Конфедерация 2. Часть 4

   Конфедерация 2. Часть 4.




                Глава 10.

                Раз приказ на Запад дан - при с собою чемодан.


   Уже знакомый, издыхающий от зноя ветерок, даже не пытаясь взлететь, утомленно тащился по побережью, едва пошевеливая иссушенными до прозрачности, до дыр прожженными немилосердным солнцем ветхими крылами-опахалами. Насилу приволочившись к выходящей на пляж террасе, занавешенной непробиваемыми для жгучих лучей портьерами, надумал уже с концами преставиться, но, напоследок колыхнув интригующе расписанную древнегреческими мотивами занавесь, заинтересовался сокрытым происходящим и, проскользнув, обдул изолировавшихся от посторонних глаз существ дезодорантом запаха соли, чешуи и водорослей.
   Два скрывающихся за шторами создания против пованивающих морским запашком веяний опахал вроде бы не возражали. Третье же, наиболее представительное, неодобрительно поморщилось, но одно лишь показное проявление недовольства представилось недостаточным - забрызгалось во вполне естественной атмосфере из размалеванного изображениями призывных блондинок баллончика.
   -Пи-и…- не достало сил любознательному морскому дуновению пискнуть напоследок хотя бы по-комариному – нещадная ароматерапия, вяжущая тонкие воздушные структуры жестким химическим букетом, доконала ветерок окончательно.
   «Запрещенная ко ввозу контрабанда! Какой разгильдяй-неможенник разрешил лак для волос в винтокрыл проносить, невежда? На высоте ведь перепады воздушного давления. Вот бы я его... попадись он мне... в океане, в шторм, на надувном плотике»,- успело ветерку лишь подуматься отрадной мыслью на прощание.
   -И так уж всего грудой, сквозняков только не доставало!- Запахнула одну из гардин заневестившаяся, а потому капризная по любому мелочному поводу деваха.- А ты, Сузя, чтоб не сомневалась - как увидит тя пострел окаянный, что разбередил сердце девичье да сбег от ответственности, знай себе, в роты проштрафившиеся, мигом прозрит упущенное, да поздно будет: мы таку красотульку и получше за кого выдадим. Ах, что с журнала куколка, краля королевная! Сей модняцкий причесон те, Сузя, заместо начальственных премий - чего век не дождешься - за оборонную инициативу.- Священнодействовала над прической подруженьки невестушка, выплескивая в творчество накопленную энергию.- А то мужики... Отважные соколы улетели, робкие тюленеобразные попрятались.
   -Надолго отучила отъевшихся бугемотов девиц-то порядочных лапать. Своих бабцов окрест пруд пруди, ан нет, подавай сволочугам заграничное да чтоб свежатинка.- Осмотрела сегменты несколько обвислого, но по прежнему пухлого «личика» в зеркальце пудреницы и весьма довольная теми частями, что удалось обозреть, капризно лишь подбородком передернула.- И откудова в здешних ссушающих знойностях красотища берется? Ц-ц. Так что, Сузя, не сомневайся, перманент выйдет - загляденьице, жаль: пропадет втуне...
   Э-эх, и по что в самом соку прелестниц, с какими ни есть, но все ж спасателями разлучили?
   -Потому что команда из нас выходила непродуктивная: мальчики прирост популяции у горбиледи подсократили, а мы, вернее, Сюзи за троих постаралась – в том же ключе обработала самцевидных горбитюленей. Действовали в одном направлении – глядишь, вышлют отсюда по тому же адресу да столь же стремительно.
   -Чего туточки говорить, за зря разлуки претерпеваем. Я вон,- на свой лад согласилась с дамочкой заневестившаяся экс-наложница, вновь меж делом смотрясь в явно недостаточных размеров зеркальце пудреницы,- ссохнусь похожею на шкилетку - миленок, чего доброго, не признает, а распознамши, не одобрит да на каку другу вертопрашку пухлолицу сменят!- Экс-наложница, казалось, от злости к воображаемой стервозе вот-вот разворошит на совесть возведенный, тщательно уложенный, завитой перманент, но поостыла, невольно залюбовавшись содеянным, и красота, в силу врожденной особенности, спасла на сей раз пусть не глобальность мироздания, а всего-то целостность сюзиных волос.
   -Миленок – мужчинка видный - хоть по обличию сразу не определишь - вокруг него столько всяческих стерьв вьется, выдры одна к одной, с образованием. Особо прыткая расфуфыра даже в очках, халат в обтяжечку, к суженому вплотную присматривалась, медичка хищная, да примерялась зеркальцем продырявленным, чтоб через гланды рассмотреть, как следоват...
   -Видели твоего суженого, «представительного».- Дамочке все утомленные ушки беглым женишком прожужжали.- Если нужда вернуть в семью - обратись к Сюзи: на сторону не то, что ходить, посмотреть остережется.
   -А миленок не взглядывает вовсе, Сузя, ты не вздумай! Он у меня, знаете, какой...
   -Знаем, знаем!- Даже у Сюзи, до поры до времени терпеливо сносящей каждодневные, многократно повторяемые оды в адрес скрывшегося таки от опеки «призонера», казалось, вот-вот лопнет терпение.- Нет на мне вины, подруженьки,- влияние экс-наложницы в языковых познаниях универсального агента присутствовало неоспоримо,- не желала ничегошеньки с горбитюленями окаянными сотворить - сами нарвались, ухари гулящие. Меня ж тренировали: не лезут - бей, а идут на захват, ну, лапы распускают - лупи во всю моченьку. Автоматизм клятый, нет никакого от рефлекторной реакции спасения!- Затрясла Сюзи для убедительности завитыми кудряшками.
   -Поступила правильно - не жалей, не расстраивайся, а если окопавшийся тыловик-комендантишко наказать вздумает - только шепни. Ох, зададим же ему жару, покажем почем фунт лиха!
   -Во обмароки хлопнется, факт!
   -Ты бы, Сюзи, обучила нас фирменному ударчику, на всякий...
   -Пз-з-з!- заверещал зуммер стервизионного вызова.
   -Девчата, кто из вас Сюзи? Начальство на ковер вызывает...- Спасатель, сущий еще желторотик, ошалелые гляделки выпялил на не злоупотребляющее излишними одеждами дамское общество.
   -Погоди, птенчик, вечерком я тя подкараулю - враз отучу на честных девиц пялиться!- цыкнула на вмиг замерцавшее, растаявшее изображение салаги экс-наложница и укрепила содеянный шедевр заколкой, отчего перманент замертвел окончательно.

   Подружки не подумали бросать Сюзи в щекотливой ситуации и сопроводили вплоть до кабинета коменданта, не теряя времени, по дороге напутствуя:
   -Ты, Сюзи, в лишние разговоры не вступай.
   Спросят: «За чем пришли?»
   Говори коротко: «За выговором».
   Получила, расписалась, где положено, развернулась и вышла.
   -Нас на подмогу кличь в случае чего! А расписываться со всяким, кто ни вызовет - в пачпортах граф не напасешься…

   В администрации, не смотря на мытую плитку пола, на шлифованный ракушечник стен, пахло почему-то канцелярщиной, прошлогодними бумагами, зато простора приемной хватило бы в девичий футбол гонять - места на десяток-другой проштрафившихся предостаточно.
   -Чего стесняться-то? Помещеньице вроде подходящее, никто не лупоглазится. Давай, Сузя, пока начальство волокитами занято, показывай приемчик девственный.
   -Действенный...
   -Ничего, пускай тому и другому выучит - не помешает применению в интимной жизти-то!
   -Запомните, подруженьки, самое главное - тренироваться до одури, когда соображать совсем перестаешь, автоматизм начинает вырабатываться, да побольше массы тела в удар вкладывать. Вот так, вот так...- Сюзи охотно принялась посвящать дамочку и экс-наложницу в тонкости ударной техники, выделывая пинки с тем большей охотой, что на фирменных «киках» висел ненавистный гриф секретности, хотя, как кого ухайдакать, причем без излишних затей и особых ухищрений, универсальных агентов впору пачками засылать в Ворликию на обучение.
   -И-и раз - нога пошла, и-и два - включаем бедро...
   -Загляденье, прямо народная пляска канканная!- От размашистых телодвижений усердно превосходившей ударную технику невестушки свободное место в приемной будто уполовинилось.
   -И два!- Маханула бедром от в достатке имеющейся мощности - парочка горбитюленей да личной персоной комендант прилипли, зажмурившись, к стеночке, прикрыв руками сокровенное,- вот к чему может привести выход из кабинета без предварительного уведомления.
   -Э-э, э-эт, кх! Это что здесь?! Что за самодеятельность учудить вздумали без просмотра и утверждения худсовета... одобрения начальства? Или опять за старое?!- Комендант заподозрил во вполне спортивном занятии не менее чем покусительство, а то и созревший заговор.- Вот оно что! Никак, вновь диверсия! Да эдаким макаром вы окончательно, бесповоротно у горбу… у лиц, годных к безответственности, последнюю охоту репродуцироваться отобьете. Совсем, девки, ополоумели!
   -Безобразие!- затрубили в унисон, заревели тюленеобразные, опершись на начальственную поддержку, убедившись, что тронуть их на этот раз никто не осмелится.- Мы будем сигнализировать по инстанциям! Выдайте книгу «жалобных предложений»!
   -А я, в знак протеста против произвола персонала, за ужином отказываюсь от десерта!- совсем уж погорячился один из тюленеохватных в талии «горабоов», но вовремя спохватился, приметив признаки гастрономической заинтересованности приятеля.- Откажусь, если не последует примерное наказание прилюдно покаявшихся преступниц,- добавил более взвешено и осмотрительно, с оглядкой на агрессивных амазонок.
   -Предпримем… последуют меры - не сомневайтесь!- Комендант решительно вытер испарину да столь же кратким, скупым по категоричности жестом пригласил Сюзи в кабинет.- А вы-ы куда?!- Преградил дорогу дамочке.
   -Я с ней, в качестве ответственной за отдохновение на участке, где произошел инцидент - приключились неприятности с отдыхающими.- Указала дамочка на пару наглеющих «гоработов».
   -Без адвокатов обойдемся. А что касается именно вас,- комендант пристально посмотрел на встрявшую руководительницу,- то давненько примечаю: без огонька работаете, не говоря уж о вдохновении. Предупреждаю: поставлю вопрос о несоответствии!
   -Не замай - не на таковских напал, хлюст о трех волосинах!- Никак не могла безутешная невеста оставаться в стороне от событий, имеющих выигрышный шанс перерасти в скандальные происшествия. Словно позабыла, что еще со времени приезда, меж делом да чтоб из формы не выйти, одаривала солидного комплекцией, представительного мундиром коменданта многозначительными улыбочками да пронзающими до пяток взглядами, ввергавшими в оторопь даже столь многоопытного мужчину. Ныне же чувственные сантименты презрительно отринула, более того, ранее посылаемые в адрес коменданта авансы позволяли сделать заявку на почти состоявшееся близкое знакомство:
   -У, кобелина, тебя ж на минуту нельзя оставить наедине с девицей! Уже запамятовал, какими похотливыми гляделками на меня пялился, волокита, проходу не давал?!- Мстительно припомнила экс-наложница, как однажды вычислила маршрут и притиснула-таки зазевавшегося коменданта в не особо тесном, не сказать, чтобы узком проходе, но тот, придя в себя от неожиданности, драпанул, впопыхах оставив напавшей агрессорше некоторые оборванные знаки отличия, содранные с сымпровизированной полумундирной униформы.- Меня-то, замужнюю, почитай, женщину, чуть не опозорил! Одежды срывал,- не уточнила, чьи именно,- змий искусительный!
   Сюзи с дамочкой от души веселились, глядя на побагровевшего, растерянного, пытавшегося нескладно возражать да неубедительно лопотать оправдания коменданта. А «горбитюлени», отсортировав не касающуюся узконаправленного восприятия информацию, уловив заветное - «замужнюю женщину», взглянули на экс-наложницу будто прозревшими глазами, крайне заинтересованно.
   -Мадам,- вплотную, отбросив осторожность, приблизился один из ловеласов,- черствые администраторы ничего не понимают в тонких женских материях...
   -...рвут, что ни попадя,- вторил другой, столь же тесно приблизившись, хоть с противоположного фланга, но тоже старательно втягивающий животяру.- Вот я - другое дело!
   -А я, поверьте, совсем противоположное,- продолжал, меж тем, гнуть прежнюю линию первый, - а лучше проверьте!- Постарался выпятить заплывшие жиром мышцы.
   -Вы правы, леди, разве администраторский мужик вам пара?..
   -…я вовсе не тупой, надутый индюк, как этот бюрократ,- вперемешку со вторым бахвалился первый.- Пощупай,- перейдя на интимное «ты», снизил тон голоса до бархатистого баритона и с максимально возможной нежностью тронул экс-наложницу за руку,- бицепс-пс-пс,- зашептал чуть ли ни в ухо, на игривый манер притиснувшись плотнее некуда,- пока...
   К разнообразному обращению привычная, но от внезапного двойного, прилюдного наскока чуток смешавшаяся экс-наложница тем не менее с категоричным презрением отнеслась к горбитюленьим заигрышам:
   -Вот уж прилипли, листы банные!- Отпихнула сперва одного на нужную для предстоящего действа дистанцию, потом - другого, затем на необходимую высоту задрала мини вариант полупрозрачного тропического подола…
   -Нет!- успел лишь предупредительно воскликнуть комендант, мигом просчитавший грозящие напасти и вытекающие неприятности.- Не надо!
   -Надо!- Решительность экс-наложницы презрела начальственны запреты.
   -Шмяк - не тренированная, но мощная нога пошла от бедра, как учили, и точно въехала первому из недоумевающих горбитюленей.
   Второй, упрежденный да по природе, видать, более сообразительный, попытался укрыться от возмездия. Заметался по приемной, вопя, прикрывая шоковое место, поэтому сначала был позорно отхлестан по мордасам, когда же, спасая пухлощекость, утратил бдительность, то заполучил точно в «яблочко».
   Но удары - куда до сюзиных, вгоняющих в шок и трепет - не повергли «гоработов» на прохладный, полезный для приведения в чувства, точно специально для оздоровительных процедур предназначенный, свежевымытый плиточный пол, а лишь обратили в паническое бегство. Ретирада, тем более оправданная и своевременная, что невестушка, поддерживаемая скандирующими подружками, успокаиваться не собиралась, а решительно перенесла боевые действия за двери приемной, то есть пиналась вплоть до полной зачистки территории от противника.
   -Что наделали!? Как нога поднялась?..- Комендант в отчаянной попытке спасти уже не персоналии, а хотя бы реноме начальственного лица, прекратил раскудахтываться, как курица над цыплятами, а бросился за позорно удиравшими по лестнице пострадавшими, но не смог завлечь перманентных жертв женского насилия над личностями ни посулами книги «жалобных предложений», ни заочным объявлением провинившейся выговора с предварительным публичным обличением. Ретирующаяся сторона на мировую ни в какую не подписывалась, а твердо обещала «дело так просто не оставить», изъясняясь, причем, в дурно воспитанном тоне и, не лицезря участия в погоне экс-наложницы, в вызывающей форме, с попреками, угрозами аннулировать путевки, с прочими кликами из набора дерущих горло пустобрехов. Выслушав эдакое да многое другое, комендант распалился от сдерживания импульсивных эмоций, огорчился, что из-за привычки к дисциплине не может позволить себе большего, и послал «горботюленей» куда подальше, не вслух, разумеется, зато в наикрепчайших выражениях. Однако, даже несколько спустив пар, ввалился в приемную настроенный к веселящимся подружкам весьма неблагожелательно.
   -Бригада мужененавистниц?! Если имеются отклонения на суфражисткой почве, то могли бы предупредить… гм, медкомиссию - вас бы в Скандалнавию отправили, в родную, так сказать, стихию наводить шороху… Уж похлопочу, командировочные предписания перетасовать недолго…
   Подружки притихли: куда-куда, а путешествие в отмороженную Скандалнавию явно их не прельщало, что несколько приободрило коменданта.
   -Да-а, неприятности. Негативное влияние распространяете, спасатель! Я как вас увидел,- комендант неосторожно перевел взгляд с сюзиного осознавшего, казалось, личика, на бросающую непримиримый вызов мужскому сообществу прическу и рефлекторно шарахнулся в сторону,- сразу почуял: не наш вы человек! Ох, не наш! А ну, в кабинет шагом арш! Остальным - ждать!
   Девчата приуныли, а Сюзи печально улыбнулась на прощание и, обреченно пожав плечами, рассекреченная, смиренно поплелась в затемненный, зловещий, будто альков безудержно, по примеру хренпузского «Блу» Бороды, злодействующего лиходея кабинет.
   Напрасно старались удрученные подруженьки на прощание ободряюще тушью на ресницах подмигивать, напрасно сжимали пальчиками нулики акванавтского «о-кей» - понурая полонянка уж больше не оборачивалась.

   -Ничего, Сузя так просто не дастся: что с гоработами разделалась, что с этим… узурпатором...
   Каков мужчина-то решителен! Недаром мою персону заприметил - на завлекающую блесенку клюют только стоящие...- поиграла формами экс-наложница.
   -Погоди, не чувствуешь запах паленого? Уж ни вздумал ли изверг пытать Сюзи воняющей табачными отбросами папироской?
   Принюхались.
   -Ага, похоже - горим…- Вновь подобрала мини вариант подола экс-наложница, опасливо оглядываясь по сторонам.- Хотя нет, не-е - известкой смердит - ремонт, должно, затеяли...- и почти оказалась права.
   -Вот-вот, ты тоже чувствуешь, но дыма-то вроде нет...
   -Бух - возмущенно распахнулись двери приемной от пренебрежительного толчка нарушителя этикета, и в помещение ввалился неотесанный, как полагается, строитель в торчащей колом спецовке, перемазанный не упертыми со стройки шпаклевочными материалами, с треногой теодолита, зажатой подмышкой, да обскобленной, рыжей когда-то каской на голове. Однако вместо того, чтобы схамить чего-нибудь, соответственно образу, да сплюнуть на приговоренный к поруганиям пол, обомлел, явно застигнутый в неблаговидных намерениях.
   -Девчонки! Красавицы!- Засиял строитель, словно в лотерею подтяжки для обвисших, на вырост выданных брезентовых штанов выиграл.- Вы чего тут? Нашли где чахнуть, губить молодость!- Попытался даже несколько неуклюже - противилась тренога - заключить дамочку в объятия, а потом с подавляемой робостью, памятуя о все-то нескладывающихся отношениях, приобнять чужую невестушку.
   -Принесла нелегкая выжигу…
   -Действительно, без тебя неприятностей предостаточно, временных…
   -Вот это удача привалила! Я как чувствовал – именно сюда тянуло прямо как грузоподъемным тельфером. Плюньте на неприятности - давайте ко мне! На стройке такие дела делаются... увидите - ахните. К тому же разрешение, точно по заказу получено, на вербовку передовиков Сектора отдохновения - наделен абсолютными полномочиями. За строителями будущее! Увидите - пропадете! Масштабы потрясают! А каких орлов контрактую… Кишивий, как обещался, ифрийтера выписал…
   Нарисовавшись в дверном проеме вслед за перековавшимся в прорабы переводягой, скромно переминался с ноги на ногу разрумянившийся от смущения, представленный парубок. Выперла его трофейная умынка на заработки во имя строительства семейного гнезда с непременным краснокирпичным камином, с обширными полками, убранными кружевами бумажных салфеток, уставленными расписными крынками, полными козьего молока, вязкой мамалыги…
   -Давайте к нам!
   -Угомонись, егоза, без того ужо выжег половину жизненного благополучия.
   -В самом деле, пусть даже в должности прораба, но в рабочей одежде заявляться на прием…- дамочка постаралась опрятно ладошками дистанцироваться от молодцеватого энтузиаста созидательного труда,- еще вот с этим...- опасливо указала  на угрожающую благополучию приемной отточенную треногу теодолита,- ...к начальству.
   -И не передовички мы вовсе - нас, чай, поездками к суженым не премируют,- искренне вздохнула сокровенным мыслям экс-наложница.
   -Я так вообще работу во вверенном секторе провалила, а Сюзи - диверсантка, сейчас ее на чистую воду выводят.- Указала дамочка на массивные двери кабинета, за которыми разворачивалось заявленное действо.
   -Всего-то и делов?! Да это - раз плюнуть!- Не унимался прорабствующий переводяга.- Оформлю в два счета - по разряду трудновоспитуемых подростков. Подобные случаи-прецеденты уже имеются: прибились четверо беспризорников – ловки, как обезьяны - в верхолазов перевоспитываются. На поверку, правда, сбежавшими отличниками оказались, романтики...
   -Нам бы лучше к оперативникам в проштрафившуюся роту. Что-то неспокойно на сердце: как ребята без нас, что с ними, не натворили бы чего?
   -От суженого маго нет ни весточки – тоже на сердце камень, опять же, неспокойство.
   -Согласен, орлам бы да протектору - всем в одну бригаду. Ведь на строительстве размах, дух захватит - про сердца напрочь позабудете!
   -Погоди, торопыга, сперва на местах разобраться требовательно. Комендант, знаешь, кобелина какой приставучий? Мне проходу не давал, чуть не залапал!- не смотря на опасения за подружку, не преминула похвастать соблазнениями экс-наложница.- Как Сузя одна, отобьется ли? Подмогнуть ни требовательно ли?- Попыталась, приникнув к двери, хоть что-нибудь расслышать из подслушиваемого…


   -Вы мне сказки не рассказывайте,- комендант меж тем гнул несогбенную линию - выводил Сюзи на чистую воду.- Срывать процесс отдохновения никому не позволено! Кто вас заслал заниматься диверсиями?- Вперился в универсального агента пронизывающий взгляд, налитый непреклонной подозрительностью.
   «Вот он каков «момент истины»!- промелькнуло в отчаявшемся сюзином подсознании.
   -Неужели меня принимают за какого-то примитивного диверсанта?- пусть даже осознав неминуемость провала, не смогла агентка стерпеть вопиющего принижения собственного статуса.
   -Если бы примитивного… Нет, не просто диверсанта, а глубоко законспирированного, изощренно действующего вредителя, ведь удары наносите по самому ответственному месту, бьете без промаха!- На глазах вскипало возмущение коменданта.- Мало того, чуть ли ни агентурную сеть раскинули: сам свидетель, как обучали персонал, во главе с завотдела, ведению контррепродуктивных действий… и где? Это ж надо набраться наглости вытворять безобразия в святая-святых Сектора отдохновения - в приемной коменданта! В итоге двое репродуцентов потеряны для дела окончательно: нерастраченную энергию переведут на подачу жалоб, а темперамент - на беготню по инстанциям в поисках управы на работников и, между прочим, на руководство сектора, сутяжники разэтакие!
   И где вас, Сюзи, обучили подлым, антигуманным, я бы сказал, приемчикам? Не к лицу подобное вытворять женщине, ведь мы, в независимости от половой принадлежности, как сознательные «хомо сапиенсы» должны идти рука об руку, а не ногами пинаться. Кто вы такая, Сюзи? Чего о себе вообще воображаете?!- Вдарил комендант в сердцах ладонью по столу - экс-наложница, услышав за дверьми многообещающий звук, подмигнула дамочке, мол, наша берет.
   Сюзи с тоской посмотрела на забранное в тенистый переплет окно.
  «Даже если удастся вышибить жалюзи, а при падении с пятнадцати ярдов не переломать ноги, что потом? Деться некуда: лодку угнать - перехватят, джип застрянет в пустыне, и если вовремя не обнаружат, то на выжигаемом солнцем пекле недолго превратиться в мумию».
   -В центре обучали…- сглотнула подкативший к горлу ком,- …в центре спецподготовки при штабе. Понимаю: вы меня осуждаете, но другого выхода не было: даже яхту грозились забрать, а уж что бы со мной сделали… как минимум – на шланги подвесили.
   -А вот этого я как раз-таки не знал. Чего ж молчали-то?! Вот, сволочи извращенные, жаловаться будут! Да сегодня же пробками отсюда вылетят!- распалился комендант не на шутку, экстерном компенсируя, что не «послал» обоих «гоработов», куда следует, по отвислым мордасам не надавал за оскорбление вверенного хозяйства.
   -Не диверсант, но все равно, прошу обращаться со мной подобающе: я – коммодор!- Сюзи заложила руки за спину, а ноги расставила, как при утренней гимнастике, на ширину плеч, подбородок при этом, будто в балете, гордо вздернула.
   -Командор!?- ахнул комендант.
   -Конечно. У нас так принято - вы что, кино про спецагентов не смотрели?- Сюзи чуть ли ни изготовилась обидеться за столь вопиющее, граничащее почти с пренебрежением недоверие к собственной персоне.
   -Ну, полно, сразу и сердиться. Ты уж не обижайся на старого служаку.- Комендант растроганно потряс Сюзи за плечи, впрочем, припомнив первопричину нынешней беседы, вовремя, с некоторым опасением ретировался.- Понимаю, нашли кого лапать, тюлени первобытные, давно бы поразогнал шатию-братию бездельников! Жаловаться будут... Гальюны по ним плачут, швабры истосковались! Сухопутье беспробудное!
   Комендант торжественно усадил гостью в самое комфортное кресло просторного кабинета и, нажав потайную кнопку, раздвинул до скуки казенные панели одной из стен, словно распахнул двери музея навигации и развития мореплавания. В раскрывшихся просторных нишах гордо надулись парусами модели фрегатов и бригантин, сияла пара надраенных до перелива красной меди пушчонок и несколько большее количество секстантов, а над караулом, выставленным якорями, уютно разместились марины, бушующие нешуточными штормами - шедевры, должно быть, кисти присутствующего, но скромничающего автора, помимо того, наличествовал богатого ассортимента бар.
   -Как только тебя, Сюзи, увидел - сразу понял: свой человек! К тому же обстоятельный, неторопливый, рассудительный - морская, словом, косточка. Я ведь тоже, меж нами будь сказано, о море не со слов знаю. Хоть до командора не дослужился, но побаталерил славно, пока родной крейсер кинцам на металлолом ни запродали. А поступи сызмальства в Подхимовское училище, глядишь, тоже выслужился бы, а так просто мичман запаса, стал быть, или рундук - по флотской терминологии,- представившись, как предписано морским артикулом, старшему по званию, боднул комендант головой, щелкнул каблуками, щедро наполнил пару тяжелых стаканов, сыпанув предварительно кубиков льда.
   «Рундук? М-м, звучит солидно - чин, должно быть, не из низких,- с уважением подумалось Сюзи.- Что ж, если сдаваться, то хоть понимающему офицеру.- С затягом вдохнула запах коктейля - понравилось.- Похоже на золотой «Бакарди»,- отметилось опытно и одобрительно.

