Wishmaster

- Алло, Руська? Привет! – подруга всегда безошибочно узнавала меня по голосу. Она утверждала, что ни в одном другом голосе нет таких ноток недовольства, как в моем.
Если б она знала, кто я, она бы меня поняла.
- Привет, Маш, - неохотно отозвалась я, вспомнив, по какому поводу она звонит.
- Ну что, идешь завтра на нашу «показуху»? – жадно спросила подруга. Явно хочет похвастаться. Что ж, я ведь обещала…
- Конечно, приду, - со вздохом ответила я. Завтра – я это уже знала – ей понадобится удача. А значит ей нужна я.
- Опять ты чем-то недовольна,  - проворчала она. – Ну не хочешь, не ходи, я же не заставляю.
- Нет, я просто сегодня не в духе.
- Ты всегда не в духе. Приходи к школе в девять, если не передумаешь.
- Ладно, - все так же безжизненно отозвалась я, - До завтра.
- Пока, - проворчала она, явно обиженная моим отношением. Наверняка хотела обсудить, какая она завтра будет умница и красавица, а тут я со своим вечным депресняком.
Впрочем, я уже не очень стараюсь поддерживать с ней отношения. Я знаю, что скоро наши пути разойдутся, и вряд ли я когда-нибудь встречу ее вновь. Так всегда бывает: я легко схожусь с человеком, мы находим с ним что-то общее, какое-то время замечательно общаемся, а потом, перед тем как мне выполнить его желание, у меня вдруг резко портится настроение… Потому что я понимаю, что меня использовали, пусть ненамеренно и неосознанно, но все же – использовали. И я больше не нужна. И под любым предлогом этот человек исчезает из моей жизни… Завтра что-то случится – у меня предчувствие. И у меня в очередной раз станет одной подругой меньше.
Впрочем, Машка мне давно уже не подруга. Она стала немного высокомерной, потому что считала себя лучше меня, и ей все меньше удавалось это скрыть. Она жалела меня, она пыталась изменить меня, а видя, что ничего не выходит, она попросту стала понемногу унижать меня, то взглядом, то случайной фразой… Продолжаться так дальше уже не могло.
Все дело в том, что я – исполнитель желаний. Я не совсем человек. Вернее, внешне-то я, конечно, ничем от человека не отличаюсь да и внутренне тоже (иначе бы я просто не прошла ни один медосмотр), но вот душа моя принадлежит к какой-то совсем иной иерархии…

- Руслана, кушать! – позвала меня мама с кухни, отвлекая от мрачных мыслей.
Я встала и поплелась на кухню. Да, у меня необычное имя, хотя я не могу похвастаться, что меня назвали в честь кого-то или мое имя имеет какой-то скрытый сакральный смысл. Руслана вообще должна быть лидером, судя по значению имени, обо мне же этого сказать нельзя, я довольно пассивна. В общем, я считаю это первой своей неудачей на этой Земле. Не считая момента рождения.

Сейчас я объясню. Я не сильна в иерархиях. Все, что я знаю, приходит ко мне по наитию, как безмолвное знание. Ко мне не прилетают ни ангелы, ни демоны, просто однажды мне открывается некое знание, и я начинаю понимать этот мир чуточку лучше. Есть такие души, уж не знаю, чем мы там провинились, но мы гораздо ниже ангелов по иерархии и на уровень ниже людей, - эти души рождаются в мире людей, выглядят как люди, внешне живут их жизнью, но по сути людьми не являются. С детства нам дана память о том, кто мы и откуда, понимание, для чего мы пришли в этот мир. Мы никогда не бываем детьми на самом-то деле, мы для этого слишком серьезны… Единственное, что нам недоступно – это память о том, кем мы были до воплощения человеком и что такого ужасного мы совершили, что теперь родились исполнителями желаний. Наверное,  Высшие сочли, что память о проступке ранила бы нас, если бы мы помнили о нем на протяжении земной смертной жизни. Не знаю. Но лично я бы предпочла все-таки помнить, за что мне все эти муки.

Помимо памяти о нашем предназначении отличает нас и еще одна особенность: мы действительно можем исполнить практически любое человеческое желание. Только желание это должно быть истинным. Попробую рассказать, как это происходит. Живу я себе, живу, никого не трогаю, и вдруг однажды – чаще мельком – я иду по улице и встречаю незнакомого человека. Мужчину, женщину или ребенка. Я вижу его, и в моей голове словно что-то переключается, я понимаю, что этому человеку именно в этот день и час нужно помочь. Я мгновенно узнаю всю его жизнь и все его скрытые и ясные желания и способности. Я знаю, что в его жизни именно сейчас наступил поворотный момент. Мы, исполнители, называем это «последний шанс». Бывает, что человек перед этим натворил нечто нехорошее, и тогда у него есть шанс исправиться, бывает наоборот – что он слишком хороший и может попасть в беду… Одним своим желанием мы можем позволить случиться тому, что будет для него наилучшим выходом из ситуации. Люди не знают и даже не догадываются о нас. Ничего не значащее событие в их жизни может казаться счастливым совпадением или вовсе пройти незамеченным… но нам оно обходится дорого. «Если где-то что-то прибыло, значит где-то что-то убыло», - припоминаю я свою любимую фразу. Мы, исполнители, приходим в этот мир для искупления. Хотите, называйте это кармой. Лично я в подобных случаях вспоминаю строчку из песни любимого мной Bon Jovi: „Call it carma, call it luck. Me, I just don’t give a f*ck!“ Жестоко, но жизненно. Мы не знаем, что это, но оно работает. Чтобы что-то кому-то дать, надо что-то потерять. У нас есть «лимит» на выполнение желаний. И часто он очень небольшой. По числу лет. Скажем, когда мне было шесть лет, я могла без серьезных (я подчеркиваю – серьезных! но не без последствий вообще) последствий для себя исполнить только шесть желаний. Сегодня мне семнадцать, и могу я гораздо больше, но лимит все равно существует.

