Чистители

Все они уходят в одну дверь! Каждая из них, покидая место преступления, удалялась к северо-востоку нашего города, в недостроенный спальный район. Я должен узнать их секрет, наконец.
Я отправляюсь на поиски.

Ранним утром, сразу после сна я вышел из дому и приготовился нырнуть в волны этого бушующего моря людей. Сегодня был шторм. Как только я отворил дверь своего подъезда, вышел на крыльцо, то я почувствовал, как морской ветер обдувал моё лицо. Брызги волн, ударяющихся о скалы, щекотали моё лицо, и это было приятно, несмотря на то, что эти брызги — лишь пот уставших на жаре, спешащих убежать неизвестно куда людей. Я сделал решительный шаг и погрузился в поток. Меня сносило течением, но я удержался, выплыл, установил свой курс на северо-восток. Мой штурман взглянул несколько раз на компас, посмотрел вдаль через свой бинокль и изрёк: «Полный вперёд, на северо-восток!»
Я дёрнул за рычаг газа, двигатели зарычали, и мой ледокол стал всей своей титанической массой пробивать себе дорогу сквозь бескрайний пласт льда.
Пока я строил в своём воображении ассоциации, люди проходили мимо, жизнь пролетала мимо, очередное такси проехало мимо. А ведь мне нужно было поймать одно, чтобы доехать до пункта назначения. Как же меня угнетает зависимость от других людей, машин, наркотиков, да любая зависимость. Зависимость как таковая.
Вон этот автомобиль, он едет в нужную мне сторону. Я властно протягиваю в сторону руку, и такси сворачивает к обочине. Пара милых изречений и водитель с удовольствием подвезёт меня, куда я скажу. Скоро я буду на месте.

— Приехали!
Солнце сегодня было чрезвычайно ярким. Подъёмный кран, возвышающийся надо мной, медленно поворачивался, держа в своих клешнях огромную бетонную плиту. Казалось, что он такой тонкий, длинный, что он скоро сломится под этой тяжестью в несколько десятков тонн, но он с такой лёгкостью поднимал и опускал этот груз, что невольно задумываешься, насколько бывает обманчива внешняя оболочка нашего мира. Я потому и исследую её внутреннюю сторону.
Кто эти существа, высасывающие по ночам энергию из людей? Они воруют цвета из окружающего мира, прячут их в своём логове, как будто бы запасаются на случай конца света. Наш город покрывается всё более толстым слоем металла, пыли, пластика и прочих искусственных материй. Деревья исчезают бесследно, разноцветные машины увозят на переработку, всё чаще изготовляются серые, чёрные, белые… Цветы… Что такое цветы, я уже и забыл. Да только не пугайтесь, не забыл я, конечно!  Шучу. Совсем недавно на моём рабочем столе рядом с кучей бесполезных рисунков, схем работы организмов, находящихся вне поля действия всех наших чувств (схемы были чрезвычайно интересны, вы ты только видели это чудо науки!), проектов и исследовательских пометок стояла картина. На ней был изображён луг, а на нём изобилие разных цветов, растений, животных. Я зачастую, устав от работы, поднимал взгляд на эту картину и улыбался. Ведь я верил, что когда-нибудь эта красота вернётся. А пока что мне остаётся только мечтать о ней, плодить схожие с ней образы в собственном воображении.
Одним днём, правда, те самые неизвестные существа забрали у меня картину. Она обесцветилась, высохла, превратилась в едва держащийся в рамке обгоревший тканевый лист… Мне нужно найти её, как и всё, что они украли до этого.

Несколько минут ходьбы, и я стою напротив входа в ту самую недостроенную станцию метро. Заброшенную станцию метро. Там уже несколько месяцев не было ни души. Лицо неприятно обдувал сухой, пыльный ветер. Я осмотрелся вокруг в последний раз перед тем, как пойти вниз. Где-то вдалеке виднелись величественно стоящие подъёмные краны, бетонные скелеты домов, пугающие своим несовершенным, нелепым видом. Иногда между домами ветер поднимал огромные клубы пыли, освещаемые длинными, вечерними лучами солнца, набрасывающие тени на дома позади них, словно грозные духи, символы строительного района. Пыль клубится, крутится, затем спадает и медленно рассеивается по воздуху, где-то там загрязняя лёгкие очередного строителя, положившего свою жизнь на развитие индустриального общества.