   -Что-то слишком тихо. Слышишь хоть что-нибудь?- беспокоилась дамочка за небезвинно страдающую подружку.
   -Ой, нечисто дело,- покачала головой насторожившаяся экс-наложница,- не те крику, не шуму, не драки - двери ломать надобно!
   -Да вы что, девчата, по любому поводу ломать - дверей не напасешься.- Опасливо спрятал за спину треногу прораб, не желающий в канун предстоящей вербовки передовиков портить отношений с администрацией.
   -Как остолопов, вроде тебя, выручай - девки, вперед! А как подмочь - и хвост поджал.
   -Да, може, тамочки ничиго и не зробитьси?- расчетливость ифрийтеровой натуры велела поддерживать начальство, тогда как непреодолимое желание привлечь дамское внимание повелевало чуть ли ни в лепешку о двери расшибиться.- А коли зробиться, тик ****но будя…
   -Зробится, не зробится! Говорят вам как людям: человека выручать надобно! Да я одна ради Сузи на таран пойду - а ну, подавай сюда свой циркуль!
   -Нет, не могу, точный прибор - ударов не терпит, за мной числится…
   -Не понимаю, чего медлите, тоже мне строители называется. Теперь-то понятно, ясно становится, откуда долгострои берутся.
   -Ах, раз так, то, что с вами станешь делать?- Прораб, отвыкший на живом производстве терять время попусту, долгостроев же не терпящий из принципа и вообще призванный бороться с трудовыми простоями, ухватил треногу наперевес. К нему, блеснуть удалью перед дивчинами, с энтузиазмом присоединился ифрийтер, гораздо менее терпеливая, в невестах застоявшаяся экс-наложница тоже подналегла в порыве да с разбега – все дружной массой впечатались в двери. Те на удивление легко поддались - вот и влетели в просторный кабинет полные решимости штурмовики при вспомогательном треножном вооружении.
   -Ай да молодцы! Вот это команда! Сразу чувствуется сила коллектива! Отменных бойцов сплотили вокруг себя, командор... Заходите-заходите, милости просим.- Комендант, вальяжно развалившись в кресле, стаканом позвякивая, обстоятельно вел с Сюзи душевные да грамотные разговоры об тонкостях службы во флоте, запивая весьма достойное занятие соответствующим случаю ароматным ромом да по привычке закусывая казенными галетами.
   Прораб в обнимку с оберегаемым от сотрясений инвентарем и распалившаяся невестушка, хоть повалились, в том числе от неожиданности, но все же находились в более выгодном положении, чем ифрийтер: того пришлось выкатывать из ковровой дорожки, о которую парень запнулся в безоглядном штурмовом усердии. Одна лишь дамочка вошла как вполне штатский человек, по-граждански, бессердечно захлопнув чуть не сорванные с петель двери перед двойкой-тройкой откуда только на шум нарисовавшихся, любопытствующих носов.
   -Вот,- продолжил беседу донельзя гостеприимный хозяин, но только после того, как озаботился размещением гостей по незанятым креслам и убедился да не один раз, что у всех до краев налито,- товарища боевого, можно сказать, коллегу по службе, по призванию, опять во флот агитирую. А то разнарядка пришла: требуют рекомендовать двух человек в морскую пехоту речного базирования. Служба почетная, требующая особой ответственности, самодисциплины. Сюзи подошла бы идеально: характер налицо, с рукопашным боем дело надежно поставлено - сбоев не дает, не то, что у некоторых,- деликатно не затронул личность экс-наложницы. Хотелось бы о выдвигаемой кандидатуре узнать мнение коллектива?
   Коллектив, от комфортного размещения несколько притихший, степенно прихлебывая, ром откушивал, а экс-наложница, чтобы всласть посмаковать, перелила напиток в блюдце да со вкусом причмокивала.
   -Коли б троих кандидаток рекомендовать требовалось, то мы подошли бы? А то Сузя - человек бывалый, спору нет, но без опыта - попадет впросак, кто оттудова вызволит? Уж ни ты ли?- Неугомонная невеста, понимая, что среди клятых песков да моря рассольного запропавшего суженого все едино не сыскать, не шутя вознамерилась податься на поиски хоть к «морпехам», забритым головушкам.
   -Почему бы не вызволить? Опыта, как раз, не занимать, да руки от хозяйственной деятельности пока не ослабели - поиграл мускулатурой сквозь рубашку с длинными морскими рукавами комендант, подливая гостям рому из тяжеленного флакона.
   -Вот, мужичье! О деле толкуешь, а ему лишь бы пофасониться, будто нескромными ручищами щипануть, полапать кого вонамерился…
   -Действительно, почему только двоих? Сформировано четко сработавшееся звено, в чем начальство неоднократно могло убедиться, а в этой… речной пехоте, возможно, наши ребята доблестно без присмотра пропадают! К тому же разбазаривание слаженного коллектива считаю недопустимым сущим безобразием.
   -Я бы тоже в пехоту!- распалился после штурма кабинета прораб-перводяга.- Но объекты оставить не на кого. Как без меня на стройке-то? Разве что другого специалиста выписать. Запросите - может, пришлют, а?- с дрожью в голосе от вновь весьма вероятного расставания попросил коменданта.- Только пусть самого, что ни на есть, грамотного, чтоб с людьми ладил, не расхитителя да непьющего!- В волнении выдул рому больше положенного нормой, аж закашлялся.
   -Вряд ли смогу помочь, браток: на один заезд двоих непьющих сыскать, как администрация ни напрягайся, не получится.- Участливо похлопал расчувствовавшийся комендант по спине переводягу, чтоб прокашлялся.- А столь ценный специалист в первую очередь здесь надобен,- на сей раз похлопал по подлокотнику кресла,- на этом самом месте. Я уж который сезон забрасываю Кадровый отдел рапортами - нашли, наконец, «сундука» не спившегося; оно, конечно, сухопутье, ну да будет на кого переложить хозяйство, а мне - отчалить со спокойной совестью. На этом вакансии в морскую пехоту закончились.
   -Для нас найдутся,- уверенно и спокойно нисколько не усомнилась дамочка в скорой встрече с координатором да прочим коллективом спасателей.
   -Вакаций нету?! Привыкло мужичье лакомые местечки под себя заграбастывать! А ты чего молчишь, Сузя, мы с тобою за просто так, за здорово живешь не распрощаемся, не отдадим в лапищи срамникам некоторым!
   -А если не спившийся «сундук» вдруг из стройбата окажется?.. Хотя, подобного выверта в природе не случается,- собственноручно подрезал крылья не вполне сформировавшимся мечтаниям прорабствующий переводяга и, в предчувствии расставания, с тоской в жалостливых глазах посмотрел на девушек, тоже, ввиду неминуемой разлуки, вдруг пригорюнившихся.- Девчата, я бы вас на стройке в сменные контролеры определил - работа принципиальная, но не пыльная.- В порыве искренних чувств вдарил себя в грудь, выколотив из спецовки весьма подходящие для агитации клубы подсохшей известки.- А то - в штукатуры… кх, кх.
   -Отставить принципиальную пыль и никаких вакаций! Ответственным людям сейчас не до штукатурки и даже не до отдохновения, будь оно неладно: задействуют спасательское звено полностью!- комендант выдержал паузу, но не театральную, для привлечения без того достаточного внимания, а чтобы глубокомысленно отпить из стакана. Прочие заинтригованно последовали подданному примеру.
   -Мы с Сюзи - как пристало по чину - в морпехи, а вы...- Словно терзаясь меж формальностью конфедератских секретов и соблазном преждевременного их разбалтывания, взглянул на дамочку с экс-наложницей, напрочь проигнорировав при том переводягу, не говоря уж о притихшем ифритере.- Все, вроде бы, свои – но только чтоб между нами. Откомандировываетесь для выполнения специальной миссии… только ц-ц, молчок - секрет повышенной важности!- Поднял комендант указательный палец, будто разоблачая бестолково на потолке лопастями болтающий вентилятор.- Соответствующая разнарядка получена.- Глянул в какой-то, по казенным приметам видать, циркуляр, извлеченный с тщанием предосторожности из-под подноса с напитками.
   -Вот,- стряхнулись с бумаги налипшие галетные крошки,- четко указано: «Первое - паек повышенной калорийности, второе - экипировка по классу люкс...» Та-ак… где же самое секретное? А, вот: «Погашение долгов, если таковые имеются, с выплатой двойных командировочных. Предоплата в форме аванса!»- черным по белому написано, даже коню кавалерийскому понятно - спецмиссия повышенной важности.
   «О-у, «май Гот»! Причем здесь лошадь?»- Упоминание о коне, как ни странно, остановило Сюзи, решившуюся задать несколько вопросов, навязчивых, но наводящих на животрепещущие для разоблаченной агентки темы: каков, например, режим в конфедератских тюрьмах? Сколько недель нужно усердно трудиться за решеткой, чтоб заработать на тюбик зубной пасты? Нельзя ли в миссии по классу люкс авансом расплатиться с долгами за яхту?- хотелось если уж не рассекретить, то уяснить напоследок.
   Впрочем, на счет долгов ореол тайны развеял сам комендант:
   -В барах или в казино, случаем, ничего не задолжали? В винных да ювелирных лавках, в модняцких бутиках?
   -А-а? А что, можно было?- Дамочка с экс-наложницей выглядели несколько растерянными, чтобы не сказать: одураченными.
   -Может, еще не поздно, а, подруженьки, рванем?- Экс-наложница, весьма похоже, вот-вот готова сорваться покуролесить напоследок да закрутить-завертеть тряпочный шорох напропалую.- Шубку присмотрела, тропическая модель, шик!  А тут в до-олг – раньше бы знать! В картишки по мелочишке перекинуться на дорожку тоже не мешало бы.- Изготавливалась потрясти Сектор отдохновения по-серьезному.
   -Не важно ориентируетесь в обстановке,- сухо констатировал комендант,- впредь будет наука. Не расстраивайтесь, ведь что за миссия, конкретно из бумаг не следует, по прибытию на место упущенное, возможно, с лихвой наверстаете. А сейчас не обессудьте…
   «Долгов нет»,- аккуратно заполнилась графа в документе.
   -Проку, конечно, с подобной формулировки маловато, но зато положительно охарактеризует вас в плане материальной ответственности, в сфере торговли, снабжения, в баталлерке-каптерке, скажем… в работе на складе…
   До прораба, тем часом, дошло окончательно, что остается он с неразлучной треногой в одиночестве.
   -Один я никуда не гожусь, что ли? А меня нет в разнарядке?- Попытался стянуть бумаженцию со вновь налипшими галетными крошками, но комендант, в соответствуя должности, пребывал начеку.
   -Ку-уда?! Документ, между прочим, разглашению не подлежит - понимать не мешало бы даже строителям!
   Ну ладно, не огорчайся, на, смотри, если хочешь.- Сменил комендант гнев на милость, но расстроенному переводяге даже в тайные списки заглядывать расхотелось.
   -Да брось.- Щедро налил рома в стакан отзывчивый хозяин.- Полно горюниться, на службе-то знаешь как…
   -Знаю: ментонер, дружбан закадычный, сказывал…
   -Тем более нет причины печалиться: не вспомнили о тебе сейчас – забудут и потом... то есть наоборот, конечно…- Чокнулся с переводягой звоном погромче, чтобы заглушить щекотливость вопроса о ненадежной памяти и незыблемой забывчивости.
   -И вообще, держаться подальше от начальства - тоже совсем неплохо: не суеты, не наград, не бестолковых приказаний, никто не докучает, приятели в компанию не зазывают, девушки с другими невестятся, а ты будто в автономку канул.
   -Ну, что вы так, право, пессимистично…- Старающаяся казаться не особенно-то сердобольной дамочка за одинокого переводягу все-таки опечалилась.- Будем держать тебя в курсе событий, а если не получится связаться по стервизору, то я лично обязуюсь присылать открытки с архитектурными памятниками далеких городов, с примечательными экзотическими ландшафтами…
   -С карточками одни хлопоты: пока грамотея распознаешь, введешь в соблазн, пока надиктуешь - измучишься, а еще за услуги рассчитывайся… Лучше телеграммами извещать. А когда встречусь с миленьким, то на свадебку пригласим, хоть ты - разоритель, но, все едино, почти как родной,- расчувствовалась невестушка.
   -О-у, если не заметут в одиночную камеру без решеток, потому что без окошка, то я тоже вышлю открытки с красивыми видами, ведь когда поступаешь в морскую пехоту - заставляют увидеть мир,- Сюзи по инерции продолжала мыслить холуевриканскими клише. В том же ключе разоблачение, как она поняла, обойдется без сколь-нибудь тягостных последствий, если зарекрутироваться рейнджером в качестве иностранного наемника.
   -Вы прямо в корреспонденты вербуетесь: слать, извещать, писать. Дела служебные позволят - напишем. Я вот свой портрет в форме действующего морпеха с медалями на груди вышлю, но только когда позволит сугубая секретность. Не до писем, героини мои: что действительная служба, что секретная спецмиссия - не до шуточек!- Нахмурил брови, напустил сугубо таинственного туману комендант и со вполне загадочным, многозначительным видом утопил нос в стакане, будто утаивая от гипотетических, еще не выявленных шпионов, чего дополнительно намешано в ром для пахучей крепости?
   Переводяга сник окончательно, ощутив себя в доблестном окружении чуть ли ни низшего пошиба отщепенцем.
   Невестушка даже потискала чуток ипохондрика, чтобы привести в чувства, Сюзи заботливо протерла салфеткой запыленную каску, украшающую угнетенное чело взамен тернового венца, а дамочка пожала узкую ладонь на прощание.
   -Ничего, не переживай, мне из административной практики доподлинно известно: главное - заставить себя полюбить избранную профессию. А тебе до этого один шаг остался…
   -…одинокому. Хитпые хоть при тебе,- успокаивала невестушка, не расшевелив переводяжку даже потискиваниями.- Только с хитрованами держи ухо востро.- Не особенно-то стеснялась присутствия ифрийтера, все-то в любопытстве, помноженном на удивлении, карими очами на происходящее пялящегося.- На твоем бы месте их хитрым рожам особенно не доверяла: цемент, кирпичи или какую щебенку-шпаклевку налево толкнут запросто.
   -Да я пробовал,- покаялся переводяга.- Никому тут кирпич не нужен. Верблюжью колючку, говорят, саксаул купили бы. Даже плитка яшмовая, даже малахитовая – никому…- вновь огорчился незадачливый прораб.
   -Ну, раз так, то не переживай, без приработка левого да от сущей бескормицы хитпые сдернут быстро. А оно для здоровья к лучшему: не станут донимать горилкой да галушками… 
 

                ________


   -Экипировка по-люксовому классу... Где эдакий люкс видывали?- Экс-наложница придирчиво проводила осмотр отпущенной амуниции. Вокруг же, встречая, прощаясь, опаздывая, туда-сюда сновали, загружались в кабины скоростных вакуумных трубопроводов, уползали в неведомое пространство на вызывающе медленно ползущих эскалаторах, прибывали или отправлялись в извечные странствия непрестанно спешащие пассажиры. Одну партию вслед за другой сменяли, поднимаясь из недр на платформах подъемников, скользя по тормозным желобам с теряющихся в высоте посадочных палуб винтокрылов, все новые и новые толпы народа. Но не впервой уж отправлявшуюся вослед за суженым невесту, вполне осознающую солидность, серьезность нынешнего своего реноме, царящая окрест суета, вроде как, не занимала, не волновала вовсе. Однако столь демонстративное отрешение от назойливо манящего мира явно не оправдывало возлагаемых ожиданий.
   -Нет, погляди, сколько мужичья туда-сюда снует - хоть бы кто пристал мимоходом по-человечески, ущипнул ради внимания, в буфет рюмашку перехватить заманил бы. Эх, долюшка женска!- Огляделась неудовлетворенным, критическим взглядом невестушка.- И то ведь, правда, кого щипать-то? Нарядили, как мышь да, вдобавок, пятнистую, это взамен сарафана в цветочек маковый, шалей накидных, палантиновых в васильках лазоревых, что очам поцветны да миленку непременно приглянулись бы. Не те подола, подо что залазить, не декольте, во что заглядывать, очарованному молодцу пялиться - одно сплошь непонятство. Ворот до шеи да мужичьи штаны…- Потеребила экс-наложница брючину, пытаясь надорвать, но хоть здесь результатом осталась довольна:
   -Материальчик уныл, но крепенький, без износу - на постельное бельишко пустить, цены не было б.- Не угомонившись, извлекла откуда-то из ей одной ведомых потайных мест манящую рябиновым орнаментом косынку и повязала на шею.
   -Сузя, как я на стюардесску каку ветренну похожа ли?
   Сюзи, облаченная в черную строго очерченную серебром, но шикарную, из натуральных материалов форму, нисколько не отвлекаясь на гардеробные терзания подруги, во все глаза рассматривала суетящийся муравейник. Даже в достатке уж диковин перевидавшую, ко многому, после тесного ознакомления с Ворликией, привычную агентку зрелище крайне впечатлило.
   «Адмирал, дубина та еще, но знал, шельмец, куда засылать лазутчиков. Донести об потаенном терминале - и ноги в руки на полном пару улепетывать, чтоб саму «эй» бомбой не прихлопнуло!»- Увлеченная динамикой происходящего Сюзи, погрузившись мыслями в специфику нездешней, агрессивной службы, то и дело забывала честь отдавать. А публика в различных, пестрящих средь людского водоворота мундирах встречалась частенько, и многим, особенно юнкерам с кадетами, представлялось лестным, чрезвычайно привлекательным, чеканя шаг, браво козырнуть молодому командору привилегированных войск, казавшейся, после казарменного быта, дух захватывающей раскрасавицей.
   Вот юнкерок прошлепал ботинками по смягчающему резкость четких шагов резиново-пластиковому покрытию, задрав подбородок, вывернув шею, глазами поедал Сюзи из-под браво вздернутой к козырьку фуражки, розовой, как игрушечная, ладошки. Но, не рассчитав траекторию движения, тут же боднул кого-то юного служаку, похожего на байкера, в красном кожаном галифе, рифленом шлеме с прилагающимися очками на голове да с ногайкой в руке, но тоже при погонах, аксельбанте, даже при мотоциклетных крагах. Оба, видимо, весьма огорчились взаимной оплошности, к тому же на виду у приглянувшегося командора, так что, горячась, немедля принялись обсуждать вопрос о сатисфакции, только юнкер предлагал выяснить отношения на каком-то бревне подушками, до трех падений, а «байкер», тот прямо сразу - на ринге, до одного паденья, но решительного. Однако, кто-то из проходящих мимо, судя по окладистой бороде, чином не младше заслуженного генералиссимуса, прервал спор, пригрозив откомандированием несдержанных забияк в тыловые подразделения. Увидав же Сюзи, расплылся из-под растительности на лице широкой улыбкой, с шиком отдал честь на этот раз козырнувшей в ответ командору и промаршировал так, что у кипятящихся спорщиков от зависти аж лица вытянулись.
   -Ой, Сузька, срочно меняй профессию. Энти зелененькие при погонах красненьких как на тебя засмотрелись, аж наскочили на важного гениралища – от задал им жара…
   Бородатый служака оказался того же теста: примаршировав к Сюзи, козырнув еще разок для представительства, безапелляционно заявил, что рад бы видеть столь бравого офицера у себя при штабе.
   «Что наши адмиралы, что здешние генералиссимусы - все кобели одного помета»,- машинально на экс-наложницын манер подумалось Сюзи, для чьей, в качестве агента, специализации, конечно же, служить при неведомом холуериканскому шпионству штабе – сподручней некуда. Но очень уж на душе тошнотворно сделалось при одном лишь воспоминании о штабной деятельности - до жути не захотелось возвращаться к мезопакостному прошлому.
   -Увы, генерал, я нахожусь в командировке со «спешиал мишн».   
   -Ясно, что не одна, надо быть слепым, чтоб такую красу  не заприметить. Хороша-а! К тому же имечко для боевой подруги лучше не придумаешь, хренпузское, небось.- Одобрительно оглядел названный «генерал» экс-наложницу и, по достоинству оценив подвернувшийся случай, ущипнул-таки застоявшуюся девицу за одну из призывных выпуклостей.
   -Р-р-разрешите представиться!- Боднул на молодецкий манер головой.- Я сам как есть «к ратному делу гораздо приученных» стрельцов старшина. Нет у нас генералов, хотя польщен, конечно. Вон тот, к примеру, думаете генерал?- Указал на импозантного, надутого важностью военного, должно быть, чинушу в клюквенном, расшитом скрещенными пушечками кафтане с торчмя стоящим воротом, при шапке с опушкой серебристого соболя.- Ан нет, то большой воевода у «наряда», начальный в артиллерии человек,- последнее, стал быть, если по-современному. А вон тот...- На сей раз направил старшина перст на молодца в синих галифе с широкими лампасами, в заломленной да на левое ухо сдвинутой, вплоть до неминуемого падения, кучерявой папахе, кроме того, при башлыке, газырях, без мудрствования пришлепнутых прямиком на гимнастерку, да с лихо закрученными усами.
   -Вор ушинский?- Почему-то припомнился Сюзи взгляд наглющих глазок да вызывающие манеры поведения не состоявшегося женишка на чужой свадебке.
   -Попадание рядом, но мимо!- От души порадовался стрелецкий старшина весьма близкой к образу задаваки-лампасника промашке.- То подвахмистровый казацкий есаулище.
   -Увы, мадам, «сельвупле»,- ловко нарисовался перед командором казак, которому сам вор ушинский не брат,- всего лишь надвахмистровый подхорунжий, но под вашим командованием готов служить в любом чине!
   Стрелец пожамкал бородой, что, вероятно, означало некоторое смущение.
   -Вот ведь закавыка, я больше по инфантерии - в кавалерийских-то званиях не специалист...
   -Сузя!- Ревниво растормошила заворожено застывшую агентку недовольная экс-наложница.- Подержи-ка зеркальце, посмотрюся, каково лучше, с косынкою или при монисте.- Вручила солидных размеров пудреницу, не допуская мысли, чтобы внимание столь видных мужичков целиком доставалось, концентрировалось на одной лишь «подруженьке».
   -Ах!- Казака, словно наповал, заодно с отсутствующей кобылой, сразило дурехой-картечиной.
   -«Сильвупле», разрешите, «бонжур, оревуар, ма шарман», помочь оказать столь сущую незначительную услугу.- Лихо перехватил подхорунжий (оккупация города Балрижа чьими предками, должно, до сих пор в крови не выдохлась) пудреницу да столь обходительно галантно, что присыпал нечаянно образовавшуюся компанию розоватым порошком вплоть до чихания.- Дозвольте полюбопытствовать, ни в нашу ли станицу…
   -А-а-а-чхи! Вот они пудры ихние… халтура, нет, чтоб кирпич истолочь…
   -«Хепи нью еа», миледи! Поправляйтесь, одним словом. «Ай лав ю», по-простому выражаясь, чего уж,- по языкознаниям видать: вынашивал намеренья казак, в пику предкам, до самого Далдона продвинуться, но далеко не по воинской надобности.- А может ли статься, чтоб с вами одним рейсом да в бескрайнюю степь улететь?
   -Ну, я с не простых рейсов,- закокетничала, отводя душеньку, позаброшенная женихом да прочими кандидатами в ухажеры невестушка,- с заграничных. Летаю да летаю, как галка, спасу нет. Надоело уже…
   -Вас, мадмуазель, должно, укачивает. От укачки, уж доподлинно известно, лучшее средство - верховая езда. Рекомендую и берусь поспособствовать.
   -Будто не знаю я верховую, только бы взнуздать простуху доверчиву, потомочки захотишь - не взбрыкнешь. У иноземцев обхождение по-иному поставлено… Да прискучили пуще редьки под хреном заграницы эти...- Силилась поймать собственное изображение в подрагивающем от восхищения зеркальце экс-наложница, ни сколь не смущаясь, что в процессе кое-кого из снующей публики приходилось толкануть телесной одаренностью, а кому-то на ботинок со шнурками наступить даже в тропиках не согнанными килограммами. Подобное поведение вызывало вокруг припудренного квартета оживление вплоть до ажиотажного, типа отсортировки высыпавшихся из чемоданов вещей, поисков сорванной обуви и обмена не своим да чужим багажом...
   -Что за куча мала, опять чего учудили, девчата?- Насилу пробилась к подружкам запыхавшаяся дамочка.- Помощь ни требуется?
   -Обойдутся. Ну и накуролесили - на минуту оставить нельзя, чтоб ни привлекли постороннего внимания! Как тут состояться специальной миссии? Никого хоть не покалечили в мое отсутствие?- Подозрительно оглядел снующих под ногами, то и дело запихивающих в сумки, что ни попадя под руку, опаздывающих на рейсы пассажиров комендант, обряженный точно в такую же как у Сюзи форму, только, не смотря на ухищрения да украшение шевронами, сидевшую эдаким коробом, все-то на рундук смахивающим.
   -Пора, касаточки, пора отчаливать - винтокрыл ждать не станет.- Комендант чмокнул экс-наложницу - та впопыхах не успела даже притиснуть мужчинку, как на прощание следовало. Потом дамочку - в щечку.
   -Вас по версии стюардесс оформили, я того… одного знакомого по службе встретил, парой словец о конспирации обмолвились – полный порядок, подбросят. Документы не потеряли в этакой-то сумятице?
   -Стюардессками приоденут! Ах, Сузька, какая ты разнесчастна, что не с нашей компанией. Слышь, протежист, а стыдобные юбчонки где выдаются? Без мини какие стюардесски-то, одно название с обманом публики.
   -На борту сдерете с кого-нибудь, а не подберете размера, брюки в шорты перекорнаете.
   Куда напираете, граждане?! Не видите что ли: в спецмиссию питомиц, можно сказать, отправляю - когда теперь свидимся!
   Снующие под ногами командировочные, просто туристы с отдыхающими замерли, потом поднялись, плюнув, видать, вытаскивать из-под чужих каблуков сорочки, носовые платки с галстуками, и вместо суеты пустились руки пожимать все больше женского пола отъезжающим, норовя по случаю наобниматься на прощание.
   -Документы были на месте, а сейчас уже не знаю.- Дамочка насилу оттиснула напирающих энтузиастов.
   -Все, милые, пора-пора. Вам прямым курсом на подъемник, а мы с командором, как у флотских заведено, прикроем.- Указал отставной комендант на устремленный под прозрачные купола, теряющийся в выси эскалатор.
   -Строго придерживаться направления - запад-юго-запад. Отлетный вылет…- придирчиво встряхнул комендант на цепи от боцманской дудки походный хронометр, потом головой тряхнул недоверчиво,- …отлетный вылет через десять минутных единиц!
   Расчувствовавшиеся «стюардессы» обнялись с донельзя расстроенной Сюзи, потом, запутавшись в волнении, попереобнимались меж собой. Экс-наложница, по инерции - со стрелецким старшиной, и уж, конечно же - с казаком, не позабыв изъять у последнего зеркальную пудреницу и наказав писать «в заграницу».
   -Нашим, если увидите, привет передавайте!- обернувшись, чуть ли ни выкрикнула на прощание огорченная очередным расставанием дамочка.
   -А коли суженого маго первыми встрените, накажите, чтоб блюл обручение да меня дожидался, потому как из-под земли… тоску-ую!- что есть мочи завопила заневестившаяся дева, затормозив поток поспешающих на эскалатор, чтоб через миг с еще большей скоростью унестись в слепящую светом высь.

   -Уф… С Богом,- перекрестил комендант «возносящихся»,- а то за опоздание на спецмиссию с меня три шкуры содрали бы.- Смахнул проступившую под фуражкой испарину.
   -Не беспокойся, старина, без столь завидных членов экипажа винтокрыл вовсе никуда не вылетит, что ему миссия…- Премного, видать, смыслящий в транспортных делах стрелецкий старшина успокоительно похлопал «сундука» по коньячно-звездному погону.- А тебя - с повышеньицем!- Наметанным глазом уловил, как комендант на недавно прибавленные звездочки косится, а потому перед выступлением в поход вовсе не шуточно вознамерился вспрыснуть произведение нечаянного знакомого в старшие мичманы. Не расходясь делом с намерениями, отстегнул от пояса походную литровку, тогда как казак теперь уже полностью, не отвлекаясь упорхнувшими ветреными стюардессами, целеустремленно переключил внимание на взгрустнувшую Сюзи.
   -Я это к чему - успеют.- От души угостил старшина экс-коменданта да, сделав добрый глоток, оттер усы не от следов выпивки, а в удовольствии.- Уж куда, а на запад-юго-запад не усмотреть, как споро сдергивают, хоть кордоны секретами выставляй. Домчат мигом - не сомневайся. Потому не грех по глоточку,- вновь попотчевал мичманюгу,- за другую звездочку, чтоб подрастала, а то уж больно махонькая. Это к тому,- на сей раз после добротного глотка огладил бороду,- что на восток-северо-восток, глянь, отбывающие еле тащатся.- Сопереживающий старшина указал флягой в противоположном направлении. И точно, никто отправляться в суровые края особенно не торопился, солидные люди продвигались вперед как по таежным тропам - обстоятельно, без суеты… настороженно. Кроме того, многие обзавелись увесистой ручной кладью, хорошо хоть не зима на носу, а то бы под завязку запаслись замороженными пельменями.
   -Значит, пора выдвигаться, а то черепашьими темпами даже в тридцать минутоединиц не уложимся.- Щелкнул обмываемый мичман хронометражной крышкой и решительно забросил за спину цилиндрического вида вещмешок. Сюзино же снаряжение подвизался доставить галантный напропалую казак. Но подобных джентльменств командор не приветствовала - на предложение помочь поднести, отпихнула назойливого доставалу в сторону, жалея при этом, что судьба развела с подруженьками: те подсказали бы, как надлежит действовать - вызвать ли «полице» за попытку кражи или сразу подавать в суд за ущемление женского равноправия?
   -Погодь, надо же за третью, а то четвертой не видать…
   -Стойте, подождите!..
   -Ну, вот видишь: люди подтверждают. И ты, командор, не побрезгуй: путь не близок, а когда еще старшина, аль какой другой добрый человек попотчует?
   Весьма далекую от жеманства Сюзи не пришлось долго уговаривать.
   -О! Молодца, это дело…
   -Подождите…
   -Нет, приятель, опоздал: только казаку на глоток осталось,- подвел итог обмывки третьей звездочки старшина, многоопытно взболтнув флягой. Сюзи же как-то незаметно для себя перестала помышлять о вызове «полице», а отставной комендант - о спешке на северо-восток.
   -Да это же я!- Налетел на теплую компанию бледный, сухощавый мужчина с солидным, тяжеленным чемоданом на руках да со следами недавнего раскаяния на лице.
   -О-у, я, кажется, припоминаю, ведь это вы боролись за гигиену зубов? О-у, правильно делали!- Обрадовалась взволнованному, задерганному тиком, но знакомому лицу Сюзи.
   -Все верно, почти правильно.- Весьма охотно сознался налетевший, спешащий пассажир.
   -Без всяких почти - у нас во флоте завсегда все верно.- Добродушно пыхнул и пожал бывший комендант руку некогда заведующему Сектором отдохновения.
   Тот, опознанный, а главное – принятый за своего, заулыбался в ответ по-детски искренне, так что, видя трогательность встречи старых, похоже, приятелей, взболтнул старшина флягой круче прежнего, выжав кое-что на долю вновь прибывшего.
   -А меня как вновь не справившегося с поставленной задачей экстренно с северо-востока на противоположное направление деятельности перебрасывают,- поделился экс-заведующий очередными чиновничьими «успехами», отхлебнув прямо из протянутой фляги  - аж растроганная слеза выступила.
   -Внове, значит, напортачил, а мы, стал быть, разгребай.- Насупил брови старший мичман.
   -Да-а?! А говорили, что пришлют самых толковых. Ну, ладно. Сейчас вот на рейс тороплюсь, похоже даже - опаздываю. Как наши? Где сейчас дамочка из администрации, а то без нее все равно как без компьютера?
   -О-у «май» подруженька - в направлении юго-запад-«вест» и грустила «вери-вери» кошмар, «синема ужасник»,- видя живой интерес и переживание в скромном экс-координаторском взоре, рассекретила Сюзи направление спецмиссии, несмотря на конспиративные одергивания со стороны старшего мичмана, после звездного обмывания утроившего бдительность.
   -А ведь меня - туда же!- казалось, вновь, как дитя, непосредственно искренне обрадовался освобожденный от бремени командования завсектора.- Да ведь уже опоздал! Как быть?
   -Галопом в «три креста» поспеешь! Девахи на рейсе – закачаешься. Тоже опаздывали – глядишь, рейс задержат, не из-за тебя, конечно.- Встрял казак, стремясь побыстрее отшить от приглянувшейся командора непрошеного знакомца.- Давай, с багажом помогу по отчаянному случаю.- Подхватил доброхот чужой чемодан, зашатался под тяжестью, но на виду у дамы вес удержал.
   Мичман, щелкнув крышкой хронометра, глянул на опустевший, но по-прежнему взметывающийся ввысь эскалатор.
   -Двигай, завсектора! Успеешь ухватить за хвост птицу-удачу, пусть из администрации, но ту еще дамочку.
   -Прощайте!- Кинулся, было, вослед зигзагами уносимому чемодану новоиспеченный беглец за счастьем.- Только вот…- Потупился виновато.- У нас на северо-востоко-востоке боеприпасы вовремя не подвезли - парни из проштрафившейся роты отважно и беззаветно без вести… канули… спасатели.
   -Ну, ничего поручить нельзя! Ладно, беги - разберемся на месте.- Бывший комендант хлопнул по спине такого же координатора, задавая нужное направление.- Хоть на-винтокрыле улети по-человечески, а то вроде начальство, но все-то из рук валится, как у салаги в наряде по камбузу.
   -Канули в каком значении слова? Все ли – без вести?- запоздало силилась расспросить Сюзи.
   -Нет уж, командор, делайте со мной, что хотите, но нынче явно недосуг наводить справки - народ разбежался по спецмиссиям, нам тоже пора сниматься с якоря.- Кивнул на чесанувшего, что есть силы, вверх по эскалатору, точно крылья обретшего экс-координатора.- А то ведь я не Тарзан эдакий, сигать нагруженным через три ступеньки.
   Морпехи распрощались с запыхавшимся казаком да с перекрестившим их на дорожку стрельцом и, хоть казались чем-то не на шутку озабоченными, а то вообще - взгрустнувшими, гордо выступили походом на не терпящий дилетантского подхода ветреных шалопутов восток-северо-восток.