У меня есть еще ограничения. Например, я не могу колдовать для своей семьи. Почему-то так принято. Если у меня случится горе, я ничего не смогу с этим поделать. Должно быть, небеса считают, что растить в семье исполнителя желаний – уже счастье…
Обычно расплата за желания, лежащие внутри лимита, небольшая: это может быть какая-то некрупная невезуха по жизни типа украденной сумки или какой-нибудь крайне неприятной, но не опасной для жизни ситуации, типа неожиданно разбившегося рядом со мной окна в школе и вызова родителей (интересно, что это будет, когда я повзрослею?!) Если желание очень крупное, типа вопроса жизни и смерти, можно поплатиться своим здоровьем – однажды я так ломала руку… Однако самое интересное начинается, когда мы превышаем свой лимит на выполнение желаний. Ведь нам все еще может встретиться человек, которому нужна помощь. Конечно, я могу пройти мимо, наступив на горло совести, но мне еще ни разу не удавалось это сделать. Я делаю это не ради кармы, мне действительно жаль людей. Когда ты видишь всю массу сразу, тебе кажется, что люди недостойны. Но когда ты начинаешь рассматривать каждого по отдельности, ты начинаешь ценить человека, видя его скрытые таланты и возможности. Люди могут быть поистине удивительными существами… Так вот, когда заканчивается мой «лимит», я все еще могу помочь человеку, но на этот раз – только «полностью за свой счет», а это значит, что расплата моя будет на порядок жестче, отбирая у меня нечто такое, что для меня очень важно. Причем я не могу выбирать, что потеряю я. Это всегда «сюрприз»… Например, прошлой осенью, когда я ездила сдавать вступительные экзамены в выбранный вуз, я буквально столкнулась в метро с женщиной, у которой был рак. За одно мгновение я увидела не только измученные глаза, полные безысходности, но и двоих ее детей – мальчика и девочку пяти и шести лет, любящего, но пока еще ничего не знающего мужа, предстоящие похороны, детский плач, припорошенную первым снегом могилу… И тут же другую картинку – другого врача, которого ей может посоветовать подруга, сложную, но успешную операцию, и счастливую семью спустя много лет, когда она будет стоять у окна своей квартиры, смотреть на ночное небо и улыбаться, зная, что сегодня ее дочь вышла замуж.
Если бы я не сталкивалась с подобной работой с трех лет, я бы, наверное, расплакалась. Но мои нервы изрядно подзакалились за на тот момент шестнадцать лет жизни, поэтому я просто улыбнулась ей и, уходя, словно бы случайно прикоснувшись к ее плечу, негромко сказала: «У вас все будет хорошо».
Должно быть, она посмотрела мне вслед изумленно, если вообще расслышала мои слова. Я не знаю, я никогда не оборачиваюсь. Одно я знаю точно: этот счастливый вечер, который тогда пронесся у меня перед глазами, еще будет в ее жизни. Она выжила.
Если случай сложный, мне надо хотя бы на мгновение прикоснуться к человеку рукой. Моя магия – на кончиках моих пальцев. Если речь не идет о вопросе жизни и смерти, я могу обойтись мыслью. Это еще одна вещь, которую я готова предъявить небесам, когда вернусь обратно: ну что это за глупости, почему человека надо обязательно трогать? Мы живем в такой нервный и напряженный век, что мне каждый раз приходится придумывать какие-то дурацкие предлоги: спотыкаться, якобы падая, чтобы задеть человека, толкаться, спрашивать о чем-то… Я каждый раз чувствую себя полной дурой. Почему недостаточно взгляда? Не думаю, что это было бы сложно сделать. Спасибо, что вы не придумали, что мне нужно было бы обниматься с человеком. Представляю, сколько людей от меня бы шарахалось за мою бесцеремонность.

- Русь, а Русь, ты чего у меня опять такая мрачная? – спросила мама, глядя, как я размазываю кашу по тарелке.
- Машка завтра опять будет выпендриваться, - неохотно соврала я. Конечно, отчасти это была правда, но в последнее время мне было грустно просто оттого, что у меня в этой жизни нет ничего своего, нет права быть счастливой, нет права выбирать. Да у меня даже парня нет! Потому что едва я положу на кого-то глаз, как подворачивается очередная «работенка», я спускаю свои силы и снова остаюсь ни с чем. Я не принадлежу себе.
- Русь, может, ты зря бросила каратэ? – в очередной раз спрашивала мама. – Тебе же нравилось. Вот поступишь в институт, выбери себе какую-нибудь секцию прямо там и занимайся.
- Угу, я поищу…
Мама обняла меня, поцеловала и пошла собираться на встречу с подругой.

Я мрачно шмыгнула носом. Ни в какой институт я, скорее всего, не поступлю. Максимум, на что я могу рассчитывать – это местная шарага. И не потому, что мозгов не хватит. Не хватит удачи. Она понадобится кому-то еще, а я не смогу отказать. Сегодня 29 декабря. Ненавижу этот день. Уже два раза в жизни. Последний я запомнила особенно четко.
Год назад… год назад я провалила вступительные в свой любимый МИТРО, на факультет журналистики. А все потому, что прямо у входа столкнулась с каким-то парнем, которому – о, боги, опять! – понадобилась моя помощь. Он задел меня плечом, выронил документы, извинился и стал спешно их собирать. Одним мгновением позже я уже знала, что он сам окончил этот вуз каких-то три года назад, а сейчас ведет журналистское расследование по теме наркоторговли и, талант этакий, подобрался слишком близко к нужным ниточкам… Собственно, в конце недели его должны будут убить. Я застыла как изваяние и сверху вниз смотрела на этого пока еще живого и энергичного человека, нервно убирающего документы в папку. В тот год я ухитрилась исчерпать свой лимит уже к июню месяцу… А ему можно было помочь. У него еще будет семья. Однажды он будет гордиться своими детьми. Он может стать уважаемым преподавателем, отличным журналистом… где-нибудь в другом, более мирном секторе журналистского дела. Близость смерти покажет ему, что он, вот конкретно он, один в поле не воин. Кому другому суждено всю жизнь быть бок о бок с опасностью и чудесно избегать ее, но не ему. Его предназначение в другом. И только близость смерти может навести его на мысль об этом. Смертельное ранение может оказаться совсем не смертельным. Да, он проваляется положенное время в больнице, плечо еще долго будет ныть при перемене погоды… Но в общем он будет вполне счастлив. Плечо – это не сердце. Заживет.
Я закрыла глаза и улыбнулась. Удачи тебе, мальчик. Хоть ты внешне и старше меня, на самом деле старше я…
Уже выходя из здания после экзаменов, я была немного зла на себя и на весь мир. Втайне я, конечно, питала надежду, что до конца года мне больше никто не встретится… Но это было очень наивно. Мальчик был сверх лимита. Каким-то невероятным образом я уже знала, что не пройду вступительные испытания. Бюджетных мест мало…. Мои результаты просто выбросят в мусорную корзину, повесив на стендах заниженные баллы. На мое место возьмут чьего-то сынка или дочку. А я… я не могу даже пойти на апелляцию. Потому что если я это сделаю, того мальчика собьет машина. Тьфу. Лучше б я сломала ногу!

