Детские забавы взрослых

От соседа Сергея Бузыкина ушла жена. Чего разошлись, шут их знает? Красивая, молодая, лет 25-ти женщина, образованная. Воспитателем в детском саду работала. Ни с того, ни с сего связала свои пожитки в два узла и съехала. Сергей видный из себя парень, крупный, статный красавец. Вроде и неслышно было, чтоб скандалили, а вот разъехались.
Соседки обсуждали это событие. Одна говорила:
- Он же извращенец, курит коноплю.
- Не извращенец, - парировала другая, - а наркоман, буровишь ты, старая, нахваталась в телесериалах блатных словечек и всякой вульгарности, как собака блох, и несёшь чепуху.
- Это точно, что поделаешь? И на старуху бывает порнуха.
- Вот и опять глупость сморозила.
Сергей парень спокойный, уравновешенный, только порой кажется,  не лишён инфантильности. Страдает куриной памятью.
Придёт, бывало, попросит кувалду, сделает дело, а отдавать забывает. Или возьмет в долг мешок цемента – пиши, пропало. Попросил как-то косу, уничтожить амброзию, прошло дня три, вижу и не докосил, и не возвращает сельхозорудие. А мне самому надо убирать сорняк. Пришёл, говорю:
- Давай, Сергей, косу, а то что-то не видно, придут из сельсовета, предъявят штраф за амброзию.
- Да, это они могут. Ды тут вот такая оказия. Кошу, смотрю в траве пенёк от кустарника. Размахнулся, чтоб изничтожить подчистую. Сила же есть, ума не надо, а она – хряп, и порвалась в пятке. Наверно, перекалённая. Не знаю, что ты теперь с ней будешь делать? И где мне взять косу? Надо ж докосить, а то и, правда, ещё оштрафуют.
Прошло дня три, я по наивности думал, что вот-вот Серёга принесёт новую косу, в хозмаге они всякие есть. Что ему стоит продать ведро бензина и купить косу. Но, увы. Пришлось покупать самому.
Не представляю, как он выучился на шофёра и водит машину. Мужики на улице с завистью рассуждали: недотёпа, а работа у него козырная, возит горючее с нефтебазы то на АЗС, то по хозяйствам. Ежедневно, а то и на дню два раза сливает с насоса бензина по 20-30 литров. А покупатели на дешёвое горючее всегда найдутся.
Но сказано – недотёпа: во дворе у себя поставил бы машину, подставил ванну под кран, пусть стекает горючка, а сам - в хату. Потом унёс с глаз долой, сливай в тару. А то сядет с вёдрами около насоса, как доярка под коровье вымя у прохожих и проезжих на виду.
А однажды, проезжая мимо, гаишники засекли деяние этого «дояра». Припугнули донести его начальству, но воздержались, пожалели малого. Какой прок от доноса? Узрели выгоду: можно же его «доить». «Припёрли к стенке», обложили данью – бензином в количестве 10-ти литров в день. Регулярно через день-два наносили визит. Своё не упускали. А то подстерегут на трассе под видом проверки документов, «сдоят» литров 40. С четырех тысяч – капля с моря.
Всё в порядке вещей. Все хотят кушать хлеб, отщипнуть побольше кусок от общественного пирога, и сверху ещё покрыть маслом.
Сергей недолго холостяковал. Через неделю уже худенькая девчушка проворно пропалывала на его огороде картошку. Таскала с межи ведрами булыжники, завезённые когда-то с навозом и выброшенные на край огорода. Видно, хозяин дал такое название.
- Быстро же Серёжа нашёл себе бабочку, - склоняли на все лады вечерами на посиделках старушенции.
- Шустрая девчонка. Видать, крестьянской породы. Прежняя так не вышкурялась, интеллигентка.
- Торопится, будто по аккородно-премиальному наряду работает. Молоденькая, глупая, надорвется в цвете лет.
- Молодая, ды ранняя. У неё уже, говорят, дочке три года. В Чечне нажила. Там же у мусульман, как и у цыган, невесты рано созревают, выскакивают замуж и обабиваются.
- Скорее обманул какой-нибудь хам. Они ж нахальные, беспривязные, падкие до русских женщин. Небось натешился, и пинка под зад. Если бы надругался над своей мусульманкой, быстро б голову оттяпали.
- Поэтому она так шустрит. Бедненькая, старается грех загладить.
- Да уж такая теперь у неё доля, а где ж дитё?
- У бабушки. Забрала, чтобы не мешала. Им же надо медовый месяц справлять. Смотрю в окно, явился Серёга. Пошёл в огород. Она тяпает, он, бугай, стоит руки в боки. Наблюдаю, что же будет дальше, - продолжает очевидица. – Закурили. Она тоже смолит, хоть и отворачивается. Значит, стыдится. Подымили-подымили, потом как рассмеются.
- Наверно, конопляных листьев накурились?
От этого ж и дуреют недоумки.