   -Ай да красотуля! По станицам столь прытких девок не сыскать - молодка, а уже морпехов командор!- Чуть ли ни завистливым взглядом проводил Сюзи казачий подхорунжий, сам по возрасту, но не по нахальству, едва до вахмистра дотягивающий.
   -Кабы дело обстояло столь просто, ан нет, материя гораздо тоньше,- авторитетно прояснил ситуацию сверх меры после обмывки звездочек проницательный стрелецкий старшина, раскусивший таки Сюзи, как та овечкой ни прикидывайся.- Тут, брат, без Ертаульного приказа дело не обошлось: разведка, знамо дело, замешана. Тамошние агенты, кто вторую полусотню не разменял, аж с младых ногтей - сплошь одни командоры.









                Глава 11.

                Для морпеха война - потеха.


   Только-только сошел докучливый ледоход, взбаламутивший окрестные протоки, рукава, заводи, речное русло. Схлынуло мутной волной половодье, унося вслед за стрехами остовы курных изб, обитателей, насесты с гриппозной курятиной, плетни, прочий скудный скарбишко, и природа от потрясений отдыхала.
   На застывшей, будто круто взваренный кисель, глади Бобола не видать ни подвижности, ни малейшего шевеления, и если кисель хоть колыхался, когда влупишь по нему ложкой, то речные воды без волнения и плеска в лихом деле подрядились пособниками - едва слышно журча, растекались пред шустрыми суденышками скрытно продвигающейся флотилии.
   Ночку под налет выбрали подходящую: звезд не видать напрочь, а Луна, неверная подруга гуляк, писак да татей решила предстать в виде размытого на треть неба, химчисткой потравленного, безнадежно не выводимого пятна. Света, однако - почти ничего, не пробиться лучам сквозь въедливые, зловонные туманы, липкой паутиной опутавшие берега да безоглядные водные просторы.
   Прокашляться требовалось просто неимоверно, но приходилось вдыхать смрад, витающий в воздухе: вдохмаски приказано беречь до особо напряженного случая.
   -Какую только дрянь неграмотные колонисты-мигранты умудряются в кострах жечь и где… - в тайге? Находят же, а вернее, с собой привозят отходы, не поддающиеся утилизации.
   -Чую: чешуей рыбьей смердит да палеными кишками. Видно, набросали в костры для сугреву, а выходит-то - одна вонища.
   -А дровами чего, пользоваться не умеют, или инструкции по эксплуатации на елки не вывешены?
   -Если бы. У хунхузов взамен инструкций калькуляторы в каждом ухе по штуке попискивают - в дело пускают, что ни подвернется под руку. Скудность жизни отучила, за здорово живешь, прожигать ценное сырье, поэтому отапливаются отбросами, которые даже при саранчовой всеядности в пасти не полезли, а то попросту - продуктами желудочного расстройства.
   -Неужто в костры пукают?
   -Похоже на то, но не совсем.
   -Мрак, чем дышать на службе приходится.
   -Ничего ужасного: отопление метаном, с научной точки зрения, дело недалекого будущего.
   -А как с метана пошлину снимать станешь, неужто по степени вонючести?
   -Чем смердючее - тем дороже, стал быть, товарец?
   -Нет, запах тут не причем, главное - энергоотдача.
   -Правильно, проведешь метанопровод – соседи разбегутся, а потом хоть сам выселяйся.
   -А по мне – ни к чему эти дачи? На просторном, незастроенном бережку самое раздолье: закинул удилище - встречай зорьку, а обустраивать жилье - сплошь вырубка природы да ощипанный камыш под частные пляжи.
   -Не, на ладье раздольней: освежающая водичка журчит ручейком, возлегай, знай себе, на парче да от докучливых персиянок лишь поспевай, как от назойливых мух, отмахиваться. Наш струг тоже ничего, справный. Вишь, на весельном ходу, а прет шибко, что скутер по мощи двунадесятисильный.
   -Судно скоростное, спору нет, только без трюма конструкция чересчур открытая - товар некуда схоронить, багаж как на ладони.
   -Не, баркас, что надо, невод при случае забросить иль перемет выставить, чтоб острогой не баконьерить, коль незаконным объявлено. Одно - глушить несподручно - уж больно хлипок кораблик.
   -Зато радар на месте - для досмотрового дела очень даже сподручно и что бестрюмный - тоже.
   -Для провозного дела сподручно, что прет, а коль не утаить - то нам не любо!
   -На всех чтоб угодить - особый проект требуется. Я тут кое-что прикинул - выйдем из боев, засяду за чертежи, а то, вправду, тесновато, да с обалдсредствами развернуться надо суметь...
   Сверхмалый десантный корабль, отнесенный атаманом к классу стругов, благоразумно избегая дальнейших споров экипажа, мягко ткнулся носом в пологий галечный берег, ровно, как несколько десятков судов подобного же типа по правому да по левому борту. Высадка проходила скрытно, не слышалось ничего, кроме подаваемых команд, звяканья, глухого хлопанья сгружаемого снаряжения да сдержанных матюгов, без которых дело, тем паче боевое, никогда не обходится.
   -Нет, чтоб я еще раз согласился таскаться с сетями… Чего, было, не вызваться в загонщики? Ребята подобрались отчаянные, как на подбор – отшвартовывались налегке…
   И точно, несколько ладей, освобожденных от излишнего груза, растаяли в смердючем тумане эдакими призраками с солидным стажем исчезновения, чтобы вновь материализоваться на противоположном берегу острова да насесть, свалиться на «саранчу», как снег на голову.
   -Не, в загоне трещоткой тарахти, улюлюкай, а бронная защита, знаешь, сколько весит? Таскать замучаешься, ну его. У нас же дело чистое - тенета забросил и дожидайся своего часу, как на рыбалке, а случись нерест - что на путинном промысле,- не согласился с не угомонившимся конбандистом баконьер, не склонный предаваться суетной романтике.
   -А чего, броню-то как раз я уважаю...
   -С научной точки зрения стопроцентной защиты не бывает и быть не может, пускай хоть трижды именуется бронной. Чего далеко ходить - свежий пример перед глазами: при погружении, когда превысили норму давления, кто кричал нецензурными словами, чтоб его из «консервной банки» - не стану уж припоминать прочие метафоры, которые даже у самого Павсания не вычитать - выковыряли? А ведь тоже – якобы защита...
   -Так ведь глубина ого-гошная, куда деться-то? Броню вмяло, точно контрабандой завезенный слоник наступил…
   -Имка прав: довольно с нас плющенных скафандров - одни неприятности да выговоры.
   -Вот-вот, мзды никакой, зато разлука с любимой женщиной. Э-эх, мариманочка пишет, что пока ждет, но вокруг столько просоленных морских волчар ошивается, да безусых гардемаринов вьется, что просит ее моральной стойкостью не злоупотреблять. Один, пишет, отпор соблазнам - мой винт. Как покажет экспонат ухажерам - те в смущениях добровольно, без применения болевых приемов, сами отшиваются; таков сказ и привет вместо фермы да семейного счастья.- Неможенник целиком выступал на стороне атамана, который не вызвался, вопреки ожиданиям трудового коллектива, в лихие загонщики, а определил ватагу в засадные номера, на непрестижные, можно сказать, вторые роли.
   -Не твой винт, а наш, но в остальном сказано верно: за место северов, обещанных со ведмедями, отлавливай мелочь пузатую, отъевшуюся при кедрачах, на дармовой рыбице. Тьфу, эдаким пустодельем где угодно сподручно заниматься: повсюду нечисти расплодилось, как паразитной саранчи в засушь, хоть бы топить разрешали, а то никакой же пользы делу - внове нахлынут, от оравы не отмашешься, налипнут - не отбиться. Тьфу, на них.
   Все, шабаш!- Решительно отринул атаман расстроенные чувства.- Хорош колобродить. А ну-ка взяли! Раз-два…
   Ничуть не смущаясь скрытностью подхода да должной сопутствовать тишиной, атаман с неможней да конбандистом впряглись в выгрузку невода массового лова, кошелочно-загрузочного типа. Тут уж верховодил баконьер: распределял роли да присматривал, чтоб никто не угодил в тенета, а пуще - не опутал крупноячеистой сетью товарища; умилялся при этом:
   -Вот это дело, настоящий промысел! Работенка по мне!..
   А вы куда прете?! Не видно разве: нашей ватаги угодья!- в ловчем азарте окрикнул нескольких забредших призрачных теней из другого экипажа, заплутавших, должно, в тумане. Но те, несознательные, не смутившись, пустились в споры, пока имка, обалдраспулители налаживая, ни урезонил диспутантов:
   -Орлы, у меня работа точная, филигранная, требует сосредоточенности, ошибусь на чуток с закруткой вентиля – никому мало не покажется.
   -Тихо, молчок! Разбазарились…- припомнилось о потаенности операции атаману, настойчиво пытавшемуся разобраться в хитросплетениях зондовых строп, не очень-то в сем деле преуспев, свалившему непонятности на шум да отвлекающую суету.- Дичь вспугнете!
   -А куда они прут?!- Не на шутку, гневом чуть ни праведным распалился баконьер.- Здесь место нашего невода, а их авоськи - правее, пусть чешут куда подальше с прикормленного-то места!
   Один из пришлых спорщиков вздумал было препираться да отстаивать права на клевый, по всему видать, участок берегового шельфа и только уж собрался дать-таки зарвавшемуся оппоненту раза, но, поскольку далеко не превзошел сеточную практику, то запутался в тенетах да во влажные пески, как лепеха на сковороду, шлепнулся. Тут прочие же артельные на невод подналегли - уволокли распалившегося в азарте спорщика в прохлаждающие, смердящие туманы, как тот ни упирайся, все-то не сдаваясь, грозясь кулаком.
   -Это наше место,- сипел аника-воин с натуги на прощанье.- Я в разведку хаживал - тропы здесь торные,- раскрыл секреты происхождения упорства выискавшийся неуступчивый тип, который на поверку оказался следопытом.
   Но, без малейшего почтения к чужим, сугубо сухопутным способностям, бескомпромиссный баконьер помог соседским артельщикам, ускорив удаление силящегося подняться упрямца совсем не агрессивным, а даже по-приятельски услужливым коленом под мягкое место.
   -Двигай-двигай! Знаем, видывали похлеще самозваных, норовящих разведывать по чужим снастям да прикормленным заводям. Мы тоже, чай, не лаптем ушицу выхлебываем - пары ящиков консервов с песьим кормом упреж не пожалели - потому и тропы! Соображать надо, а то на чужое норовят. Откуда только скверным привычкам-то приобретаться? Вроде уж расхитили имеющиеся достояния, сперли невесть сколь годов как…
   -Плюнь. Это не привычка - традиция. Ты бы по мелочи не отвлекался, а то вон, что прикажешь с неможней делать? Неводом накрыло. Меня сноровка не подвела - выскользнул, а он - столб-столбищем, даже не рыпается. Может, лучше не трогать - оставить вместо блесны, как приманку?
   -…живца. А что не рыпается - молодец, теперь главное, чтоб не задохся.- Поспешил баконьер к увязшему в натянутых тенетах неможеннику. Конбандиста же не забыл прикрепить к краю снасти да наказал гнать чужих в шею.
   -Добро, сейчас поищем...- Попытался пристально всматриваться в предрассветную темень конбадист, а чтоб сподручней выполнять поручение, туманы разгонять, размахивая руками – занятие согревающее, но совершенно безнадежное.- Кыш, клятые!
   На зов, будто заявленное инопланетное чудище притопало - то имка в защитных инфраочках, наперевес с обалдраспулителями решил, видно, взбодрить коллектив, чтоб не расслаблялся, излишне долго пребывая в состоянии покоя.
   -Значит так, тебе, как самому технически подкованному да в формулах разбирающемуся…
   -Не совладал я с теорией, попутали Бойли с Мариотами, квадродюймы с атмосферами и прочие, если б не броня...
   -Отставить увиливать! По техоснастке меня назначили главным ответственным,- рассудительный имка предпочитал не терять попусту время на никчемные уговоры да задабривания, а потому не вдавался в суть ответственности, значащейся всего лишь словом: «материально»…
   Конбандист же, решив, что по ротозейству зевнул назначение очередного начальничка, лишь пробурчал что-то неодобрительное о карьеристах, выслуживающихся на горбах товарищей, и обреченно предоставил собственную, без того терзаемую прогрессирующими непониманиями личность очередным технократическим измывательствам.
   -По спутниковой привязке сверился - диспозиция верная.- Взвалил имка без околичностей на стоически сносящего начальственный произвол конбандиста обалдранец с длиннющим распулителем.- Ты действуешь на правом фланге - я вдарю с противоположного. Дистанция меж нами как раз оптимально подходящая для перекрестного обалдения. Ближе не сходимся, а то в давке уволокут вместе с неводом, в водной же среде - уже проверено - действие распулителей снижается…
   -…я им уволоку, я им задам…- Баконьер сноровистым челноком сновал вдоль снасти, по ходу выудив запутавшегося неможенника, бережно вытягивал прочую судовую утварь, что зацепистыми ячейками уволакивалась со «струга», как намагниченная.- «Вправду ли, для гарантии подальше от берега расположиться? Верно ведь, уволокут невод, жалко, новенький, целехонький - сам проверял».
   -Шабаш, довольно возиться со снастью! Насилу в путаных концах разобрался, чтоб их… и стропы туда же, я ж не парашютист с прыжковым значком без удостоверения, а простой атаман, к тому же, человек флотский, не рыбачий!- Атаман выпутался из нескончаемого, казалось, веревочного вороха, плотно же упакованный зонд на берег вытащить не рискнул, опасаясь нарушить весьма сомнительный порядок канатного лабиринта.- Зондище переть - дюжина молодцов требовательна,- раза в два-три преувеличил погрузочно-разгрузочные потребности аппарата.
   -Ничего себе, ишь, как потяжелел - туману напитал, должно быть,- удивился обыкновенному, в общем-то, природному явлению баконьер, все-то ячейки вверенной «драгоценности» ощупывая, а то и, невзирая на темень, разглядывая.
   -Точно, будем считать, что набух от влаги - попробуй нюхни прям злодеями насланные туманища.
   -Дюжина так дюжина, я согласный – остаемся, как есть, а нюхать - пускай другие травятся.
   -Вот и ладно, решено - здесь табором станем. Отныне всякому знать надлежит: за нами земли нету, и баста! Драпать некуда, разе что в омут, аки Ермак Тимофеевич.

   Туман злопыхал - речной десант морщился, но откуда-то для разнообразия, понесло не смердящим дымом, а сладковатым, въедливым запахом бальзама-«звездочки», от аромата защипало в носах, как иной раз у опытных провидцев случается в виду предстоящей выпивки.
   Атаман вдохнул вполне осмотрительно, осторожно, но, невольно расслабившись, скупо заулыбался подначальным ватажникам, будто за плечами уже ловля путинная, а предстояло лишь под ушицу беззаботно остограммиться.
   Баконьер не отстал, вдохнул меж делом, несколько рассеянно, зато полной грудью, ненадолго поморщился, потом беззаботно засюсюкал:
   -Ловись рыбка, только чтоб знатная, не махонькая…- Глянул на неприглядный окружающий мир сквозь сеть крупноячеистую, как через розовые очки, и тот отзывчиво зачирикал, заскакал воробьишками, расцвел весенними бутонами...
   -Кто обалдраспулителем балует?!- имка даже на дальнем фланге не на шутку растревожился.
   -Конбандист озорует. Кто, кроме него?- не упустил возможности заложить давешнего подельника, а ныне закадычного приятеля неможенник, но не со зла, машинально, в силу былой собачьей должности.- Провоз, употребление близких к наркотическим средствам препаратов - на то статья соответствующая имеется…
   -А за соучастие в перевозке статью уже отменили? Всего-то кубодециметр стравил - проверить исправность вентиля,- с ближнего, однако теряющегося в дымах фланга, сквозь гулко, но с точностью морзянки передающий звуки туман, донеслись нахальные оправдания, вослед хихиканью некстати развеселившегося залетчика.
   -Отставить посторонние шумы!- атаман, взяв себя в руки, вновь контролировал ситуацию.- Надеть вдохмаски!   
   -Верно, атаман! Давно пора от смрадища изолироваться!- донеслось с конбандистского фланга.- Травят народ почем зря мерзкой гадостью - терпи, вдыхай. Теперь другое дело, бу-бу-бу…- угадывалось бормотание из-под дыхательного аппарата.
   -Прекратить разговорчики!- не давал спуску развоевавшийся атаман.- Ватага, к ловле товсь!- Боевым настроем, призывами к действию старался перебить опрометчивое безмасочное вдыхание.
   -Цыц! А то ведь я терпелив до времени - кто шуметь вздумает, враз схлопочет по уху, в госпиталях будет ораторствовать,- зловеще, тоже далеко не шепотом пообещался баконьер.- Лишь уловом запахло, а уж начальничков на поклевку развелось – считать со счету сбился.- Чуть ни шоковое отрезвление спугнуло воображаемых воробьишкек, весенние бутоны без розовых очков сникли, не распустившись, зато нахлынуло ретивое - в столь значимом деле как рыбалка не признавал баконьер над собой какое-либо старшинство, вплоть до отрицания «Табеля о рангах».- Кто разорался? Кому невмочь? Рано авралить! Эдаким макаром косяк спугнуть недолго!
   Тут уж распалились прочие ватажники, доказывая именно свою правду, а других в лучшем случае заблуждение, но, продышавшись вхохмасковой смесью, отрезвели вплоть до полного раскаяния и прозрения.
   Поостывший атаман отставил командирские замашки до более экстренного случая.
   -Все верно,- в угоду справедливости согласился с баконьером,- рыбалить - дело не шумное, даже, можно сказать, потаенное, гомону не любит, а ору, того паче, не потерпит. Хоть по мне лучше заглушить косяк кистенем, да грузи в тенета.
   -Чего там, оба погорячились, с кем не случалось. Наш улов - мой, твой - тоже наш… или лучше мой?..- запутался баконьер в извинениях, как не блуждал в дико заросших камышами плавнях Олги-матушки.- Словом, все твое - наше,- покончил с оправданиями вполне удачной, как показалось, формулировкой.
   Атаман не возражал, потому что раздумьями пребывал в сферах не имущественных, а в сугубо тактических.
   -Вообще-то, лов задуман организационно неправильно,- с паузами, необходимого для научно-полноценного вдохмасочного дыхания не стерпел, прибыл в центр позиции для популярных разъяснений имка,- с точки зрения продуктивности труда. Это же сплошь ручная работа…
   -Си - просипела маска вдох.
   -…особо ценимая, можно сказать. Представьте себе, сколько трудочеловеколет…
   - Фррр - клапан прохрипел выдох.
   -…затрачено на тупые погрузочные работы…
   -Си.
   -…а сколько усердных тружеников сляжет с радикулитами да защемлениями…
   -Фррр – маска, казалось, возмутилась.
   -Я на глазок прикинул: с полного улова трудозатрат, примерно, как на строительство двух сегментов среднегабаритного рижабля.
   -Си.
   -Эк, куда забрался, рижабли ему подавай. Сам-то их сооружал?.. Нет. То-то и оно, сперва бы маску отрегулировал, теоретик,- приземленная натура неможенника не приветствовала полеты чужих фантазий да и собственным тоже выше чем на метр от земли парить не дозволяла.- Подсчитал бы лучше для сравнения, чтоб  доходчиво до масс, сколько, скажем, водных ферм оснастить можно по последнему слову техники или неможенных пунктов комфортно обустроить рентгенами, сортирами, полосатыми шлагбаумами, чтоб ни один пострел-воробей не пролетел беспошлинно? А?
   -Далось эдакие сложности подсчитывать: шлагбаумы, было дело, подрывал, туалеты, вроде, не строил. Фррр,- демонстративно пренебрежительно профурчал ученый имка.
   -Раз с сортирным делом в Имках проблем не возникает - знать кустов окрест в достатке. А на неможне в этом смысле не разгуляешься: обзор обязан присутствовать - окрест лишь проволока колючая, поставленная по спонсорской помощи.
   -А вот это неправильно, с научной точки зрения минные поля гораздо надежней.
   -Си-и - упрямо вдохнула маска - ученый во многих науках имка упорно брезговал подсчетом отхожих мест вдобавок с нелюбимыми шлагбаумами.- Проволоку недолго перекусить, а поля, проходы - наука!
   -Фррр! - никак не желала регулироваться упрямая вдохмаска.
   -Умник, а в неможенных зонах абсолютно не кумекаешь, чтобы проволоку чужую перекусывать! За злоумышление упрятали бы в кутузку, а оттуда и в сортир не допросился бы…
   -Цыц, ассенизаторы-надомники! Щас засвечу обоим – замаячите фонарями, что бакены на фарватере!- К вящей досаде и искреннему огорчению баконьера ватажники ни в какую не понимали ответственности наступившего затишья.- Работы погрузочные, видишь ли, невмоготу! А мне об творчески подходе, чтоб лов на живца организовать, даже не заикайся…
   Э-эх, каков в артели знатный водился живец, талантище, да, видать, сманили-таки киношники…
   Но ничего, без приманки лов наладим – пойдет, как по ледку накатанному. Прежде всего, тонкости уловления понимать надобно. Каверза в чем - попрет косяк иль глыбь уйдет, а то брызнет в стороны?
   -Это как дилемма в театральной драме?
   -Почти, но заковыристей, потому что целиком косяк уловить требовательно, вот в чем сверхзадача-то.- Глянул баконьер в философской задумчивости сперва на замерших слушателей, потом на зажатый в руке круглый поплавок невода. Мало кем понятый, как водится за героями, пребывающими во взвешенном душевном состоянии, отрешился от прибрежных дрязг и попытался выискать ответ, пытливо вглядываясь в нечто невидимое, одному лишь ему за туманной дымкой ведомое.
   Словно в ответ на немой призыв в глубине тумана забрезжило размытыми розовыми всполохами, а потом, разряжая напряженную ситуацию, внезапно долбануло громовым раскатом. Уши-то заложило, но зато согнало сонную оторопь– ожгло, как из шайки студеной водицей.
   -Бух! Трах-тарарах!- громыхнуло еще несколько раз.
   -Ужели гроза внепогодная?..- Ученый, но подспудно подверженный суевериям пращуров, застыл имка, точно пред Перуновым идолищем, в оторопи.
   -Эх, недотепа, то загонщики фронтально вдарили,- подкованный в тактике атаман просчитывал ходы операции, точно гроссмейстер за компанию с магистром перед битвой во главе войск одиозного ордена.- Первым делом выведут из строя посторонние плавсредства, вторым – укроются от ответной панической стрельбы.
   -Всем - ложись!- подал команду, сам тоже, нехотя, растянулся на сыром, ревматическом бережку.
   И точно, пошли хлопки гранатных разрывов, следом зачастили технически отсталые автоматные очереди, но огонь велся в противоположном направлении - рыбари, которым пока ничто не угрожало, завертели-закрутили любопытствующими головами.
   -Всем лежать!- понимая, что пытливая охота до новостей иной раз нетерпимее взаправдашней пытки, держал экипажных в строгости атаман.- Береженный, что у Боженьки за пазухой. Не высовываться! Слухом определяй обстановку.
   -А ведь верно.- Имка, по научным большедорожным навыкам приложившись ухом к плотной прибрежной гальке, довел до соратников последние новости:
   -Похоже на локомотив паровозный, тот ход набирает, ломит, будь здоров как - чуток и пора подрывать…- доложившись, уполз на вверенный фланг по-пластунски.
   -Ух, ты, натуральнейший косячище прет!- Баконьер аж замер от восторга.- Может, невод пошире растянуть, а то как бы через края добыча не захлестнула?- Осознал, что в собственнических замашках совершенно напрасно поскупился, спровадив прочь, как с жадных глаз казалось, примазывающихся конкурентишек.- Перехлестнет - что тогда?
   -Правый фланг, перебежками вправо!- отдал приказ мощью зычного голоса атаман: косячный гул слышался уже вполне четко - спугнуть, тем паче поворотить лавину вспять не представлялось никакой возможности, возникни даже в том насущная надобность.- Левый фланг - ползком влево! Сомкнуться с соседями!
   Доползший имка с прибывшим на подмогу неможенником, исполняя приказ, расположились впритык с коллегами-соседями - невод натягивать особенно не пришлось.
   -Влево слабина вытравлена!- Для проформы подергав за снасть, деловито встряхнул невод, в силу привычки перестраховываться, неможенник.- Внахлест пойдет, слышь, атаман?
   -А то как же… «Внахлест» - непорядок, пойти, что ли, разобраться?
   -Нет, не до пустяковин, наше место здесь, на косячном стрежне, чтоб на главном направлении прорех не случилось, а на флангах даже одному ловцу делать нечего, двоим же - и подавно.- Баконьер категорично не собирался прохлаждаться на путине, тем более - отвлекаться на мелочи.
   Конбандисту, вопреки заверениям опытного специалиста, бить баклуши не приходилось, а спугнутых соседей чуть ли ни приманивать да задабривать: в одиночку натягивать тяжеленный невод показалось малопродуктивным.
   -Слышь, ребята, сети подтаскивай: мы народ нежадный, за показателями не гонимся, так и быть, уловом поделимся.- Не возымело приглашение ни движения, ни малейшего действия. Видя тщету посул, пришлось прибегнуть к стопроцентно до сих пор срабатывающему резервному варианту.- Гм, к тому же коньячишки с собой полная фляга имеется… не в одиночку же армянский «ОС» оприходовать.- Проверенный вариант в который уж раз не подвел, а взамен давненько уж не виданного «ОС-а» запросто сошел олдавский слабо-выдержанный.
   -На правом фланге тоже «внахлест»! Не хуже, чем у прочих…
   -Гляди у меня, рыбалка, провороните фланги - взыщу по неуставной строгости,- пробубнил атаман, которому не до рапортов конбандиста, не до баконьера, все-то ревностно перебирающего тенета. В тумане звуки обманчивы, а инфраскоп то ли ничего не засекал в окружающей смрадности, то ли с отравного тумана занемог матричной немочью да закапризничал. Поневоле пришлось ориентироваться по менее прихотливым, чуть ли ни народным приметам - куда денешься? Почву под ногами пока не трясло, зато дрожь передавалась, что под напором раззадорившихся шпалоукладчиц, решительно перекрывавших даже для мужиков безнадежно завышенные нормы.
   Видать, пора! Когда земля трястись почнет - поздно будет. Сам себе я вибродатчик! - Плюнул на аппаратуру атаман и вскочил в «ладью».
   -Пора, дави!- За ним, ловко проскользнув меж коварных строп, сиганул на борт баконьер.- Чую: самое времечко! Эх, хороша путина, спору нет, одно жаль: без остроги да гарпунишки верного расстройство нервов делается, тряс нападает.- Продемонстрировал вовсе не думающие подрагивать от волнения ручищи.
   Атаман, окончательно прочувствовав складывающуюся обстановку, плюнув на большой палец, вдавил исполнительно аж хрустнувшую кнопку в панель управления. Компрессор, чихнув от застоя да на туманы зловреднючие, мигом принялся откомандировывать взбухающий на глазах зонд в начинавшие свежеть, позевывая, потягивающиеся, долгую ночь тосковавшие по согревающему солнышку предутренние небеса.
   Зонд, возомнивший себя, ввиду возложенной ответственности, чуть ли ни ровней Дедалу на пару с легковесным, необстоятельно мыслящим Икаром, рванул от отеческой опеки компрессора, чихнув взамен благодарности бурливо задействовавшими химреагентами; поднапрягся, напыжился и потащил наверх из тумана забвения к просветлению зарождающегося дня длиннющую оболочку пассивного летательного аппарата. Стратостат, как тормозящим и отстающим на роду написано, раздуваясь осознанием собственной значимости, извивался на суденышке хищной анакондищей, поспевай лишь увертываться. Дело вот-вот должно было дойти до окаянных, очень уж атаману подозрительных строп.
   За сипением газа, хлопками разглаживающихся стратостатных складок топот косяка нарастал, казалось, не столь уж стремительно.
   -Не поторопились ли, атаман?- насторожил баконьера не допускающий промаха опыт.
   -Не водится за ватагой неводы впустую расходовать. В самый раз сработано - не сомневайся.- Напряженно застывший атаман сбросил оцепенение, судорожно вцепился в бесполезный для полевой практики инфраскоп, по недосмотру полученный озабоченным сугубо матримониальными проблемами неможенником вместо долженствующего присутствовать на борту инфравизора. Отчаявшись хоть что-нибудь определенное высмотреть, ухватился за более массивный, а потому не столь сподручный тепловизор, приволоченный дотошным до научной скрупулезности имкой. Но прибор более подходил для обнаружения пульсирующих в недрах космоса квазаров, чем для потаенной сеточной ловли. Однако, покрутив в разно-вариантных направлениях да надавив для тончайшей настройки предназначенные сенсоры, удалось-таки узреть всполох тепломассы, языком  протуберанца потянувшийся к неводу, а вослед накатывающей чуть ли ни пришлой, чуждой речным спокойствиям цунами.
   -Кажись, ловля путем идет.- Стер да стряхнул атаман со лба испарину.- Порожняком невод не утянет, на этот счет будь спокоен.
   -Да мне то что, просто за имущество переживаю.- Чуял и без тепловизоров баконьер: улов обещается бить рекорды, да в воздухе сквозь смрады, даже через вдохмаску премиальным запашком явно повеяло. И точно, привалило. От уловища даже у рыбаря, прошедшего нерестпобоища динамитные да забои многотоннажные дух сперло.