Ногу, впрочем, я тоже уже ломала, притом дважды. Приятного мало… Но все-таки поступление в институт для меня всегда было важнее целостности моих конечностей. Хочешь хорошо выполнять свою работу – плати дорого… Вот я плачу. ПлачУ, но не плАчу.
Плакаться мне тоже некому. Я никогда не встречала других исполнителей желаний. Я точно знаю, что они существуют, но нас в принципе довольно мало. Если б нас было много, люди жили бы гораздо лучше. Но мы приходим только в очень поворотные моменты жизни…

Я так и не доела кашу. Завтра Машка во всей красе будет показывать свое каратэ, и я чувствовала, что должна туда пойти. Что-то должно с ней случиться, почему-то эта ничем не примечательная, совершенно обычная «показуха» должна стать поворотным моментом в ее жизни, а значит я должна быть там. Ладно бы, все просто закончилось. Нет же, я уже сейчас чувствую, как она завтра в очередной раз будет выговаривать мне за то, что я в свое время бросила каратэ, будет подтрунивать надо мной, и я в конце концов не выдержу и скажу ей что-нибудь резкое, развернусь и уйду. Потому что я ей больше не нужна, меня использовали… Иди дальше своей дорогой, Машка, а я своей. Опять одна.

Друзья в моей жизни всегда были, но никогда не держались дольше трех лет. Рано или поздно они начинали считать меня нытиком и отворачивались от меня за мое частенько мрачное настроение и невеселые мысли… Их, конечно, можно было понять. Но и меня тоже: когда у тебя всю жизнь что-то отнимают, улыбаться уже не очень-то хочется.
Каратэ я бы никогда в жизни не бросила, если бы не поняла, что рискую остаться инвалидом. Не могу сказать, что занималась очень успешно, но и бездарной назвать себя не могу. Я три года увлеченно отходила в секцию, она была для меня спасением от мрачных мыслей. На татами все иначе, чем в жизни. В жизни я не вижу своего «противника». Вернее, вероятнее всего, я им и являюсь: должна же я была чем-то провиниться перед небесами, чтобы родиться на Земле исполнителем желаний… А на татами противник вот он, прямо перед тобой, иди и бери его тепленьким. Только аккуратно, конечно, люди слишком хрупки. Но и это меня радовало. Хоть какой-то шанс расслабиться.
А потом – мне тогда было четырнадцать – к нам пришел новый мальчик, мой ровесник, но на вид я бы не дала ему больше двенадцати. Поначалу он был довольно замкнут, но постепенно влился в компанию, быстро делал успехи… Тренер его сразу заприметил, и я это поняла. Но если б только тренер… Мальчик был «моим клиентом», каким-то шестым чувством я это поняла. Пару раз пацан приходил на занятия с синяками, причем синяки он получил совсем не у нас. Дрался он с каждым разом все лучше и лучше, его технике уже начинали завидовать старшие ребята. В декабре, как сейчас у Машки, у нас должна была быть показуха, для которой ребята подготовили довольно интересный номер: двое изображали хулиганов, а он – нашего каратиста. В общем, постановка была красивая, понравилась даже тренеру. И вдруг он не пришел. Мы, конечно, выступили, но гвоздь программы пропал… Тренер нахмурился, а потом, уже в январе, мы узнали, что он в тот вечер ходил домой к Артему, так звали того парня. Артема дома не оказалось, он лежал в больнице с сильными побоями, зато тренер застал папашу-алкоголика и запуганную женщину, мать Артема. Все это мы узнали только в январе, случайно подслушав разговор тренера с вернувшимся пацаном. Как мы поняли, он тогда приходил прощаться. Михаил Анатольевич был явно зол, он совсем позабыл о том, что сам перенес тренировку на полчаса раньше и отчитывал парня прямо в коридоре рядом с полуоткрытой дверью спортзала.
- Ты же мужчина, ты должен заниматься, не смей бросать, за тобой будущее! Я обещал, если понадобится, я поговорю с твоим отцом еще раз! Никто вас с матерью больше пальцем не тронет! Ты должен ходит заниматься, Артем! Ты будешь настоящим бойцом, это я тебе как тренер обещаю, у тебя же талант!
- Отец мне больше денег не даст, - едва слышно сказал парень, - Я грузчиком устроюсь… Если заработаю, то приду.
Тренер усмехнулся и похлопал его по плечу.
- Так приходи, - сказал он. – Не нужны мне твои деньги, мне талант твой нужен. И тебе нужен. Будешь заниматься – станешь настоящим бойцом. Поправишься – обязательно приходи.
Артем мрачно кивнул и похромал к выходу. Только когда тренер повернулся к залу, он понял, что мы уже все сидим по струнке смирно и все знаем. Он смерил нас тяжелым взглядом и сказал:
- Такие дела. Ребят, поддержите Артема, ему сейчас нелегко.

Я посмотрела на этого средних лет мужчину и поняла, что если кто и выкует из забитого, но упорного парня настоящего мужчину – так это он. Он действительно не даст парню опуститься на дно этой жизни, одним своим существованием и обучением, если, конечно, Артем не бросит тренировки, сделает из него человека. Совсем не похожего на отца. Артему нужен пример, и этот пример сейчас сидит прямо передо мной.
Перед Артемом стоял поворотный выбор в жизни. Я уже знала, что гордый парень выберет работу грузчиком, даже если тренер не будет брать с него денег, он просто начнет помогать матери и слишком сильно уставать, и молодому растущему организму, особенно вкупе с нервотрепкой дома, просто не хватит сил на тренировки. Он походит месяц, два… А потом бросит. После школы он не поступит в техникум, потому что в ночь перед экзаменом отец страшно напьется, и они снова подерутся. И Артему с утра стыдно будет идти на экзамены с таким избитым лицом. Он так и будет подрабатывать то тут, то там, а однажды ему предложат выпить….
Дальше я смотреть не стала. Я закрыла глаза и сосредоточилась. О, небо, как я хочу, чтобы у этого парня получилось стать настоящим человеком… Небо, дай ему шанс. Я знаю, что мой лимит исчерпан, но я прошу «за свой счет».
- Руслана, ты меня слышишь? – услышала я строгий голос тренера и вдруг поняла, что все еще сижу на татами, а все вокруг уже рассыпались по нему и под счет повторяют заученные движения, -  Я же сказал, начинаем разминку. Уснула?
Я поднялась и присоединилась к остальным. Я уже знала будущее.

