши делу каюк.
А иногда в суматохе Скрыня запамятовал сдать вовремя удостоверение и протокол, и это с ним происходило часто. На другой день начальник вызывал его на собеседование, упрекал о забывчивости, подозревал в нечистом. Строго рекомендовал лечиться от склероза. И эти недоразумения у них в порядке вещей. Такая уж колготная, запутанная у них служба.
О подобных заморочках знаменитый поэт писал: «…сколь веревочке не виться, все равно сплетется в кнут…».
Нарвался Скрыня на водителя-артиста. Дежурил в городе, где по улице, грузовому транспорту проезд запрещен, а тут прет самосвал с бетоном. Приказной жест жезлом на обочину. Обычные вопросы:
- Уважаемый, это что же вы проявляете непочтение к ПДД? – Водитель мастерски умел притворяться пьяненьким, начал объяснять:
- Не-не, я везу материал не строительство детсада, другого подъезда туда нет.
- О-о, да ты еще и пьян?
- Да что вы, ни росинки не брал и вообще я эту гадость не употребляю, и вам не советую. – Скрыня свернул его путевку трубочкой, потребовал дыхнуть. – Товарищ сержант, у меня легкая форма туберкулеза, боюсь заразитесь.
- Тогда поедем на экспертизу.
- Отпустите, я отвезу бетон, а то как бы он не схватился, потом уж экспертиза.
- Дудки, парень, ничего с твоим бетоном не случится, поедешь - поломаешься и явишься завтра, а то  проглотить стакан дизмасла и никакая экс-пертиза не возьмет. Знаю я вашего брата. Будьте любезны, подчиниться власти.
В амбулатории эксперта не оказалось, поехали в больницу. Там при тщательной процедуре наличия в организме шофера алкоголя не было обнаружено. И пунктуальный водитель потребовал документального на это подтверждения. А автоинспектора – наложить на путевом листе отметку о задержке его на 2 часа. Так Скрыня и опростоволосился. Подписал себе «приговор».
Водитель доставил груз на объект, а строители отказались принимать схватившийся бетон. Порекомендовали отвести в ГАИ. А он решил иначе: подался с грузом в горисполком. Ввалился со своей бедой к председателю, уважаемому народом за лояльность. Тот выслушал подробности казуса, срочно вызвал начальника ГАИ вместе с инспектором. Приказал выгрузить своими силами испорченный бетон на свалку, а стоимость материала удержать с виновника при увольнении, за недобропорядочное, не государственное отношение к службе.
«На него уже поступали письма с жалобами в злоупотреблении служебным положением и о вымогательстве. С таким товарищем пора расстаться».
Конечно, сам начальник ГАИ не принимал участие в выгрузке загустевшего бетона, а обязал Скрыню, который, можно сказать, впервые по-настоящему осознал, что такое попасть из князей в грязи. Водитель подхватил на объекте лопату и скребок, ходил вокруг машины и давал рекомендации, как рациональней отрезать массивные куски испорченного бетона и сталкивать по наклонной днища.
- Я бы, Василь Петрович, мог и повыше поднять кузов, но вам не удобно будет стоять. Закатите брюки, а то испортите форму. Цемент плохо отстирывается. Скрыню эти советы раздражали и он огрызался:
- Чем распетюкивать, залез бы и показал на практике, как это делается.
- Не, мне нельзя. Кроме туберкулеза у меня еще и радикулит не позволяет развернуться. И вообще это дело не шофера. Такую черную работу выполняют обычно люди с квалификацией и интеллектом ниже.
- Ну и хлюст, ты меня достал, ублюдок. Это тебе так не пройдет. Если меня не уволят, ты у меня наплачешься! В противном случае, друзья мои доконают.
- У людей, подобных вам, Василь Петрович, друзей не бывает. О таковом в песне поется: «… и все друзья – товарищи до черного лишь дня…».
- Ну, поддонок, поиздевайся мне еще. Смотри, у меня в руках лопата, огрею и тут же зарою!
- Во как, тогда я удаляюсь, жизнь дорога. Ключи в машине, ездить вы, надеюсь, умеете. Самосвал отгоните в ГАИ. Нет, лучше к горисполкому, так будет надежней. Я утром его там заберу. Только хорошенько вычистите кузов. Я проверю и покажу председателю, чтоб он убедился в твоей добросовестности. Авось вынесет помилование. Иначе пожалуюсь: угрожал убить, схоронить, на камушке написать. Бог в помощь, до свидания.
- Вернись, дурак, я пошутил!
- Шуток я не понимаю, не одарен чувством юмора.