   Аньчжуры ломили откормленные, наглющие, захунхузившие напропалую. Сплошь отпрыски когда еще осевших примерных овощеводов, поденщиков, торгашей да лесоумыкателей, нынче же просвещенные, знающие права без обязанностей вплоть до цитирования статей из капитулянтских соглашений, параграфов изворотливых кодексов, с лежки сладкой предрассветно спугнутые, от того да, что в очумелом сознании, как дубиной вколачиваемые, мелькали мысли о неминуемом возмездии, озверелые окончательно.
   Многие из хунхузов с «калашами» в руках, прочие с наиболее из имущества ценным - пачками гашиша в зубах. Те и другие напролом перли, понимали: многое навесят на забубенные головушки, начиная с безрегистрационного хранения нарезного оружия, с нелицензионной торговлишки наркотой, и аж до разжигания костров в неположенном месте, до привлечения за выражения перенятой нецензурной бранью в общественной лесистости.
   «Премиальные», при ближайшем разнюхивании, благоухали далеко не фиалками. Спросонья-то, поутру, от тревожного просыпа, гона волнительного да, того пуще, от традиционного травянистого корма, сдобренного белковыми отбросами, аньчжуров подперло столь нестерпимо, что силосная вонь распространялась вперед гурта туго шибающей волнищей.
   -Вдохмаски перевести на максимум!- кто-то, вроде на имку требовательным голосом похожий, силился другарям напомнить о предохранении дыхания.
   Прошибало и через усиленную защиту, но стойким рыбарям даже квинтэссенция газовой атаки нипочем, потому загадить Бобол не допустили.
   Вслед за хлесткими стропами сиганул ввысь многоячеечный, лелеемый баконьером невод. Однако порожняком ускакать уж больно прыткой сети не позволили. Навалила масса аньчжурская, рванула к относительно чистым, неокончательно испоганенным водам, несознательно подминая, топча казенную, подотчетную снасть, но тренькнул струнами стратостат и мало-помалу принялся вытягивать уловище подальше от вод, прочь с загаженной уж, попранной, настрадавшейся землицы. Хунхузы застревали в ячейках, увязали в многохитростных карманах невода и точно черпалкой, порционно подавались наверх, сначала медленно, потом быстрее, с неотвратимым ускорением, набирая ход по мере возрастания напора толпищи.
   Загонщики работали ответственно, на совесть - снасть заполняли исправно, по возможности равномерно. Зато уловленные бессовестные особи то там, то здесь норовили сыскать лазейку, просочиться по флангам, а при удобном случае ловчий инструмент попортить. Против того предусматривалась бдительность на обалдраспулителях. После применения спецсредств хитрюги на время превращались в существ, вполне покладистых, отловом удовлетворенных, к тому же с трудовой задоринкой:
   -Эй, господина, бери меня в работа капуста сажать!
   -…прачечный открывать…
   -…кедры валить…
   -…тигра добывать, а нет - ловить лягушка. От вкусный и полезно…
   -Ага, на все руки мастера отчаливают, как же без них с таежными богатствами совладать?! Втуне пропадут не разграблены...
   -Лучше в корыте стирать, чем в химической прачечной. Еще не известно, какую отраву взамен порошка используете!- атаман с баконьером сочли должным во вполне вежливой форме от предложенных услуг отказаться.
   -Всем – подъем, без разбору! На рижабле пущай, коль охота, сортируют по специальностям, лесогубов в гладильщики, тигроедов в уборщики, а по мне - всех без разбору в репатрианты на родные рисовые плантации, иль игрушки из ядовитейшей пластмассы дуть, а то диверсантить петардными подрывами. Тьфу, одним словом.
   Многоячеечный невод, исправно сгребая вспугнутых беглецов, подымался чуть ни конвейером, безотказным лифтом, взявшимся перевыполнить умопомрачающие показатели грузоподъемности. Посулы доносились уже иного толка, но по-прежнему разнообразные: от сдачи в наем полонянок, продажи задешево тюка-другого нащипанных из дохлятины пуховиков, до стандартной расправы, откладываемой совсем ненадолго. Хорошо, «калаши» в сумятице подрастеряли, к тому же не до прицельной пальбы барахтающемся уловленным, так что, если кто на гашетку с перепугу нажимал – свои же глушили для пущей самосохранности. Даже трепетно лелеемого гашиша многие лишились, но не по растерянности, а от проворства нигде даром времени да сноровки не теряющих соседей. Это уж потом в нервических припадках, воя по кошачьи, руки в традиционно-массовых единоборствах заламывая, разберутся, кто кому, чего должен и кто правый, а то, что битый - всегда виноватый, с сим постулатом спорить не в аньчжурских обычаях.
   Отрава, что все же мимо тенет проскальзывала, чуть ни сердобольно, сколь позволяла сноровка атамана, возвращалась обратно в рожи хозяевам. В сем деле баконьер подоспел на помощь, чтоб в водах от ядища пакостного рыбица до разудалой ловли прежде времени не покончилась. Так что расстройство и огорчения в среде уловленных хунхузов временами отшибло хватательными инстинктами, но напрасно торчали во все стороны ручища загребущие: хапали в основном лишь отвратно провонялый воздух. Тут уж сами повинны, что хотя бы чистого духа из Ворликии напоследок не позаимствовали.

   Улов отменный - на славу порыбалили, и, судя по тому, что невод взмыл в просветлевшие от нахлынувшей отрады небеса самым последним, а стратостат еле-еле осилил подъем переполненной, отяжелевшей снасти, поволочив-помотав прежде по многорешной землице, ватага атаманова, вполне возможно, замахнулась на побитие рекорда.
   -Ну, братва, карманы оттопыривай,- даже не смыслящий в тонкостях рыбалки неможенник оценил перспективу сетевой отягощенности,- премиальными завалят по уши!
   Торжествовали все, особенно запоздавшие на погрузку аньчжуры, не угодив в тенета, но заполучив дополнительную дозу из обалдраспулителей. Тут уж аккурат ко времени подоспели загонщики, загнали гурт скопом в резервный невод да с глаз долой отправили проветриться на свежем воздухе, заодно от греха подальше, потому конфедератам донельзя нестерпимо, когда родную землю поганила, более того, пожирала заезже-залетная саранча.
   После образцово осуществленных мероприятий по эвакуации настал черед экологической службы приступить к очистке острова от загаженности, к тому споро доставили мусоросборные агрегаты с дезинфекторами, древореаниматоры, дерноотмыватели и, конечно же, воздухоочистители.
   Переглянулась с отрадой, обнялась радостно, атаман руки пожал и поздравил с выполненной на совесть работенкой.
   -А эти,- охочий до добычи баконьер пребывал в азарте, никак не мог успокоиться и кивал в сторону соседей,- место оттяпать хотели прикормленное! Я ведь когда смекнул: здесь, нигде более наизнатнейшая поклевка-то!
   -За проявленную сметку хвалю!- атаман явно стремился поделиться приподнятым настроении с экипажными. Было чему радоваться, как иначе: со стратостатом не перемудрил, ни прежде времени не выпустил, не промедлил, перестраховываясь. К тому же из доброй полусотни неводов, пачкающих грязными кляксами самое чистое явление в мире - зорьку утреннюю, атаманов выглядел наиболее неприглядно чернеющим. Хорошо хоть относило безобразия весьма кстати проснувшимся ветерком прочь в восточную сторону.
   -Славное дело. Все отличились, а особенно ты, чудо рыбалье, удача уловишная!- От души хлопнул баконьера по плечу – добытчика аж перекособочило, но другари дело подправили - принявшись в энтузиазме мять да выправлять фигуристость приятеля.
   -Да что я, да я… ребята… Я ж для нас всех, за артель, стал быть, радел,- не на шутку расчувствовался баконьер, на чьи искренне, попростевшие глаза, больше привычные острогой прицеливаться, чем к чувственности, обещалась вот-вот навернуться да никак не настаивалась трогательная слеза. Крепкая сказывалась отвычка: на промыслах как-то без сантиментов обходишься.
   Один лишь неможенник себе на уме, даже во всеобщем ликовании принимал несколько отрешенное участие, прикидывая да занимаясь подсчетами, возводил умственные прожекты, какие невидальщины с премиальных-то непременно заведет на ферме, жемчужниц перламутровых, ершовых производителей от жапанцев понавыписывает… Но даже в отрешенном, самоуглубленном сознании достало места для ватажников: всплыл вопрос - когда боевые друзья в гости закатятся, что под «суши» глушить лучше?..
   «Во-во, бар обустроить требуется… в гараже, рядом со скутером, за кормой катера»,- все-то обретался меж ликованием экипажа и радужными прикидками.
   Но даже меркантильная корысть не могла, как ни пыжилась, стать помехой планетарному коловращению - светало.
   А как рассвело бесповоротно, без сомнений в том робких колебаний природы, загудело в небесах натужно пыхтящими роторными движителями, то поспешал отличный от облака лишь дельтовидной геометрией контура рижабль. По-хозяйски подлетая к стратостатам, затягивал стропы и вбирал из переполненных неводов уловленных хунхузов, дабы те в свежих воздухах фирменный запашок не выветрили, от того не простудились, потому что далеко не каждый мигрант запасся перед эпохой вторжения оплаченной медицинской страховкой. Но ветерок уверено задувал в направлении юго-восток-восток, подгонял стратостаты прочь на спорную родину уловленных, выдворял в далекие, обестигренные, обескедренные, коноплей поросшие края Харбаровские, где цикадка не заверещит, а лягуха, ох, и крепко подумает, прежде чем «засветиться» кваканьем. Так что отлов стратостатов, забор неводов проходил в стороне. Оно и к лучшему: ни гул мощных движителей, ни страда путинная уже не отвлекали крепких мыслей морпехов от торжественности парадного построения.

   -Равнение на средину!- гулко скомандовал начштаба по строевой подготовке. Впечатав шаг в прошлогодние иглы кедрача, прищелкнув в завершении чеканного маршрута каблуками, отрапортовал:
   -Вашесто командирство! Так что имею доложить: великое выселение непрошенной орды с Бобольих островов успешно завершено! Потерь, кроме пятка средней степени обалдраспуленных, не имеется!
   К моменту подавления на острове основных источников смрада, к окончанию уборки мусора прибывшему комсоставу, в общем-то, повода выказывать недовольство не представилось.
   -Молодца, морпехи!
   -Здрау!.. Ау! Ау! Ау! Ау!- рявкнули в ответ, что громыхнули, немногочисленные, но берущие стройностью чернеющего зигзагом построения шеренги.
   -В грязь лицом не ударили! Не стыдно теперь перед зазнаистой десантурой, которая точно пресловутой «поганой метлой» незвано-непрошеных колонизаторов выметает. Столь стремглав решительно как ваше подразделение не действовали нигде: ни на Ртыше, ни на Боби, ни на других, якобы спорных островных территориях. Да живет слава очистки родимого Бобола от оккупантов в веках!
   -Ау! Ау! Ау!- радостно рявкнуло в ответ, аж всколыхнулись шеренги.
   -В память о решительном и бесповоротном освобождении крайне значимого пункта территории Родины властью данной нарекаю отныне ваше геройское подразделение «Бобыльным»!
   Черномундирные ряды да шеренги вопросительно застыли, соображая, радоваться ли, огорчаться столь не однозначному наименованию?
   -Что вовсе не означает запрета на браки, заведение семей и, тем паче, детишек. Потомственных героев, по-конфедератскому разумению, должно становиться как можно больше! Так что, холостым да незамужним бойцам «Бобыльного» подразделения предоставляется месячный отпуск, дабы экстренно остепениться, разделаться с брачным вопросом окончательно.
   -Ау! Ау! Ау!- поскольку семейное положение большинства морпехов соответствовало присвоенному отряду героическому наименованию вовсе не по убеждениям, а по временным обстоятельствам, то «ау-ау» вышло особо раскатистым, звонкоголосым.
   Довольный живым откликом сам-то молодой годами да, видать, подающий надежды командующий продолжил:
   -Согласно крайним сводкам, поступившим с рижабля, первое место по взвешиванию улова со значительным отрывом стратостатного невода от ближайших преследователей занял экипаж ушкуйного атамана! С чем доблестное подразделение и поздравляю!
   -Е-е!- по-неуставному возликовала атаманова ватага, да огорчились конкурирующие коллеги по промыслу.
   -Согласно уговору, победителям в улове,- не уставал сыпать начальственными дарами командующий, точно за чужой счет расщедрившийся Бонапартишко, тоже накрепко с островами повязанный,- присваивается внеочередной разряд по прикладной рыбалке!
   -Е-е,- как-то без энтузиазма отозвалось скомкавшее строй атаманово войско, но дисциплинировано стойко выровнялось. Только баконьер невесть чему радовался, норовил, внося смятение, руки пожать да лез с поздравлениями. Когда ж приятели энтузиаста остепенили, аж зажмурился, воображая, как разрядный значок засияет, заиграет блесенкой на рыбачьем жилете в соседстве со многими карманами да нашлепками.
   -Кроме того – выплата премиальных, что за пару увольнительных на берег не прокутить!..
   -Вот это е-е!- последнее поощрение встретили с гораздо большим пониманием да воодушевлением.
   -…и дальнейшее откомандирование по личному выбору!
   -Ау! Ау! То есть, е-е!- восторгу ватаги не виделось предела. Соседние экипажи тоже не преминули поздравить удачливых приятелей - чуть строй не порушили. Когда же внезапным шквалом накрывшая радость схлынула, ватажников словно на пустынный брег выбросило: раскрыв рты, чтоб отдышаться от бурных проявлений  радости, в задумчивости, самоуглубленно пялились в неизменно глубокомысленый небосвод.
   С неможенником дело обстояло яснее ясного: мчал на перекладных винтокрылах к давно уж лелеемой в мечтах морской ферме многострадальных мидий с устрицами донимать прикормками вплоть, пока ни начнут жемчужинами правильных форм отплевываться. Конечно же, осуществлять измывательства над примитивными формами жизни намеревался не в робинзоновом одиночестве, а сообща с задушевной мариманочкой, непременно задрапированной лентами с якоречками, в мини тельняшечке, с ямочками на поспелых щечках...
   -А-а-ах - выдохнул неможенник во вникающие в человеческую суетность, принимающие, казалось, заказы и отзывчивые сокровенным чаяниям небеса.
   Конбандист лишь головой покачивал, словно в трансе внове скитался по неясным серпантинам дорог в поисках призрачно ускользающего счастья.
   Имка же щурился от удовольствия, заведуя многонаучными лабораториями, проводя изыскания со всполохами, искрами да прочими, гораздо пущими эффектами, кристаллизуя до жути необходимый научной общественности параллаксный перегонный преобразователь…
   Баконьер, не чуждый разведыванию перспективных нерестилищ, подумывал попытать, пользуясь случаем, удачу на Боболе: «А чего, уловища, должно быть, о-го-гошные, ишь, как водица играет всплесками - заждалась, небось, белорыбица человека понимающего, квалифицированного разрядника. От добра-то большую благодать чего искать? По прямому назначению неводишком бы попользоваться. Э-эх!».
   Атаман, вскинув голову и пронзив зорким взглядом облака, мыслями пребывал далече: бороздил полярные широты, торил в пурге путь через сугробы, отбивал от медведей да спасал на зимовье провиантское имущество, застрявших в полынье бестолковых белух наставлял на путь истинный…  На отдыхе же что-то выстукивал малопонятной, от того романтичной да вдвойне притягательной морзянкой, почему-то всенепременно с вонюче чадящей цигаркой в зубах.
   Принюхался машинально.
   «Должно, остатки аньчжурского духа не выветрились. Да и о чем я? Что это я!? В холодке, что ли, решил отсидеться? Н-нда».- Поковырял в смущении носком сапога наносную почву, пока ни наткнулся на округлую гальку.
   «Эка, камень… Точно! Как позабыл-то? На Камне неладно со конфедератушкой! Баяли: вроде старинушка в тех краях верховодил…»- прошибло предчувствием недоброго на Севера, вослед за посулами начальственными, подавшееся сознание атамана.
   -Командир!- Вышагал из строя без спроса, что отличившемуся, в общем-то, дозволительно.- Как дела на Камне? Слышно чего?
   -Хвастать пока нечем. Туго с Камнем. Кому-то из наших по шеям… по прочим местам наподдали. На вызволение охотников набирают… но не флотских - дело-то сугубо сухопутное.
   -Значит так, из ватаги никого неволить не стану, а меня, значит, пиши…- сглотнул комок морской досады атаман,- в сухопутные. В охотники, стал быть, на Камень!- добавил тверже некуда.
   Без того чернеющие шеренги от удивления застыли, точно в предгрозовой неподвижности.
   -Нашли дураков с Камнем связываться, не, нетушки...- прошептал неможенник и аж поежился.
   -Там же впрямь сухопутье континентальное, на кой оно нам?- Баконьер виду не подал, но вроде как засомневался в достоверности не очень-то основательно усвоенных азов географии.
   -С точки зрения познавательности, разве что, для всестороннего обследования процесса обращения индустрии в невосстановимый прах, изучения последствий… для науки. Дядя в тех краях обретается, а то, может, угнетен богомерзкими компрадорами - надоть выручать,- теоретически обосновав вопиющее безрассудство, бодро, старательно вымаршировал из строя, к удивлению приятелей, имка и, оправив форму, стал рядом с атаманом.
   -Вот как, угнетаются, значит...- сухо пробубнил под нос внезапно посуровевший неможенник и вознамерился тоже вперед вышагать.
   -Ты что, совсем спятил?- Успел, ухватил приятеля за рукав конбандист.- Шкуру давно не дырявили, здоровьишко лишнее заимелось - растратить хочется?
   -Дросель ихний, как с Рейхбубликой пшик вышел, да с финансами прижало, за неможню взялся, кровопивец. В застенках произвол с пытками учиняет - деньгу, трудами многохлопотными нажитую, как паучище, каплю за каплей высасывает. Уж доберусь до злыдня эдакого!
   -Случалось, видывал на своем веку дураков, но такого...- Поглядел во след пухлому сложением, но корпоративно жестко настроенному приятелю конбандист, пожал плечами, мол, что с пентюха взять?  Покачал головой от расстройства и тоже отчеканил пять шагов вперед.
   -Оно то, конечно, сухопутье, но без промысла люди нигде не обходятся. На раздольях-то водных всяк горазд баловать белорыбицей, а мы, глядишь, и на Камне чего споймаем!- решился баконьер: ему-то, в последнем деле особо отличившемуся, не след отставать от соратников.
   Так и застыл перед строем отчаянный экипаж да еще парочка сорвиголов, которым морской сухарь с повидлом нипочем, а все-то подавай остроты впечатлений.
   -Раз такое дело - добровольцы в охотники вызвались, то отпуска молодцам перенесем на более подходящее время. Вот ведь передохнуть, дух перевести требуется, но нет, не всех на текущий момент кровососов повывели да с землицы родной вышвырнули!- Удивленному поначалу неожиданным почином атамана, но оперативно наперед просчитывающему ходы вверенного подразделения командиру случай представлялся весьма многообещающим.- Не числом, так умением Камень взят будет!
   Данной властью назначаю командиром сводного десанта молодого, но набравшегося опыта командора. К тому же в рукопашных - пример многим -  один из первых, в чем был отмечен!
   Представленный молодой командор несколько смутилась, потупилась, но кто-то основательный, столпом опорным стоящий за спиной, поддержал как словом, так и плечом - взбодренный командор улыбнулась отчаянно, приветливо глянув бедовому экипажу охотников в самые, казалось, отважные души.
   -А-а! Была - не была!- Шмякнул в сердцах кто-то беретку оземь, другой матернулся в рамках уставом дозволенного, но почти вся, даже обремененная брачными узами мужская часть воинства подалась в добровольцы. Вослед, косо на командора поглядывая, потянулись пусть не столь многочисленные в морской пехоте, но нежданно оставленные без привычного внимания мариманочки.
   -Кранты, братцы, запись добровольцев прекращается! А то как бы у винтокрыла перегруза не вышло - надо же оставить место под снаряжение...- несколько запоздало забеспокоился командир, опасаясь остаться совсем без подчиненных да прислушавшись, наконец, к обеспокоенному что-то, разводя руками, горячо доказывающему помощнику по технической части…
   -Никак - Сюзи!?- пристально, сквозь тщательно протертую оптику всматривался имка в нечаянное начальство.
   -Она самая и есть, не дать - не взять,- подтвердил атаман.- Похорошела, но, все едино, сухенькая.
   -Коли б одна, то ладно, а вон захребетник у ней каковский выискался.- С затаенным чувством неприязни впялился имка в явно нежелательную личность сюзиного помощника.- Ярый гонитель, тот еще охотничек… за рецептами племенными, тайно-фамильными.
   -А ведь вправду - комендант!- с готовностью развеселился атаман.- А я-то мыслил: крыса тыловая, а тут на тебе, в отчаянную экспедицию - ни герой ли?..








 
                Глава 12.

                Птицу мира тюрьма не сгноила.


   По редким, дошедшим до нынешних времен былинам древних сказителей и из свидетельств немногочисленных очевидцев известно, что на скалистых кручах, на тропах, где вдвоем не то, что разойтись - не протиснуться, по заведенному горскому обычаю матереют да крепчают бараны, за круторогость, твердость черепных костей да маниакальную тягу бодаться прозванные архарами. Редко кого горные бараны не забодают, принимая сих счастливцев за помет, недостойный гордого внимания. Прочие же, удостоенные интереса индивиды, свидетельствовать в пользу таранных способностей именно архаров, увы, уже не в состоянии.
   С пренебреженными, зато уцелевшими скалолазами-скитальцами да с добредшим в скептические времена эпосом готовы поспорить, выдвинув лишь непременное условие, чтоб с закрытыми лицами да анонимно, некоторые участники сафари, в силу жирнобрюхости алчущие остроты ощущений, дородными телесами кормящие мух цэ-цэ по унавоженным саваннам. «Сафаристы» не понаслышке знакомы с досточтимыми ахриканскими буйволами, что рогами да задубелыми лобешниками, шутя, рикошетируют крупнокалиберные пули, а потом уж глумятся над охотниками и в истоптанные копытами колонизаторские шлемы по-всякому.
   Но и бодливые архары, и жгуче-темпераментные буйволы осрамились бы, рога пообломали о твердыню каменных стен, о незыблемость кирпичных сводов, пусть весьма далеких от «виповского» уровня, но зато будто не возведенных вовсе, а как из монолита вырубленных застенков, стихиям, даже землетрясениям бросающим вызов незыблемой непоколебимостью.
   Но вот растревожились вольготно процветающие по углам, по сырым закоулкам паутины, насторожилась плесень, преспокойно, знай себе, повсеместно загнивающая, а потолочно-стенную осклизлость, не говоря уж о традиционной - половой, будто холодком подернуло. То проявлялись симптомы паники, доходящей вплоть до невозможной эвакуации, паники в преддверии неминуемого сквознячка, что в местных застоях слыл подлинным тайфуном, представлялся бедствием, сравнимым лишь с невиданным в подземельных условиях торнадо.
   И точно, наработанное веками чутье не подкачало. Заскрежетали запоры, из-за въевшейся халатности жиром не смазанные, заскрипели петли, по бессовестности тюремщиков проржавелые, завизжала в надрывной потуге, словно бедолагу с корнями на дыбе выворачивают, дверь, как для самих себя стародавними умельцами на совесть кованная - многострадального конфедерата проволокли и с бесчувствием надсмотрщицкого пренебрежения швырнули в склепообразную камеру.
   -Возись тут с доходягами, то отворяй ворота, то затворяй - нашли Настасью на потребу генеральского задохлика!- Неповоротливая тушенка застенного смотрителя, с трудом разминаясь в саженном проходе с такой же жиромассой подручного, навесила амбарный замочище, добротно от ржавчины замазюканный сальными лапами, и, негодуя да переваливаясь, удалилась на лежку с бражкой да закусочной колбасой, уж лучше не поминать из чьих да каких ингредиентов состряпанной.
   -Никакого почтения к генеральским особам, пущай самозванным, но, все едино, состоящим в немалых чинах,- даже как-то обидно…- Встрепенулся конфедерат, бряцая медалями, одергивая обвислый китель, дабы привести себя, не смотря на болезненное кряхтение, в строевой вид.
   В каменном мешке, клинообразно зауженной  камере, скорее походящей на могильный склеп, чем на место содержания по нерадению палачуг оставленных в живых страдальцев, в свете неверной луны скупердяйским серебристым ручейком, как через ростовщические пальцы стекающим сквозь зарешеченное, подпотолочное оконце, угадывались заинтересованные шевеления, затем донеслись любопытствующие междометия. Что-то каменно-кремнистое зачиркало приветливыми бенгальскими искорками, потом ароматы сырости смешались с чадом паленой шерсти - то занялся фитилек в плошке с веществом, предназначенным, вроде бы, для насыщения желудков, но от приема вовнутрь презрительно отвергаемым брезгливым сознанием; по стенам да по заинтригованным лицам подвальных сидельцев неуверенно загуляли тусклые мазки мерцающего света.
   Томимый глухой теменью «мерзкобесовского» багажника да последующим мраком подземелья конфедерат даже от робкого подобия освещения зажмурился.
   -Командира!- Набросилась на ослепленного какая-то, будто не фигура телесная, а тень призрачная, потом другая эфемерида, проскользнув незамеченной, принялась старательно мять с незанятого бока да обнимать растерявшегося конфедерата. Следом пред ним, кривящимся от разбереженных пыточных побоев, но зато потихоньку прозревающим, замаячили прочие, на сей раз бледные лица, с гораздо более заметными кровоподтеками да ссадинами, чем на все-то тискающих многострадальные плечи, ребра «тенях».
   -Браточки, дорогие, вот где довелось свидеться!- распознал, наконец, искажаемые мутными бликами света лица давешних друзей-соратников конфедерат, да всех подряд, чтоб без обид, позаключал в объятия. На фоне грубой кладки стены приметил имку, в застенках чуть ни окончательно замшевшего. Последним приветил насилу поднявшегося конфедератского юношу, уж было возмужавшего да в отчаянной рукопашной пострадавшего вплоть до травматического состояния.
   -Гляжу, не мне одному на орехи перепало. Камень, знамо дело, штука твердая – зашибет, кого ни попадя. Я вон, дурак старый, уж, вроде, тропы-перелазы потаенные разведал и то расшиб лобешник на ровном, казалось бы, месте…
   Геройствующий полуфиоп без выдранной с «мясом», достопамятной медали, выступающий в подземелье второй тенью, вознамерился перебинтовать конфедерату голову, но более догадливый собрат попытался втолковать решительно настроенному «медику», что со лбом не всерьез, а образно:
   -Черепо-шкелето здоровый - шутка не понимай!
   Геройствующий полуфиоп, осознал промашку и, не смотря на упорство характера, вернул отодранный для оказания скорой помощи рукав урезонившему приятелю.
   -Нас за обкладывание Катькиного Бугра, за беспредел у большой дороги, сопровождаемый насилиями над свободой предпринимательства привлекают,- отрапортовал ментонер, тоже без знаков отличия, со споротыми шевронами, но ответственности за команду с себя не сложивший.- А что озверелая погань вам инкриминирует да по какой статье?
   -Людям верю, надеюсь на светлое будущее,- чистосердечно признался как покаялся конфедерат, сочтя невозможным скрывать от друзей тяжкую полноту содеянного.
    -Да-а, проступок неосторожный, сказал бы даже, опрометчивый. Неискоренимая наивность, при богатейшем-то жизненном опыте…
   За столь вопиюще бесправовое нарушение укатают на полную катушку - не позавидуешь…
   -Неужели за проявление веры и надежды тоже измывательства по-местному бескодексу полагаются?- Покачивался, зеленым ментонером поддерживаемый, но переживал за старшего товарища, негодуя, даже эмоционально жестикулируя, юный конфедерат. Улыбка от нечаянной встречи, едва засветившаяся на его лице, чересчур уж вежливо уступила место прежней бледности.
   Замшелый имка пусть и скупо, но тоже заулыбался, однако лишь до тех пор, пока ни прорезало в сознании, где довелось с приятелем свидеться. Прямо-таки созданный природой для обитания в подвальных помещениях, но из-за гнета сырости прочувствовав возраст, резко вдруг качнулся, явно нуждаясь в посторонней помощи. Ветеран ментонерский, выступающий юрисконсультом, героически пораненный, побитый с особым тщанием, так как дольше прочих бойцов не давался в руки ворогу, нашел силы подпереть старикана не до конца из сустава вышибленным плечом.
   -Все бы ничего,- не преминул воспользоваться опорой да конфедерату пожалиться имка,- да вот с племяшом родственные связи прерваны - теперича секреты тайно-рецептные, особливо оберегаемые да хранимые, передать некому, окромя как посторонним… людям, конечно, положительным,- деликатно спохватился,- союзным, но, все едино, другоплеменничкам, без надобных для дела понятиев. Не постичь им нешуточной важности свойств ингредиентов, эхма, не постичь...
   -Надейся, братец. Я вот надеюсь и, как видишь, даже под статью угодив, ничего, не расстраиваюсь… гм, да. Всевышний распорядится - свидишься со своим родственничком. Только подмочь надобно Боженьке - не в одиночку же Всевышнему творить справедливости,- выбраться пробовали?
   Вопрос в первую очередь адресовался ветерану ментонерскому, как в боевых делах наиболее о вражьи ряхи руку набившему. Но юный конфедерат, постигший азы многопрофильных теорий обучения, не смог сдержать накипевшей горечи:
   -Побег не удалось обосновать теоретически: изо всего отделения даже «Графа Монте-Кристо» никто не прочел.
   -Ну, не читали. Так объяснил бы толком, а то скрести окаменелую известку, чтоб тебя же сперва завалило, а потом со скалы сбросили - больно весело! Да струмент никто не принесет: нас ведь, как графов, не кормят, вон шмат сала на всю артель и не какой тебе сковороды с ухватистой рукоятью - понимать надо.
   Что железяка?- пустяковина! Без струмента известку бы скреб - для дела не жалко,- вздохнул имка,- но не припасено у меня столь годов в запасе.
   -Допустим, читал я «Монте-Кристо», в качестве факультативного пособия по криминалистике, но для руководства к практическому действию книжка никак не подходит, потому что с концами погружает в преступную среду!
   Как юный, так и в генеральский мундир обряженный конфедераты вытаращились на ментонера в немом удивлении - тот счел нужным разъяснить:
   -Подумаешь, безвинно пострадал гражданин - со всяким приключиться может. Осознал бы да исправился, наконец, а он что учудил: по смутно мотивируемым основаниям инициировал сплошной разгул уголовщины. Опять же, в деле присутствует отягчающее обстоятельство - сокрытие клада... Куда это годится? Нет, будь подозреваемый хоть трижды граф да четырежды богатей - не по пути нам с заматерелыми рецидивистами!- несколько разгорячился экс-ментонер, что в неотапливаемой подвальной сырости пришлось весьма кстати.- А пробовать... как не попробовали… Предпринимали попытки к подстатейному побегу.- Ветеран подержался поочередно за челюсть, потом за ребра, одновременно произвести подобное действие не представлялось возможным, так как менее здоровая рука поддерживала имку, что чуть носом в осклизлый пол ни клюнул, демонстрируя набитую шишку с добрую четверть черепушки.
   -У других ворот, что твои «гибедешники» за нарушения, уж дважды тормозили.
   -Пробиться не удалось.- Юный конфедерат понуро да виновато опустил без того не очень-то вздымающиеся плечи, зашатавшись в тандеме с зеленым ментонером.- В качестве результата - дополнительные удары по самочувствию.- Тоже прощупал ребра, словно с подозрением, ни Ев ли без спроса понаделали?- У Монте-Кристо как-то более гладко выходило...
   -Это потому, что мы, чай, не хренпузы лукавящие - вместо себя никого не подставили, а честно на пролом шли, побеги совершали...
   -Зато в пыточную обещались определить вне очереди,- вроде не особо обеспокоенный, вставил слово зеленый ментонер.
   -Пыточка, мой сказать, большая выбора есть,- все-то норовил встрять геройствующий полуфиоп повсюду, где дело касалось самообладания и выдержки.- Наш обещан в каком «автодофе» именем быть пригодиться...
   -Вот-вот, факт,- подтвердил сказанное ментонер зеленый,- авто, разешь это дело, когда есть коники? Укатают, небось, до смерти, ироды холуйордынские.
   Юный конфедерат с ветераном ментонерским кашлянули со значением в две простуженности, конфедерат тоже счел неуместным да не ко времени разъяснять, до какого аутодафе не только речь, но застеночные изуверы докатиться вполне в состоянии.
   -С них, с заплечников, станется,- в задумчивости, будто про себя лишь отметил новые обстоятельства заключения старинушка. Присел, усталый не от дружеских объятий - от навалившихся неприятностей на нару трухлявого, источенного, чем только ни изъеденного дерева. Наморщив лоб, силился сообразить, припомнить что-то, судя по сосредоточенному виду, весьма значимое. Полоненные «штрафротники», беспричинно одушевляясь, поочередно, а то вперемешку принялись переглядываться да перемигиваться, на потом отложив более подробные повествования об баталиях с наркоманчами и прочих подвижнических подвигах.
   -Та-ак, ясно,- похоже, кое-что все-таки смекнул конфедерат,- связь нужна...
   -Перестукиваться пробовали – азбуку Морзе никто не понимает, даже в алфавите путаются…
   -Единственно, ястребка изученного от ворогов хищно-прицельных уберечь удалось…
   -Стоп!- Ткнул куда-то в глухой кирпичный свод конфедерат перстом указующим.- С этого места – подробней!- Пытливый взгляд словно пригвоздил имку к ментонеру, исправно служившему опорой старости.
   -Да я чего, уберегал как все...
   -Тута не знат они,- утолил конфедератов информационный голод связистский полуфиоп, заботливо, с тщанием извлекая на фитильный свет птицу, растрепанную, помятую в битве, но, вроде, пребывающую в наилучшей из прочих узников форме.
   -С голубем глупость, конечно, полная, но старались, прикрывали,- ветеран ментонерский подвел неутешительный итог прошедшей без конфедератового догляда и командования боевой деятельности, с отрадой, как и прочие, воззрившись на важно нахохлившуюся, ощущающую всеобщее внимание птицу.
   -Не глупость, а дело принципа!- у юного конфедерата доставало сил лишь словесно, зато категорично отстаивать убеждения.- Переломный момент освободительной миссии…
   Узники застыли в ожидании, что вот-вот принесется долгожданный «День Победы» и порешит мироустройство по справедливости.
   -Гм. Похоже…- тишину нарушил конфедерат, на боевой манер, но вместе с тем в глубокомыслии подкручивая усы,-…тем более знаю из опыта да совсем недавно имел возможность лишний разок убедиться, что освободить возможно лишь тех, кто к тому искренне стремится; свободу заслуживает, потому что выстрадал.
   -Каннибал боевой птица давно бы кушать, няма-няма. Наша не давать, прятать...- Загордился полуфиоп, попечитель пернатого питомца.
   -Сказать: самим няма-няма,- уточнил единоплеменник некоторые детали, грустно косясь на дыру в мундире - память, что осталась от доблестной награды.- Мой палец кусать, губы кровь мазать.- Продемонстрировал палец, на совесть, видно, прокушенный, раз на перевязку ушла добрая половина кальсонины.
   -Ай да молодец! Так держать!- Конфедерат приободрился окончательно.- Вижу: жив боевой дух в коллективе!- И, отцепив с генеральского мундира медаль поувесистей, торжественно наградил саможертвенного полуфиопа за членовредительство.- Вот тебе, братец! «Потомству в пример!» - как говорится.
   Награжденный немедля воспрянул духом, силясь разглядеть, какие именно из доблестных деяний отражает награда. Однако разобрать надпись в полутьме не удалось, да соратники помешали - ринулись поздравлять, пожимать руку с пораненным пальцем.
   -А что, когда меня к вам, кх-кх, доставили, ни сквознячком ли потянуло?- Воодушевленный одному ему ведомым обстоятельством конфедерат принялся осматривать не заслуживающую внимания склепообразную камеру, причем, чрезвычайно педантично, пока ищущим взглядом ни уперся в пробитую под самым сводом оконную отдушину, увы, безнадежно зарешеченную.
   -Пути сии уже торили.- Углядел направление конфедератского взора многоопытный имка.- Даже кое-каким припасом скудным, для действа подрывного сбереженным, решеточку потравили на всякий,- только не втиснуться тудыть богатырскому телосложению…
   -Да,- вздохнул экс-ментонер и подтвердил неутешительное заключение,- решетка - ржавье бесформенное, после химобработки, вообще - труха. Но из арестантского отделения комплекция позволяет протиснуть в отдушину только имку, а старикан хворым сказывается, подразделение покидать не желает.
   -Я бы покинул,- словно извинялся имка,- только что пытать во дворе детинишном окромя лютостей? Вот коли б скопом подрывной бригадою – глядишь, учудили чего... напоследок. А одному без припаса, зелья огненного, ну куды ж?
   -Самим, браты мои, отрадно видимые, протискиваться вовсе не требуется.
   Заключенные в непонимании, но с тем большим уважением воззрились на конфедерата, точно Старая гвардия вкупе с Молодой на бивуаке у Березины - на Бонапартия.
   -Спокойно, други, но, кажись, явилась мне эврика!
   -Жену никак вспомнили?- не ко времени растрогался зеленый ментонер.- А я вот обжениться не поспел, теперь, видать, уж не поспею вовсе…
   -Чур, меня, чур, в разводах состою в перманентных.- Открестился конфедерат от уз брака.- Научное же слово «эврика» означает: а все-таки она вертится! В смысле - фурычит.- С многозначительным видом постучал пальцем по пегой своей головушке и погрузился в дальнейшие, столь же многообещающие размышления. Не утомив заинтригованных боевых приятелей, в думах пребывал недолго, потому что мыслями унесся всего лишь до бугра, где на дроселелевом фуршете балансировал на цыпочках.
   -Намедни зрил на летном поле альмеговцев. Командировочные, каким другим на Катькобугорье водиться-то? Глядишь и… тьфу, тьфу. А?
   Заключенные переглянулись больше в недоумении, редко кто с проблеском мысли во взгляде из подбитых глазниц.
   -Вроде, нашего знакомого орла заприметил. Строгий стал, оцеплением командовал – знали, кому протежировать в благоденственную-то пору. Стесняться в нынешнем положении особенно нечего, потому отписать требуется, привет передать достойным образом.
   -Вот ведь жаль, что переводяга оторвался от коллектива - на свободе кантуется по дипломному профилю,- тот бы уж насочинял-накалякал…
   -Ладно, на безрыбье и карась пираньей скажется. Дерзай, юноша. У кого, говорите, чернильница?