Через неделю отец Артема пропал, а еще через три дня никчемного спившегося человечишку нашли где-то в лесу, в овраге. Очевидно, он наотмечался с приятелями и крепко уснул, а те не утрудили себя и не стали его будить. Две недели Артема не было на занятиях. А потом он вернулся. Какой-то резко повзрослевший и совсем другой. В нем чувствовался стержень, которого не было раньше. Больше никто не издевался над ними с матерью. Теперь он был защитником и мужчиной в доме. Мать повысили на работе и повысили зарплату – это уже я знала из своих «источников». Артему все равно придется самому пробивать дорогу в жизни и уставать после школы, подрабатывая то тут, то там. Но никто не будет трепать его дома… И этот фактор был решающим. Однажды он станет настоящим Мастером. Его ждали блестящие вершины… А после побед он станет тренером. Таким, как наш Михаил Анатольевич. И на него тоже будут восхищенно глядеть мальчишки и девчонки, и каждого из них он научит быть Человеком…

Через неделю после возвращения Артема я сломала руку. Нет, не на занятиях. Просто неловко поскользнулась на ступеньках школы… Едва выздоровев, сильно повредила ногу, растянувшись на льду. Ну ничего себе «откат»! В общей сложности я пропустила полгода занятий, и когда пришла, вдруг почувствовала себя чужой. К тому же, я боялась, что в группу придет еще кто-нибудь, кому понадобится моя помощь. Нет, я не против помочь. Я всегда за. Но можно не отнимать у меня самое дорогое – здоровье? В конце концов, оно нужно мне для работы… Уж лучше двойки в школе. Но девочкой я была умной, и двойки мне не грозили. В очередной раз выполняя прием с партнером, после которого нужно было уходить на страховку, я совершенно неожиданно для себя чуть не свернула шею, забыв вовремя подвернуть голову, чтобы кувырок не пришелся через нее. Это было так реально и так явно, что я всерьез испугалась.
- Руслана, ты что-то совсем расслабилась в последнее время, - строго сказал тренер.
Я смущенно кивнула и изо всех сил старалась быть внимательнее. Но год только начался, у меня было целых пятнадцать желаний впереди… Как-то после школы я встретила дряхлую старушку. Я прошла мимо, а перед глазами у меня вспыхнули картины: она живет совсем одна, в старой, годами не ремонтированной квартире… Сын почти не звонит ей, он живет в другом городе, делает свой бизнес… А ей так горько, больно и одиноко от этого, что хочется умереть. Вот так растишь всю жизнь детей, растишь, а они уезжают и не то, что помочь некому, не звонят даже. В принципе, это был не вопрос жизни и смерти, старушка свое отжила, и не вопрос поворотного пути для нее. Это лишь горечь и обида. Но это была добрая женщина, пусть она что-то и упустила в воспитании сына, но она все делала с чистым сердцем. Я смотрела ей в спину и думала о том, что было бы неплохо, если бы сын забрал ее к себе. Если бы он хотя бы вспомнил о матери и ему стало стыдно. Я уже видела его, видела его неудавшийся брак, как раз сейчас уходившую от него жену, несбывшиеся надежды о семейном очаге… И как-то непроизвольно потянулась туда, к нему… «А ведь ты сам не хранил свою семью. Свою первую семью. Ты бросил мать. Давно ли ты вспоминал о матери?» - подала я ему мысль. Мужчина застыл на месте, перестав обращать внимание на истеричные вопли уже бывшей жены, и задумался. «Да к черту желания, надо, чтобы он вернулся!» - решила я. Задачка сложная, придется догонять старушку. В очередной раз почувствовав себя клинической дурой, я судорожно порылась в карманах и извлекла на свет единственную помятую десятку. Как назло, ничего умного в нужный момент в голову не приходит. Я кинулась вдогонку бабушке.
- Бабуль, - тронула я ее за плечо, - это не вы оборонили?
- Что?
Я протянула ей мятую купюру с видом идиотской невинности на лице.
- Это не вы оборонили? – снова спросила я, чувствуя себя очень глупо.
- Нет, деточка, это не я, - она продолжила свой путь, но теперь я слышала, как она всхлипывает. Еще бы. Обиделась, расстроилась. Пенсии ей и правда не всегда хватает, но чтобы подбирать мятые бумажки?
Ничего, успокаивала я себя, поплачет и перестанет. Уже завтра утром к ней приедет сын, будет долго извиняться и заберет к себе. И будет гораздо больше ценить мать, чем всяких там накрашенных пустых девушек.
Что ж, может, я не сделала поворота в ее жизни, но я сделала ее гораздо теплее, а вот поворот в жизни ее сына я точно совершила, он станет добрее и человечнее… Тоже хорошо.
В общем, на следующей тренировке я снова чуть не сломала шею. Кажется, что-то сместилось и где-то что-то защемило. Я тяжко вздохнула, покидая зал, и, кажется, даже тренер по моему лицу понял, что я больше не вернусь. Только он подумал, что это не мое, а я точно знала, что от моих «добрых дел» мне рано или поздно влетит на тренировке так, что я очнусь в инвалидном кресле. Нельзя исполнителям желаний заниматься делами, связанными с опасностью для жизни. Сидя в инвалидной коляске, я вряд ли смогу многим помочь. Я, конечно, смогу потратить одно свое желание на себя… Но у меня не было уверенности, что это получится, и рисковать здоровьем страшно не хотелось. Вот так я бросила каратэ. А Машка считает меня трусихой… Посмотрела бы я на тебя, подруга дорогая, если бы тебя так выкинули из зала…

Сегодня снова было это чертово 29 декабря. И у меня каким-то невероятным чудом, осталось целых два желания. Завтра по плану у меня Машка. Два человека сразу мне еще ни разу в жизни не попадалось, значит почти со 100%-й уверенностью я могу сказать, что у меня останется еще одно желание. Если до конца года, до полуночи 31 декабря, мне не попадется ни одна страждущая душа, я наконец смогу истратить это желание на себя.

Желание у меня было, хоть еще и не вполне оформившееся. Разрываясь между жаждой профессиональной карьеры и желанием быть любимой (мне все-таки целых 17 лет уже!), я, напрочь игнорируя вопли разума, все больше склонялась ко второму. В конце концов, с такой «работенкой», даже если я загадаю это чертово желание и в этот год точно поступлю в МИТРО, я не удивлюсь, если из любимого института меня все равно отчислят, не на первом же курсе, так на втором. Под любым предлогом. А любовь… пусть мой роман продлится хотя бы месяц, но мне будет, что вспомнить. В конце концов, все уже в кого-то влюблялись, а я нет…
Хотя это не совсем так. Мне страшно нравился Пашка, мой бывший одноклассник. И, вполне возможно, что я ему хоть немного нравилась тоже. Внешность у меня довольно средняя, но общаться со мной, если я не в глубокой депрессухе после очередного исполненного желания, довольно интересно, и с Пашкой мы общались довольно часто: по аське, гуляя с друзьями в редкие, но все же выходные, и просто так встречались тоже, когда хотелось сходить вместе на диско или на каток. Мы с ним просто хорошие друзья.

