24

Кто-то больно дернул с кровати, схватив за ребра. Большие, неаккуратные мужские руки вволокли на улицу, наплевав на мои тщетные попытки вырваться. Завизжала, рот закрыла большая, сухая рука. Нервно дернула головой, вцепившись зубами в ладонь. Незнакомец зашипел, схватив меня за волосы, дотащил до телеги.
Послышалась ругань  и секунду спустя из дома двое амбалов выволокли под руки дергающегося Костю. Больно швырнув меня в клетку крепленую на телеге, ударилась головой о бревно, разодрав спину в кровь. Из ссадин на ногах выступили алые капельки. Следом в клетку закинули Костю.
Тот с закрытыми глазами что-то зло шипел, вокруг начали плясать звездочки. Видимо сильно я приложилась о деревяшку головой. Мутило, все кружилось перед глазами…
Последним помню перешептывание троих амбалов садившихся вперёд, один из них заботливо накинул какую-то тряпку на нашу клетку, крепко держащуюся в телеге.
Шепот, потом гогот уже над нами… Нет, я им так просто не сдамся!
«Уже сдалась…»- шепнул голос в голове.
Сознание приходило медленно, принося с собой сильную головную боль, зрение не восстановилось – перед глазами была непроглядная темнота. Попыталась пошевелиться, приводя в движение затекшие мышцы.
Ноги замерзли, онемев, вше шорты были мокрыми от влажности в воздухе. Руки крепко затянули какой-то больно впивающейся в кожу верёвкой. Потянулась, проверяя наличие переломов. Таковых не оказалось. Спину саднило, раскалывалась голова. Шея болит и темнота перед глазами. В принципе, вполне легко все обошлось. Вот обошлось или нет?..
Ещё раз шевельнулась, проверяя, насколько крепко затянуты на руках верёвки – шанс освободится, был. Ничтожный, но был.
...Кап… кап… кап… Звуки капель разбивающихся о каменный пол эхом ходили по нашей маленькой камере. Кап…кап… кап…
В противоположном углу кто-то зашипел от боли, дернулась, прижимаясь поврежденной спиной к шершавой стенке. Настоящий холодный камень – средневековье ничего не скажешь.
Зазвенели цепи. Ноги были застегнуты в свободное подобие наручников идущих к стене цепью и дальше прикрепленных намертво к камню. Прижалась к стене, наплевав на боль в спине. Устало прикрыла глаза. Кажется, только что умерли и надежды. Что осталось дальше? Я?..
- Ууу, - промычал голос у стены напротив.
- Тише, тише, - прошептала, успокаивала.
Плохо, если человек лежит здесь в бреду.
- Катя? – Недоуменный хрип.
- Угу, - ответила.
Костю приковали к стене напротив.
Вставили ключ, со скрежетом повернули. Заскрипела массивная стальная дверь, и послышались голоса.
Зажмурилась, вжавшись спиной в стенку ещё сильнее. Страшно. Главное им этого не показывать.
…Кап…Кап…Кап…
Тяжелые шаги эхом отдавались от стен нашей маленькой камеры. Крупный мужчина шел в мою сторону, за ним семенил мелкий старичок. Здоровяк присел передо мной на одно колено.
- Крей, поднеси поближе лампу, - пробасил он мелкому старикашке.
Перед глазами появился яркий ослепляющий свет, зажмурилась.
- Симпатичная, - разглядывая меня своими глазищами, сказал в пустоту шкафо-человек. – Ведьма, - наконец заключил он.
Это я-то ведьма? На себя бы посмотрели, ведут себя не лучше стада зверья!
- Пей, - грубовато приставил к лицу миску с водой шкафообразный мужчина.
Осторожно глотнула, дальше под пристальным взглядом злых глаз допила все остальное. Вряд ли отрава, если я не путаю века, здесь другие методы убийства…
Ту же операцию проделали с полуживым Костей. Когда лампу поднесли к его лицу – ужаснулась. Разбитая губа, запекшаяся кровь на лбу, щеках. Вся одежда как решето, хотя, мою, наверное, постигла та же участь…
Увидев Костю, Крея передернуло то ли от ужаса, то ли от отвращения…
Громко пройдясь по нашей мелкой камере, двое ушло, напоследок хлопнув дверью так, что стены содрогнулись под силой здорового мужчины. Наши охранники:, а те люди ими и были, начали шептаться за дверью, не подозревая, что их хорошо слышно.