- Вернись, приказываю! Пока я при исполнении!
- Вот-вот и исполняй на доброе здоровье, а я на трассу и домой, рабочий день окончен.
Так ли это было? Может кто-то, что-то и приврал,  но случай этот среди шоферни города быстро распространился. И нам посчастливилось, Скрыня оказался в нашем звене.
Никогда он не рассказывал, может,  и не подозревал, что мы знаем, какую свинью ему подложили в его карьере проходимец шофер и председатель горисполкома, и что невежество его и жадность сгубила как фраера.
Познавши однажды власть над людьми, он уже выработал степенность, властолюбие в движении, жестах, в походке. Если приходилось наблюдать с какой важность прохаживается на посту гаишник, играючи помахивая жезлом, то и представьте таковым Скрыню. Он еще был великим мастером врать и рисоваться как, пожалуй, и все властолюбцы в свою пользу.
В нас постоянно нуждались и ждали с тяжелым краном, а таких было всего два на весь «Крайколхозстрой», на строительстве двух, трехэтажных домов, заводов в Благодарном, Кочубеевском, Ипатово. Являлись с бригадой на стройку и тут же Скрыня по-панибратски представляется прорабу, будто старшой. Приглашает пройтись по объекту. Присматривается, что, где лежит. Заводи разговор:
- Что-то у тебя разбросан по территории штучный камень, я никак не могу достать с сотню штук, не лишний ли он у тебя?
- Да забери, если нужен, он уже списан.
Вскоре Скрыня находил покупателя, грузил с ребятами и сбывал. Не привык жить на одну зарплату. И нас, конечно, магарычил. Рассказывал, что в армии окончил ШМАС, а мы и не знали, что за заведение. Школа младших автоспециалистов. Посторонним врал: был пилотом 1-го класса, водил ТУ-134. Нам говорил: дослужился в милиции до капитана. Нам то что, правду говорит, врет, а слушать надо. Иногда даже интересно.
И вот, когда до Нового года  оставалось полтора суток и за нами в Соломенку не пришла летучка, мы на «колхидах» доехали до Зеленокумска. К нашему счастью начальник СМУ (генподрядчик) находился еще в конторе. Уже было без малого 6 вечера, как мы с холода ввалились пять гавриков к нему в кабинет.
Как самый дипломатичный из нас Скрыня взял переговорную инициативу на себя. Плачевно довел до сведения, что за нами не прислали летучку, стал просить какой-нибудь транспорт, отправить нас в Ставрополь.
Хозяин посочувствовал нашей беде. Начал, сокрушаясь, любезно отказывать.
- Ох, ребята, все водители уже разошлись по домам. А машины и автобусы у нас ненадежные. Посылать вас на ночь глядя в такую даль, как на погибель. На улице метель и мороз 250. Не лучше ли вам междугородным поездом, где-то в 2 ночи отправляется? Доедите до Невинномысска, а там - автобусом до Ставрополя. Наилучший выход.
- Дело в том, что мы издержались. Финансы поют романсы.
- Ах, вон какая беда? Такой вариант разрешим. И душа моя будет спокойней. Сколько же это вам надо? Десять на поезд и от Невинки по рублю на автобус. Вот как раз я и располагаю такой суммой.
Он выложил на стол 15 рублей. Души наши трепыхались от радости, но никто не вставал их забирать, потому, что, кто возьмет, тому и отдавать.
Пауза затянулась на минуту, хоть и выглядела она скромностью. Я встал, взял деньги, поблагодарил за то, что выручил нас. А начальник поздравил с наступающим Новым годом. Пожелал счастливо доехать. Мы вышли в коридор, ребята хихикали, корча рожи. Питали надежду, что из этой суммы можем еще и отпраздновать проводы старого года.
Из динамика раздался бой курантов. Один из остряков предложил послушать известия, может началась война и мы тогда поедем вообще бесплатно, как солдаты особых войск на защиту Родины. Ни диктор радио торжественно извещал о высоких достижениях в прошедшем году во всех отраслях народного хозяйства.
На ж.д.вокзале мы скрупулезно изучили цены за проезд.
- Так, - вынес твердое решение с общего согласия Скрыня, - ближайшая станция – Виноградная. Стоимость – 35 копеек. Почти две бутылки вина теряем, не за понюх табаку. Нас вообще должны везти бесплатно, ну ладно – неминуемый грабеж. Нам лишь бы попасть в вагон, там затеряемся среди пассажиров. Пять рублей оставляем на проезд из Невинки до Ставрополя, 8 – остается на торжественные проводы ушедшего года. Билеты продавались за полчаса до отхода поезда и мы отправились в пищеблок. Опять же распорядился Вася: по две порции гуляша и по бутылке вина на рыло. Трапезничали мы благородно с тостами не спеша, до закрытия харчевни. Потом до двух ночи валялись на деревянных лавках в холодном помещении вокзала. Наконец дождались своего часа. Предъявив билеты кондуктору, ввалились в теплый вагон. Поезд загромыхал колесами.