Мама ушла к подруге, и я осталась совсем одна дома. Папа сегодня в ночную смену, а братьев и сестер у меня нет. Я подошла к зеркалу. Надо обязательно завтра накраситься. После «показухи» Машка и еще несколько ребят из ее секции и моего бывшего класса отправятся гулять, и я намерена пойти с ними. И я намерена хоть как-то заинтересовать Пашку… У меня в душе весна. А вдруг и у него тоже, но я об этом не знаю? Ну могу я хотя бы на один вечер, на один поцелуй рассчитывать? Мне было смешно при мысли об этом, я совсем как наивный 14-летний подросток, но я и правда не принадлежу себе… Вдруг этот шанс в моей жизни совсем последний? Просто почувствовать себя кому-то нужной, пусть ненадолго, но все-таки, все-таки…. После новогодних праздников Пашка снова начнет ездить в свой МАИ на подготовительные курсы и подрабатывать вечерами, и фиг я его увижу хотя бы в аське. План у меня был: я хотела загадать «желание с условием». То есть если я нравлюсь Пашке, то пусть он это как-нибудь активно проявит, а если нет, то пусть в моей жизни как-нибудь вдруг появится человек, с которым у меня будут хотя бы непродолжительные, но настоящие влюбленные отношения. В конце концов, куча парней и девчонок встречаются друг с другом каких-нибудь месяц или два-три, всерьез принимая влюбленность за любовь. И пусть мне потом будет больно, но мне будет, что вспомнить…

Назавтра весна в душе наступила прямо с утра. Я встала с таким волшебным чувством, словно новый год уже сегодня и ангелы небесные уже лично сообщили мне, что я истрачу только одно желание на Машку, а потом, вся такая красивая и заранее влюбленная, пойду гулять с ребятами, и Пашка наделает мне кучу комплиментов, и мы как-нибудь незаметно отстанем от остальных и прошатаемся на улице до поздней ночи, пьяные, но не от алкоголя, а от ощущения праздника…
Я решительно выгнала девчачьи розовые сопли из головы и пошла краситься. Чуть подкрасила ресницы и губы, подвела глаза, едва заметные тени… Сделать себе модное мелирование я успела еще за неделю до. Я решительно нравилась себе сегодня и настроение у меня было хоть куда. И даже Машке я не позволю себе его испортить!

Еще в холле я встретила ребят и все вместе, шумной толпой, мы ввалились в зал, уже наполовину полный гордыми родителями юных дарований. Мы расселись и без особого интереса наблюдали сначала за выступлениями малышей, еще слишком смазанными и нечеткими даже на мой непрофессиональный взгляд, потом выступали ребята постарше, а потом – самое интересное, ребята и девчонки (девчонок, правда, было значительно меньше, но смотрелись они от этого только интереснее) от 14 лет и заканчивалось все это взрослыми до неопределенного возраста.
Машка отвыступала свою часть отлично. Я терялась в догадках. Я же здесь нужна, но зачем?.. По своему опыту я ожидала какой-то травмы или опасности, но все прошло как нельзя лучше. Все-таки показуха не соревнования. И вот она уже, раскрасневшаяся и довольная, подбежала к нам после окончания и спросила, стреляя глазками во всех без разбору парней:
- Ну как я?
О, как они ее хвалили. Хотела бы я, чтобы так когда-нибудь хвалили меня…
- Ну, а тебе понравилось, вечно недовольная ты наша? – прищурившись, спросила она меня.
Скажу честно, тон ее голоса и «вечно недовольная» меня сразу обидели, но я все же сделала вид, что не заметила ее колкости и ответила:
- Да, все было здорово!
И тут Машка стрельнула глазками прямо в сторону Паши. Хитро так стрельнула, прицельно…
- Ну ладно, подождите меня, я сейчас переоденусь быстренько и с вами! – бросила она нам, чуть покраснев.

У меня кольнуло сердце. Эта зараза… эта зараза положила глаз на Пашку. С чего бы это? Только на прошлой неделе она прожужжала мне все уши о том, как ей нравится Антон из параллельного класса, с которым она регулярно видится, выгуливая своего пекинеса… Антон жил в соседнем подъезде и каждое утро ходил в институт одной и той же дорогой. Держу пари, Машка своими глазками уже устроила парню не один артобстрел…  Я посмотрела на Пашу. Черт меня подери, я плохо знаю людей, если этот загадочный блеск глаз не вызван Машкиной снайперской точностью… Я сморщилась. А перед глазами уже плыла новая картинка: эти двое сегодня должны непременно наговорить друг другу кучу приятностей, но смущенный Пашка сам так никогда на это не решится, вернее, не решится сегодня и протянет целых полгода, за которые Маша решит, что она ему безразлична, достреляется наконец до Антона, и их пути с Пашей навсегда разойдутся. А они просто созданы друг для друга, самые удачные варианты своих жизней они проживут именно вместе… Он станет инженером-конструктором, а у Машки так ничего и не выгорит с каратэ, зато она станет отличной хозяйкой и матерью его детей. Честно, в такие моменты я думаю, что боги надо мной издеваются. Они не могли понравиться друг другу хотя бы на месяц позже?!

Мне впервые за много лет захотелось вот просто взять и расплакаться. Все, к чему я приближаюсь, вечно ускользает у меня прямо из рук. Я глубоко вздохнула. Будь по-вашему. Пусть Пашке хватит сегодня смелости ее поцеловать и сказать, как сильно она ему нравится… А вот я сегодня точно буду реветь, опустившись до уровня обычной девушки.
Вот зараза, ну ничего, у меня все еще есть одно желание… И вдруг мое внимание привлекла знакомая женщина. Это была Екатерина Васильевна, когда-то классе в девятом она пару раз замещала у нас географию, хорошая в общем-то женщина, добрая душа Я знала, что ее маленький сын занимается каратэ именно здесь, но на показухе я его почему-то не видела, хотя от знакомых слышала, что парень делает успехи. Екатерина Васильевна прошла мимо меня какая-то потерянная, если не сказать заплаканная, и направилась прямо в зал, а на мое «здравствуйте» не отреагировала вообще. Я непроизвольно подалась за ней, но ребята теснили меня к выходу.
- Руська, все на выход, все гулять! – пробасил у меня над ухом Леша, тоже пришедший посмотреть на Машку. – Ты что, по школе соскучилась?
- Идите, я догоню, - я рассеянно отмахнулась от них и продралась сквозь толпу обратно к двери спортзала. Екатерина Васильевна уже была внутри.
Давно привыкшие к моей странной манере вдруг выпадать из общего потока и куда-то исчезать, ребята не стали спорить.