- За что их так? – Обеспокоено спросил старикашка. За нас, что ли волнуется?
- Нечисть, - презрительно выплюнул здоровяк. – Убили сына монаха.
- Росселя? – Воскликнул Крей. – А они не так просты.
«О да, мы не так просты» - мысленно усмехнулась. Злость вместо страха заполнила меня, кипя и булькая как огненная лава. Я не сдамся! Не сдамся, не в моих правилах.
- Ты в порядке? – Уже менее хриплым голосом спросил Костя.
Да, в полном порядке. Нас скоро убьют, ты вообще теперь на живого не похож, у меня болит все тело и я голодная. Да, я абсолютно в порядке!
- Нормально все, - усмирив злость, ответила ему.
Злится на Костю нельзя, он тут не причем, виноваты все, но не он. Своей вины во всем этом я тоже не ощущала.
- Ты хоть живой?
- Живее всех живых, - попытался пошутить парень. Не удалось.
- Врун, - выдохнула.
- Рядом с тобой тарелка с едой, - ответили мне. – Поешь.
- Не хочу.
- Поешь, - снова мягко повторил Костя.
- Не хочу, - упрямо ответила.
- Поешь, пожалуйста, ради меня, - взмолился.
- А ты?
- У меня тоже есть еда.
- Тогда ладно, - ответила, придвинув ногой поближе тарелку с хлебом водой и каким-то овощем.
Быстро проглотив все, закрыла глаза. За день почти ничего не сделала, а устала. Устала от всего.
- Что с нами будет? – Прошептала я самой себе.
- Смерть, - безжизненно ответили с противоположной стороны. – А дальше ничего.
Замолчали. Костя думал о чем-то своем, я о своем…
Обреченно уставившись в стену, парень немигающим взглядом размышлял о чем-то. Все замерло, остановилось, словно жизнь замедлила ход.
Эти дурацкие пророчества. Без них не было бы ничего, я не познакомилась бы с Костей, не стала каким-то подобием ведьмо-оборотня-человека. Совсем ничего этого не было бы. Печально усмехнулась.
А что было бы тогда? Тогда не было бы нормальной жизни, я прожила бесцельно годы, пока не постарела бы, а дальше – смерть. Пустая жизнь. А так я имела шанс узнать волшебство настоящего мира…
Знаете, многие отдали бы жизнь за такое волшебство, сказку. Лишь за то, чтобы прикоснуться ко всему этому, лишь увидеть. А я тут сижу обиженная жизнью за несправедливость…
Смерть является концом пророчества. Что ж, не мне вмешиваться в правила всевышних. Смерть – значит, смерть. Все. Конец. Капут. Зе енд.
- Знаешь, Кать, жалко, что все так кончается… - Наконец проговорил Костя.
Отвернула голову в сторону, слез моих он точно не увидит. Не ответила, стараясь подушить всхлипывания.
Кап…кап…кап… Повторялось раздаваясь от стен эхом.
Пророчества можно считать выполненными… или нельзя?... В любом случае их можно закончить лишь одним. Моей смертью. И пророчеств скоро не будет существовать, они попросту канут в лету, как и все остальные существовавшие когда-то ранее.
Незаметно для себя погрузилась в легкую дрему, непроизвольно вздрагивая от каждого тихого шороха.
Резко схватив меня под мышки и подняв над землей, потрясли. Так началось моё последнее утро. Звонкие цепи отстегнули от ног, Костю уже выводили из нашей маленькой камеры.
С каким-то отвращением держа меня на вытянутых руках, взирал выцветшими глазами ночной здоровяк-охранник.
- Ведьма, - плюнул этим словом мне в лицо, резко разжимая руки.
Упала на пол, согнувшись в приступе дикого кашля. Дала знать о себе ночь, проведенная на голом камне.