Минут через двадцать не успели мы согреться и задремать, как проводница громко объявила: «Кто садился на Виноградной, приготовьтесь на выход». Мы сидела парами друг за другом. Скрыня прошипел: «не вставать!» Три раза зловеще прозвучало кондукторское требование. Пятый наш товарищ, Рудольф, сидевший сзади, не выдержал гнетущего состояния, встал и вышел из вагона. Подумалось, он один из нас выходец не из князей, потому и не выдержали нервы. Вышла и кондуктор.
Состав постоял минуту и покатил дальше. Мы дружно начали обсуждать поступок нашего сообщника.
- Дурак! – сказал Скрыня. – Не потерпел еще минуту. Эта дура покричала, покричала бы и заглохла. Мы дружно возразили, пошли в защиту нашего Рудика.
- Нет, Вася, заблуждаешься. Он – герой! Ради нас пожертвовал собой, как Иван Сусанин, как Александр Матросов. Отвел от нас беду. Что теперь с ним будет? Как доберется домой без копейки в кармане? Придется околевать до утра на вокзале, потом на морозе голосовать на трассе. Бедный Рудик! Кто-то сочувствуя даже высказался: знать бы, что подобное случится, следовало бы оставить ему эти пресловутые 5 рублей на проезд от Невинки до Ставрополя. Душа моя торжествовала от гордости, что судьба меня свела с такими высоко-сознательными товарищами.
Но постепенно наши тревоги улеглись. Мы дремали, покой наш нарушал лишь тревожный свисток тепловоза и голос из динамика, объявлявший станции.
Дошла очередь и до нашей. Мы дружно встали. Подошла проводница, хитро улыбаясь, заговорила:
- Ну что, зайцы, проспали Виноградную? Будете возвращаться, не спите так крепко. С наступающим вас Новым годом. Мы как-то все растерялись. Самым находчивым оказался Скрыня. Вытянулся во фрунт, взял под козырек, весело, как бывало, отвечал оштрафованным шоферам, произнес: «будьте внимательны на дороге, счастливого пути!
Выйдя на перрон, громогласно начали сокрушаться об участи Рудольфа. А он вдруг выходит из соседнего вагона. Торжеству нашему не было предела. Бросились его обнимать, как первопроходца космоса, благодарить. Клясться, никогда не забывать его благородного поступка и не обходить стаканом.
- Я говорил, что Рудольф не дурак, - сказал Скрыня. – Он не может отстать, хоть на подножке, а уедет. А он вовсе и не выходил из вагона, а перешел в другой.
Для нас было совершено полдела, конченного благополучно. Предстояло еще добраться до крайцентра. Тут уж были гарантия и спокойствие: имелся в наличии НЗ – 5 рублей на дальнейший путь следования. И Скрыня как дока во всех делах привел нас напрямик через железнодорожные пути, по переулкам, закоулкам на автостанцию. И тут фортуна показала свою улыбку: с работающим двигателем и открытой дверью стоял проходящий «Икарус» Пятигорск-Ставрополь, будто нас только и ждал. Водитель находился в диспетчерской и мы по команде Васи вошли в салон, заняли места за спинами немногих спящих пассажиров. В такую рань из невинномыссцев никто не отъезжал в крайцентр, поэтому контролер не удосужился выйти провожать и заглянуть в автобус. Водитель занял свое место и дал ход машине. И «бывшие князья» уверовали доехать домой на халяву. Так и вышло. Через час сквозь замерзшие окна замелькали огни окраины города. За первым светофором автобус остановился. Открылась дверь, вошел контролер. Мельком взглянул в маршрутный лист, опытным глазом окинул количество людей. Обнаружил пять лишних. Претензия к водителю. Тот стал оправдываться:
- Не знаю, откуда они взялись. Я нигде не подсаживал. Тут встал Скрыня, с достоинством начал объяснять:
- Мы монтажники, возвращаемся из Зеленокумска. Перед Невинкой у нашей машины стукнул движок. Оказавшись без гроша за душой, воспользовались отсутствием  шофера, сели в автобус.
- Надо платить, уважаемые, - строго заявил контролер.
- А разве я не доходчиво объяснил, что нечем?