- Нахохотавшись, обнялись и скрылись в кукурузе отмечать сладкий месяц на природе в огороде. Долго их было не видно. О, господи, прости мою душу грешную.
Такие события личной жизни Сергея и разговоры как-то дошли и до нас. Прошло уже недели три, а то и больше после второй женитьбы Сергея. Привыкли уже видеть его новую жену в огороде.
Расселся я как-то в кресле отдохнуть после огородных трудов, смотрю в окно. Через пустырь брошенного плана в сторону нашей хаты по бурьяну важно шествует девчуша. Как я понял, это и есть дочура Сергеевой жены. Шла она смело, раздвигая кусты растительности. Упала, не заплакала, встала и продолжала уверенно продвигаться к намеченной цели. Я позвал внучку:
- Аня, иди скорей сюда, смотри, к тебе идёт подружка. Засмотрелись мы на это диво так, что мне и в голову не пришло, что она ж идёт мимо Бобика, а тот, дуралей, может её облаять, перепугать, а то и покусать. Выбежал я во двор, смотрю, а она его уже гладит, обнимает, чуть не целует. А этот шалопай, визжит, вертит хвостом, будто знаком всю свою жизнь, долго не виделись и, наконец-то, встретились.
- Здравствуй, красавица! В первую очередь, ты познакомилась с собакой, а тебя как зовут?
- Эля, а его как? – показала на пса. – Он у вас холоший.
- Это Боб Грей. Пойдём знакомиться с остальным народом. Вот эту де-вочку зовут Аней. И тут же Эля подала руку внучке, начала обнимать и целовать. А вот и бабушка вышла посмотреть на тебя.
Эля бесцеремонно направляется в хату.
- Ну, давай, входи, коль пришла. Начали мы её приглашать. Она степенно стала осматривать всё в веранде, в комнатах. Тронул её внимание ковёр на стене, и она выразила восхищение: «Класиво у вас». Потом заинтересовал её рядом с ковром портрет, спросила:
- А это кто висит?
- Это Анин папа.
- Вот и моего папу тоже надо повесить говолила бабушка, а то он всё денежки попивал и попивал, и покуливал, дуляк.
Эля пересмотрела все картинки в Аниных книжках, перещупала и перецеловала все куклы и игрушки. Потом бабушка их с Аней потчевала молоком с печеньем. Во время еды Эля похвалилась, что у неё теперь два папы: далеко остался Ахмед и новый папа Селёжа, и одна бабушка. Потом спросила:
- А у Ани один папа? Тут уж ответил я:
- Пока один.
- Дед, - вступила в разговор бабушка, - можно было и без глупостей, а то накаркаешь.
Эля оказалась певуньей. После завтрака, когда они, обнявшись с Аней, пошли в сад, запела неизвестную нам песню: Пойдём туда, касавица. А больше она или не знала, или не желала исполнять. Но эту фразу произносила вдохновенно, часто, отрывисто и мелодично.
Посещала она нас ежедневно, за исключением, когда её увозила к себе бабушка. И тогда мы по ней скучали, особенно наша внучка.
Когда она появлялась, то озаряла своим присутствием, хоть мы замечали, что она никогда не улыбалась, но и не плакала. Спросили: «Как дела, Эля?» Отвечает с расстановкой: «Холошо… Но ничего холошево».
Налила им как-то жена борща и гостье случайно в мою тарелку, которая отличалась тем, что была размером больше и без цветочков. Аня это заметила и возмутилась:
- Это дедын бось! – попыталась отобрать тарелку и, видимо, оставить деду, но Эля вцепилась обеими руками. Бабушке пришлось вмешаться, улаживать недоразумение.
Эля заметила у себя в борще лавровый лист, а у Ани такового не было. Она выловила этот продукт, разорвала пополам и положила в тарелку Ани.
У детей отношения налаживались значительно быстрей, чем у взрослых. Когда Эли не было несколько дней, нам казалось, будто чего-то не хватает. Особенно её отсутствие переживала внучка, с беспокойством спрашивала:
- И куда пропала моя подружка? Нам приходилось её успокаивать.
- Наверно, её забрала к себе бабушка. Она ведь тоже скучает по своей внучке.
Однажды мы просмотрели, когда она к нам шла, а увидели уже её в объятиях с Бобиком. И удивительно, как она умудрилась его отвязать. А этот шалопай, обрадовавшись свободе, носился, выписывая круги по двору, а Эля хлопала в ладошки и весело смеялась, что с ней случалось очень редко. И ещё мы услышали новость: она научилась произносить букву «Р». Увидев нас, радостно закричала:
- Боб Грей хор-роший чер-ровек! Она так обрадовалась такому достижению, что на некоторое время исключила из своей речи букву «Л»: вместо «ключ», говорила «крюч», вместо «палка» - «парка». А в хате уже с огорчением пожаловалась:
- Мама  пракара, а папа Серёжа ругарся.
