Правдивая история о Святополке. Эпизод 20. Часть 6

Лесь обратил внимание на висящий на стене газетный листок вырезки, впечатанный под стекло, как гордость, как ценное сохраненное свидетельство- наряду с дипломами об успешном окончании курсов и образовании, победах на соревнованиях и турнирах.

Что-то было в этой заметке, составленной по всем правилам жанра газетчиков: репортажи о быстром развитии событий следует писать темпом, отражающим реальность- в настоящем времени-подчеркивая, что развитие событий происходит у вас на глазах. Язык такой статьи должен быть энергичным, композиция - четкой, глаголы - прямыми, фразы - емкими, прилагательных - как можно меньше. Использовал автор настолько настоящее время, чтобы оно и спустся столько лет оттеняло послевкусие от: «Ярослав иде к Киеву и погоре церквей много Киеве».

Картины насилия живо и убедительно стояли перед глазами. Лесь подумал, что прежде с такой старательностью и педантичностью только маниакальные преступники могут хранить свидетельства учиненных собой насилий и безобразий, что-то патологическое было в этом стремлении прославиться, зафиксироваться, оставить о себе след, пусть и недобрый с очередным пафосным «Этот великий подвиг храбрости совершили мы, Нордманны»- во всем в вырезках из газет, журналов, полицейских отчетах.

Скупая на качество бумаги, но содержательная и емкая статья живо отбрасывала Леся в хаос  и ужас, в наглядный пример – живое свидетельство, описание безумия, охватившего Киев  в августе 1017 года, в первые часы после выступления новгородцев с вагягами в Киев. Этот репортаж был яркий  образчик материала, который читался в том же быстром темпе, в каком происходили описываемые в нем события и не вызывал ничего кроме сочуствия и боли, как будто вся твоя земля уходила из под ног и не задерживалась под собой, съежившись  и инстинктивно сама сжимаясь от боли:

"Когда я добрался до площади у Десятинной церкви, она была запружена людом. Было около девяти часов утра, было светло и ясно..
Чудовищная деревянная глыба новогородского посольства находилась напротив рубленых  и просмоленных стен Десятинной церкви. Повсюду толпились люди, ожидая, что что-то произойдет. Я смотрел, как несколько чересчур ретивых патриотов обыскивали растерявшегося чужака, когда ритмичные удары топором по дереву заставили меня перевести взгляд на крышу новогородского посольства, украшенную колоссальными фигурами раскормленных медведя и собки, сдерживавших "вечевые ступени, с положенным на них посохом архиепископа" и надписью: "Господина Великого Новгорода". Флагшток был украшен флагами Ганзейского союза и флагом с изображением герба господина Великого Новгорода - "головная фигура великого князя в Мономаховой шапке"- которые мигом спустили.

Несколько человек деловито били топорами по ногам медведя и собаку. Первый же удар привел толпу в неистовство: фигуры зверей были полыми!
"Пустые! Добрый знак! Только и знают новгородцы, что надувать! Руби все! Нет, ступени оставь!"
«Да на кой они-руби давай»-кто-то со стороны подначивал и сам принялся «за работу».
«Новгородцы такали, такали, да Новгород и протакали!» (об уничтожении веча новгородского или о покорении Новгорода).
Топоры застучали все быстрее и быстрее. Наконец медведь качнулся, накренился и рухнул на тротуар с высоты ста футов. Раздался страшный вопль, распугавший ворон с позолоченного купола Десятинной церкви. Настала очередь собаки. Псина со свистом упала вниз, искореженные осколки вмиг утонули в волнах Днепра и Почайны..»

Лесю со словами «руб» вспомнилась запечатленная в памяти навсегда песня с его выпускного бала:

«Ты помнишь, как все начиналось,
Все было впервые и вновь
Как строили лодки и лодки звались
Вера Надежда Любовь
Как дружно рубили канаты
И вдаль уходила земля..»

Вот уж действительно.. «вдаль уходила»..

«Из-под ног уходила земля»- подумал Лесь, и его пробрало мурашками по коже..

«Но уничтожения символики оказалось явно недостаточно. Вмиг организовалась группа, и боковая дверь посольства была выбита. Я видел, как пятна света от фонарей и факелов двигались вовнутрь, поднимаясь с этажа на этаж. Распахнулось большое окно, откуда в стоящую внизу толпу вылетел портрет новгородского князя. За портретом последовали рояль розового дерева, взорвавшийся, точно бомба. Стон разорванных струн секунду дрожал в воздухе, но был заглушен - слишком много людей пытались перекричать собственный страх перед будущим"…

В этом вандализме чувствовалась тревога, воздух был насыщен металлом, ожидалось самое страшное, непроправимое. Раны могут зажить. Затянуться,  Их можно залечить.  С ними можно смириться.. а что станет с людьми, храмы и церкви сгорят да отстроят. А кто вернет живых людей. Кто воротит..

Эймунд бесцеременно, как хозяин положения, подошел, обратив внимание на то, как Леся заинтересовала и затянула статья и равнодушно и бесстрастно заметил:

«Я знал, что вы оцените. Превосходная статья. В этом описании нет ни одного лишнего слова. Каждая подробность дана точно и с минимумом прилагательных. Как и всякий образец превосходного писательского мастерства, эта статья не нуждается в редактировании».

Но ведь не оценивал я языковые средства и художества автора -Лесь подумал- как можно так до конца играть роль безучастного. Как будто его вовсе не касаются эти компрометирующие следы его преступлений.

Искусствовед хренов-сказал про себя Лесь-ты бы еще свой фоторобот для наглядности повесил.