Послесловие к Воспоминаниям

                Послесловие
               
 Жизнь устроена не просто,
 И пути ведут не прямо.
 Всё приходит слишком поздно,
 А уходит слишком рано.

     Это стихотворение я услышал много-много лет назад, и хотя оно и запомнилось, но не особенно запало в душу, так как казалось, что всё ещё впереди, ничто не уходит от меня, а насчёт “прихода”, так и с этим обстояло всё более-менее благополучно: жизнь шла своим чередом, в положенное и даже в не положенное время приходили различные блага, наступали приятные события в семье и на работе, молодость, хорошее здоровье и занятость любимым делом не оставляли места для сентиментальных раздумий и философских сентенций.

     Но прошло несколько лет, и начались потери близких мне людей: сначала ушла из жизни моя сестра Оля, через год скончалась Валина мама – Нина Филипповна, а ещё через несколько лет – мой друг Вячеслав Фёдоров. Незадолго перед своей кончиной он приезжал ко мне, я думаю,–проститься, как в своё время приезжал перед своей смертью Лев Хохлов. Лев тогда бодрился, пытаясь убедить в 1-ю очередь себя, что всё, что мог он уже совершил и жизнь прожита не зря.

     На снимке с юбилейной встречи выпускников академии в 1969-м году во 2-м ряду 2-й слева- В.Фёдоров, 2-й справа- Л. Хохлов.
     Фёдоров же в последний свой приезд являл собой прямую противоположность тому, каким выглядел всегда – неукротимым и вездесущим, был грустным, вялым; видать уже плохо себя чувствовал и ощущал приближение смерти. И действительно, вскоре у него случился инсульт, а ещё через полгода он умер. На поминках его сестра Тамара передала мне его последнее стихотворение, отрывок из которого я привожу ниже.

         Послание друга с того света

 Спасибо, друг, что посетил
 Приют унылый мой.
 Мы все здесь узники могил,
 А ты ещё живой.

 За всё, чем дышишь и живёшь,
 Зубами, Серж, держись:
 Когда умрёшь, тогда поймёшь,
 Какая штука жизнь.
    И вот тогда только я проникся пронзительной душевной грустью, от того стихотворения, услышанного много-много лет назад. И опять же, справедливость высказанных в нём простых на вид, а на самом деле глубоких истин, подтверждается тем, что осознание их приходит слишком поздно, когда уже  ничего не изменишь, ничего не исправишь. Остаётся надеяться, что если не всё, то хоть что-то можно ещё поправить, к чему и следует стремиться в 1-ю очередь мне самому, пока ещё время моё не пришло, хотя оно уже и не за горами, и надо быть к нему готовым.
               
      Последнее желание

Когда настанет время проводить
Меня в последний путь родным и близким,
Речей торжественных не надо говорить.
Вы лучше праху поклонитесь низко

И вспомните, каким я парнем был,
Когда был молод, энергичен, в силе,
Как жизнь и вас я искренне любил
И бескорыстно вы меня любили,

Как в людях более всего ценил
Их доброту, порядочность и честность,
Что сам таким старался быть и был,
Считая торг с собою неуместным.

Друзья мои ушли все  в мир иной,
Один остался лишь, и тот далёко,
Прибыть проститься вряд ли сможет он,
Но верю, будет скорбь его глубокой.

Пускай товарищи придут из НИИ–2,
Те, с кем служил, со мною попрощаться.
Их будут искренни прощальные слова
И траурным салютом завершатся.

Когда настанет время уходить,
Пусть ваша жизнь не станет много горше.
Я многое успел за жизнь свершить
И вам желаю сделать ещё больше.

    Но чтобы не заканчивать свой труд на совсем уж грустной ноте и не навеять тоску на себя и других, постараюсь выйти из минора, приведя под занавес хотя и не мажорное, но более оптимистическое стихотворение, обращённое  к моим сослуживцам, товарищам по научному  оружию.
               
              Были когда-то и вы рысаками…
                Ветеранам 2НИИ–МО,
                “последним из могикан”

Были когда-то полковники бравые
И с генералами накоротке.
Хоть не гонялись за воинской славою,
Но хвост жар–птицы держали в руке.

Несокрушимую и легендарную
Вы укрепляли научным трудом.
Ну а теперь, реформируя армию,
Главной фигурою стал “эконом”.

А в руководство пришли теперь новые,
Менедже-рыночных дел мастера,
Те, кто на всём экономить готовы,
Те, кто торговцами были вчера.

Может быть, всё же придёт час расплаты,
Что напартачили, всё же поймут?
Армии мощь возродится когда-то,
Снова востребован будет ваш труд!
 
      И мой тоже. И с этой мыслью легче жить, да и умирать тоже, когда придёт  и моё время. А пока будем жить, жить, не теряя надежды на лучшие времена. Чего желаю и всем своим близким и единомышленникам.

     Заканчивая написание 2-й книги Воспоминаний "Пережитое, передуманное и прожитое", я почувствовал, что весь я настолько проникнут голосами и образами прошлого, что кажется будто всё описанное мной происходило совсем недавно  и требуется совсем немного усилий, чтобы всё представляемое мною приобрело зримые очертания и свойственные каждому моему  собеседнику интонации.
   
     Что-то похожее, происходившее с писателем Ю. Нагибиным, я нашёл на днях в его рассказе   “Самый счастливый день”, где он описывает посещение леса, знакомого ему по памяти с детства, но в котором он давно уже не был и вновь посетил его уже пожилым человеком. Вот как мастерски описывает он охватившие его при этом чувства.

     “Весь лес был насыщен голосами прошлого, и я впервые с ошеломляющей силой ощутил, как много пробыл я на этом свете и что прожитое–это не разбег для взлёта в какую-то будущую, настоящую  жизнь, что это уже жизнь, в которой всё связано: далёкое прошлое с настоящим, а если мне суждено будущее, то и оно окажется нерасторжимо связано с пережитым; ничто не проходит бесследно, не зарастает травой забвения, и человеческая душа-не кладбище, а святилище, дарующее вечную жизнь образам былого”.

      Задумываясь над  названием книги, я вероятно интуитивно  почувствовал  эту взаимосвязь между прошлым, пережитым, настоящим и будущим, и правильность такого выбора названия подтверждается  приведенными выше немного грустными, но оптимистичными по сути рассуждениями именитого писателя.  И пусть наша память о хороших людях не даст зарасти травой забвения   всему хорошему и дарует вечную жизнь образам былого, перенося их в настоящее и в лучшее будущее.