   -Вот-вот, так и пиши: начальствующий, стал быть, чинуша прибыть требует с отчетностью да последующим вызволением, а то сепарат злонамеренный, коварством преисполнился, заточил личность не менее чем зампредминистерскую, с ответственнейшей миссией на Камень заслану…
   -Ой, ли, поверят ли?- засомневался зеленый ментонер.- За самозванство в довесок к пыткам еще и выпорют, хорошо если просто вожжами, а то розгами, у-у…
   -Что ж, при здешних чинимых изуверствах для полного букета, если бы только розгами, не помешало…- Поморщился конфедерат и задиктовал пущими повелительными оборотами…
   Юноша, в оправдание шибкой грамотности, прилежно завозил щепкой, окропленной кровью многострадального полуфопового пальца, по самой чистой сохранившейся в гардеробе тряпице.
   Прочие «грамотеи», сгрудившись вокруг по примеру достопамятных запорожцев, стремились обогатить послание красочными, убедительными оборотами, которые, увы, отвергались в угоду скупердяйке-лапидарности.
   -Чернильница вылить на стол.- Сжал, не предупредив, пораненный палец собрата полуфиоп, состоящий при голубе.- А твоя другой дело давать!- В сторону оттащил героического собрата, как тот глазами ни вращай и на усвоенном матерном наречии ни матюгайся.
   -Твой подумать, дури башка, каким альмегам отличить? Э-э, тота. Моя думать - тута сидишь!- Связистский полуфиоп с видом явного интеллектуального превосходства, без сантиментов приземлил выпячивающего представительскую, вновь удостоенную медали грудь товарища на нары.- Твой страшно смотреть.- Чтоб сгладить зверски скорченную рожу соплеменника, отсыпали тому крошек в карман.- Шкура сюда складу.- Щедро распорядился всем на текущий момент отрядным Н.З. неистощимый на выдумку в дрессуре пернатого питомца полуфиоп - размахнулся да пришмякнул приятеля чуть ни до прозрачности выскобленной свинячьей шкуркой.
   -Умный служебный птица думать: кожаный.- По полуфиопову представлению недогрызенная пайка узников исправно имитирует альмеговскую униформу.
   Как бы то ни было, а подброшенный в воздух голубь, вогнав трепыханием крыльев в шок и трепет камерные паутины да простудную плесень, точнехонько спланировал на адресата. За что наклевался не досыта, конечно, но вполне, по тюремному рациону, прилично сухарных крошек, не стесняясь да не спросив, из кармана несколько подрастерявшегося от припорхнувшего подарочка героического полуфиопа.
   -Вот еще что,- конфедерат хмуря брови, отвлекся от придирчивого корректирования послания,- пусть почтарь не перепутает альмеговцев со столбовыми, потомственными киллерами: униформы уж больно схожие, да хари такие же отъетые, единственное – рынды за очками, чернее некуда, зырлкалки свинячьи попрятали. Тьфу, мерзопакость.- Сплюнул презрительно, невольно припоминая нервощипательный тур по катькобугорным достопримечательным окрестностям.- Отличительная черта нашего протеже - не по чину скромен. Эх, как бы не прогорел в карьере с неподходящими-то приметами.
   -День была - сразу найти, а ночь - не знает,- засомневался обмедаленный полуфиоп.
   Однако его собрат гордо отринул пораженческие сомнения:
   -Каземат темно, а сторожевой птиц куда надо лететь!
   -Будут ли карманы альмеговца набиты премиальными сухарями? Как бы казус не приключился с подобными приметами,- выразил скепсис ветеранский ментонер.- Если бы почтаря на фляжку водовки надрессировать, то для птички не стало бы другого пути - лишь к заявленным адресатам.
    -Резонно. Но, думается, на служебные атрибуты орлик наш лучшую половину жизни еще птенцом натаскивался - не подведет,- пресек излишние сомнения заодно с терзаниями конфедерат.
   Меж тем орнитологический тренинг продолжался. Зеленому ментонеру тоже выделили шкурку от растопленной на освещение шкварки, а глаза, для наибольшей достоверности образа, по размеру солнцезащитных очков щедро обвели сажей.
   Птица в полете если размышляла, то недолго: некогда - не разлетаешься. Вместо подозрительной личности с глазищами ночного филина выбрала-таки для посадки место прикормленное. Голубятник торжествовал, прочие сокамерники тоже вдохновились столь очевидными успехами, лишь имка головой качал неодобрительно.
   -Нету главного - чистоты эксперимента, отсутствует родимая,- пояснил сомнения заинтересовавшейся публике, точно в лектории преподавал азы подрывной тематики.- Что в итоге имеется? Пустится разумная птичка детинец шерстить - полуфиопа с недогрызенной шкваркой да сухарным мусором разыскивать. А таков экземпляр да на свободе – штука даже в имкиных цивилизациях редкостная, в здешних же дикостях – подавно невиданная.
   -Н-нда, погрешность в эксперименте может статься фатальной промашкой,- согласился с имкиным научным заключением ответственно подходящий к делу конфедерат.- Эксперимент надобно усложнить. Ну-ка, хорош пергамент марать - садись!- скомандовал юноше.- Даже с допуском на травматизмы, побитости, на начальствующего альмеговца пуще прочих смахиваешь, только тот уже поупитанней стал - совесть бы не заел.
   Юноша с переходящей наплечной шкуркой, придерживая ребра - на прочие травмы рук не доставало - дисциплинированно, не без любопытства уселся рядом с филиноглазым экс-ментонериком.
   Голубь поначалу соображал, чего это вдруг бескрылым носителям крошек и прочих вкусностей покоя не стало, чего опять понадобилось? Повертел головой, кося круглым глазиком на хозяина, а другим, мало чем по виду отличающимся, но более прозорливым, на парочку напряженно застывших остолопов, у которых в карманах - даже в полутьме ясно видно - ни то, что съестных сухариков, завалящего зернышка не водится.
   «Не понятно, на что столь безалаберные создания рассчитывают вообще и на какие средства собираются дальше влачить жалкое существование?»- прокурлыкала ход мыслей обстоятельная птица. Но чувство напряженного ожидания подневольно передалось общественно мыслящему пернатому: недаром же голуби кучкуются стайками, чтоб коллективно супротив пренаглющего воронья действовать. Дух компанейства в не подпорченном потреблением алкоголя да другими пагубными привычками птичьем сознании пересилил-таки меркантильность - встрепенулись крыла, захлопали, как в ладоши. Один взмах, не мощный, а так, планирующий - выбор птицы и на сей раз был безошибочен - вновь облетела стороной филиноглазого, вполне возможного хищника.
   Юный конфедерат неопытно приласкал голубка - так детишки гладят кошек - хотел почесать под клювиком, но самостоятельная птица даже со знакомыми не допускала панибратства - защипала клювом единственно не травмированный пока мизинец, но не всерьез, лишь предупреждающе.
   Глаза юноши засияли надеждой, встрепенулся, подобно голубю, позабыв про ребра да иные случившиеся неприятности.
   -Не ошибся - еще немного и в чудеса начну верить.
   -Верить, положим, всегда нужно. А чудеса, чего ж, порой случаются, особливо, когда на душе мерзопакостно, зато в сознании отчаянно!- Конфедерат оптимистично подкрутил не думающие с момента встречи с друзьями поникать усы и потрогал начинавшую бесповоротно редеть седоватую, без малого что плешку, жалея, что за разоблачением конспиративной деятельности с последующими мытарствами не до сохранности зачесанного на суворовский манер чубика. Но даже без героической прически решительности было не занимать.- Безотказная связь, можно считать, установлена - начало положено, а завешать дело надлежит решающим штурмом! Не пристало в осадах окопной пачкотней маяться - выпускай птичку!

   Вдохновленные ободряющим словом, уповая на гарантированное, почитай, чудо, узники натренировано, будто в труппе заезжего шапито гастролировали, чуть ли ни шутя, соорудили, забыв от болей покрякивать, наплечную пирамидку. Вскарабкавшийся по головам да плечам товарищей к отдушине полуфиоп, запамятовав изобразить силовое напряжение, легко расшатал да выдрал прочь подгнившую, к тому же добросовестно потравленную имкой решетку. Та об каменный пол даже не звякнула, а без приличествующего металлу звука, опозорившись окончательно, расползлась ржавым, раздавленным хрустом трухлявого пня. Полуфиоп же, в неподдельном волнении прошептав одному голубю понятное, прощальное напутствие, выпустил питомца во внешний мир, наполненный для зазевавшихся птиц хищно прицельными, гастрономического свойства опасностями.
   -Исполнит почтарь возложенную миссию или нет, только бы разумную птаху не ощипали с последующим пожиранием,- высказал конфедерат едва ли обнадеживающие опасения.- Жаль попусту терять столь достойного члена команды. А теперь всем, у кого нервишки не шалят - спать! При любом исходе летучего посольства сил набираться надобно, чтоб в грязь лицом не удариться при аутодафе ли, чур меня, в драпе ли, что пускай не на миру, но на мой вкус гораздо предпочтительней.- Не расходясь словами с делом, свернулся калачиком и постарался как можно убедительней выглядеть если не спящим, то хоть подремывающим. Кто-то, напрочь лишенный впечатлительности, последовал поданному примеру, расположившись на жестких, более под пытки, чем для сна предназначенных убогих нарах. Натуры же чувствительные принялись в полуночных терзаниях чутко прислушиваться к каждому скрипу, к малейшему многообещающему шороху.
   Когда же, вдосталь истерзавшись бдением, перенапрягшись слухом, сидельцы с истощенной нервной системой, заклевали носом, а кто подремывал, забылись в мучительных, терзающих остатки мятущегося сознания снах окончательно, тогда, дождавшись момента полной утери бдительности, раздалось нечто. Не звуки, не шорохи, а неслышимые, угадываемые шестым чувством движения, перемещения в узком каменно-мешочном пространстве призрачных теней.
   Те, кто в забытье тревожно встрепенулся, решил, что почудилось, кто вырвался из липких лап сновидений, подумал, что в кошмаре привиделось, но движения повторились, будто некто посторонний на беззаконном основании, не утруждаясь протоколом, без разрешения на «шмон» намеревался проникнуть в запертую камеру. Как логическое продолжение таинства раздался деликатный стук. Кованая дверища камеры отворилась на сей раз без визгливого, недовольного скрипа, непрекословно капитулируя перед квалификацией взломщиков. В щель просунулось округлевшее, но не утратившего от того былого выражения непосредственности лицо.
   -Стой, кто идет! Называй пароль – ни то стреляю!- в напряжении нервов бестолково, с трудом отходя от тягостного ожидания, ляпнул зеленый экс-ментонер нелепицу часового, проспавшего нарушителя.
   Однако проникший в камеру альмеговец даже вроде несколько смутился, что пусть при тусклом свете лампадки, но не укрылось от внимания обрадованного конфедерата.
   -Ну вот, а я уж очки выписывать вознамерился,- теперь вижу, что рановато - глаз не подвел!- восторжествовал за не окончательно подорванное полевой службой здоровьишко, распознав давнего знакомого по радикальному пресечению хряксовой интервенции.
   -На ковер к начальству вызывали?- виноватым голосом, явно подозревал себя в должностном несоответствии, поинтересовался гость полуночный.- Вот.- Протянул недостаточно мощные для людей его профессии руки: одну с бережно зажатой, важничающей от всеобщего внимания птицей, другую с «кровавым» посланием.
   -Моя вызывать!- Полуфиоп проворно устремился к пернатому подопечному и, бережно изъяв, трогательно расцеловал.
   «Мог бы предложить сухариков»,- подумалось птичке, тоже, впрочем, весьма обрадованной возвращению к хозяину.
   -Стало быть, при незавидных находитесь обстоятельствах?- Неодобрительно осмотрел альмеговец склеп равелина, весьма далекий от комфортных палат белокаменных с изразцами протопленной-то печи.
   -Дросель доставить сюда - башка долой!- категорично потребовал и  кровожадно пообещался награжденный медалью полуфиоп, стремясь хотя бы на полкорпуса оторваться от собрата в наглости, но безуспешно.
   -Дури возы - шайка-лейка, наглеть совсем! По моя хотеть, по птиц мира велений - смугляк голова долой!- Напропалую ухарствовал, ввиду нахлынувших успехов, «оперначенный» полуфиоп, явно перепутав альмеговца с рыбным персонажем одной из иждивенческих ворликских сказок.
   -Я бы с превеликим удовольствием гидре наркотрафика башки пооткрутил, но та запанибрата с самой презумпцией, ходят рука об руку - как натравят стаю прикормленных адвокатишек, прямо впору переходить на нелегальное положение. Э-эх,- после вздоха продолжил, будто не рапортовал, а извинялся альмеговец, вытянувшись по стойке «смирно» перед распалившимися полуфиопами, с чьих легких рук, в свое время, столь ловко выстроилась головокружительная карьера:
   -С Дроселем тоже дела запутанные. С одной стороны, нашу группу, вроде как, помогать прислали - укреплять поддержание партнерских связей ради холуевриканского злополучия.- Огорченный, расслабился начальственный альмеговец, присел, позабыв о ранжирах субординации, на краешек трухлявых нар, делясь планами уже непосредственно с конфедератом:
   -А с другой стороны, ни подорвать ли чинимое безобразие к разэтакой?! Посуди: окорочка - г…но форменное, даже при сжигании отравой брызжутся, запасы же сырьевые не резиновые, а холуевриканцы, по уши увязшие в алчности, последнее выкачают! Вот и выходит: партнерские связи - сплошное очковтирательство, по сути же - грабеж чистейшей воды! Что теперь разворовывание достояния страны укреплять прикажете?- совсем не в русле государственной политики размыслил альмеговец - тут уж без обиняков стало понятно, что в начальственный эшелон конфедератский протеже попал случайно, просто по недоразумению подвернулся под руку.
   -Нечего напрасно переживать, по пустякам кручиниться: гораздо более ценными богатствами правители-мучители за ни понюх табаку иноземцев одаривали.- Вполне дружески похлопал конфедерат по плечу пребывающего в душевном смятении спецслужбиста да искренне признался:
   -Даже мне не ведомо, для чего потребен сей хренголий, настолько ли дорогостоящ, как запрашивают местные подпольные деятели? В нашей администрации тоже, знаешь ли, любят напустить тень на плетень, туману секретности, когда не требуется. Только мыслится: пускай качают, высасывают себе на погибель, - когда-нибудь да лопнет прорва ненасытная. А мы, раз уж сумели напрудить столько ядища, то при надобности в другой раз тоже не опростоволосимся, смекалка-то, чай, не утеряна.
   -Мой дать разрешений на качай!- голосом исключающим малейшие сомнения распорядился  полуфиоп, состоящий при голубе.- Твой на служба указ пэррезидента читала?- Точно разоблачая, воззрился негодующе выпяченными глазищами на чуток заробевшего альмеговца.- Энергоноситель отдавать за бумага нарисованы и гордитеся потому велеть, как в Ахрика при колонизаторе. Твоя почему не гордитеся?!- Пригвоздил, казалось, указом, как дюбелями к наре пристрелил, еретика, пойманного на преступном непочтении к повелению пэррезидента разбазаривать энергоносители.
   -Если больше нечем, то можно гордиться даже стыдобищем, но вовсе не обязательно, это ж ведь не приказ к исполнению, пока, по крайней мере,- несколько успокоил конфедерат поникшего головой, не достаточно еще заматерелого спецслужбиста.
   -Ладно, с «носителями» разобрались - запродали с потрохами, и дело с концом, чем быстрее прикончатся, тем вздохнем свободнее. А с нами-то как?- вполне логично, с точки зрения узника, и по теме перешел конфедерат не к столь глобальному, но весьма животрепещущему вопросу.
   Альмеговец весьма даже приободрился, аж подскочил от притока энергичной бодрости.
   -Все в ажуре! Как птичка наша… то есть ваша уже, связистская, у кашевара пыталась банку перловки со свининой проклевать, так мигом сообразили, от кого весточка - моментом приступили к акции «освобождения заложников». К сожалению, на радикальные меры руководством не уполномочен, уж извините, а побег сымитируем запросто… Хоть рвануть бы мерзкие застенки…- размечтался чересчур чистоплотный, совестливый, потому как не пообтерся в больших должностях командир, терзаемый обидными за державу, когда еще вышедшими из моды угрызениями гражданской совести.
  -Нет, горячиться не следует: могут пострадать невинные, к тому же детинец… помещения зловещие очень даже подошли бы для музея Заплечных дел и прочие угнетения, но это отложим на потом, а пока, в качестве превентивной меры, согласны на побег. Верно, ребята?
   -А чего ж…
   -Обидно, конечно…
   -Спокойно. На побег промежуточный, до поры до времени, как говорится.
   Не беспокойся: чтобы тебе обойтись без служебных неприятностей да выговоров (препаршивая штуковина – по себе знаю), пойдем навстречу - довольствуемся побегом, а на свободе действуем по обстоятельствам. Но слово даю: дроселизм пресечем, во что бы то ни стало!- Конфедерат, решительно звякнув остатками медалей и отринув бередящие сердца сомнения, уверенно принял командование.- Веди, приятель, в правильности содеянного не сомневайся!
   -Есть!- Бодро отдал честь альмеговец весьма потрепанному, но все же генералу. Потом, спохватившись, козырнул, на всякий случай, наглющим полуфиопам и уверенно повел вызволенных заключенных по казематным лабиринтам, переступив по дороге через пару тушенок стражников, на совесть оглушенных, но исправно хрюкающих даже в бессознательном состоянии…
   -Уж не обессудьте,- не по чину да войсковой принадлежности чуть ли ни за моду взял командир альмеговцев извиняться перед давними «благодетелями», рассматривая отвлеченно-мечтательным взором «мерзкобес» с впрягаемыми першеронами,- цугом впрячь лишь шестерню получается, на конюшне клянутся, что «мерзкобесам» больше лошадиных сил не положено. Прежде чем применить спецсредства не поленились, сосчитали - для «восьмерни» конных сил недостаточно.
   -Где наша ни пропадала, ничего, на первый раз сойдет, хоть не пижоны бритоголовые  да не чинуши вороватые на «шестерне» раскатывать, но куда прикажешь деваться-то?- Развел обреченно руками конфедерат, чья непритязательность, казалось, не знала пределов, но, похлопав транспорт по бронированному капоту, помрачнел и не на шутку встревожился:
   -Нет, брат, рыдван сей, мне знаком - для удеру не годится: тягловая масса неподходящая.
   -Ничего-ничего,- зеленый ментонер, дорвавшись до отрадных сердцу животин, лошадушек, весьма действенно помогал неуклюжей паре альмеговцев справиться с узловатыми лабиринтами упряжи,- коняжки высший класс, куда душеньке заблагорассудится - в секунд домчат. А забуксуем – помочь подтолкнуть долго ли, не баре, не алковники по идеологической-то части…
   -Молчи уж, кучер,- ветеран ментонерский смотрел на вещи прозаичней,- толкать-то не тебе. Хотя, пулезащита для боевого дела весьма подходящая, почти как на подорванном транспортере. Э-э-эх,- искренне вздохнул служака о почившем БТРе.- Движок бы запустить, а то кони...
   -Мотор поминай, как звали. Взамен - походный погреб с тарой из под выпитого да объедками - случись что, с голодухи не помрешь. А транспорт, пусть не шибко ходок, зато ни одна местная бандень, ни распоследние, запропалые отморозки тормознуть не осмелятся. К тому же в дорожку из дроселевого арсенала позаимствовали пару берданок - сгодятся взамен пропуска, если кто вдруг поинтересуется,- обстоятельно, чуть ни по полочкам разложил опытен, видать, в отступательных операциях альмеговец специфику побега.- За скорость хода не беспокойтесь: серьезная погоня, если увяжется, то лишь после ремонта «Харлеев Дэвидсоных»; специалисты шинами уж занялись, искромсают - не отличишь от брабантского кружева. Кроме рынд киллерных, беглецов преследовать не кому, не нам же в гонщики переквалифицироваться?
   -Ладно, уговорил,- перестал сомневаться вновь на благодушный лад настроившийся конфедерат.- По коням, ребята. Прощевай, вырутчик!- Растрогавшись в силу возраста да от переживаний, обнял «непосредственного» альмеговца.- Случай выйдет, для дальнейшего повышения составим протекцию, не позабудем. А-то айда лучше с нами, что тебе здесь? К делу полезному приставим да хоть в строители. Знаешь, как на стройке люди подымаются… в том плане, что растут.
   -Спасибо,- непривычный искреннему, живому участию молод да ответственен командир расчувствовался,- но получен приказ, поставлена задача, боевые товарищи… Одно неприятно - смотреть, руки в брюки, как, расхитив, державу пинают швали всяческие…
   -То-то и оно, начальственная должность переживающих не терпит, тем более совестливых. Если к глумлению не адаптируешься, на карьере, считай - жирный крест. Никакая протекция не подсобит в генералы выбиться. Крепись, брат. Вот если симптомы честности оказались бы диагнозом редкого вида инфекции да не поддавались лечению, пуще того – явились бы крайне заразными… цены ни вирусам, ни бациллоносителю не было бы. Ты вот что, чихай-ка на окружающих почаще, а на командование - поприцельнее…
   Пожали руки, обнялись на прощание.
   Конфедерат, поднапрягшись, распахнул переднюю бронедверь со стороны вывернутой да вышвырнутой за ненадобностью баранки, вальяжно разместился в просторном салоне, но на заднем сидении послышались недовольные взвизги, сопровождаемые возней, плавно переходящей в потасовку.
   -Кто учиняет безобразия на пике ответственного момента погрузки!?
   -Да вот,- запыхавшись, доложил ветеранский экс-ментонер,- гражданочки безбилетные затесались, по приметам - без прописки: паспорта что-то не прощупываются.
   -Не там щупаешь, ментонерина!- Мигом почуяла перспективного альфонса-покровителя одна из «гимназисточек», после попойки пренебрежительно позабытых прямо в авто вместе с использованной посудой.
   -Мы к интимному хамству не приучены!- вторила другая.- Вот здесь потискай, только нежно и бабки вперед!- Призывно выпятила в раннем, но потасканном уж возрасте расцветшие выпуклости.
   Но ментонера, пусть хоть трижды на безденежье, разве в краску вгонишь?
   -С этим-то делом полный порядок, и за бесплатно видно. Но без прописки, гражданочки, с нами ехать нельзя,- вбитые службой стереотипы по инерции перли наружу.- Вот отправлю-ка «сладкую парочку» в отделение…
   Гимназисточки, по-разному вдосталь ученые, вплоть до залетных адмиралов стенографировать, просто так, без боя сдаваться не собирались, а тем более покидать насиженное местечко, куда ВИП клиентура просто-таки валом прет; пустили в ход коготки, кусаться пробовали, не взирая, что зуб на зуб не попадал от холода.
   С последнего пьяного вояжа в выстуженном «мерзкобесе» брошенные, обрели бы, может статься, в железяке клятой упокоение, да выручил дроселев корзно, просторный, обильно подбитый шкурами - свили уютное гнездышко да надышали теплоты перегарами. Подобных щедростей - корзно разбрасываться - за Дроселем сызмальства не водилось, просто Хренблоший, как ни крепился, но деликатное нутро, не выносящее укачиваний, разок таки на парадный наряд выпорожнил. Не из-за неопрятности, просто окна толстенные, предусмотрительно от вечерней стужи накрепко законопаченные, лысиной вышибить ни с первой, ни со второй попытки не удалось, ну а на третий подход не достало выдержки…
   Благодаря спасительным, хоть не хризантемами, как за Хренблошим водится, пропахшим обстоятельствам, гимназисточки окоченели, конечно же, но не до смерти, а сейчас в охотку, для сугрева энергично с ментонером тискались да препирались нахальнейшим образом.
   -Вот напасть, да ведь на стужу не вышвырнешь, к тому же парочка-другая женщин никогда лишней не окажется. Довольно время терять попусту - лезем на козлы, а лучше - на крышу, от греха подальше,- глянув на развоевавшихся гимназисточек, решился конфедерат радикально заменить плацкарту на места заведомо некомфортные.- Пораненных да неможных - на передние сидения!- уступил место юноше да имке, что, не смотря на хвори, как заведенный волчок сновал по внутреннему двору детинца в поисках взрывных ингредиентов.- А вы чего рты раззявили?!- под горячую руку шуганул полуфиопов, которые в несвойственной им нерешительной манере застыли перед гостеприимно распахнутыми дверями поданного авто да зачарованно на девах пялились.- Марш на заднее сидение да чтоб в грязь лицом не ударили! Гляди у меня!
   -Какие ребята!- восхитились гимназисточки предоставленными в полное распоряжение экзотическими персонами.- Никак - иноземцы, шейхи, дипломаты иностранные!
   Не сомневайтесь, мальчики: стенографировать обучены - весь вечер познавали науку не просто с хамами брюхатым да козлятым, но с адмиралом хвостатым, с адъютантом в чалме, что по красе вам в подметки не годятся, так что эскорт-сервисом предовольны останетесь - гарантируем.
   Деваться засмущавшимся да - за туземной кожей не разберешь - зардевшимся полуфиопам некуда. Девахи зацапали «подарочек» не просто на потребу, но и для сугрева, так как принципиальный ментонер конфисковал-таки замаранный корзно в качестве вещественной улики, а от буржуйки, что располагалась аккурат меж сидений, как имка копоть ни раздувай, толку - совсем ничего, кроме дымовой завесы, весьма способствовавшей не теплу, а, скорее, «стенографированию». Так что поездка для потомственно беззаботных полуфиопов обещалась стать незабываемой, для резвящихся же гимназисточек – вполне комфортной и экзотической, учитывая цветовые особенности эскортируемых.