- Ясно, но верится с трудом, чтоб у монтажников пустые карманы. Не приложу ума, что с вами делать, - напирал контролер.
- А снами ничего не надо делать. Не напрягайте разум, а то можно свихнуться. Везите до конечного пункта и баста. Вы в какой стране живете, гражданин, не в капиталистической Америке случайно? Где можно бросить на обочине рабочего человека замерзнуть. Так только может у нас поступить чиновничья крыса вроде вас.
- О-о, да вы еще и грубияните! Водитель, свезите их в первое отделение милиции. Пусть там разберутся, что это за монтажники-высотники. Штрафанут, а то и влепят по 15 суток за ограбление должностного лица: почистят в праздники тротуары от снега. Мне кажется они еще и пьяны, - приказал контролер и вышел из автобуса.
- Не буду я их развозить по милициям, - возразил водитель. - Вытряхивайтесь, ребята. Сказали бы раньше, я вас высадил за полкилометра до поста. Дуйте, тут теперь доберетесь. И мы последовали доброму совету. На улице – ни души: холод и темень. Лишь в трехстах метрах, на троллейбусном кольце светили фонари. Мы взяли в окружение контролера. С минуту молча смотрели на него и дышали винным перегаром. Ждали, что скажет наш главарь. Бить мы его не собирались, да вообще-то и не за что. А вот в эту минуту меня осветили «мудрейшие» размышления. Еще помню в классе и на улице в среде детей-подростков всегда выделялся лидер, обычно с крутыми кулаками. Хоть он и не всегда был умней, а за ним следовали. По привычке из детства и у взрослых остается такое понятие. Иногда они идут на поводу у горлопана с правдой и полуправдой вот у такого как Скрыня. И по нашим соображениями он прав. Мы не тунеядцы, делали государственное дело, в той же Соломенке строили школу. Организация – частица государства, обязана отвезти нас домой. И почему мы должны тратиться? Я простофиля, наверное, истратил бы эти несчастные 15 рублей на проезд в поезде и автобусе, и лишил ребят не только вина, но и ужина в Зеленокумске, а Скрыня повернул дело иначе, по-справедливому.
Теперь другое: по телевиденью демонстрируют голубые огоньки в ши-карных залах с шикарным застольем артистов. А мы к нам подобные строители этих шикарных дворцов остаемся, как бы на задворках. Нам будто не положено, как этим выглаженным светилам искусства. Нас глодала на данный момент зависть. И тут можно «мудрую» философию нарушил с паниче-ским оттенком голос контролера:
- Вы что, ребята, это не моя работа.
- Ах ты, великий труженик, - властно заговорил Скрыня, - да ты знаешь, что такое работа? Это – произведение рычага на силу.
- Да, это что-то из физики.
- Волокешь, Митрофанушка, а по медицине? Сколько, например, на таком морозе может человек прожить до летального исхода, если он вдруг потеряет сознание?
- Да вы что, ребята, шутите? Это же уголовное преступление?
- Ах ты, курва, как в форме, так Василь Петрович? А теперь не узнал. А мы же с тобой, бывало, стояли на одном посту и отобедывали!
- Василь Петрович! Прости, не узнал. Еще смотрю, вроде знакомый, а никак не вспомню.
- Дай рубль на троллейбус, а то мы уже замерзли, как цуцыки.
- Какой разговор? Да пожалуйста. Он достал кошель, повернулся к свету фонарей, стал шевелить купюры, отыскивать рубль. Скрыня ему помог, выхватил пятерку, успокоил:
- У тебя там рублей нет. Спасибо, ты еще насшибаешь. До свидания, Митрофан, с Новым годом! И мы затрусили бегом, чтоб согреться, на остановку.
- Видали, как я его обул. Учитесь, пока я с вами. Он знал лучше нас заведения и город, где есть питие и хлеб насущный с утра. В половине восьмого мы уже сидели за столом. Главарь нашей братии выглядел этаким тузом, заявил:
- К имеющейся у бригаден-фюрера пятерке, прислоняю заработанную мною – свою, с тем условием, что трояка вы с меня не дождетесь для возвращения долга начальнику Зеленокумского СМУ. Конечно же, мы дружно выразили согласие, а то ведь думали, что он эту пресловутую пятерку вовсе и не пустит в расход.
Рудольф был у нас за официанта, подносил гуляш, вино. Так мы начали свой голубой огонек. Скрыня произнес праздничный тост и афоризм: «Хорошо, братцы, жить, а жить хорошо еще лучше!» Думаю что авторство сей мудрости и принадлежит ему.