Большие, грубые руки схватили за волосы, вздернув обратно на ноги. Закричала не сдержавшись. Прикусила губы, чтобы ни малейшего звука не было слышно. Во рту почувствовался солоноватый привкус крови.
- Вставай, - рявкнул мне в лицо мужчина, хватая за шею.
На секунду потемнело в глазах, но, к сожалению, зрение вернулось.
Держа меня за волосы, амбал выволок из камеры, резко хлопнув за собой дверью. По стенке поползла незаметная мелкая трещинка.
Поволок меня по крутой лестнице вверх.
Ноги болели и не слушались, голова отказывалась думать, закрывались глаза. Хотелось уснуть, просто отключится. Нельзя. Ещё пока не время. Зашлась в приступе кашля, сплюнув на пол кровь. Отвращено поморщившись, мужчина потащил меня выше.
Пройдя по красивому, будто королевскому коридору, вытолкнул в дверь.
На небе было темно, лишь небольшие кровавые полоски разрезали его, добавляя некой мрачности виду. Небольшой край солнышка показался на горизонте, ярко освещая бренную землю. Красиво.… Жаль замечаешь такое редко.
Резкая лестница шла вниз безо всяких перил и ограждений. Мелькнула отстраненная идея. Почему бы не воспользоваться шансом пока тот амбал отвлекся? Шанс есть всегда.
Подошла к спуску вниз. Метров десять. Должно хватить.
Не задумываясь, делаю шаг вниз, в сторону… Мыслей нет, страха тоже. Какое-то  решимое чувство и что-то ещё. Чувство достоинства?..
Воздух прекратился, словно в вязкую субстанцию, руки медленно двигались, имитируя действия чем-то похожие на птичий полет.
В спину резко вонзается боль, ускоряя время. Из легких выбился воздух, жадно хватаю ртом воздух, словно немая рыба на суше. По телу проходится разряд, дергаюсь как от тока смотря в безобидное утренней небо. Теперь воздуха слишком мало, нужно ещё, ещё. А он словно растворился. Все. Конец. Мне большего и не надо. Правда.
Появляются люди, загораживая все небо с зарей, недовольно думаю: «Как им не стыдно портить последние минуты жизни?».
Резко дергают, поднимая за волосы. Словно издалека, слышу шлепок, небольшое жжение в щеке подсказывает: мне дали пощечину. Дергают за волосы, поднимая лицо вверх.
- Ну, уж нет, ведьма, не так просто все, - зло шепчет шкафо-человек.
На лицо выливают ведро ледяной воды. Моргнув глазами, быстро прихожу в себя отбрасывая пессимистичные мысли. Глупо моргнув непонимающим взглядом, смотрю на мужчину.
- О, нужно очистить твою душу, мы не дадим тебе умереть до этого, - шепнул на ухо амбал, хватая за волосы.
Вернулась боль. Крикнув, начала извиваться в его руках. Подмышки подхватило ещё двое богатырей. Пнула кого-то в живот, за что меня наградили новой пощечиной.
Все тело ныло, ломало. Боль жуткая, походу сломала себе не одно ребро. Дышать трудно, все тело сразу сковывает новая тугая боль. Ноги отказали ещё вроде… Не могла идти сама, силой дотащили до небольшой как средняя коробка площадки со столбом посередине.
С каким-то остервенением впихнули туда, не утруждая себя привязыванием. Отрешенный, смирившийся со всем взгляд Кости прошелся по мне.
- Спаси нас, - шепнула, склонившись к его уху. – Ты ведьмак – ты можешь.
- Нет, - зло мотнул он головой. – Не могу. В огне не действует никакого волшебства.
Взгляд уже привычных зелёных глаз устремился мне за спину, где уже ярко освещало мир оранжевый круглый диск.
Не совсем к месту у Кости громко заурчал живот.
- Что? – Безразлично спросил он, я же смотрела парню в глаза, пытаясь хоть что-то прошептать.
- Ты голоден?
- Да.
- Но мы, же ели, - шепнула ему, гул толпы заглушал голоса.
- Ела ты, - мотнул тот головой, - была только одна порция еды.
Замолчала обдумывая… Вот он идиот! Могли же поделить, но отдал все мне.