Когда мне очень надо, я могу слышать то, что не уловит человеческое ухо. Поэтому я слышала, как женщина вошла в зал и подошла к тренеру.
- Владислав Валентинович, мне нужно с Вами поговорить…
- Да, конечно. Кстати, Вашего мальчика не было сегодня, что-то случилось? Пойдемте.
Он повел ее в тренерскую. Я не посмела зайти в зал и открыто обнаружить свое любопытство. Я просто закрыла глаза, отвернувшись к окну, и нагло подсматривала и подслушивала за происходящим в тренерской, используя свои вдруг открывшиеся способности. В мою голову даже не закралось мысли, что раз это все вдруг включилось, значит, вероятнее всего, сейчас я расстанусь со своим последним желанием.
- Владислав Валентинович, Дима вчера под машину попал, - и учительница снова расклеилась, заплакав, - Нет-нет, ничего серьезного, просто сильный ушиб, но при обследовании у него поставили подозрение на саркому… Я знаю, Вы возлагали на нас большие надежды… Я боюсь, что мы больше не придем.

Дальше я слушать не стала. Не люблю подобных сцен, потому что не люблю сама расклеиваться. Хреновый из меня будет исполнитель, если я сама начну рыдать. Внутреннее чутье подсказало мне, что «подозрение на саркому» - это еще не окончательный диагноз. Мальчику еще будут проводить дополнительные обследования… И моя задача в том, чтобы эти дополнительные обследования ничего не выявили. Я мысленно отсмотрела будущее пацана. Всего лишь не самый лучший набор генов, который мог ему достаться. Чуть другой хромосомный набор – и его мать никогда в жизни бы не произнесла этого страшного слова. Если все обойдется, парню действительно суждено стать Олимпийским чемпионом. Да и человек из него вырастет неплохой… Что ж, прощай, последнее желание.
Не найдут ничего у Димы. Не-най-дут. Зря рыдаете, Екатерина Васильевна. Я отошла от окна и улыбнулась. Это сильная магия, мне придется подождать ее, чтобы дотронуться, исправляя ауру.
Я ждала минут двадцать. Уже вышла переодевшаяся Машка, бросила на меня недоуменный взгляд, и в ответ на мое:
- Идите, идите, я догоню, - повертела пальцем у виска.
- Русь, ты кого ждешь-то? Наши все ушли, я дольше всех прособиралась, красилась просто.
- Надо вот и жду, - упрямо повторила я.
- Парня что ль какого ждешь? – как-то совсем недобро и не по-дружески спросила Машка. – Ну наконец-то, а то я думала, ты у нас совсем монашка.
- Да мне мама просила кое-что передать Екатерине Васильевне, - не моргнув глазом, соврала я.
Вообще-то я на нее разозлилась. Иди, зараза такая, получай свои фанфары и Пашку в придачу… А я тут совершу еще одно доброе дело, к черту карму, мне просто мальчишку жалко, и в очередной раз останусь ни с чем…
- Мы тя ждать не будем! – уже через плечо кинула она.
- Ну и не ждите, - буркнула я под нос. Зараза, такое настроение испортила. Не могу же я с таким замогильным лицом встречать рыдающую учительницу.
Наконец они вышли. Тренер провожал Екатерину Васильевну до выхода из зала и все приговаривал нечто вроде: «Ну будем надеяться, все обойдется». Я прекрасно его понимала: утешить в таких случаях практически невозможно. В дверях она еще раз обернулась к нему и кивнула на прощание.
- Спасибо Вам… за поддержку.

Она бы меня и не заметила, если бы я совершенно неловко и бесцеремонно не встала у нее на пути.
- Здравствуйте, Екатерина Васильевна! – улыбнулась я, аки ясно солнышко. – Я Руслана, помните меня? Вы у нас когда-то географию вели.
Да щаз, помнит она меня, как же. Как бы ее так потрогать, чтобы она не подумала, что я рехнулась? Ну не зажигалку же у нее просить, в самом деле… тем более, что я не курю. При моей работе это непозволительная роскошь. Я однажды представила, что выйду за лимит пару раз и заработаю какой-нибудь рак легких или туберкулез, и попрощалась с этой модной идеей.
Это со стороны кажется, что чего проще: подойти к человеку и прикоснуться к нему. А когда тебе ОЧЕНЬ надо, это сразу становится проблемой.
Она рассеянно вытерла заплаканные глаза и сощурилась на меня, силясь узнать. Потом слабо улыбнулась:
- А, Руслана. Конечно, помню. У тебя редкое и красивое имя. Ну как ты после школы? Где учишься?
Воспользовавшись тем, что она опустила руку, я легко прикоснулась к ее пальцам, словно бы выражая сочувствие, и спросила:
- А у Вас что-то случилось? Я Вас как заметила, не смогла уйти.
Она поджала губы. Ну конечно, не будет она мне такое рассказывать. Но мне это и не надо.
- Нет, Руслана, ничего, - и тяжело вздохнула. – Так как ты?
- Пока нигде не учусь, - пожала плечами я, потеряв интерес к разговору, - не поступила. В будущем году снова попробую. А пока вот готовлюсь.
- Ну удачи тебе, Руслана. Береги себя, - и она поспешила прочь.
Ох, не до меня ей сейчас, не до меня. Но лучше выглядеть дурой, чем не сделать свою работу. Я довольно потерла ладони. Хе-хе, часть врачебных ошибок – наших, исполнителей, рук дело, и дело, надо сказать, крайне приятное.
В этом ее «береги себя» было столько отчаяния… Ну ничего, ничего, отойдет. Иногда лучше зря поплакать, чем потерять близкого человека.

