Особое задание

 
Рассказ.

   Необычный поезд остановился на маленьком полустанке. Лязгнули буфера вагонов, и будто изнемогая от долгой дороги, сипло прогудел паровоз. Состав был лёгким: два «телячьих» вагона и открытая платформа между ними. На ней располагалось техническое и вещевое имущество. Шесть часов утра. Бологое, Ленинградский фронт, остались во вчерашнем дне. Девушки, перекинув через плечо свои солдатские скатки, вещмешки и автоматы покинули состав. 101 отдельный батальон ПВО пешим ходом направился на перевалочный пункт Юго-Западного фронта, согласно предписанию. Командование решило не рисковать батальоном, состоявшим из необстрелянных двадцатилетних девушек, и отправить их подальше от места предполагаемых активных боевых действий.

   Нахоженной тропой, пешим порядком бойцы шли к месту назначения, ведомые тремя командирами взводов. Разгар лета, сияет солнце, ещё сверкает на траве роса. В ближнем кустарнике на все голоса распевают птицы. Девушки сняли пилотки, расстегнули воротнички гимнастёрок. Они молоды и полны жизненных сил. Конечно, лучше было бы идти налегке, без вещмешка, скатки и прочей амуниции связистов. Тяжело идти в солдатских сапогах, ботинках, когда кругом такое приволье. Не хочется думать о войне, о том, что может за тем кустом подстерегает тебя пуля бандеровского недобитка. А может и немцев, отставших от своих войск и рыскающих до времени по лесам.

   Тропа, соединившись с дорогой, через полтора километра привела их к пустырю, территория которого была огорожена забором с колючей проволокой. Бойцы остановились у закрытых ворот. В глубине пустыря два длинных двухэтажных кирпичных дома. С левого края ограждения появился часовой, пожилой седоусый солдат. Явно, важничая перед девушками, произнес со строгостью в голосе:
— Кто, такие? Предъявите документы!
   Командиры взводов показали сопроводительные документы.
— Пройдите вон к тому зданию, где часовой стоит! — напутствовал седоусый. Половинки ворот, в «колючке», раздвинулись, будто сами собой. У здания ещё раз представились очередному часовому, тоже пожилому, в побелевшей гимнастёрке.
— Значится так, бойцы остаются здесь, старший команды, проходит к начальству. Полковник располагается в третьей комнате, по коридору справа.

   Местечко, куда прибыли девушки, видимо, прежде было немецким поселением, построенным за время оккупации. Свежо смотрелись добротные двухэтажные дома из красного кирпича, под красными черепичными крышами. Что у них тут было? Может, дом отдыха для немецких лётчиков, или офицеров-фронтовиков. Сейчас здесь располагался перевалочный, распределительный пункт, формировались пополнения для фронтовых частей. По двору проходили какие-то люди, наверное, местный персонал. За вторым домом злобно лаяли собаки.

   Вновь прибывших распределили по помещениям. Вместо кроватей в них устроены широкие нары с матрацами на несколько человек. После размещения, бойцам предоставили завтрак.
— Старший сержант Евграфова и сержант Молодкина, к полковнику! — раздалась команда от дверей. Сержанты, закончившие приём пищи, поспешили исполнить приказание. Ходивший по коридору часовой показал  где находится полковник. Войдя в кабинет, девушки доложили о своём прибытии и застыли по стойке «смирно». Полковник, тоже пожилой мужчина, с сединой на висках, встретил их приветливо.

— Вольно, девушки! Здравствуйте, прибыли очень кстати! Поскольку вы служба ВНОС, у вас все, наверное, связисты. Ночью повреждена связь с передовой. Вы, конечно, устали в дороге, но времени на отдых нет. Связь необходимо восстановить в кратчайший срок. Итак, возьмите с собой всё, что нужно для ремонта линии и, конечно, оружие. Надеюсь, патроны у вас есть?
— Так точно, патроны есть! — ответила  Евграфова.
— Хорошо. Сейчас вам выдадут бинокль и полевого провода на случай большого обрыва. На подготовку даю двадцать минут. Старшего сержанта Евграфову назначаю старшей.

   Перед выходом на линию, полковник тепло, по-отцовски, напутствовал девушек ещё раз.
— Девчонки, задание особое. Прошу вас, будьте осторожны. В населённые пункты не заходить. Отсюда недавно выбили немцев. Но в окрестностях, возможно, скрываются разрозненные группы, или единицы. В селениях могут находиться бывшие полицаи, предатели, противники Советской власти. Идти только по линии, вдоль вешек! После устранения повреждения выходите на связь со мной. Надеюсь, уяснили?
— Так точно, товарищ полковник, уяснили!
— Ну, идите, дорогие, будьте осторожны!