Вокруг плотным кольцом встала толпа, не давая шанс убежать. Все что-то кричали, говорили, гоготали…. Кровь вскипела новой силой. Уставилась в пол, по щекам катились слезы от бессилия.
Костя приобнял меня, уткнувшись ему в кофту, всхлипнула. Вот и конец.
Какой-то человек в причудливой шапке с бубенцами поднес факел к хворосту под ногами.
Надежда осталась, что-то должно произойти, чудо должно проявить себя! Но это самое «чудо» никак не хотело спешить.
- Сжечь нечисть! Сжечь нечисть! Сжечь нечисть! – Повторяли по заезженному кругу
Хворост медленно начал загораться, нехотя потрескивая. Огонь лениво начал расползаться по веточкам, все сильнее разгораясь. Покрепче прижалась к Косте. Вытерла слезы с лица, развозя грязь по влажным щекам. Заставила себя выпрямится и гордо окинуть взглядом толпу. Нельзя показывать слабость. Нельзя сдаваться.
- Приговариваются к сжиганию на костре ведьмак с ведьмой погубившие душу сына монаха и выдающие себя за польских князя, и княгиню, - громко и четко провозгласил один из здоровяков. – Демонам не место в нашей отчизне!
Все жители деревни собрались посмотреть на зрелище. Мужики что-то кричали, гоготали, размахивая увесистыми палками. Девушки пристыжено опускали взор вниз, частенько бросая на нас взгляды из под ресниц. Детишки и ребятня прижималась к взрослым, испугано озираясь по сторонам, и стараясь не смотреть на нас. Одна дурость… зачем брать с собой детей?
Лениво растекаясь по веточкам, огонь оставил только небольшой кусочек не тронутый, на нем-то мы и ютились с Костей.
Похрустывающие под огнем мелкие хворостинки, съеживались, чернели и рассыпались на прах, стоило огню пройтись по ним. Горячие угли сверкали на ветру, к кострищу прибавили ещё несколько поленьев, почти каждый из жителей деревеньки положил к нашим ногам по веточки.
А нещадное пламя лизнула мои ноги, закричала, тут же прижимаясь ещё сильнее к Кости, буквально впиваясь в него отчаянно руками.
Сжал губы, шумно вдохнув воздух. Сдержал крик, а я – нет. Грустно улыбнулась. Да, я по жизни слабачка.
Аккуратно провел пальцами по волосам. Закричала, когда огонь с новой силой устремился на ноги, обжигая пальцы. Из глаз медленно потекли капли влажной воды.
Костя, молча, стоял, как-то странно печально улыбаясь, и все нежно гладил по волосам. Губы были сжаты в плотную линию, не пропуская не единого звука. В глазах ни крупинки страха.
Странное чувство шевельнулось в груди. А он не такой как многие. Сильнее. Гораздо сильнее.
Зелёные глаза с нежностью и заботой смотрели на меня, всхлипнула ещё раз от боли. А ему хоть бы хны. Кожа уже покраснела, покрываясь мелкими пузыриками.
Прижалась со всей силой к Косте, ненасытный разбушевавшийся огонь поднимался выше, уже доставая до колен. Что сталось со стопами, даже думать не хотелось. Обуглившаяся кожа в волдырях ныла и болела, принимая все новые хлесткие удары от огня.
Черный дым валил из тлеющих угольков под ногами и тут же подбрасываемых новых бревен не дающих угаснуть костру. Зашлась в кашле, легкие болезненно сжались, отказываясь дышать. Внутри все скрутило, заставляя изгибаться, поскуливая от боли. Жалкое зрелище.
Костя ещё сильнее прижал к себе, тяжело, прерывисто дыша в волосы. За все время не услышала от него ни единого крика, стона, будто ему и правда не очень больно. Но это не так… Иллюзию рушила беснующая в его ярко зелёных глаза боль, яростно выжигая внутри человека. Оставляя нечто неизведанное.
Ноги скручивало, не прерываясь сама же глохла от своих криков, а Костя все нежно обнимал, что-то шепча на ухо. Кожи на стопах уже наверное не осталось, а огонь все поднимался выше… Вскрикнула, когда ноги снова скрутила судорога. Словно тысячи клинков воткнули в ноги, капли крови обжигали кожу, с шипением высыхая на огне.