Однако, у меня совсем не осталось желаний, а сегодня только 29 декабря. Плохо. Не дай бог, мне попадется еще кто-нибудь. Может, я не должна была помогать Машке с Пашей, а должна была помочь только учительнице? Но я так ясно увидела обе картины, в таких деталях…  Нет, Машку я, конечно, уже совсем не люблю, но право на счастье – тоже поворотный момент в жизни…

Мои друзья уже ушли. Одна в пустом коридоре школы я прошла в холл, поглядела в зеркало, убедилась, что вполне себе неплохо выгляжу, и решила все-таки не портить себе вечер и сходить погулять с ними. Как раз догоню их на площади, у елки…

Лучше б я этого не делала.
Конечно, мы неплохо провели вечер, но ближе к ночи народ вечно тянет на откровенные разговоры, и мы, рассыпавшись по своим маленьким компаниям, стали мыть друг другу кости.

- Да тебя же с детства ходячим бедствием только поэтому и зовут, - продолжал он, продвигая свою новую «философию». – Русь, ну нельзя же так! Я только и слышу, как ты всем говоришь, что у них все получится, даже мне сейчас, что я поступлю в МАИ. А в себя совсем не веришь…
Признаться, довольно сложно слушать нравоучения от человека, который бы полностью пролетел со своей личной жизнью, если бы не ты. Но я упорно молчала.
- Девочка-авария, - наставительно говорил он, - тебе просто надо быть настойчивее и внимательнее…
Понимая, что тирада рискует затянуться еще минут на пять,  и Пашка уйдет в философские дебри, а Маша его еще и поддержит, не преминув привести пару примеров из жизни, я решила уйти. Черт с вами, мой вечер безнадежно испорчен. Зато мне не в чем себя упрекнуть.
- Ладно, Паш, хватит, - я даже поймала его за руку, чтобы он перестал так активно жестикулировать. Ну и хорошо, что у меня с ним ничего бы не вышло. Пожалуй, он все-таки зануда. Или мне просто пора уходить из его жизни… А когда мне пора уходить, мои отношения с людьми сами собой исчерпываются, портятся и не остается ничего общего.
- Я домой, - сказала я.
- Да не обижайся ты, Русь, - возразил Пашка, - ну ведь правда же, я поступлю в свой МАИ, просто потому, что верю в себя, а ты в МИТРО опять пролетишь…
Ну, во-первых, я в МИТРО не пролетала… А во-вторых… В моей голове вдруг что-то «щелкнуло». Во-вторых, – и я это очень четко увидела – в МАИ он не доберет один балл. Всего один балл на бюджет. А на платном он учиться не сможет…
Я вдруг истерично хихикнула. Минус один. Я ухожу в минус. Ради Пашки… Ради несбывшихся надежд… Гулять так гулять!
Я смотрела на эту сладкую парочку насмешливо, почти издевательски. Они таращились на меня удивленно.
- Русь, что с тобой? – спросила меня Маша.

Друзья, называется… Только морали читать горазды. Я покачала головой, подавляя желание нажелать им обоим гадостей, молча развернулась и ушла. Ты поступишь в свой МАИ, Пашка. А я в свой МИТРО наверняка опять пролечу, ты прав… Но совсем по другой причине. Я вдыхала морозный воздух, я смотрела в темное ночное небо, я любовалась пушистыми хлопьями падающего снега… И я была совершенно одна в этом мире. Совершенно одна…
Я, конечно, могу загадать желание «за свой счет»… Для себя. Но вряд ли оно сбудется. И неизвестно, чем мне придется за это заплатить. Никогда не знаю, чем придется платить, пока не исполню желание. А когда оно исполнено, хода назад нет. Так и хожу по земле, полной сюрпризов. У всех они приятные, у меня – нет.
Забавно… Сейчас эти двое обсуждают меня. Сойдутся во мнении, что я странная, а потом Пашка неожиданно сознается Маше, что она ему нравится. И пошло-поехало… Он еще напишет мне пару раз в аське, один раз они меня позовут на каток (не пойду! – сразу мстительно решила я), а потом мой друг просто тихо исчезнет из моей жизни, напрочь позабыв, что я в ней когда-то была.

Я шагала по дороге домой, полная ощущения свободы и отчаяния одновременно. С одной стороны, я вершитель… Волшебная палочка. Старик Хоттабыч практически! С другой, я полностью беззащитна и беспомощна перед этим миром. Вот будет мне двадцать лет, нет, двадцать пять! Нет! Тридцать! У меня будет целых тридцать желаний! Неужели не найдется хотя бы одного лишнего для меня?! Нет, я с сомнением покачала головой, дай мне даже сто желаний – я просто встречу больше людей, мне никогда не хватит желаний, я всегда буду уходить немного в минус… Наверное, однажды я переплюну сама себя и меня собьет машина или я заболею чем-нибудь смертельным. Просто не смогу кому-нибудь отказать. Я ведь имею право отказать. Но мне еще ни разу в жизни не удавалось это сделать…

Я не заметила, как дошла до аллеи, ведущей к дому. И еще я не заметила подвыпившую компанию парней, пока не поравнялась с ними.
- О, Руська, привет! Чика, как поживаешь?
Когда живешь в том же районе, в котором ходила в школу вместе с местными ребятами, неудивительно, что даже пьяные придурки узнают тебя на улице. Ну какая я ему чика? Я узнала одного из парней. Кажется, его зовут Андреем, он учился на класс старше меня. Мы с ним и общались-то всего пару раз…
Тем не менее, Андрей вдруг больно схватил меня за плечо и, дыхнув пивом, запах которого я не переносила, спросил:
- А не хочешь провести чудесную ночь в компании замечательных парней? Мы вот с пацанами в клубешник идем, танцы-шманцы, все дела…
Его приятели заржали, и по смеху я поняла, что они еще более пьяные, чем он. Я смерила его удивленным взглядом и попыталась вырвать руку, впрочем, безуспешно.
- Руку отпусти, - сказала я спокойно. В голове столкнулись две мысли: это расплата за последнее желание для Пашки или простое совпадение? Если это расплата, то моя ночь действительно может пройти не в лучшей компании. Да ладно, я же не так много для него пожелала. Неужели из-за одного вшивого проходного балла…
Не отпуская моей руки, Андрей потащил меня вперед. С обеих сторон шли его парни. Насколько я помню, клуба тут поблизости нет… Твою мать, меня в лучшем случае затащат в подъезд. Я оглянулась по сторонам. Сейчас почти полночь. Мы живем в спальном районе… На улице просто никого нет. Кажется, придется вспоминать навыки каратэ… Я сильно сомневалась, что мне есть, что противопоставить веселой компании.
Я подняла глаза к черному бездонному небу. Нет, небу на меня, кажется, решительно наплевать. Я разозлилась и вдруг неожиданно для самой себя развернулась и четким, поставленным ударом двинула Андрею под дых. А затем добавила ногой. Он упал. Я отшагнула на два шага назад, но меня тут же поймали его приятели. «Ну все, - мрачно подумала я,  - сейчас я оторвусь на вас за каждую невезуху в моей мрачной магической жизни…»