   Шестерня першеронов, освещаемая лишь неверным светом пары фонарей с закопченными стеклами да ровно таким же количеством чадящих факелов, сходила за одномастных вороных - загляденье!
   -М-мчму!- причмокнул записной кучер и стеганул вожжами больше для острастки, вовсе не избивая впряженных, беззащитных животных. Коники, ценя деликатное обхождение и не столько видя косящими, наметанными глазами, сколь чувствительно ощущая толстой шкурой уверенную, толк в деле знающую руку, исправно подналегли – полозья, с кряком оторвавшись от ночной наледи, пронзительно скрипнули. Аж целых два командира, расположившихся на крыше «мерзкобеса», синхронно качнулись, что немудрено, так как упаковались на сиамский манер в один на двоих, на морозце зловонить хренблошими выделениями переставший корзно. Не повалились, удержались многоопытные седоки, и покатил полозьево-колесный рыдван к воротам, давно уж распахнутым предусмотрительной альмеговской заботой. «Воротчики» лишь откозыряли на выезде и, мелькнув тенями, растаяли в сумраке за беззвучно затворяемыми, а до того вечно громыхающими створами. Большинство стражнических тушенок беззаботно пребывали в привычно пьяном, дрыхнувшем состоянии, кому же по-глупому служебному рвению не спалось, тем повезло меньше – что глушенных карасей, оставили дожидаться дроселевых по утру «благодарностей».
   Сколь ни исхудали пассажиры в заточении и в злополучии, но бронеэкипаж далеко бы их не умчал: разбитая, с колдобинами да ямищами полоса препятствий, что некогда именовалась дорожным покрытием, страсть как не способствовала побегам, а во тьме вообще собрала бы дань с проезжающих изломанными вплоть до бамперов лыжными полозьями, бесполезными колесами. То, что на ветру вместо фар смолили, без того обкорнанные хвосты коникам подпаливая, фонари с факелам, приносило не толк, а одни минусы с обманчиво метущимися тенями. Так что, если бы не отзывчивость лошадушек, то пришлось бы беглецам тащиться пешим ходом, правда недалеко - до первой встречной, а повезет - до следующей на вполне беззаконных основаниях криминалом побирающейся банды.
   Темное, ночное-то времечко, для нечистых делишек самое, что ни есть, подходящее, бодрило, питало энергией, так что народишка, из подворотен шмыгающего, окрест детинца по руинам шастало если не в переизбытке, то для серьезных неприятностей вполне достаточно. Не всех алчущих поморило стеклоочистительной круткой, подкосило, точно папиросной фабрикой-ударницей, тиражируемыми косяками, закололо дырявящими вены шприцеваниями, добило перманентными, ростовщическими из подвалов уже выселениями. Стремящееся к выживанию самосознание пощаженных лихолетьем индивидов глушилось, стоило чуток очнуться, неустанно изобретаемыми бесчеловечным гением способами.
   Зато насущная потребность забытья порождала подвижки рыночных отношений, способствовала росту занятости населения. Господа-граждане с врожденно-пониженными болевыми ощущениями повсеместно организованно бандитствовали, индивиды помосластее орудовали анархичным способом, а кто поскромней да порасчетливей – гашишем, травушкой приторговывали. Продвинутые, сведущие, меж приемом дури, в модах, те снабжали элитарные слои населения завозными «колесами», а теперь и жгуче цепляющей, заморской сальмонелищей.
   Кто кололся сам, других по десятому разу накалывали, а то без никчемных затей раздевали почем зря, в силу лишь круговорота криминальных отношений в извращенном обществе. Так что с пешим передвижением через Катькин Бугор лучше не экспериментировать.
   Не зря кучер вожжами ласкал, словцом крепким подбадривал отзывчивых коников - те, распознав понимающего, отрадного человека, старались изо всей силушки. Колдобины дорожные по двунадесятому разу проскакивая, как свои четыре копыта наизусть помнили, норовили миновать неприятности и рыдван в ямищи, провалы да трещины, немного по размерам до оврагов не дотягивающие, за зря не вдалбливать.
   -Ишь ты!- дивились смугляки за компанию со временно «ненаширявшимися» потребителями из простонародья.- Никак посадник-губинатор в полюдье сподобился?!
   -Да куды ему, брюхоноше-то?
   -Не-е, не так прост, бескормилец, чтоб за мелочишкой отрывать драгоценную-то заднюю конечность от детинца насиженного,- рассуждали знающие людишки.- Тут дело чистое!- добавляли с предубеждением, через плечо поплевывая.
   -Нет, ты глянь: собственной, самоличной персоной да за спиной у кучера! Он, кому еще быть, захребетник-батюшка! - распознав расфранченный корзно, заподозрила одна из прожженных компашек событие, должно, особо значимое.
   -Вот это да! Двуглав! Ух, ты!- вторили из следующей шайки, а застывшие, слезящиеся на морозце глаза, особо зорко за беспорядками смотрящие, уставились на головы ментонера да конфедерата, из общего корзно обеспокоено повернутые в противоположные стороны.- Мираж, что ли, привиделся? Слыхали - случается от недостаточного дозирования.
   -Какой мираж, простофили склеротичные?! Это же ваш знак гербовый, символ - запамятовали? Та-ак, кто с короткой памятью - за дозу деньгу вперед!- ученые на «зоне», видать, обществоведению смугляки привносили в массы, заодно с «дурью», политическую грамотность.
   - И вправду - герб!- Замер народишко в беззаконью преданной, лояльной покорности, будто стало вдруг не до поправки самочувствия, а возьми да подай на потребу нечестному обществу патриотические умонастроения.
   -Герб? А-а, это же наглядная агитация. Никак внове на носу выборы, вот рекламную деньгу и откатывают - эка невидаль,- ко всеобщему облегчению догадались в чем, собственно, закавыка некоторые из наиболее сообразительных.
   -Теперь концы с концами сходятся. Потому-то оне, губинаторы окаянные, двуглав в массы ударились, по другому-то поводу, лишь когда ободрать да обобрать приспичит народишко, вспоминают про чаяния избирателей.- Низы моментом успокоились, равнодушно проигнорировав очередную пропаганду всенародного обворовывания, возведенного в ранг политики, и восхваление когда еще набивших оскомину базарных ценностей. Поэтому далее на экипаж не обращалось ни малейшего внимания, будто катит вовсе не выезд управителя, а одна из исхудавших на местных харчишках, скелетообразных дворняг промеж руин шмыгает.
   -Тьфу - да и только.
   Седоки на столь пренебрежительное невнимание нисколечки не обижались, наоборот, когда рыдван ускорил ход, а нескончаемые, казалось, руинотворные завалы остались за багажником, вздохнули с облегчением. Гимназисточки, так те, смекнув, что катят за город на очередной упийственный фуршет, задышали учащеннее да с неувядающим энтузиазмом «застенографировали» - без того вытаращенные глаза полуфиопов завращались, чуть с орбит ни повыпрыгивали.
   -Молодца, кучер! Кажись, не заплутали.
   -Да я что, это вон, лошадушки-умницы.
   «Умницы да умники», чуя похвалу, «запряли» ушами и, если бы не удила, то поржали бы в охотку да в удовольствие.
   -За кордоны прорвались, здесь же, на селе, патрули, заставы не водятся, одни периферийные свинокрады озоруют - от них уж, в случае чего, отобьемся.- Конфедерат бодро посмотрел на ментонера с которым по-братски делил корзно, отмораживая на бронекрыше пятую точку опоры. Но у того настроение переключилось на заряд явно пессимистический, даже изъятый у беспаспортных ночных бабочек плащ на меху с узором, вытканным богаче генеральских лацканов, не грел душу.
   -Драпаем и драпаем, будто земля не наша вовсе, как у ворогов клятых, горит, родимая, под ногами. Доколе?..
   -Дотоле, пока народ-великан бюллетенить ни перестанет. А коль хворь не пройдет, так пиявки, прописанные иноземными рецептами, кровушку без остатка высосут. На их ненасытную утробу всю Ворликию подавай с костями,  потрохами - и то недостаточно. Стряхнуть бы паразитов, выздороветь да о себе подумать, но подобное действие приравнено к преступлению, за то кары законами прописаны. Ты ж не хуже меня знаешь: дело то подсудное, разжиганием да сеяньем розни кличется.
   Но недолго кровушку сосать осталось паразитинам, вон на доступ к телу новые объявились заявители – заматерелые подоспели кровососины!- Ради изобличительного жеста, высунув на морозцы из-под конфискованного плаща руку, указал конфедерат на единственное освещенное средь зияющей непроглядной темнотищи место.- Шуруют в аэропорту, что у себя в Обломхоме задрипанной или в пакостном Айеминге и драпать, похоже, не собираются…
   В этом пункте тирады кое в чем старинушка конфедератский обманывался. Но подобный промах человеку прозорливому, однако за суетными буднями балансирования «на лезвии» да за ночными, вместо роздыха, бдениями лишенному притока информации, вполне простителен.








                Глава 13.

                Одним - прибыток и везение, другим - позор и отступление.


   -Шарап аль бель рашид! Перебирай копытами, верблюд необрезанный!
   Бель рашид аль шарап! Пошевеливайся, баран неостриженный!..- даже несмотря на столь резкие и, в силу неприветливости, весьма действенные обращения, надсмотрщик не упускал ни единой возможности щелкнуть длиннющей плетью, что жгла разнеженные бока, согбенные спины, не уступая каленому железу, в не столь давние времена непременно прописываемого каторжникам.
   -У-сс!- аж зажмурился длиннющий электронщик от пронзительной голубизны сыпанувших из глаз искр, застыл в послеударном шоке, впрямь походя на изваяние неосмысленному животному. Одно лишь - под обвислыми складками защитного комплекта не распознать, с каким из поименованных отрядов млекопитающих у скрюченной фигуры больше сходства.
   -А-шш!- в ожидании неприятностей подергивался не только телом, но и судорогами лица кучерявый психотехник, уж точно давно не стриженный, в чьей «отрядно-видовой» принадлежности сомнений не возникало.
   -Щелк!
   -У-у!- заполучил плети кто-то в самом деле нерадивый, ведь ни психотехника, ни электронщика в лености да в очковтирательстве с приписками обвинить было уж никак невозможно. Нормы перекрывали вдвое-втрое, к вящему удивлению четыреххвостого адмирала, не говоря уж об огорчении надсмотрщика, приставленного больше к этим двум типам, чем к прочему погрузочному персоналу. «Типы», для пущей производительности, обходились даже без рекомендованных противогазов, на использовании которых адмирал, впрочем, особо не настаивал: не из его же кармана выплачивают пособия по инвалидности. А сам в недалеком будущем разорится, возможно, на скромный букетик фиалок, один на две могилки главарей бунтовщиков-заговорщиков, потравленных, как таракашки паршивые. Хотя, подобное проявление сентиментальности совершенно излишне: со смутьянов довольно послабления арестантского режима, что бочки дозволено кантовать не в кандалах, без фиксирующих каждое движение ошейников - какое еще требуются снисхождение, проявление иных знаков трогательного внимания?
   Гуманизм перехлестывал через край, хоть кандидатом на премию мира выставляйся, а подъем производительности - впору журналюг приглашать для репортажей с места побития погрузочных рекордов, и не малейшей надобности в пожирающей галлонами драгоценный соляр технике!
   Адмирал гаденько захихикал, еще разок прикинув барыши от загнанных налево дорогущих горюче-смазочных материалов – приятные умственные напряжения, но совершенно напрасные: выгода до скрупулезности подсчитывалась центральным компьютером интервентского корпуса – армейский бизнес орудовал рука об руку с насилием.
   Обойдясь скромными педалекарами, сэкономили на доставке мощных погрузчиков. К тому же «ахиллесам», под завязку набитым бочками с тяжеленным хренголием, явно не по силам пришлась бы эвакуация многотонных механизмов. Оставлять же технику, даже в заминированном состоянии, изобретательным ворликам - занозистой угрозе существования холуевриканского злополучия - явилось бы верхом беспечности: мало какие средства ПВО напортачат из выработавшего ресурсы хлама на останках не с концами приконченной образованности.
   «Да, гуманность - дело вполне окупаемое.- Наслаждался адмирал тонко продуманным ходом трудового процесса, будто забыв, что к кандалам не прибегли по соображениям иного рода. Ведь только самые изощренные мазохисты могли помыслить о побеге в зияющую окрест гиблую, всепоглощающую темень, попеременно оглашаемую то хищническим рыком, то писком обреченности, то кликами упившейся кровожадности…

   -У-у-у!- невольно прислушался долговязый электронщик к вою, похоже, оголодавшего койота - пот лил ручьями, но дылда зябко поежился. 
   -Не спи! Погнали-погнали, «гоу-гоу»- Психотехник налег на кантуемый в одиночку «барел», тогда как по самым заниженным нормам военного времени на столь объемистую тару полагалось как минимум три накаченных разнополых пехотинца.
   -Гоню…
   -Шмяк – растянулся отставший компаньон на обочине взлетной полосы, хоть тоже справлялся с бочкой на загляденье удивленно пялящимся ахронигерам. Весьма далекие от восторга трудовыми подвигами местные койоты, когда еще прирученные, но не приученные к порядку, гадили, ну, в самых неподходящих местах.
   -Щелк!- повезло долговязому: плеть куражащегося надсмотрщика не располосовала прорезиненную робу вместе с худосочной кожной прослойкой аж до ребер с позвоночником. Просто всего лишь, захлестнув за щиколотку, подтянула «верблюда необрезанного» к хозяину, возможно, именно чтобы избавить определение от отрицательной частицы. Но и здесь счастье улыбнулось электронщику, недаром, видать, перекрывающему нормы, а потому на примерном счету состоящим у Фортуны, не благоволящей лодырям - профилактика ограничилась внушением кулаком в зубы, с последующим ленивым пинанием ребер ребристыми же ботинками.
   Блаженствующий четыреххвостый, прищурившись, мурлыча от удовольствия бравурный походный марш пустившегося в галоп легкоконного кавалерийского полка, со знанием дела наблюдал за расправой. Но вдруг прервался, заулыбавшись пострашнее оскала «бланкаса зубастоса», заигрывающего с совковой лопатой, повелительно щелкнул толстенными пальцами. По вызубренному сигнальному знаку погонщик, он же надсмотрщик, а по должности - новопроизведенный адъютант съел начальство завишневелыми от входа в раж глазищами. Ретиво щелкнул казенными каблуками ботинок, полагая, что именно подобный ритуал повелевает исполнить служба, и, нижайше согнувшись в раболепном поклоне, благо, что хребетник для того будто создан совсем недавним переходом к прямоходящему состоянию, верноподданически облобызал волосатую руку, на этот раз считая, что того требует почтительная личная преданность сахибу.
   Один из обслюнявленных искренним поцелуем, заволосатевший от заматерелого потребления бурбона да служебной суровости палец лениво распрямился в обильно смазанных подносимой аборигенами водовкой суставах и указал на обернувшегося с погрузкой кучерявого типа. Тот, как блошка, старательно суетился вокруг бочки, упорно не желающей катиться по вздыбленному полю наикратчайшим путем к скважине, смердящей третью отборно-зловредных элементов таблицы Менделеева.
   -Щелк!- плеть, точно циркачами выдрессированная, исправно ухватила суматошащегося психотехника за щиколотку и исполнительно доставила пред до половины лишь налитые выпивкой, а потому донельзя злобные, начальственные глазищи.
   Чересчур уж много грешков водилось за барахтающимся, скользким типчиком, чтоб миновать адмиральского внимания и неусыпной заботы о подчиненных.
   -Нерадивствуешь, мразь?!
   -Хрясь - не устоял адмирал пред искушением - принял непосредственное участие в трудовом воспитании подчиненного, вполне демократично не брезгуя замарать самоличные кулаки.
   -По гроб жизни отучу, сучьи дети, чинить каверзы! В грунт вобью! В грязь втопчу! Вставными челюстями за казенный счет обеспечу!- каждая из не очень-то обнадеживающих посул сопровождалась, точно печатью на документе, соответствующей штамповкой физиономии провинившегося.
   -Ух!- Вновь хрястнули психотехника, который, не зная уж как увернуться, стремился подставлять под хуки со свингами самые мягкие места, увы, на сей раз своего собственного, пухло-плотного, пропотевшего до осклизлости тела.
   -Адмирала сахиб,- нижайше склонился перед благодетелем надсмотрщик, поблескивая синтетическим атласом объемистой чалмы, чуть не касаясь нарядной бахромой мерзопакостно изъеденного грунта,- один много бити нельзя, тогда надо другой калечить для опытов эксперимента!- Изготовился преданный слуга захлестнуть плетью улепетывающего электронщика, который, будто трудотерапией перевоспитанный маньяк, уносился за вращающейся бочкой, точно за взбесившейся центрифугой, прочь от начальственного внимания.
   «Да, накатило вдруг – увлекся.- Притормозил проявление искренних порывов адмирал.- Наверное, виновата местная водка: злобит - чем ни подтверждение без того ясной аксиомы, что ворлики - наиболее агрессивная и опасная нация для холуевриканского злоденствия. Нет, надо переключаться на бурбон, это - раз, а два - самое время подумать о возможной профессорской карьере. Кто знает, как служба сложится, ведь армейскую лямку, сколь ни пыжься, дальше отставки не потянешь, а вот ученая степень с последующей тепленькой должностью никогда не помешает».- Представил адмирал себя в престижном Понтонском «университи», с очками на носу, шлепающего по сочинениям о патриотизме непререкаемой указкой, отбирающего ручищами спелых претенденток для внеаудиторных занятий, и зажмурился от предстоящего удовольствия.
   «Нет, что ни говори, пусть не легка наука, но имеются в учености определенные прелести - не зря же к непосредственному выполнению «мишн» привлечен целый штат лобастых бездельников!»- Спровадил адмирал добродушным, в общем-то, пинком проштрафившегося психотехника в направлении не докаченной по назначению бочки.
   -Попомнишь у меня, крыса, как бунтовать при штабе!
   А тобой,- милостиво протянул адъютанту послюнявить натруженную зуботычинами руку,- доволен. Настоящий «херроу»! Бди дальше.
   У вчерашнего таксопедалера от сахибова поощрения голова кружась, ввинчивалась в спираль, взлетая вплоть до одиозно-злодейских должностей, какие можно лишь припомнить или вообразить, вдобавок с диктаторскими полномочиями и вовсе не на родине в Ахрика.
   -Вах, шарап-п-п, сам себе я не Ладен! Получай! - Со вкусом прищелкнул пока всего лишь адъютант зазевавшегося у бочонка разжалованного штабиста, не на шутку разозлившись на каверзы лодырей, тормозящих блестяще складывающееся служебное продвижение.- Быстрей, нога в рука, бочка кати!- В раже перепутав малоизвестные, но уже испоганенные непосредственно его присутствием страны и континенты, протяжно завыл, привнося за границу расистские нравы родины:
   -У-у! Это вам не Холуеврика, где на чай мало давай. Это черный Ахрика!
   -У-у-у- пуще прежнего завыл в окружающую летное поле беспроглядную тьму, весьма охотно на истошный призыв откликнувшуюся вопящим многоголосием.
   -Ахрика! У-у-у!
   «Ишь, лютует «Себастьян... Негейро»!- с отрадой подумалось четыреххвостому, и как было ни возгордиться столь блестящим адъютантом.- Какого молодчика для службы выискал, поди, сыщи другого подобного,- явно подзабыл адмирал о целом без малого материке да о трети населения собственной метрополии.- Мразь, конечно, зато непререкаемо исполнителен, с многообещающими командирскими задатками».- Оставив адъютанта на полевой службе за старшего, развернулся адмирал, как на плацу и, преисполненный самодовольства, печатая шаг, удалился в направлении лагеря, памятуя о личной заинтересованности в проводимых попутно загрузке «эйроплейнов» милитаристских научных исследованиях. По дороге, насколько позволял загаженный грунт, приятно размышлял о карьере, о бурбоне и о явно перевес над конкурирующими соблазнами бравшей, потому что дармовой, водке…
   -Оле-оле! Шарап аль бен не Ладен!- неутомимо щелкал плетью, выкрикивал погонщицкие, из дохолуевриканской биографии в практику штабной работы привнесенные термины адъютант. А ведь еще вчера за будничным прозябанием и помыслить не мог, сколь высоко вознесется на крыльях благоволящей судьбы, возвысится над ничтожными, копошащимися рабами, а по возвращению - над пренебрежительно тормозящими таксопедалер, тяжеленными клиентами. Обстоятельства складывались примерно так же, как в родной, жаркой Ахрика, что, не смотря на разлуку, неустанно горячила сердце выплесками адреналина, с той лишь небольшой разницей – на сей раз погоняли не его. Как было ни упиваться столь удачным оборотом в перемене социального статуса?
   -Щелк - подогнал очередных нерадивцев из отмобилизованного штабного сословия, вздумавших меж собой пререкаться да спорить по каким-то, как у холуевриканцев заведено, денежным недоразумениям.
   -Шарап бен сам себе не Ладен! Презренные нищие, за ходку налево хряксы в чалма клади! У-у-у!..
   «Да, деньга, много, много деньга текут ручьем! Ото всех платить: банка - жалованье, левый бочка - бакшиш. Многа, многа деньга, чалма больш не влазить, карман не вмещать, но адъютант все равно брать!»
   -Левый бочка, деньга сюда ложи!- Находчиво распахнул брючное «окошко», и категорично плетью стребованные подношения потекли непрекращающимся ручейком туда, а не оттуда, вопреки гардеробному предназначению. Со стороны невесть что могло показаться, а потому подстегивало дисциплину и улучшало трудовые показатели.
   -Карашо! Многа деньга давать!- В удовлетворении похлопал мздоимец по туже и туже набивающимся штанинам, предусмотрительно, как оказалось, заправленным в непривычные таксопедалеру ботинки.
   «Но почему нога не целовать?!»- возмущался неудовлетворенный раболепием поднадзорных ахро-адъютант.
   -Шарап, аль рашид!?- Недовольство по сему поводу, а по рассуждениям, вполне искреннее недоумение не давали покоя, с каждым разом ужесточали удары, особенно по наглецам, катящим «левые» бочки, вопиюще нагло забывая при этом облизывать салдафонские башмаки погонщика.
   Щелк - опять досталось никак не приспосабливающемуся к привычкам местных псин, а потому вновь поскользнувшемуся электронщику, что заскакал вокруг вздыбившегося «емпти бареля» и «мост саундом» принялся «обкладывать» всего лишь исполняющего воинский долг субалтерна.
   Пока нерадивцы почем зря теряют драгоценное время, лопоухих нагоняют, обходят на поворотах более прыткие соперники - оправившийся от пристального адмиральского «внимания» психотехник на лихо закрученном вираже прокантовал бочку мимо приятеля.
   -Хорош орать, придурок: каждая минута на вес чистейшего «голда». Хотя, как хочешь, ори на здоровье, а я покатил дальше.- Закучерявилось чело подельника в свете прожекторов чуть ли ни призывно влекущим, вьющимся нимбом.
   -Погоди! Нельзя передвигаться в одиночку - опасно, нас же предупреждали!- выказывая насквозь лживую заботу о товарище, «чесанул» вдогон, что было мочи, долговязый электронщик, согнувшись над бочкой в три погибели, которые для пущего прядка не преминула пересчитать вездесущая плеть надсмотрщика. Однако на этот раз ответного мата не дождалась, а, наоборот, придав ускорения, сработала подобно стартовому двигателю.
   -Вот, молодчина,- порадовался энтузиазму приятеля психотехник,- подоспел вовремя. За прожекторной мачтой - налево… Нам налево, а другие пускай пашут, психо-невротики законченные, травятся. Двигай сюда! Сворачивай!
   -Трах!- в темноте аэропортовых окрестностей немудрено не разминуться с неприятностями - на этот раз в виде бочки, кантуемой вскладчину конкурентами, одной на троих, как по разнарядке положено - на большее, видно, не наскребли наличности.
   -Эй, полегче на поворотах! Мы ведь не хренголий кантуем!- Налетевшие штабные недобрыми глазищами алчно покосились на карманы да на пазухи встречных шаромыг, будто ощупывая на предмет «чем поживиться?». Однако, опознав «отмеченного» адмиралом, но, не смотря на следы побоев, упорно узнаваемого психотехника, сочли за благо с отпетым типчиком не связываться.
   -Как с товаром?- сухо до словесной скупости, чтоб не сбивать никчемной болтовней дыхание, поинтересовался кучерявый «типчик».
   -Были бы хряксы, а товара завались... Некогда нам.- Покантовалась бочка далее, под лучи прожектора и неусыпную плеть адъютанта.
   -Понял, недоумок, черепуха электронная: ты на меня за незаслуженную четверть прибыли молиться должен! Без налаженных связей касса кредит шиш предоставила бы!
   -А я что, очень даже признателен, клянусь барахлящей материнской платой! Без тебя предприятие зависло бы, как дохлая мышь, без перезагрузки, не продвинулось бы, пробусковывая в вирусах.- Довольный, покорно кантовал бочкотару специалист в совершенно иной области, вполне осознающий, что если бы ни тонкий шантаж с грубым нажимом, мастерски примененный психотехником, то с прижимистого кассира взятки гладки. А так полнейшее вовлечение в предприятие всего из каких-то пятидесяти процентов, это при ставках на капитал, зашкаливающих за триста, а то и за пятьсот…
   -То-то. Ну и куда запропастилась клятая лощина?
   -Да вон за бугром, только на высоте - опорный блок-пост…
   -Ясно, но через бугор короче, а постов боятся одни лишь желторотые птенчики!- Кряхтя и пыхая, попер психотехник бочку в гору с прытью, что не приснилась бы даже переполненному энтузиазмом Сизифу, в древней античности только-только зарегистрировавшему грузоподъемный бизнес.
   За ним, по-прежнему не дружа с повсеместно достающими собачьими экскрементами, по пятам - электронщик, то и дело поскальзывающийся, но даже от мерзко попахивающих неприятностей не падающий духом, вовсе не помышляющий, грешным делом, плюнуть на каторжную наживу, дабы вновь обратиться в веру компьютерную.
   -Не хватало с окопавшимися паразитами делиться-договариваться.- Недовольный психотехник полез уж в хлюпающий от пота защитный комплект за пакетом с призывно хрустящей «травкой», но явно поторопился. Караульщики вперемешку со скинутыми квадратами ранцев полулежали на дне окопа, обнесенного от наскакивающих за подачками воинствующих аборигенов рядом мешков, набитых подножной дрянью, да потягивали вьющийся из стволов винтовок дымок, то и дело запрокидывая отяжелелые от касок головы, подергивая отупелыми болванками в ритме одного им слышимого «рэпа».
   -Полюбуйтесь-ка, тоже мне выискались «солджеры». Кто теперь станет защищать адмиральскую задницу, то есть самое сокровенное, что осталось у старикашки, вздумай какой полоумный покуситься на «сокровище»?
   Услышав наименование определенной части тела, охранение, вроде как, неестественно оживилось, но забытье взяло свое - сил хватило лишь свалиться друг на друга и тупо захихикать.
   Принюхавшись к запаху призывных дымков, электронщик аж зажмурился, загипнотизированной сомнамбулой чуть не повалился на кучу праздных тел.
   -Нынешняя ночь десятилетия кормит. Можно составить капитал на всю оставшуюся жизнь… на покупку детей и внуков деньжат тоже хватит! А дебильные вонючки дорвались до дешевой дури – валяются, как догбургеры, выкинутые собакам на помойку,- для полноты натюрморта прибавить бы блевотины…
   -Вау!- восполнил недостающий штрих один из вырубившихся.
   -Ну вот, теперь полная гармония и слияние с окружающей природой - нирвана.
   Тьфу - дополняя композицию, психотехник через сбитую адмиралом коронку плюнул на товарищей по оружию - те незлобиво, приветливо заулыбались, помахав в ответ набитыми в кабацких потасовках кулачищами.
   -Выбирай – коптить небо в их компании или устремиться следом за мной к процветанию!?- Одернул зачарованного электронщика немилосердный приятель да подобно всевидящему судии, выметающему отбросы на свалку истории, пристально уставился на слабовольного подельника.- Сиюминутное прозябание в забвении или гарантированное многолетнее забвение в будущем?!
   Взглянул электронщик, пытаясь сглотнуть с зависти образовавшийся ком в горле, на улыбчиво застывшие, отрешенные от бытовой суеты лица рейнджеров. Потом перевел взгляд на встревожено дергающуюся в тике алчной неудовлетворенности рожу психотехника, наделенную адмиральскими «щедротами» «бантиком» сплющенных губ, расквашенным до хлюпающего состояния носом, не говоря уж об упорно наплывающей со лба на глаз шишке. Чаша весов заколебалась, тяжкие подбои явно не перевешивали. Но на метания-сомнения времени отпущено не было. Сама природа подсказала верный шаг и, как следствие, выбор: поскользнувшись на вездесущем продукте деятельности собачек, рухнул бы в окоп терзаемый выбором, подкошенный экскрементами холуеврикашка, однако рудиментарный, обезьяний еще инстинкт не подвел – ухватился, чтоб не завалиться окончательно, тем самым не кануть с концами, не вылететь из прибыльного предприятия, за подвернувшийся ранец.
   -Правильно, вот это дело! Молодец, хвалю за сообразительность! Не платить же наличными, когда запросто можно рассчитаться по бартеру. Подавай сюда «милитари» барахло – глядишь, хоть на что-то дельное сгодится!- Вцепился в машинально протянутый ранец бульдожьей хваткой загребающий, пускающий в оборот все, что ни подвернется под руку, психотехник.- Еще подавай, допрем как-нибудь: бочки с бугра своим ходом покатятся.
   Упаковавшись под завязку так, что шатало сильней, чем от адмиральских зуботычин, партнеры по общему бизнесу направились прямиком в примыкающую лощину, в гашишной лихорадке истоптанную страждущими, точно взбесившимся стадом буйволов, вплоть до раскисшего болотного состояния. Миновав хлюпающую вязкость, добрались до освещенного кострами торгового места. Там, в свете пламени, в лабиринте кибиток, в раздолье смугляков, им, под завязку нагруженным «добром», радушно предложили то и другое, пятое-десятое. Товар поднесли как постоянным, недоверчивым клиентам на пробу, а покупку предложили со скидкой. Кабы ни алчная стойкость психотехника, так бы заночевали, кажется, в отрадном «эдеме» с последующим обиранием до нитки, клеймением да прочими осложнениями гостеприимства.
   -Ты, вот что, нос отвислый в ранец не суй: мало ли, какие ценные вещи могли в мешке заваляться?! И вообще, нечего темнить меж своими. Что упаковано - это военная холуевриканская тайна, овладев которой - при должном подходе да если толком распорядишься - запросто сможешь выбиться в люди, почти в такие же, как мы - понял? И за столь стремительный, фантастический «подъем» жалко двух бочонков гашиша, жмот!
   -Мой не жадный, мой учиться наркостажировке в ваш «унивесити». Мой цену знать. Два бочка конопли набивать под завязка, это харош цена! По рукам?!
   -Не тяни грязные лапы, а то мигом кликну охрану из оцепления, потому что бдительные ребята в доле! А ты - персонально на мушке. Понял теперь, с кем дело имеешь?!
   -Мой с уважением к твой оцепление.- Чуть ли ни церемонно раскланялся с наглеющим на глазах психотехником смугляк, тоже не новичок в области нахальства.- С пахан потолковать надо,- с почтением указали на комфортно расположившегося на драных коврах местного авторитета,- как приговор скажет, тому и бывать. А что, пахан тоже на мушке?- обнадежился смугляк на возможное продвижение по племенной иерархической лестнице.
   -Нет, врать не стану, с племенным вождем дело гораздо проще: сэра пахана прослеживаем со спутника лазерного наведения ракеты точного прицеливания.- Притомился психотехник торговлей, прикидывая, не надбавить ли наличных, чтобы успеть обернуться еще раз, два… сколько сил хватит, да погрузка хренголия позволит по времени. Ведь, ввязавшись в предприятие, сулившее тысячи процентов прибыли, надлежит не просто суетиться, а скакать, стремглав обгоняя жеребцов на продутом лохолизаторе.- Меня сопровождает специалист по бьющей без промаха электронике, так что если возникают сомнения, или последуют дополнительные вопросы - он бестрепетным пальцем нажмет на «рэд» кнопку, и космическая «томашавка» пришлепнет любого…
   Прознав о таком деле, волосатый, заматерелый смугляк, выступающий паханом, а потому обвешенный чуть ли ни до пят золотыми побрякушками, от столь пристального к своей особи внимания холуевриканского спутникового наведения, противоестественно, при дубленой-то шкуре, побледнел и зябко поежился. Пришлепнуть без промаха - это не сущая, вроде ночных собачьих холодов, безделица. Осмотрелся зыркающим глазом, выискивая в наряде ранее не примеченные, лазером, а не таборными кострищами прожженные дыры. Дыр со времен последней гардеробной ревизии заметно прибавилось - осмотр явно не обнадежил. Вздохнул - деваться некуда - порылся в походном ларе, бурча в бороду неодобрительные существительные. Выискал золотой перстень с внезапно кроваво блеснувшим камнем, полюбовался напоследок цветовым перекатом, вытряхнул из драгоценности сморщенный палец неисправного должника, запоздавшего с выплатой процентов по лизингу, и одарил милостью столбеневшего, в торге не смыслящего ни уха - не рыла электронщика.
   -Тебе от пахана подарок, чтоб кнопку не нажимал и убрал слежение, а также жалует две бочки гашиша, если сумок секретных побольше принесете - для противоракетного покрытия кибитки пригодиться могут.
   -Принесем, о чем разговор, приятель! Космическое слежение адмиралу снять прикажем - только вели своим людям бочки на бугор закатить, там уж справимся сами. К армейским тяготам не привыкать, ведь служба, это как в «унивесити», где ты не доучился, только без пересдачи экзаменов,- за провал - мигом под трибунал.- Пощупал психотехник наплывающую на глаз шишку и, похоже, обновой остался вполне доволен.
   Наркоманчи, услужливо набив да на скорую руку закатав бочки, споро покантовали тару из торговой ложбинки, уступая место прочим милитаристам, соискателям дури, пусть не дармовой, зато отпускаемой по демпинговым расценкам, а главное - за полиграфические хряксы. Ни на какой базе, ни в самой отсталой стране Юго-Восточной Загнипы не сыщется подобная фантастика!