Внутри ноги словно разъедало от кислоты, всю меня трясло, перед глазами стояли зелёные глаза Кости с безграничным сожалением и черный-черный дым. Смог заполнял легкие, не давая воздуху проникнуть, открывала рот в попытке вдохнуть свежего кислорода, закрыла. Мир замедлил ход, не давая быстро умереть,  будто всё на этой планете хотело дать мне больше времени помучаться. Голос сошел на хрип, горло жутко саднило и болело. Легкие резко с болью сжимались, выпуская из организма остатки воздуха с примесью дыма, вдыхался уже чистый смог.
Темнело перед глазами стремительнее. Сжала поплотнее губы, дабы не дать слететь с языка новый крик. Скоро все кончится. Наконец-то.
Забывшись, облегченно вздохнула, легкие разжались, вбирая в себя много дыма. Закашлялась, согнувшись от боли, закричала не в силах терпеть. Слезы неконтролируемо беззвучно текли по щекам, с шипением высыхая, обдавая лицо обжигающим паром.
Вокруг гоготал народ, уж слишком молоденькие девушки и парни странно вздыхали, дети попискивали от испуга. А Костя…
Парень следил за моими действиями, не моргая, хотя глаза жгло от жары пламени, по щекам бежали слезы от боли и едкого дыма. Наклонившись, шепнул на ухо:
- Люблю.
Сильнее обнял, защищая от взглядов окружающих, не в силах спасти от боли. Лицо жгло от  духоты пламени сжигающим нас живьем, разрушающим одновременно организм внутри.
- Люблю, - эхом вторила ему.
Голос был как наждачная бумага, горло хрипело, при каждом вздохе боль разливалась по грудной клетке. В голове набатом отстукивало ритм сердце, глухо  ухало, с силой стуча о виски, но чересчур медленно. Слишком медленно. Ух… Ух… Ух…
Аккуратно держал меня, прижимая к себе, дабы не упала на выжженных ногах, наклонился.
Слегка прикоснулся к губам, через секунду с силой впившись, сильнее прижав меня к себе. По ногам полоснуло ещё раз пламя, поднимаясь выше по одежде, охватывая, обжигая кожу. Закричать не давал Костя, сердце вновь понеслось в пляс, перестав вяло что-то ухать. Боль увеличилась, теперь застилая все темной пеленой, прикрыла глаза. Волосы горели вместе со мной, вместе с моей душой, скручивались в нечто спиральное, извиваясь в разные стороны. И неизвестно кто был причиной этого пожара языки пламени или Костя.
Смешалось все, некая радость, боль, отчаяние и бессилие… Все воедино сплелось в густой ком наваливаясь на плечи, утягивая разум в темноту. Перед глазами было темно, хоть чувствовала огонь, лижущий руки, лицо. Все. Глупо и дальше сопротивляться Ей.
Отпустила сознание в царство Морфея, чувствуя, как силы покидаю ноги, голова становится на удивление легкое. Устало последний раз смотри на любимые зеленые глаза, прикрываю веки. Прощай, никогда не забуду тебя, если память оставляют умершим.
Почувствовала, как огонь куда-то девался, теперь вместо него был легкий прохладный ветерок, ласкавший ноющие, сгоревшие плечи. Костя все шептал ласковые слова. Обессилено приоткрыла веки, текшие слезы из глаз не прекращались ни на секунду. Вокруг все белое, молочное и слегка размытое. Ветерок аккуратно вновь прошелся по плечам, слегка разбросав опаленные волосы. Костя  бережно положил их обратно, вымучено улыбнувшись и смотря со счастьем своими ярко-зелеными глазами. Всегда любила этот цвет. Цвет жизни и любви.
На секунду мелькнула мысль, что те два пророчества не закончены. Нет, смерти слишком мало для их завершения. Они не обрели свой конец, значит и история не вся рассказана.
Темнота легко окутала голову, вновь подарив телу ещё больше легкости. Легко закрыла веки, проваливаясь в ещё большую дрему.