Даже не знаю, кого от кого он спас – этот голос, появившийся неизвестно откуда. То ли меня от расправы парней, то ли парней от моего вскипевшего гнева.
- Эй! – появившемуся мужчине на вид было никак не меньше тридцати лет и фигура у него была весьма внушительная. – А ну отошли от девушки!
Количество выпитого пива не помешало им трезво оценить ситуацию, и парни отпустили меня. Выругавшись, Андрей поднялся и бросил что-то нелестное в мой адрес. Мне было все равно. Надо же, меня спасли. В кои-то веки не я помогла кому-то, а этот загадочный кто-то помог мне.
Не обращая внимания на удалявшихся ребят, я во все глаза смотрела на мужчину.
- Вы кто? – спросила я, снедаемая любопытством. Настоящая редкость в наше время – встретить ночью на улице настоящего мужчину. Может, я ему наколдую чего?
- Ангел-хранитель, - без тени улыбки сказал он.
Сказать по правде, в первые секунды я ему даже поверила. Чего не встретишь в этом мире. Но потом он добродушно улыбнулся.
Он подошел ближе и протянул руку, которую я пожала, рассмеявшись, настолько подобное знакомство молодой девушки и взрослого мужчины казалось мне забавным.
- Меня зовут Андрей, а тебя?
Надо же, какое совпадение. И этот Андрей. У этого мира весьма тонкий юмор, надо признать.
- А меня Руслана.
- Руслана? – как и все, он удивился. – Какое редкое имя.
- Знаю. Родители любили все необычное.
- И дочка у них получилась необычная. Я видел, как ты ему здорово двинула. Весьма нетипично для девушки. Ты испугаться-то хоть успела?
- Не очень, - честно призналась я. – Вот разозлиться успела.
- Далеко живешь? Я вон в том доме, - он махнул рукой на ближний двор. – Давай провожу что ли, раз такое дело.
- Спасибо, - улыбнулась я. – Нечасто встретишь порядочного человека… Я в таком же доме живу, только в соседнем дворе.
- Ну тем более, - сказал он, - доведу тебя до дома. А то знаешь, ровно два года назад тут неподалеку такая же вот компания прижала мою жену. Будущую жену, - он улыбнулся. – Собственно, вот так мы и познакомились. Я из гаража ночью шел, а она от подружки какой-то кажется. И что вас, девушек, тянет ночью темными переулочками ходить…
До меня начало доходить. Юмор у этого мира поистине потрясающий.
- Вон там? – спросила я неопределенным голосом, махнув в сторону парка. Именно там, на дорожке, пересекающей парк насквозь, ровно два года назад, в предновогоднюю ночь я видела, как четверо парней (надо же, даже по той же схеме) приставали к девушке. Мне тогда было всего пятнадцать, ну что я могла сделать? К той ночи я исчерпала все свои желания и у меня просто не было сил на новое. К тому же, пока в моей голове нет четкой картинки, я ничего не могу сделать. А картинки не было вообще… Моя магия бессильна в таких случаях. Чего не хочет бог – того не могу я. Оглянувшись в поисках прохожих и никого не найдя, я рванула домой и вызвала милицию. Пока бежала, все-таки пыталась представить хоть что-то, хоть какой-то положительный для девушки исход ситуации. Мне все равно, что она натворила, чем навлекла на себя неприятность… Я просто не хочу этого. Не хочу и все тут! Я исполнитель желаний. Я требую, чтобы с ней ничего не случилось!
Надо отдать им должное, они приехали довольно быстро. Но недостаточно быстро… На дорожке уже никого не было. Мы нашли на обочине только кошелек и женский шейный платок. Я в ужасе ходила кругами, но не было ни криков о помощи, ни каких-либо иных следов присутствия хулиганов. Только несколько капель крови на снегу. Милиционеры еще погуляли со мной минут десять по округе и, разведя руками, уехали. А я ушла домой, вся дрожа от сознания собственной никчемности и бессилия. Прошло уже два года, а та ситуация по-прежнему периодически всплывала в моей памяти и мучила меня. Ну что могла я, рожденная в теле слабого человеческого детеныша, сделать сама? Что могла сделать 15-летняя девчонка против четырех подвыпивших мужчин? И все же я не должна была проходить мимо… Я должна была хотя бы попытаться.
Он удивленно посмотрел на меня.
- Да, там.
- Когда, Вы говорите, это было? – уточнила я.
- Ровно два года назад, 30 декабря. И времени было как сейчас…
Я была готова броситься ему на шею.
- А ты откуда знаешь? – удивился мужчина.
- Это я вызвала милицию, - созналась я.
- Но не было никакой милиции, - нахмурился он.
- Знаю, они опоздали… Простите меня, но я бы ничего тогда не смогла сделать.
- Ну, Руслана, ты меня удивляешь. Как, оказывается, тесен мир…
- А чем все закончилось тогда?
- Да ничем, - он усмехнулся. – Шел с гаража, услышал крики, увидел этих пьяных отморозков и, благо боксом со школы увлекаюсь, разобрался с ними по-мужски… А с девушкой познакомился, проводил до дома. Год назад поженились.
Я улыбнулась.
- А я волновалась.
За разговором мы дошли до моего подъезда.
- Надо же, - не переставал удивляться Андрей. – Видишь, какие совпадения в жизни бывают…
Я кивнула. Наверное, я все-таки живу не зря. И не так уж плоха моя работа… Все-таки сбылось мое тогдашнее желание, и даже больше, чем сбылось…
- Ну, бывай! И не ходи одна по улицам ночью! – он легонько хлопнул меня по плечу и, оставляя свежие следы на снегу, наискось поспешил к себе во двор…

Я ждала, не возникнет ли в моей голове новая картинка. Может, я смогу ему еще чем-то помочь? Пусть ему в чем-нибудь повезет… Не только с женой, а, может, в спорте или на работе… Что угодно. Хоть что-нибудь. А, нет, мечтать так мечтать. Пусть у него будут замечательные дети. Пусть он будет счастлив. Ради таких стоит жить. Стоит тратить желания…

Я еще раз подняла глаза к ночному небу. Может, я все-таки поступлю в МИТРО?.. Я не буду загадывать ни одного желания для себя. Я просто буду продолжать мечтать для других и верить в себя…