   «Дано назрела пора заняться серьезным делом! Солдафонщина - мерзкий примитив, никакого простора уму и фантазии! К тому же я на глазах начинаю опускаться: то пью водку с мерзкими, подозрительными типами в помещении без крыши и стен, будто бродяга времен не нынешней, а прошлой, вполне респектабельной депрессии, то пью водку в одиночестве. Хотя, будь то бурбон, выпивка вполне уместно и полезно повлияла бы на пищеварение. Напиток же коварных ворликов не приносит внутреннего умиротворения, подмывает на общение с неприятно пахнущими плебеями, вызывает зуд в кулаках и, конечно же, провоцирует агрессию. Более того, нестерпимо подмывает диспутировать, тянет на самокритику… своей собственной бесспорной гениальности.
   Но теперь решено окончательно: моя выдающаяся личность должна подвигнуть науку, вплоть до получения степени и теплого местечка ректора престижного, по меньшей мере Елеельского «унивесити», расположенного в аристократическом секторе, подальше от военного захолустья».
   -Наука ждет - выдвигаюсь на позиции!- Шагнул адмирал прямиком сквозь ткань надутой походной палатки, решительно и бесповоротно располосовав не бронированный из экономии синтобрезент походным тесаком да предусмотрительно зажав в кулаке бутылку, чтоб сподручней запивать мерзким напитком потрясающие, без лишней скромности, идеи.
   Уверенно хрюкнув отрыжкой вместо приветствия, четыреххвостый по-хозяйски наглым образом сунул нос в двери штабного палаточного блока, надутую железистую ткань которого пробовать распороть или хотя бы просто продырявить было не в интересах даже крепко подвыпившего адмирала: рулоны бронематериала приобретались со скидкой и «откатом» у дилера фирмы, неустанно лоббирующей наращивание вооружения. Пусть не удалось ошарашить очкариков внезапностью появления, но суетой да царящей суматохой штабных прихвостней адмирал остался вполне доволен, еще раз убедившись, что не ошибся в переметнувшихся трусах, поголовно «заложивших» да настрочивших полный список заговорщиков. Более того, даже собственноручно - должно с перепуга - повязавших, при подавлении мятежа в холуевриканском штабе, нескольких обкуренных до невменяемости бунтовщиков. Подвиг не остался незамечен - сдавших сослуживцев лоялистов примерно поощрили, повысили в должностях, не говоря о званиях, кроме того, приставили к отменно оплачиваемому бизнесу, то есть к науке.
   -Ну,- прохрюкавшись, вопросил адмирал,- каковы результаты? Или я зря тащил паразитов вроде вас на рискованнейшую «милитари оперейшн» «Поддержка ярости» награды с премиальными получать!? А?!
   -О-у! Вау! Предварительные результаты, можно сказать, просто парадоксальны!- не замедлили восхититься прихлебатели тем, что четыреххвостый пропойца приволок выпивку, и тем, что непосредственно самим бочки с ядищем кантовать не приходится. Восторженный, дегенеративный, костлявый мозгляк, затесавшийся в армию по экстренному призыву, с фанатичным блеском во въедливых глазах, дырку буравящих в пробке адмиральской бутылки, влекомый порывом научного энтузиазма, ухватил четыреххвостого за грудки и затрясся вибрацией в исступлении. А после того, как без спросу отхлебнул водовки - в упоении.
   -Кто бы мог подумать?!- не обращая внимания на сногсшибательные градусы напитка, научный фанатик выплевывал восторги в начальственную физиономию.- Если отбросить погрешности, которых примерно шестьдесят процентов на сто, то получается… Ни за что не поверите!..
   Несколько отрезвев от удивления, утерся адмирал и, подозрительно обнюхав обсосанное горлышко, предохраняясь от весьма вероятного бешенства, пожертвовал выпивку, пустив бутыль по кругу, на нужды научной общественности.
   -Что же так сразу, прямо с порога мой интеллект недооценивать - я ведь тоже, знаете ли, иксы, игреки, логарифмики в Бестолковых Понтах в эту вот голову вдалбливал.- И, чтоб не возникало сомнений в крепости означенной части тела с затесавшимся туда по неосторожности мыслительным органом, двинул кулаком по лбу вполсилы, но у любого другого, не столь башковитого, с полдня рабочего времени искры бы из глаз бесплатными фальшфейерами сыпались.- Так что, излагайте,- опрометчиво почти протрезвевший от столь искренней демонстрации крепости накопителя скудного научного багажа адмирал осторожно, чтобы не обидеть костлявого, экзальтированного маньяка с глазами, полыхающими безумными всполохами, как только мог мягко, не провоцируя агрессивные действия, освободил из захвата униформу с основательно измятыми регалиями,- я вас слушаю. Не стесняйтесь: именно глобальные открытия наиболее соответствуют исполнению порученной миссии - отмени хренгресс с хренатом надбавку к жалованию, выдаваемому в боевых условиях, если я неправ!  Ибо именно глобализация оправдывает повсеместное «милитари» пребывание Холуеврики, затраты, само собой разумеется, двойные командировочные, с тройной выслугой…
   -Это поразительно!- Как шестиствольный пулемет при отдаче затрясся, обстреливая окружающее замкнутое пространство слюнными плевками, оголтелый энтузиаст.- Открытие запредельно для ординарного восприятия! Оказывается: тучные и приземистые подопытные кантуют бочки гораздо продуктивней сухощавых и долговязых! Каково?!
   Адмирал предпринял ряд безуспешных попыток ускользнуть от буравящего взгляда фанатика и от вновь состоявшегося цепкого захвата.
   -Да-да, абсолютно согласен,- в конце концов, пришлось капитулировать перед напором науки,- открытие настолько глобально, что в состоянии потрясти даже недоцивилизованную большую половину человечества. Поэтому информации присвоить гриф «топ-топ сикрита», чтоб исключительно для пэррезидентского пользования и, не медля ни минуты, запатентовать да выправить лицензию! Я полагаю, господа,- оскалил зубы адмирал в скромной улыбке не просто научного, но финансового гения,- такие же как я ученые сэры, нас можно поздравить триллионерами!
   -Вау!?
   -Хэй-хэй, хэллоуин! 
   -«Ви ар тхе чэмпьен шип»!..- прочими подобными, одной лишь холуевриканской контрразведке понятными кликами завизжали в восторге лоялисты.
   Наплевать на дополнительную помятость пятнистого камуфляжа, но адмиральские регалии экзальтированный, костлявый тип истерзал окончательно. Однако в отвлеченном научными изысканиями сознании четыреххвостого пустая бравада блестящими побрякушками отошла на второй, даже на третий план.
   -Представляете…- вдохновленный взбурлившей от тисканий, растревоженной в организме прочими проявлениями чувств восторженных почитателей водкой строил прожекты пожавший лавры первооткрывателя адмирал:
   -…расставленные сети фирмы… назовем-ка компанию… «Эдмирал барэл»…
   -Вау-вау!..
   -Вопли с овациями оставим на потом,- не занимать стало четыреххвостому скромности истинного ученого.- Так вот, сети корпорации раскинутся по всему миру, по «ол пису»! Что «Фиш инкорпорейтид» с ее ничтожной, мелкой рыбешкой - жалкий карлик! По всему миру - повторяю.
   Сейчас же приказываю перенацелить спутники слежения с местных авторитетов, с военных объектов страны «партнера» на всех поголовно подозрительных типов, перекантовывающих бочки - ни один не должен скрыться от пристального внимания! Дело остается за малым – с поличным отлавливать засветившихся нарушителей, присваивающих чужую интеллектуальную собственность, и брать тепленькими! Не отвертятся, когда получат счета за использование запатентованного ноу-хау. Будем стричь купоны да наполнять карманы дивидендами!
   Когда подобьете сумму - сколько, по предварительным вычислениям, сострижем с тучных, а особенно - с худосочных - доложите.
   Не хочу заплывать вперед, только думается - да для карьеры научной команды желательно - подсчеты явятся настоящим потрясением.
   -Ва-ау!- в затяг восторгались лоялисты, злословили тот час, когда не достало наркотического отравления вкупе с решительностью примкнуть к неразумным заговорщикам, к недальновидным, на поверку-то, «лузерам», к низвергателям адмирала.
   Костлявый фанатик от науки навскидку прикинул расчеты на клавиатуре и, вроде, остался доволен:
   -Предварительные данные умопомрачительны,- но совсем некстати вдруг ляпнул:
   -А если перекантовщики обнаглеют и подадут на корпорацию «Эдмирал барэл» в суд?
   -В суд? Ха-ха…
   -Хи-хи…- Связавшим судьбы с адмиралитетом лоялистам не виделось иного выхода и пути, кроме как раболепно подхихикивать.
   -Смешно. Запомните, молодой человек… какого, кстати,  звания?
   -Унтер-подштабной сержант!
   -Так вот, обер-рейнджер надфедфебель, зарубите на носу - это поспособствует быстрейшему продвижению по службе - тем, кто кантует бочки, юристы не по карману - им бы наскрести монеты расплатиться по текущим платежам да по предъявленным искам - неустойку.
   Ха-ха!
   -Хи-хи-хи...
   -Благодарю за службу! А теперь пора спрыснуть потрясающее открытие - всем шампанского!- Расщедрился за губинаторский счет генератор идеи «научного» зашибания хряксов и, от широты начальственной заботы о подчиненных, собственноручно откупоривал бутылки, норовя закатать кому из ученой братии в вызывающе высокий лобешник бешено выскакивающими пробками и щедро наполняя подставляемые пластиковые стакашки дроселевой бурдой, что не только пробовать, но прикоснуться к которой счел бы для себя оскорблением самый завалящий, спившийся сомилье, единодушно списанный кабаками города Балрижа за полной профнепригодностью…

   -Подождите, гады, штабные крысы, дождетесь у нас…- в предвкушении жуткой мести злорадствовали успешно обтяпывающие делишки психотехник с электронщиком да прочие идейные сторонники, беззаветно примкнувшие к наркотрафику,- в зубах принесете, иуды продажные, полученные «сребреники»- вот тогда в очереди за травкой сволочей и заморим!
   Выявленные, ошельмованные антилоялисты, вопреки прогнозам, ожиданиям, тайным мечтаниям адмирала о подавлении очередного бунта, на сей раз в боевой обстановке, потому решительно-беспощадном, били, ставили и, отринув подмогу дребезжащих, чахоточных педалекаров, перебивали собственные же погрузочные рекорды! Даже адъютант на пару с длиннющей плетью, вопреки рьяным стараниям, ничего не могли поделать с исхлестанным, но вопиюще несгибаемым энтузиазмом по сути каторжников.
   Не человеческим разумом о том судить, но весьма похоже, что на памятливой территории воспрянул погребенный продажностью верхов и хаосом разрухи дух ударных пятилеток. Пометался, проскрежетал пролетарскими, несжеванными, стальными по крепости зубами, но не нашел излюбленного блюда, кому в глотку вцепиться - брюхатых буржуев, ученых уже, а потому жиреющих для пущего безопасного спокойствия по заграницам. Вот и вселился в своих, по прикидкам видать, в доску камрадов, соратников по классовым разборкам да денежным «эксам».
   -Ничего-ничего, своя ноша не тянет!- Все же бессилен оказался дух пред частнособственнической инфекцией: нео-пролетарии рассуждали алчно, расчетливо, словно век не вылезали из-за окошка наследственного ростовщического бизнеса.
   -Щелк, щелк, щелк –  в унисон плетке у перемазанных «перекантовщиков», упаренных пуще кочегаров-ударников, щелкали калькуляторы в участках мозга, ответственных за подсчет прибылей, и каждая четвертая, а временами третья бочка укатывалась «налево». Где в неуютной лощине под завязку набивалась умятой коноплей, когда же хватало средств - гашишем весьма сомнительного качества - всем, что могли предложить местные вполне устоявшиеся рыночные отношения.
   Смугляки жадно пересчитывали не понятно на что потребные пачки пиджн хряксов да едва поспевали, укрепляя международные связи безукоризненным соблюдением контрактных обязательств, подвозить товар.
   Но без огорчений и неприятных сюрпризов не обходится даже самый накатанный бизнес…
   -Кыш! Кыш, мародеры! Ишь, слетелись на дармовое имущество!- Точно стаю ленивых грифов отогнав от падали, изгнал свору наркоманчей прочь из опорного поста охранения упарившийся от пахоты в незабвенных памятью, ударных, стахановских темпах, но не утративший боевого духа и решительного настроя психотехник. Невольную поддержку, выступив плечом к плечу, оказал опершийся на приятеля, из последних сил крепящийся электронщик. Наркоманчи в ответ зашипели, окрысившись, но ретировались перед нетвердо, но держащимися на ногах представителями лидирующей по потреблению на бездушу населения нации, так шакалье разбегается при появлении пусть даже на последнем издыхании, но льва: не из боязни даже, сколь из уважения к клыкастой пасти.
   Жалкое же перед «львами» предстало зрелище: до недавних пор бдящее, чтоб ни один левак не проскочил без косячного подношения, охранение, подобно обглоданным костям, разули да раздели чуть ни до интимного исподнего – казенное имущество, где что плохо лежало, на ком ни висело, подчистую оприходовали наркоманчи. Ну да рейнджеры сами виноваты: завес дымовых понаставили - как было без зазрения наглости ни попользоваться напущенным туманом.
   -Вот незадача! Ка-ак я рассчитывал на наших бдительных «солджеров» с застолбленными, можно сказать, ранцами, а тут эдакий кавардак… Из-под носа уводят имущество - что станешь делать, когда вокруг сплошное ворье?!- в сердцах возмущался психотехник.
   -Я слетаю в походную кассу…- В алчном порыве прикарманить из стремительно тающей наличности хотя бы мелочишку насилу отлип от вовсе не добровольной, а просто не сохранившей сил дать пинка опоры электронщик. Но зашатался и сник, явно преувеличив сохранившиеся возможности передвижения.
   -Увы, сокровищница пайщика истощена вплоть до долговых расписок рядовых забулдыг, а потому нужно изыскивать альтернативные источники финансирования – ни в кассе, ни по окопам ловить больше нечего. Порожняком возвращаться тоже не годиться: никакой шкуры на зверюгу с плеткой не напасешься, а значит, быстро разворачивайся - катим к скважине: на заправке просто-таки столпотворение, а тамошние остолопы-«солджеры» по уши обвешаны походно-боевым снаряжением! Чем-нибудь да поживимся.
   -Это же крюк...- С мечтательностью в подернувшемся взоре рассматривал электронщик бережно уложенные, местами рваньем от холодрыги укрытые фигуры некогда грозных стражей, самые крепкие из которых по-прежнему улыбались, будто прилипшими к лицам оскалами, да вновь на приветственные плевки психотехника ответно помахивали уже без стащенных перчаток ручищами.- А, может, хватит? Столько дури прикатили - авиабазу с танковым батальном прикрытия на несколько месяцев вперед гарантированно товаром обеспечим.
   -Гоним, быстро! Я, в отличие от некоторых безмозглых недоумков, просчитываю «ситуэйшн» со снабжением не на какие-то месяцы с неделями, а на полгода минимум.- Пнул от трудовой испарины почти переставший кучерявиться психотехник бочку, послушно загремевшую по скату, увы, пустым железным брюхом и вслед, помогая по-дружески, безо всякого сбережения имущества, отправил бочкотару электронщика.- Нужны снаряженные ранцы. Обещали - доставим, иначе разговор у аборигенов короткий: палец в перстне видел, или мне померещилось?- Решительно потащил вслед за укатившимся тарным имуществом в общем-то не упирающегося, просто лишь согбенного служебными тяготами, а потому почти сравнявшегося с неумолимым вожаком ростом электронщика.
   -Я, помнится, давал слово, что чья-то электронная морда снимет лазерное наведение. Если не снял - ответишь. Вон и перстень у тебя на том самом пальце, который по здешним обычаям откусывать полагается. Хотя, ничего страшного, на клавиатуре не по всем клавишам пощелкаешь, всего-то и делов.
   -Знаешь, друг, мы вместе столько передряг пережили, я тебе многим обязан... Кем бы и где служил без тебя?- Чавкал обувью по прилипчивым испражнениям «лучших друзей человека» не на шутку встревожившийся электронщик. Тщательно утерев руки о защитный комплект, заляпанный не балующими разнообразием продуктами из ассортимента простиравшейся окрест местности, силился стащить с заскорузнувшего пальца злополучный перстень.- Вот,- вздохнул, наконец, с облегчением,- носи на здоровье!- Насквозь лживо заулыбался даритель прокопченным копотью смугляковых костров, не отличить от ахронигера, лицом.
   -Я что, похож на идиота?- Щербато, но проницательно заулыбался в ответ раскатанными губешками, подмаргивая заплывающим глазом да похлюпывая исправно снабжающим организм выделениями, безразмерно распухшим носом психотехник.
   -Не совсем, наверное…
   -То-то. Двигаем к скважине!- Понесся вперед на прежде скрываемых тучностью тела, а ныне адмиральской научной бандой выявленных энергоресурсах психотехник.
   -Что же мне делать?- По-прежнему не хотелось электронщику щелкать по клавиатуре неполным комплектом пальцев.
   -Если намерен протянуть хотя бы полгода - натягивай на рожу противогаз, впрочем, это по желанию.
   -Щелк - под непроизвольный, протестный вскрик многострадального лица: «Ау-ау-ау!» - с резиновым шлепком напялил психотехник защитную маску.
   -С перстнем делать что?!
   -Выкинь, дурак.
   -Не могу - дорогой!
   -Давай сюда,- пробубнил в противогаз всегда готовый прийти на выручку приятель и, изъяв кольцо, милостиво зашвырнул в сумерки, подальше от света прожекторов.- Теперь скажи «сенькью», плюс пять процентов с доли прибыли, и мы квиты...
   У скважины, в самом деле, виски вприкуску с шоколадным тортом да яблочным пирогом не потчевали, а подобрались на коряво сложившуюся службу обозленные, хмурые все как один «солджеры». Не вступая в разговоры, одарили неразлучную парочку вовсе не ранцами, которые те вызвались поносить, прельщая взамен фасованными дозами, а тумаками в придачу к бочке хренголия, на этот раз настоящей, откатить которую совместными усилиями удалось лишь на пару сотен ярдов с несколькими недомеренными футами, главное - в сторону от прожекторного освещения.
   -Все, сейчас, кажется, сдохну.
   -Первым сдохнуть должен я, потому что ты без меня даже на это не способен.- Не до логики стало психотехнику - плюхнулся, как в ароматическую ванну, в подножные непристойности. Нас ведь смугляки ждут... с ранцами.
   -Перебьются, давай, бочку закопаем, чтоб не переть.
   -Тоже мне нашел сокровище – закапывать… хотя… Идея! Впрягайся - покатим дальше. Да куда, бестолочь, не к «ахиллесам» же…
 
                _________



   Чуток еще потерпеть - не подкачай, родимые!- Бережно, явно щадя лошадушек, но настойчиво погонял шестерню возница. Но тянуть бронированный «мерзкобес» да в гору, да с поклажей... Коники косились на экс-ментонерика к тому же зеленого, нет, не жалостливо, а, рассчитывая, что войдут в нелегкое положение: «Ты-то хоть нас понимаешь, новохозяин? Нуу-уу, кто, кроме тебя, знающего упряжь недомерка двуногого, прикинет, сколько сжигается лошадиной си-и-илу-ушки, пуще бензомотора - без остатка расходуется?».
   -Нет, далее махину не попрут,- подвел итог кучерскому правлению расстроенный лошадник.- В дурище железа, почитай, на пять кузен достанет - подмочь надобно.
   -Сами видим - не на паровозе с вагонами чаи распиваем в подстаканниках.- Конфедерат, кряхтя да вычурно, а ментонер ветеранский скупо, чтоб не попусту как боеприпасы словеса расходовать, матерясь юридическими да прочими терминами, сползли с насиженной бронекрыши, представ перед растерянными животинами двуглав, двурук, четырехног, в знакомом, выездном, переливчатом стеклярусом корзно. А так как от прежнего стандартно-фигурного губинатора коняшкам ничего, кроме перегруза, не перепадало, то от эдакого монстра и подавно чего доброго дожидаться-то? Подналегли бедолажки из последней немочи - протащили бронемобиль саженей полтораста с гаком, больше конной силушки расходуя на боязнь нового бугая-хозяина, чем на тягловые старания, но быстро выдохшись, чуть ни на месте стали, обреченно переступая копытами.
   -Придется будить плацкартников,- единогласно порешили, но несогласованно принялись выпутываться из корзно конфедерат с ментонером, а коники, видя вопиюще разоблачение, дернулись в настороженной панике, но в итоге совсем притормозили ход от еще одного разочарования в людской искренности и правдивости.
   -Вишь, надышали, точно в парилке с веничком.- Деликатно постучал конфедерат в запотевший от внутренней испарины салон.
   Пораненный конфедератский юноша да пуще прежнего постарелый в заключениях имка в толкачи не годились: выползли дисциплинированно, но пошатываясь, да стояли, покачиваясь. Полуфиопы помогли бы, но в обоих, словно репейничихи доставучие, смертельной хваткой вцепились гимназисточки, не отодрать - не оторвать, как от торта со сливками, а вернее - от пирожных эклеров тоже с начинкой соответственной. Найдя нехитрое, «синема» растиражированное счастьице, глазики изготовились за него повыцарапать, а не то чтобы добровольно из рук упустить. Так что полуфиопы бронемобиль толкать-то толкали, но то и дело отвлекались на растреп в обрывках бантов, ненасытно и непрестанно донимавших «стенографированием».
   Конфедерат, опасливо покосившись на отточенные острей бритвы девичьи коготки, почел за благо не связываться, а лишь замечтался ностальгически:
   -Эх, сюда бы дамочку, Сюзи да невестушку,- вмиг на шиньоны задрипанных агрессорш повыщипали!
   Ментонер, что есть силы, налегал на бронекрыло с давно уж разбитыми, не смотря на то, что за губинатором век не водилось по прямой кататься - все кривая вывозила, «поворотниками».
   -Согласен: заневестившаяся наложница - особа просто-таки дизельной энергии. Подмога вышла бы не слабее артиллерийского тягача - сила, не то, что эти беспаспортные безбилетницы из компрадоровой обслуги. 
   В ответ ветераны службы и труда тоже много чего интересного заполучили по своему адресу. Но подобные словеса напечатать - букв неподобающих грамотеи пока в алфавит не втиснули.
   Полуфиопы, чрезвычайно удивленные жизненным переменам, а потому неустанно, пуще ординарного таращившие глазищи, воспользовавшись отвлечением стенографисточек словопрениями, добросовестно подналегли на неподатливую бронетехнику. Тут очнулись мало что опешившие, остолбенелые, налившиеся малиновым цветом от выслушанных собственных характеристик ветераны да задвигали, будто рычагами, членами, но вовсе не теми, что упоминали наряженные в воспитанных гимназисток попутчицы. И «мерзкобес» пополз потихонечку вверх на кряжистую седловину. Ход даже убыстрился, то дотошный имка, высмотрев хитрые сборочные секреты, умудрился скинуть по пути пару тяжко-железистых дверей да на другую пару нацелился, приспособив пошатывающегося без дела юношу инструмент, неизвестно из каких тайников «мерзкобесовых» выуженный, подавать да придерживать.
   -И то дело,- одобрительно откликнулся на почин конфедерат, отойдя от мато-шоковой растерянности,- не все же матерщинниц катать с комфортами…

   -Здесь, на сей позиции, нигде более ключ сокрыт от Катькиного Бугра – тут стоять должно, доколе живы и дышим! А наши на подмогу чуток с опозданием, как заведено, но подоспеют обязательно – не имеется в сем постулате ни малейшего сомнения.
   Пособники конфедерата по побегу тоже переполнены возвышенных мыслей, но по заведенному у образцовых, добропорядочных беглецов порядку, толком не успев дух перевести, поспешили убедиться, ни наладилась ли погоня? Зорька едва забрезжила и помощницей в наблюдениях оказалась весьма неверной, призрачной. Темень же внизу под кряжем, напротив, казалось, притягивалась, скучивалась вокруг преступных, как ни крути да хоть трижды властно легализуй, группировок, а потому работала на руку преследователям, пустившимся, должно, по следу.
   -Не, никого не видать, а поэтому нет погони.
   -Нет, нет погони, потому что не разобрать ничего.
   -Ничего не разобрать, потому что нет погони?
   -Потому что не видать ни зги, нечего глаза портить…- к весьма неконкретным умозаключениям в процессе недолгого наблюдения пришел имка с экс-ментонерами. И беглецы вновь, на этот раз гораздо чутче, прислушались к слову командирскому.
   -Погоня, не сомневаюсь, снарядится, но не это главное. Важнейшая задача – здесь, на седловине закрепиться, держать позицию до последнего, ворогу не сдавать!
   Устроим вторую Шипку! Окоченеем, братцы, но вражин не пропустим!
   -Окоченеем, командир?!- скорей выказали опасение, чем энтузиазм подчиненные.
   -Кто легко одет - справляй из двуместного плаща пончо и «мерзкобесову» обшивку раздирай на накидки. Смекалка - не начальство: пропасть солдату не дозволит.
   Но с парадным корзно, презрев чувства благодарности к защитившей от холода одежде, стенографисточки преотлично без поданной команды расправлялись, любо-дорого смотреть, будто войну дворцам, а прочей роскоши перекрой объявить вознамерились.
   Остальным «оборонцам» пришлось довольствовались отбракованной модницами утепленной подкладкой из песьих шкур, которой не с избытком, но оказалось довольно, чтоб более не походить на позорных беглецов в драных бушлатах, а сойти за вполне прилично обустроенных в быту первобытных охотников. Сам же конфедерат решил проблему с утеплением и того проще, напихав под мундир выдранный из сидений поролон, отчего защеголял чрезмерными объемами начальственной стати генеральской персоны.
   -Кажись, приоделись, теперь не мешало бы приступить к обсервации да соорудить парочку люнетов для застрельщиков.- Звякнул не раздаренными медалями конфедерат и прищурился в низинную даль, все-то пребывающую в застойных сумерках.
   -Кто-то, вроде, тявкает!- молодым, обострившимся в испытаниях последних дней слухом уловил невесть что юноша, имкой от разборных работ полностью освобожденный за технической бестолковостью.
   -То, должно, народ озверел окончательно - вот до чего попустительства со вседозволенностью довести могут…
   -Наблюдаю шевеление! Вон по снежку чернота перемещается, а по грязевой трассе, наоборот, неопознанные объекты белеются, похоже - псины. Собак, что ли, натравить хотят - пустили по следу? Да за кого нас, обстрелянных бойцов, принимают?- осерчал на столь пренебрежительную погоню экс-ментонер ветеранский, бросил ладони подзорной трубой скручивать и покрепче сжал в руке выданный альмеговцами невесть какой, но все же винтарь системы незабвенного Бердана, что если не прицельной стрельбой, то устрашал одним калибром в четыре линии.
   -«Харлеи» у преследователей на собачьем ходу - вот что.- Прозрел конфедерат.- Знать не по правильному приятели наши технику из строя вывели, да я тоже хорош - не проконтролировал.
   Зря грешил конфедерат на добросовестность альмеговцев. Те, ради давних знакомых, поработали на совесть: оборвали болтающуюся движковую канитель, а покрышки, мало что попрокалывали - для подстраховки нашинковали чуть ни в лохмотья. Но адаптированным к бездорожным условиям «Харлеям Дэвидсовым» мелкие неполадки были нипочем. Перли по грязе-снегу на собачье-полозьевом ходу - любой вездеход гусенички откинет от зависти.
   Потомственные рындо-киллеры осерчали не на шутку - заказ изготовились исполнять по самой радикальной программе. И то, пробудиться ни свет - ни заря, обойдясь без стероидно-белковых завтраков, тренажерной подкачки сдутых би и трицепсов да почти без «ширяева», гоняться за презренными казематными доходягами, которые, вдобавок, эксклюзивную технику ни в грош не ставят, над «харлеями» лелеянными измываются.