   Их вывели с другой стороны проволочного ограждения и показали выход линии. Сначала девушки шли довольно быстро. Старший сержант несла двухсотметровый моток полевого провода и автомат ППШ. Сержант Молодкина без оружия. При ней индукторный полевой телефон и бинокль. Солнце поднималось всё выше, хорошо пригревало, и чувствовалась усталость. Сказывалась бессонная ночь в поезде. Но задание выполнять нужно. Прошло более часа. Они уходили дальше и дальше от исходного пункта.
 
Линия была в порядке, только провод в нескольких местах соскочил с вешек и лежал на земле. Вот уже и два часа потрачено. На пути оказалось болото. Кое-где в бочажках прозрачная вода отражает голубое небо. Множество высоких кочек, поросших густым пыреем, кустарники, преграждают путь. Идти стало труднее. Гимнастёрки и рубашки хоть выжимай, – мокрые от пота.
 — Ой, как пить хочется! — ныла Молодкина.
Да и правда, как не захотеть, на завтрак была картошка с селёдкой.
— Вода-то вон, наклонись да попей, — пошутила старший сержант.
— Б-р-р! — Фаину всю передёрнуло: — Там какие-то букашки плавают.
— А помнишь, как в Костроме, в школе радистов учили? — продолжала подшучивать Евграфова, — положить платочек на воду и цедить губами через него.
 — Ну, уж нетушки, лучше перетерпеть, — брезгливо говорила Молодкина, облизывая непослушным языком пересыхающие губы.
 
   Головы дурманил запах багульника. Донимали надоедливые комары. «Километров двенадцать прошли, –  посчитали девчата, – а повреждения ещё нет».
   Остановившись, Евграфова насторожилась и долго вслушивалась, пытаясь распознать окружающие звуки. А их было много. Неумолкая, стрекотали цикады. На малорослых березах, в кустарниках на болоте, – птичье многоголосье. Где-то далеко, размеренно, как метроном куковала кукушка. У девушек службы ВНОС особый, тренированный слух. По звукам высоко летящих самолётов они определяют их типы, как вражеских, так и своих.
— Ты чего? — спросила Молодкина, жуя сухарь, прихваченный с собой в дорогу.
— Что-нибудь слышишь?
— Гром какой-то слышу.
— Это, наверное, пушки на передовой бабахают.
— Так близко передовая?— удивилась Фаина.
— Да, километров сорок, пятьдесят, отсюда.

   Прошли ещё немного и опять, шедшая впереди старший сержант Евграфова остановилась, поводя головой, прислушалась. Молодкина, идущая следом, наткнулась на неё.
— Файка, теперь слышишь? Наедине они обращались друг к другу не по уставу, поскольку были землячки. Сержант вся обратилась в слух, медленно поворачиваясь то вправо, то влево.
— Будто гармонь где-то играет? — вопросительно посмотрела она на старшего сержанта. Мария положила тяжёлый моток провода на землю и, сняв с шеи подруги бинокль поднесла  его к глазам. Молодкина наблюдала за ней. Старший сержант поводила биноклем по горизонту и, остановившись на одной точке, навела резкость.

— Ну-ка, подруга, посмотри, — таинственно тихо, сказала она, передавая бинокль Фаине.
   Молодкина направила бинокль туда, куда минуту назад смотрела Мария. Сердце девушки просто затрепетало: вблизи телефонной линии, на стволе наклонённой берёзы, подбитой снарядом, сидел немецкий солдат, наигрывая на губной гармони. Был он в распахнутом мундире, босоногий. Сапоги стояли рядом, видно снял просушить на солнце.
— Что будем делать, Маша? Там уже болота нет, место ровное. Может, подальше обойдём?
— Обходить нельзя, Файка, а вдруг там и есть обрыв. Может, он специально провода повредил. Нам нельзя отклоняться от линии. Выход один, немца нужно застрелить, пока он не обнаружил нас. Иначе задание  не выполнить.
— Жалко, Маша, человек всё-таки, видать молодой совсем, — расстроилась сержант. Может, у него и оружия-то нет.
— Ладно, давай подойдём поближе, — согласилась Евграфова.