Я отвёл взгляд от всей этой сомнительной красоты и решительно направил его в темноту впереди меня. Спустившись, я почувствовал только сырость, вонь и затхлость в воздухе. Я был уверен, что они приходили сюда каждый раз. Где-то здесь должны быть либо они сами, как бы они ни выглядели, либо то, что они забирали у нас. Я не знаю, зачем пришёл сюда и что собираюсь с ними сделать, как я увижу их и увижу ли вообще, но я должен был проверить. Должен был. Я знал, что это будет огромным шагом навстречу человечеству. Навстречу его спасению от массовой серости и вымирания.
Мои высокие мысли прервало какое-то движение в темноте. Мне показалось, что нечто тёмно-синее, похожее на платочек или листик, упало с потолка и растворилось в воздухе. Затем ещё раз. Затем их стало падать всё больше, а я подходил ближе. Наконец, подобравшись максимально близко, я смог рассмотреть это явление получше. Прямо из потолка вытекали небольшие синие капли, которые превращались в нечто, напоминающее по форме листья, падали вниз и исчезали в воздухе. Они летели, выписывая траектории, подобные траекториям опадающей осенней листвы, завораживали своей непринуждённостью и простотой. Эта аномалия находилась тут, вдали от всех, и выглядела так, словно эта станция метро — её собственный мир, в котором она может невинно существовать, не боясь, что кто-то сочтёт её чужеродной и необычной. Листьев становилось всё больше. Лазурные капли распространялись шире по потолку, словно реагируя на моё появление, наполнялись цветом, становились ярче и гуще, пока потолок не стал светиться ярко-синим светом, поглощая меня в эту неведомую ранее красоту. Мимо меня пролетали листья, окутывали моё тело, пленили своей грацией мою душу… Я смотрел, не мог оторвать взгляда от таких ярких красок, которых не видел уже столько лет, а затем в блаженстве закрыл глаза… И вмиг пронзительный вопль, скрип, неземной и не поддающийся описанию звук пробил насквозь мои барабанные перепонки. Я скривился, закрыл уши руками и упал на пол, не в силах выдержать этого звука. Когда я открыл глаза, то обнаружил себя уже в большой комнате, чьи стены сияли ярко-белым цветом, ослепляя, пугая, но одновременно успокаивая. Звук уже прекратился. Я понемногу открыл глаза и попытался привыкнуть к яркому свету. Наконец, сквозь белую пелену, пленившую мои глаза, я смог рассмотреть чей-то образ. Словно тень, вытянутый образ, отдалённо напоминающий человека, взглянул в мою сторону, как мне показалось, развернулся и пошёл вперёд. Я с трудом встал. Что-то в моей голове подсказывало мне, что эта тень не враждебна мне, что я должен пойти за ней. В самом деле, не оставаться же мне тут, посреди белого поля, в одиночестве, в безысходности. Я пошёл за тенью. Я шёл, а она, кажется, время от времени оборачивалась, проверяла, иду ли я всё ещё следом. В глазах мутнеет… Тень смазывается, разлетается на тысячи маленьких птиц, исчезает, как исчезло моё сознание… Свет вокруг погас.

Когда сознание вернулось ко мне, я обнаружил себя в огромном помещении, а вокруг меня царил неведомого масштаба хаос. Летали разноцветные птицы у меня над головой, парили лепестки различных цветов, с гор сливались водопады фруктового сока, повсюду были насажены деревья, пальмы, росли ягоды, фрукты, изобилие, изобилие… От этой пёстрой картины в глазах двоилось, в душе играло, на лице появлялась улыбка. Казалось, что мир вокруг выглядит так же, как когда-то выглядела украденная ими картина с моего стола. Я поднялся, осмотрелся и наткнулся взглядом на ту самую тень, что видел до этого. Улыбка сошла с моего лица. Оно тянуло ко мне свои длинные, чёрные руки, пытаясь схватить меня. Я попытался подняться, но эти клешни обвились вокруг моего тела, сковали меня. Я только брыкался, не в силах освободиться. А это чудовище подняло свою руку над моим лицом, оттопырило два пальца и вонзило их мне в глаза... Я закричал в агонии, я чувствовал, как через эти пальцы оно из меня высасывает душу, к горлу подступал комок крови, и когда я был на грани обморока или смерти, тень мгновенно рассеялась, я обессиленно упал наземь.
Я боялся открыть глаза. Боль прошла, но страх — нет. Боялся… Но на то мы и люди, чтобы преодолевать свои страхи. С этой мыслью в голове я попытался открыть веки. И как только я узрел то, что осталось от прежнего пёстрого хаоса, звуки вокруг для меня замолчали. Я видел всё то же, но краски… Краски пропали. Серые птицы молча летали между серыми деревьями, беззвучно падала серая вода с водопада, беззвучно шелестела серая листва… Вот, где они хранят украденную красоту нашего мира… Вот, как они её забирают.
Силы покинули меня, я упал на спину, ничего не чувствуя. Сейчас было всё равно, что со мной, где я, кто они такие и что происходит вообще. Сейчас я знал, что всё потеряно, что последнее, что было у меня — цвета — они тоже забрали. А ведь это было моим последним оружием.
Я закрываю глаза… И стараюсь заснуть… Не видеть этого… Не думать об этом…

Когда я проснулся, то оказался на сыром полу в заброшенной станции метро на северо-востоке. Я поднялся, ничего не понимая, вышел и побрёл в сторону жилых районов, пытаясь найти выход и вспомнить, как очутился тут. Я смотрел по сторонам, пытаясь разглядеть знакомые дома или улицы. Кажется, вон едет такси. Я побежал, свистнул ему… Сел и попросил довезти меня домой. А пока мы ехали, я пытался преодолеть боль в голове, вспомнить что-то, но тщетно… И только странное, непонятное чувство не давало мне покоя… Я смотрел в окно такси и мне казалось, что наш бетонный город стал ещё более серым, чем был до этого…