   -Заказные душегубы. Порешат, не задумаются,- свел воедино неутешительные наблюдения за неприятельской погоней конфедерат.- На Цизальпинской Катькобугории положение прояснилось, теперь, пока время терпит, заглянем в Транзальпинскую - тылами поинтересуемся, чтоб хоть здесь обойтись без неприятных неожиданностей.
   Группа набивших глаз и слух, только что «собаку не съевших» на наблюдениях оборонцев перешла к другому краю седловинки. Пологий, даже притягательно-уютный съезд с которой словно манил улепетнуть, не предвещая беглецам ни малейших неприятностей, а совсем наоборот, суля сплошные удовольствия: на каждом перекрестке задушевную закусочную, чередой с хлебосольной, на любом развороте-повороте, чайной с баранками, пыхтящими самоварами да румянощекими хозяюшками.
   Сглотнул конфедерат накатившую слюнку, но из последних сил геройски отверг наваждение.
   -Никак верховые скачут на коняшках неупитанных, низкорослых, онгольской, должно, породы. А вернее – на пони бесхвостых, на потеху барам из Забугорья присланных.- Присоединился к наблюдателям зеленый кучер, рискнувший ненадолго отлучиться от опекаемых коняшек.
   -Что скачут - понятно, а вот кто – пока не ясно, а от кого – вообще вопрос?
   -Точно,- согласился с многоопытным экс-ментонером не менее виды видавший конфедерат,- тылом куется победа, а здесь полно непонятностей. Только на практике знаю да недавно лишний разок пришлось убедиться, что порядочен человек драпать на Катькин Бугор от кого бы то ни было, не наладится.- Конфедерат в соображениях почесал макушку, поежился, но вовсе не от поролон пронизывающего надкряжного ветродуя.- В любом случае седловину отдавать ни в жизнь не можно ни тем, ни этим, потому - стратегическая точа на карте! Занимаем оборону – турусь люнеты!
   -Ну вот, дождались - заплевался, час от часу... Минные поля надоть, а то - плюне-еты… Ты бы, енерал, объяснил сперва, что за диковины невиданные?- Имка, больше специалист по подрывному делу, с подозрением относился к различного рода фортификациям, заранее убежденный: супротив огненного-то зелья, хоть четырежды именуйся иноземными словесами, ничего не устоит.
   -Люнет - это чтобы окопов не рыть,- снизошел до весьма неконкретного объяснения конфедерат, но добровольцы уже без чертежей принялись крепить обороноспособность седловины.
   Со стороны пологого склона, поименованного конфедератом, в память о беллетристике на античные темы, «Транзальпинским», поперек раздолбанной колеи, поднатужившись, развернули полуразобранный старательным имкой «мерзкобес». Позиции же крутого ската, окрещенного «Цизальпинским», откуда явно развивалась прямая угроза непосредственного нападения, укрепили люнетом из другой пары свинченных дверей да бронированным листом крышки багажника, а для удобства присовокупили заднее сидение, ободранное, но вполне комфортно не торчащее во все стороны пружинами, не как забракованные сидения передние.
   Зеленый экс-ментонер, уберегая животинушку от накатывающих напастей, разместил подопечных промеж позиций, чтоб одинаково удаленно от весьма возможных обстрелов, от прочих грозящих оборонцем неприятностей. В ответ коники, чуя живую заботу и участие, трогательно, из благодарности деликатно сжевали воротник без того уж пострадавшего кучерского ватника, а могли бы одежку без остатка схрумкать: сердечный кучер, помятуя о бескормице, не помышлял вовсе препятствовать питанию першерончиков.
   -Как бы в клещи не взяли.- Конфедерат пытливо всматривался в предрассветные сумерки.- Конников от силы двое-трое наберется, но для удара с тыла да в критический момент сражения эскадрона не требуется, а бывает, что одной пони без седоков достаточно.
   -Вроде двое, но на перекладных, о двуконь скачут, и кони… рогатые, чур меня...
   -Ага, Дроселюга, помнится, валетов заказывал. По приметам видать - извращенцы из гонимых меньшинств припожаловали,- кто еще? Потому-то на Катькин Бугор драпают, ко взаимопониманию да под крылышко вседозволенности.
   -Придавить, как вшей, чтоб стерильно, без распространения инфекции. Скатить «мерзкобес» на головы охальникам, чтоб от греха подальше, все равно самое ценное я уж свинтил.
   -Эй, напарник, разве пони бывают рогатые? Ты как лошадиный специалист должен разбираться…
   Зеленый экс-ментонерик в изжеванном воротнике с превеликой неохотой оторвался от приятного, отрадного сердцу общения и подошел к недоуменно всматривавшимся в кашу из упорно не развеивающихся сумерек «обсервантам».
   -Не, рогатых даже у отарина в заводе не водилось.- Любопытствуя невидали, всмотрелся повнимательней.- Животинки с ушами, но не пони. А-а! Так то - олешки! Факт. Оленеводы, должно, подались в город за солевым припасом.
   -Сюда - за припасом?! Сбрендили, небось, от перепоя оленьей кровушки.
   -Неужто, в самом деле, чукчи пожаловали, а у нас выпить нету, хотя раньше вот…- посетовал замшелый имка, крякнув от приятных воспоминаний,- ох, уж и попотчевали бы.
   -А, может, у них с собой?..
   -Коли б было – уже под кустом отдыхали.
   -Не, не чукчи это, те верхами не горазды.
   -Тогда, глядишь, чего сыщется… О-го-го! Люди добрые, выпить ни найдется ли?!
   Беглецы не отозвались, что вызвало определенные опасения и дальнейшие обсуждения среди наблюдателей:
   -Не,- что-то более определенное разглядел дальнозоркий и по возрасту, и от привычки сидения в засадах имка,- были бы добрыми - не народились бы рыжебровыми, особливо тот, кучерявый, а другой и вовсе пятнами пошел, тоже, видать, со злобы, а не от положительности образа. Ты лучше поинтересуйся, куда сии страннички драпают да кого вознамерились объегоривать?
   -А если это шапка последней модели от Елдашкина? А то парики внове в моду вошли, пока по отсталым провинциям шастаем.- Упорно до маниакальности не хотелось расставаться с верой в людей конфедерату.- Куда путь держите, прохиндеи рыжепатлые?! К кому гостевать нацелились?- Не столь ради удовлетворения любопытства, а для заведения беседы решился-таки пообстоятельней расспросить странную парочку, будто раздолбанная трасса могла привести к кому-нибудь другому, кроме Дроселя.
   Верховые же, взамен ответного приветствия, сосредоточенно сопели, не обращая на вопрошающих глашатаев особого внимания. Пусть скакали на олешках облезлых да неказистых, но седловины достигли с очень даже неплохим результатом, прямо хоть на скачки ипподромные выставляй бодаться с фаворитами.
   -Стоять! Не с места! Взять на берданочный прицел подозрительных…- с удивлением оглядел конфедерат сперва одного, настолько рыжего, что любой подсолнух побледнел бы от зависти, затем глянул на другого - не подвело имку зрение - уж точно, странного типа,- потому, не имеется к ним доверия! Откедова будете, пилигримы оглашенные, с Низовых ли городев, с Корсуни ли, с Поречьи, с Триполия-я?- срезался на последней нотной гласной застуженный голос.
   -Вот дожили!- не переведя дух, возмутился первый из доскакавших всадников.
   -Факт,- присоединил к нему голос второй, кого родная мама не узнала бы: до того пег, невесть чем да в какие цвета изукрашен,- подл народишко рабского сословия личины, повсеместно пропечатанные, признавать отказывается.
   -Сам виноват: на мелочных купюрах следовало печататься, а не тиражироваться папараццами в глянцевых журналишках. Так что вряд ли опознают, а виной - наша извечная скромность.
   Прежде чем оправдываться или согласиться, второй олений наездник утер потную, грязную рожу и представил на простонародное обозрение сизо-медного оттенка профиль типичного прохвоста.
   -Вообще-то я не любитель афишироваться, этот общеизвестный факт бесплатно подтвердят любые журналюги за компанию с телевизионщиками. Так что не опознать - простолюдью простительно, но вот чинуша генеральского звания, согласно ранжирам, просто обязан честь отдавать да обеспечить столь значимую персону общественной безопасностью!- закончил тираду первый всадник чуть ли ни укоризною, свалившись за компанию с приятелем со взбрыкнувших олешек, чье терпенье тоже, оказывается, не резиновое.
   Конфедерат наморщил лоб и, дабы не ударить в грязь мундиром, постарался опознать хоть кого-нибудь из гостевой двоицы, что без малейшего намека на солидность манер поведения, скользя, подымались из проломленного ледка растревоженных лужиц и неуклюже пытались отряхиваться.
   Окинув картину наметанным взглядом, прищурив на визитеров прицельный глаз, ветеран ментонерский посоветовал:
   -Второго не знаю - харю бы отмыть - а первый, по ужимкам-ухваткам - вылитый кидала-лохотронщик, только брать прохиндея нужно с поличным, иначе не повяжешь – отвертится, отмажется да ускользнет…
   -Это я-то виноват?!- Паузой, связанной с работой конфедератской мысли, воспользовался «второй» подозрительный тип, пытаясь во внезапно вспыхнувшей обиде пнуть зазнавшегося попутчика, что представлялось чрезвычайно сложным упражнением, так как пару оленей, замученных, но ценимых за северный нрав и нордический характер, жадничал отпускать на вольные ягели.- Это меня-то - навряд ли?!- Со следующей попытки достал-таки обидчика.- Да я привырезированным металлургическим комплексом разруливал, когда ты, хорек себе на уме, водочку с лимончиком фасовал пред упившиеся мордени хренархишек!
   -Ну и что? На оскорбительные намеки не реагирую, знаешь ведь: обижаться – себе дороже станется, да и было бы на кого… Что ты нынче без «хэви мэтэла» из себя представляешь? Так, плешь промеж ушами.- Пренебрежительно отвернулся от незадачливого оскорбителя необидчивый рыжебровый незнакомец, чтоб в полноте красы продемонстрировать кучерявый профиль.
   -За какую футбольную команду болеешь, генерал?- будто промежду прочим поинтересовался спортивными пристрастиями, дрожа ознобом на пронзаемой сквозняками седловине, избегая ловкими телодвижениями пинков и успевая косить глазом - не видать ли увязавшейся погони?
   -А-а! Ну, я и бестолочь! Конечно же - Хремович собственной персоной! Неужто ниспустился осчастливить фанатствующие массы?- Чуть в лужу не шмякнулся от негаданного сюрприза конфедерат, руки лишь развел то ли от удивления, то ли чтоб ухватить опознанного мецената, дабы не «сдернул» от расправы праведной.
   Еще выше задрала нос кучерявящаяся, опознанная «шишка».
   -Что, не чаяли, рабское племя, растаковкого важняка встретить?!
   -Ни то чтоб совсем не чаяли, но не так скоро: ты ж при нынешних властях не в розысках, а совсем даже наоборот - в фаворе состоишь, или как?
   -Да, точно, сей субъект ни по одной оперативной сводке не проходил,- нехотя подтвердил ментонер предположение конфедерата.
   -Вот видишь, к тому же вроде, при «чреслях» состоишь, «чреслями» озабочен, аль люди брешут?
   Хремович, вздохнул да столь тягостно - даже закаленное сердце конфедерата защемило жалостью.
   -Состою да еще как… Хлопчики-футболистики для меня - что дети малые! На отхожие приработки, вишь, за ради их благоустройства отправился. А то до чего ж докатились-добегались: скачут в дождь ли, в зной, на людях не прикрытые - в одном исподнем, хуже бомжар опустившихся. Приодеть, подкормить надобно, «ферарии» обновить требуется, особнячки расширить да миллиошки на карманные расходишки… кто, кроме меня обеспокоится? По миру пойдут ить, горемычныя-я-я-я…
   -Эка скрутило, значит.- Побледнел конфедерат от искреннего сопереживания.
   -Да я сам виноват,- запоздалым раскаянием пожалился Хремович, не обращая внимания даже на то, что злопамятный приятель и другой разок достал-таки пинком - дернулся лишь, будто в переизбытке расстроенных чувств.- Чего, спрашивается, приходилось ожидать от традиционных, со времен Куков-Морганов, укрывателей краденого да скупщиков награбленного?
   -Неужто не укрыли да не скупили?! Чудеса! Никак поддались духу времени – поменяли ориентацию…
   -…пока не все, но многие. Так что нагибаться приходится с опаской, а от привычки поднимать кем ни попадя оброненные монеты вообще пришлось отказаться,- не предвиделось конца жалобам Хремовича.- А тут еще  родной пэррезидент подельник-батюшка подкузьмил: заявил, что я де бабло заработал честным способом – так обложили налогами состояние, в других краях уворованное, приплывшее, как на блюдечке. У них - кризисная ситуация, а я - расплачивайся!..
   -Отфутболили, стал быть?
   -Факт.- Вздохнул Хремович.- Сколоченный капиталец тает на глазах, оставшиеся сущие крохи недвижимости склевывают завышенные кадастровые отчисления - пришлось удариться в отходничество,- с подкупающей искренностью заверил внимающую публику во благих нынешних намерениях.
   -Ну-ка, ребята, пускаем шапку по кругу: тому еще типчику, но помочь все ж-таки надобно!
   Хорошо, фураженция генеральская затерялась в пертурбациях, а то бы в самом деле «лохотронулся» коллектив, растроганный искусными заверениями прожженного махинатора.
   -Спокойно, граждане! Всем оставаться на метах!
   -Ух!- Встрепенулось конфедератово воинство от зачарованного оцепенения.
   -Точно, аферист-гастролер на выезде - я ж говорил! По приметам самый и есть!- Искренне восхитился ментонерский ветеран, конечно уж, не собственному чутью следователя, а квалификации невесть из каких прерий прискакавшего прохиндейца.- Теперь вязать можно запросто: свидетелей да без малого пострадавших - пруд пруди.
   -Надо же, все-таки поймался! Подловили!- Не меньше ментонера восторгался конфедерат.- Век учись - все равно облапошат! Ох, и продувная же бестия! Незачем вязать паразитину - скачет прямиком по назначению, эдакому хлюсту в застенках Дросельбурга самое почетное место уготовано. Слышь, ловок человек, а другой с тобой кто есть таков? Дай-кась, угадаю… Никак - экспонат, сбежавший с модернисткой выставки, размалеванный, что пикассовская гробовщика хренпузской живописи газетная палитра. А?
   По въевшейся полезной привычке, ничуть, даже за сорвавшуюся аферу, не обижаясь, как ни в чем не бывало, Хремович продолжил представление:
   -Кто? Этот? А-а, впервые вижу…
   -Пум – получив очередного пинка, кое-что припомнил:
   -Случайный попутчик, приблудился безответной псинкой…
   -Пум…
   -Прошу не жаловать – подельник, никто иной как собственной персоной Потманин. Видели, как в другари ко мне набивается? Тоже весьма известен и удостоен низменнейшего со стороны властей недоверия.
   -Я-асно, того же помета выкормыш. А почему размалеванный? Прохиндеец вышел на тропу войны?
   -Это кинцы моего неверного единомышленника пытались к делу пристроить да ни на того напали, щелеглазые! Опроверг титан стоического духа ихнюю пословицу: в какой цвет субчика ни перемалевывай, все едино мышей ловить отказывается.
   -Не собираюсь гоняться за мелочью - больно надо!- Гордо скрестил постромками оленьими обмотанные руки «титан» и вздохнул грудью тяжко, но величаво:
   -О-у, «хэви мэтэл»!
   -Я-асно. Ссыльный, стал быть, отселенец.
   -Я - патриот! И вообще мне до зарезу нужны пэтэушники. Вот вы, генерал, случаем, ни пэтэушник?
   Конфедерат несколько смутился, будто проницательный хренарх-металлист, как гнилой орешек, раскусил маскируемый чужим мундиром уровень образованности.
   -Получение диплома в данной ситуации отношения к делу не имеет,- взяв себя в руки, ответил, как отрезал.- Так что же вы, патриоты, так вас разэтак, от кинцев драпаете?!
   -Да за кого ты нас принимаешь, ничтожный генералишка?!- Потманин осерчал, чуть ни вскипел сохранившимся запасом титаничности.- Кинцы поперек горла стали!- Для наглядности ухватил за кадык почему-то именно Хремовича.- Мало им металла поставляли?!- Заводы, почитай, подчистую порезали. Все-то прорве недостаточно - теперь хорьки чугун загребают самостоятельно, без зазрения и подношений! О, «хэви мэтэлл»!- Затряс бы Хремовича до удушения, чтоб не заносился над подельником. Еле освободили жертву футбольного меценатства от железного захвата главы металлоплавильного некогда бизнеса.
   -С кинцами полный порядок - не сомневайтесь. Неукоснительно чтим наказы пэррезидентовы: не маргиналы ведь, розней разжигатели,- просипел Хремович без намека обиды на агрессивного приятеля и прокашлял помятые голосовые связки, чтобы пояснить межнациональные отношения более обстоятельно:
   -Спорные острова кинцам сторговали, в том смысле, что уступили, по тоже весьма спорной цене, так чтоб без обид, зато с почтенным презентом в резиденцию…
   -Погодь-погодь, какие острова спорные, по Ртышу, что ли?
   -Ох, беспробудная темень генеральская!- искренне удивился Хремович.- Видать, не только футбол по телику не смотришь, но и чиновных новостей не слушаешь? На губе сидел, наверное, за продажу склада ПЗРК в обход налогообложению? По Ртышу?! Экая отсталость от биения жизни! По Ртышу - это когда было?!
   -Давненько…- мрачно вздохнув, подтвердил Потманин,- в тамошних краях обогатительные комплексы…
   -…были да сплыли – другим пришла пора обогатиться! Не встревай, прощелыга, не о тебе разговор, а о геополитике.- Промазал пинком мимо верткого Хремовича.- Ртыш - вчерашний день, нынче же настал черед установлению добрососедских отношений по Боби да Боболу, что успешно налаживали дружеской миссией - распоряжались островками. Делишки чин-чинарем обтяпывались: уж по рукам вдарили да на портфели иностранно-министерские нацелились - ан нет!
   -Уф!- с облегчение вздохнул конфедерат заодно с прочими сочувственно собравшимися поглазеть да послушать претерпевших гонения ссыльно-отселенных беженцев.
   -Это что же получается, граждане, подрыв цивилизованного бизнеса?! Оповещенная мировая общественность непременно ужаснется! Ни присутствуют ли в вашей отсталой от планетарного пульса компашке борзописцы-поденщики? Интервью мигом дадим-состряпаем – цену заломим не по-божески?.. Нет? Досадно...
   -…не справедливо,- солидарно о чем-то пожалел Потманин, припомнивший, видать, претерпленные обиды, задергавшийся по столь печальному поводу да начавший нервно оглядываться. Но тающий в обозримо рассветном тумане спуск с седловины пока не грозил явными неприятностями.
   Следуя заразительному примеру, Хремович чуть ни в унисон, ежесекундно принялся озираться, не забывая параллельно жаловаться:
   -Конфедератским наймитам, обагренным по маковки в обиральной кровушке, пожирающим на завтраки младенцев предпринимательства, разбазарь-островные законы не писаны. Только-только по рукам вдарили, а тут, точно снег на голову, вдруг с неба на винтокрыле ка-ак жахнут! Фуршет - в винегрет, челядинам по сусалам, кинцев перекосили, чтоб личины при сверке с документами совпадали…- произвол не просто форменный, а крупноформатный! Как сдернуть удалось - не понимаем.
   -По суса-алам!..- Конфедерату за компанию с другарями вздохнулось мечтательно.
   -Отборная сотня лбов охраны - псу под хвост, а ведь аванс мордоворотам чистоганом выплачен! За оленей рогатых, будь аборигены неладны, последнее выложили - ящик фуршетной водки, что успели со стола слямзить - и на перекладных задали деру.
   Чего в тумане виднеется? Ни чернеют ли, случаем, орды учинителей форменного беззаконного произвола?-  Беспокойно подрагивая, прищурился в рассеивающиеся сумерки Хремович.
   -А-а, раз должно чернеть, так это, скорей всего, на морпехов угадали! Но с другой стороны, не припоминаю формирований морпехов авиационного базирования…
   -Вот-вот, в тельняшках, матерятся палундрами,- припомнились Хремовичу некоторые приметы шокирующих подробностей - без отпущенного пинка приятеля вздрогнул, тиком передернулся.
   -Но теперь с кошмарами покончено. Долой треволнения, прочь переживания - чешем к Дроселю, к незыблемому столпу бесправопонятий, оплоту свободной, чем ни зазлорассудится, торговлишки!
   -Надо же! Именно то, что требуется!- не просто удивился, даже возрадовался нечаянной встрече конфедерат.- А мы как раз от него… да к вам навстречу!
   -От него, от него…- весело защебетали гимназисточки. Не позабыли заодно новые, стеклярусом разодранного корзно вышитые наряды заезжим мужчинкам продемонстрировать.- Мы - модели с подиумов, ой-ля-ля!- Чуть ли ни разрывались бедняжки меж завидными, иноземной наружности попутчиками и чересчур уж важнецкими гостями, принудившими биться кастинговыми мечтаниями сердчишки девичьи, снимая, тем самым, тень проницательного подозрения, мелькнувшую на челе Потманина. Задергавшийся в тике Хремович тоже, несколько расслабившись, вздохнул с облегчением, не помышляя уж жалобиться, просиял, будто стибренный червонный.
   -Вот встреча, так встреча - в самое критическое время да в подходящем месте! Неужели Дросель прознал о перепавших на долю хренархову злоключениях?
   -Прознал? Гм, слабо сказано: предвидел в общем смысле, а в частном – наказывал… торжественную встречу организовать, стал быть, надлежаще островов продажному рангу иностранно-министерским портфеленосцам. Так что не сомневайтесь, приветит сообразно выдающимся заслугам.- Чуть ни расшаркался предовольный конфедерат, то и дело не по-уставному потирая рука об руку.
   Прежние горемычные страсти позади, впереди поджидает модерново полубронированный транспорт да почетен караул с кортежным эскортированием. А еще Дросель салют заказывал, чтоб по полной программе - успевай увертываться!- Подвел конфедерат упорно недоверчивого Потманина и расцветшего на орхидейный манер Хремовича к застоявшемуся «мерзкобесу».
   -А почему без дверей?
   -Новая модель, специально облегченная для скорейшего отрыва от преследований.
   -А что с багажником?
   -Переоборудован под лакейские места, чтоб не смердели в салоне онучами, к тому же охране сподручней отстреливаться.
   Даже настороженный Потманин несколько оттаял, согретый столь услужливой предусмотрительностью и если продолжал привередничать, то больше в силу инерции:
   -А караул, а конвой? Вот всегда так, наобещают…
   -Что с конвоем?- Подмигнул конфедерат дальнозоркому имке.
   -Конвой? А-а, эти! Че с их морденями станется? Подтягиваются вместе с псинами.- Подмигнул имка в ответ, по ходу смекая, о ком да о чем зашла речь.
   -Попрошу пройти - обозрите построение.- Чуть ли ни услужливо подвел конфедерат беглецов к противоположному краю седловинки.
   -Ой, смотри,- насколько хватило искренности, восхитился организацией встречи Хремович, непроизвольно дернув за рукав Потманина,- конвой, почетный караул…- встречают пышней, чем загнипийских премьеров, принцев вкупе с консортами!- Будто завороженный удавом кролик, неотрывно уставился на растянувшуюся цепочкой погоню душегубцев киллерных. Повезло, что те даже в опустошенной местности впредь не рисковали оставлять без присмотра драгоценные «харлеи» - перли на кряж, подталкивая, не чураясь выполнять собачью упряжную работенку. Если бы не проволочка - давно достигли бы макаро-стечкинской, несколько сниженной глушителями дистанции прицельного выстрела, тогда без анонсированного «салюта» дело бы точно не обошлось.
   -Приятно, когда чтят по заслугам и чествуют по достоинству,- нехотя согласился Потманин, возомнив себя прежним блистающим пламенеющими искрами металлопрокатчиком.
   -Не сомневайтесь – парад лишь дожидается гостевого прибытия.- Конфедерат с приналегшими полуфиопами да с ментонерами на энтузиазме развернул по смерзшейся грязи «мерзкобес» и, нарочито, для помпезности ритуала бряцая медалями, подогнал транспорт, затем приветливо пригласил почетных беглецов размещаться с доступными, сомнительного качества удобствами.
   -Слышь, командир, не сегодня-завтра, но должно же ворье когда-нибудь значиться в розысках. Почему бы ни предупредить преступность - ни повязать таких-сяких, разэтаких?- особо не встревая в планы начальства, конфиденциально поинтересовался решительно настроенный на противостояние криминалу ветеран-ментонер, для кого борьба с расхитителями представлялась столь же естественной, как для большинства потребителей менее возвышенные надобности.- Тогда бы и дело с концом.
   -Олешков подозрительным субчикам ни в жизть не отдам - ишь, скотинку как замучили. Ну-ну, Рудольфик…- не отставал от ветерана в неприятии криминалитета зеленый напарник, параллельно позволяя облезлому олешке дожевать без того уж обгрызенный ворот ватника.
   -Все путем станется - не переживай заранее!- заверил конфедерат ментонеров да заодно - торжественно встречаемых.- Вот и славно!- Остался вполне доволен, глядя на непривычно чувствующих себя на передних сидениях пассажиров.- А за вашими, гм, средствами передвижения специалист присмотрит. Не сомневайтесь - кадр многоопытный, хотя еще зеленый. Скорости вот здесь переключать…
   -Что, я сам поведу?!- возмутился Потманин, недоуменно уставившись на торчащий перед носом рулевой, без «умыкнутой» баранки, стержень.
   -Что вы, как можно? Просто к слову о техническом оснащении - лимузин управляется автоматически - вам остается лишь снизойти поприветствовать коленопреклоненную публику.
   -А чего сидения колются?- На сей раз не угодили капризу избалованного Хемовича.- Да с голыми пружинами…
   -Вариант противорадикулитного массажера, чрезвычайно действенный. Случается, прихватит Дроселя острым приступом… иглоукалывание - единственно верное средство. Губинатор даже деву соответственную с гвоздями из-за границ за народный-то бюджетишко выписал. Сиденья тоже, должно, оттудова.
   -Ну, разве что дева у него с гвоздями,- примирился ерзающий  Хремович с пронзающими синтепон кинского пуховика пружинами, удовлетворенно представив, каково по ночам приходится Дроселю.- Чего медлишь?- заводи!- отдал барское распоряжение, будто в кучера нанявшемуся Потманину.
   -Ф-р-р!- по поданной команде заурчали кое-что соображающие в архаичной технике полуфиопы.
   Нарядные гимназисточки, следуя более инстинкту, чем сознательному выбору, сунулись в «мерзкобес» к належанному заднему сидению. Однако воцарившееся на облюбованном месте ободранное, холодное железо не вдохновило на дальнейшие стенографические подвиги. Вот и застыли снаружи, впервые за трудовую биографию невольно сделав выбор в пользу постоянства.
   -На спуске с автоматикой управления, как на салазках, совладает даже дитя малое, а дальше встретят - не сомневайтесь, очень даже тепло, с огоньком, я бы сказал.- Кивнул конфедерат на карабкающихся вверх, не на шутку озлобленных рынд киллерных.
   -И коней в броневое чудище запрягать не потребуется, и с арестами пускай другие - обчисти их карманы презумпция - возятся,- подмигнув, просипел персонально для озадаченных экс-ментонеров. Не медля, уперся в задок бронемобиля, пытаясь сообщить «мерзкобесу» наибольшее поступательное движение. Коллектив, в который нежданно затесались гимназисточки, дружно присоединился к действию, и, вероятно, именно разрыв девиц с пятнающим сияющие наряды прошлым был столь решителен, что придал бронированному чудищу стремительное, без развинченных тормозов ускорение. Заскользил, помчал «мерзкобес» навстречу «почетному караулу» на загляденье немногочисленным болельщикам, будто Ворликия, наконец, домыслила обзавестись уж если не автобанами, так хотя бы, в олимпийском-то придверии, собственной санно-бобслейной трассой.