   Пригибаясь, они подошли метров до ста пятидесяти, находясь ещё на болоте. Старший сержант прилегла у кочки и настроила бинокль. «Видно музыкант! – подумала она о немецком парнишке. – Вот увлёкся, зараза, совсем как мальчишка, ноги свесил и болтает ими. С гармонью забыл, что в русском тылу находится». Немчик отёр гармонь ладонью и убрал в правый нагрудный карман своего мундира. Из левого, вынул другую губнушку, и она заиграла совсем на иной лад. Будто не было для него войны и не было рядом опасности.
   Евграфова повернулась к напарнице, лежавшей  за другой кочкой.
— Ну, что будем делать, Файка? — вполголоса спросила она. Придётся его застрелить. Молодкина попросила бинокль посмотреть немецкого солдата поближе. Через минуту, сказала:
— Оружия у него не видно, может, совсем нет, чего нам его бояться.
— Нет, подруга, он может отнять у нас автомат, мы с ним не справимся. Он сильнее нас.
— Вот тогда его можно пристрелить. А так, как-то жалко…
— Сержант Молодкина, жалеть его не надо! — Евграфова сделала строгое лицо, — они наших
солдат не жалеют, и вообще, столько народу погубили, изверги!

   Она положила автомат на кочку, перевела его на стрельбу одиночными патронами. Глубоко вздохнула и, прицелившись в грудь, нажала на спусковой крючок. Немец резко качнулся и мешком свалился с берёзы. Вгорячах, он вскочил и зигзагами стал убегать от этого места, но затем вернулся, держась рукой за левый бок. Улучив момент, Евграфова выстрелила второй раз. Он упал. Мария видела в бинокль, как парнишка минуту дёргался в конвульсиях, потом затих. По её щекам текли слёзы и, гулко стучало сердце, – впервые, собственными руками она лишила жизни человека, – пусть даже врага.
— Всё, Фая, теперь можно идти, — пряча глаза от подруги, говорила она с дрожью в голосе.

   Они вышли из болота на широкую луговину, просматривая телефонную линию. А глаза сами
собой тянулись вправо, где лежал распластанный немецкий парень.
— Маша, может, подойдём? — спросила старшую Молодкина.
— Нет, мы и так много времени потеряли, - с внутренней дрожью ответила Евграфова,- на обратном пути подойдём.

   Прошли ещё километра два. Впереди начинался подъём. Вся местность была изрыта воронками от авиабомб и снарядов. Змеились брустверы окопов. Поблёскивали на солнце стрелянные винтовочные и автоматные гильзы. Цеплялись увядшие ветви деревьев и кустарников, срезанные осколками снарядов. Видимо недавно здесь был жестокий бой.

   А вот и обрыв. Наверное, при въезде зигзагом на горушку, танк повалил несколько вешек. Оказавшийся на земле провод, он зацепил гусеницами и порвал в нескольких местах.    Участок, с повреждённой изоляцией, пришлось вырезать кусачками и делать довольно большую вставку. После сращивания линии связь не появилась. Значит, впереди есть ещё обрыв, а может и не один. Чтобы не тратить время на скрутки, и изоляцию, Евграфова попросила Фаину пройти ещё вперёд до следующего повреждения. Но подруга честно призналась, что боится идти, после произошедшего с ними.
— Ладно, ты здесь всё закончишь без меня, а я пойду дальше.

   Устроив на плечо моток провода, и полевой телефон, старший сержант полезла, в гору. Перевалив её, ещё полкилометра шла в сторону линии фронта. Здесь, звуки дальнего боя были слышнее. Найденный обрыв она устранила быстро и, коснувшись на секунду проводов в сторону передовой, поняла, что теперь вся линия в порядке. Усталая, но счастливая вернулась к Молодкиной. Здесь она вышла на связь, как приказывал полковник, и доложила, что приказ выполнен.
— Девчонки, вы молодцы, я уже связывался с передовой, связь хорошая! Я жду вас! — слышался его радостный, возбуждённый голос в телефонной трубке.
— Вставай, подруга, задание выполнено, пошли назад, — устало вздохнула Евграфова.

   Уже знакомым путём, обратно они шли быстро. Было далеко за полдень, ощущалась усталость и чувство голода, ведь проделали такой большой путь. Подходили к болоту. У обеих девушек нарастало волнение. Они думали об одном и том же…
— Ну, подойдём, что ли? Надо документы у него поискать, вдруг не поверят, что мы фрица убили, — предложила Фаина.
— Давай зайдём, — неохотно согласилась Мария.
   Немец лежал, раскинув руки, и правая нога была подвернута. Кровавое пятно расплылось на нижней рубашке. А смертельная рана ещё кровоточила в височной части головы. Русые волосы выбивались из-под армейского кепи.
«Года двадцать два, не больше, – с болью подумала Евграфова. – Ну, зачем ты на нашем пути оказался?». Потом стала успокаивать себя: – «ведь, сколько они наших людей с начала войны положили».
Взяла его сапог, говорили, что солдаты документы в сапоги прячут, В этом документов не оказалось. Подняла второй, и под стелькой обнаружила спрятанный непромокаемый бумажник, а в нём солдатская книжка. Всё на немецком языке. С горечью они уходили от этого места.
 
   Прошли примерно половину пути. Справа, в километре, на возвышении, стояло село утопавшее в зелени садов. Прежде они не обратили на него внимания, некогда было. От села, поднимая пыль, в их сторону катил ЗИС-5. Вот он догнал девушек и остановился. На машине военные номера. Шофёр распахнул дверцу и по пояс высунулся из кабины.
— Куда идёте, девчонки?!
— Впереди по дороге стоят два дома, вот туда,;ответила старший сержант Евграфова, разглядывая машину с ящиками в кузове.
— Место мне знакомое, еду как раз мимо. Садитесь, одна в кабину, одна в кузов, подвезу.
— Нет, в кузов сядем, вместе, у нас такой приказ,— вырвалось у сержантов разом.
— Понято. Сейчас ящики раздвину, чтобы вам сидеть было удобно. Он вылез из кабины и ловко перемахнул через борт.

   Солдату было около пятидесяти лет. Голову и усы посеребрила седина.
Шофёр оказался разговорчивым, на фронтовых дорогах бывает, очень нужным человеческое общение. Иначе от бессонных ночей, от пыльных фронтовых дорог зачерствеет душа солдата. — А что в этих ящиках? - спросила старший сержант.
— Они пустые, из–под снарядов ящики. На передовую боеприпасы вожу. Сейчас обратно еду. А знаете, что там, куда вы направляетесь? Перевалочный пункт, — пополнение формируют.
 А вы откуда идёте-то?  Он легко спрыгнул на землю.
— Мы гулять ходили, — ответила с улыбкой Молодкина.
— Понято. Он бегло осмотрел их снаряжение и сказал: - Полезайте, и поехали дальше.

   Остальную часть пути преодолели быстро. ЗИС -5 остановился у колючего забора. Шофёр помог девушкам слезть с машины, поочерёдно принимая у них, то телефон, то бинокль, то провод. Пожелал им спокойной службы и, покатил дальше, громыхая порожними ящиками. Подруги походили вдоль забора, но входа найти не могли. Евграфова подняла нижнюю проволоку «колючки» и приказала Молодкиной:
— Файка, давай пролезай, я подержу. Сержант, оказавшись по ту сторону забора, приняла походное снаряжение и подержала проволоку, пока под ней проползёт Мария.

   Их появление учуяли собаки и подняли злобный лай. Бойцы подошли к знакомому дому, где с ноги на ногу переминался часовой.
— Вы с задания?– спросил он, — вас уже ждёт полковник, проходите. К полковнику они зашли по всем правилам, чеканя шаг. Приставив руки к виску, доложили о выполненном задании.
— Вольно, вольно, девчонки! Молодцы! Пока вы шли обратно, я написал на вас представления на награды.
— Товарищ полковник, мы застрелили немца, он был вблизи линии, пришлось уничтожить. Его документы  взяли и передаём вам.
— Вот даже так?! Ну, вы герои! Похвально. Он полистал маленькую красноватую книжечку.
— Да, это был немецкий солдат. Вилли Оберман. Молодцы, не растерялись. Спасибо девчонки! Сейчас идите на ужин, уже поздно, но я распорядился, чтобы вас подождали и покормили, как следует.

   После ужина девушки нашли свои оставленные утром вещмешки и устроились в одну из комнат, где были три кровати с матрацами. Им повезло, а может, постарался полковник. Позже к ним попросилась ещё одна девушка. Уставшие сержанты прилегли, чтобы немного отдохнуть. Вскоре, по коридору разнеслась команда:
— Батальон! Выходим строиться на вечернюю поверку! Девушки построились на улице перед домом.
   Перекличка проходила по списку. Полковник принял доклад от командиров взводов и, повернувшись к строю, скомандовал:
— Старший сержант Евграфова и сержант Молодкина, — пять шагов вперед! Девушки, поуставному вышли из строя.
— Кру-гом! За выполнение особого задания объявляю благодарность старшему сержанту Евграфовой и сержанту Молодкиной!
— Служим Советскому Союзу! — отчеканили девушки.
— Спасибо за службу, бойцы! Вы будете представлены к награде. Благодарю вас, девушки!

   Утром следующего дня батальон был отправлен на автомобилях к дальнейшему пункту назначения. Вечером он прибыл в город Каменец-Подольский. Часть бойцов определили нести
службу здесь, в пригороде. Утром несколько команд отправили дальше, в Прикарпатье, на другие прифронтовые участки.
   На целый год одно из сёл Западной Украины стало местом дальнейшей службы, полной опасностей, нескольких ярославских девушек, бойцов ПВО. Но это тема другого рассказа.