Почти всегда приносила какую-нибудь новость. Характеризовала героинь заграничного кино, шедшего по телевидению:
- Рут – сестра хорошая, а Ракел – плохая.
Когда уходила домой, говорила: «Спасибо за гости». Как-то гуляли подружки в саду, Аня заплакала, пожаловалась бабушке:
- Меня Эля ударила!
Та решила разобраться.
- Эля, ты чего это вздумала драться?
- Я упала, - оправдалась обидчица.
Эля ещё не понимала, что такое своё и что чужое. Когда входила в дом сразу обращала внимание на стол. Бесцеремонно брала всё, что ей нравилось – конфеты, или печенье. Бабушка решила в этом отношении научить её культуре поведения, строго сказала:
- Эля, прежде чем что-то брать со стола, надо спрашивать разрешение. А так, как ты поступаешь, это нехорошо и называется – свинством. Эля нахмурилась и отпарировала:
- Дурра, сука и ахуй, ахуй, ахуй!
Мы были ошарашены, но не изливать же гнев на ещё неразумное дитя, не гнать из дому. И я решил тоже внести лепту в воспитание ребёнка, заговорил:
- Эля, нельзя так грубо разговаривать со старшими. Это нехорошо, некрасиво. За такие бранные слова родители детей наказывают. Иногда ставят в угол.
- Дурак, сука и ахуй, ахуй, ахуй. И я получил такой же отпор. Жена моя не выдержала, возмутилась:
- Ах, ты обречка, где же ты нахваталась таких скверных, гадких слов?
- Я не абрецька, я вонюцька. Так говорит мама.
- Мама твоя не права, - внёс я поправку, чтоб загладить своё неумение в обращении с детьми. – Ты хорошая девочка. Так и скажи маме. А она без тени огорчения и недовольства взяла под руку Аню и повела из хаты. И уже вдвоем самозабвенно запели: пойдем туда, касавица. Ещё не додумались вставить в «касавицу» букву «р», а мы стояли в недоумении о состоявшемся разговоре с Элей.
- Вот это она нас отбрила, - посмеиваясь, заявила жена. – У меня такое душевное состояние, будто только что мне вкатили двойку по поведению.
Рая – мать Эли, не очень общительна, хоть я почему-то хотел втянуть её в разговор, когда занимались прополкой огородов. Поздоровается и, отвернувшись, снова начинает тяпать.
Но однажды случилась беда. Эля опрокинула кружку с кипятком себе на ножки. Если кто-то, когда-то обжигался, знает, какая это страшенная боль. Бедное дитя, как говорят, она кричала. А мы об этом узнали только на второй день, когда мать рассказала об этом несчастье. Она обратилось ко мне с просьбой одолжить 100 рублей для поездки в краевую больницу к дочери.
- Я вам верну через две недели, - заверила она, - когда получит Сергей зарплату, а мама – пенсию. А то девочка страдает, я хоть с ней буду рядом.
- Что ты, Рая, верю, только у меня с собой всего девяносто. Если тебя устраивает столько, возьми. Мы ж здесь живем временно до осени, пока огороды, а потом опять в центр, в квартиру, а сын с женой сюда. Рая согласилась на такую сумму и на второй день утром уехала в Ставрополь.
А Сергею как раз в это время улыбнулось счастье. Представилась возможность осуществить мечту всей своей жизни – приобрести машину. Денег-то у него на покупку не было, но нашёлся один недотёпа – армянин, предложил поменять машину на хату. А машина-то иномарка японская. Сергей даже проехал на ней за рулём с хозяином.
Было уже ударили по рукам, а автовладелец вдруг заартачился: у тебя вон конная рама на веранде не застеклена, сарай не достроен, без крыши стоит. Но Сергей дал обет, взять отпуск и в течение недели завершить недоделки.
Прибежал ко мне с просьбой:
- Выручай, старина. Помоги хоть застеклить окно на веранде. Разметь и нарежь стекла. У меня на это дело ку-ку не пашет. Боюсь, ускользнет удача, найдет покупателя армяшка. Не откажи, ради Бога. Я знаю, ты всё можешь.
- Ох, Серёжа, вот стекло-то резать и не умею. Сколько ни брался, оно у меня ломается не там, где надо. Давай попробуем, если не получится, не гневайся, ищи другого спеца.
Но удивительное дело, на радость Сергею всё вышло как у заправского стекольщика.
- Вот, половина сделано, - одобрил Сергей работу. – Завтра сарай накроем, там  делов-то на два часа работы, восемь Шифрин положить. Раз плюнуть, сказал один мой друган, он на стройке вкалывает. С утречка с ним замастрячим и машина в руках, я на колёсах.
- Слушай, Сергей, а где потом думаете жить?
- Мать живёт одна в доме, четыре комнаты, хватит всем места. Хоть она и против этого обмена. Ругается, но думаю, перебесится. Потом ещё будет благодарить и радоваться, когда покатается с сыном на иномарке.
Утром, уезжая в центр, я увидел, Сергей уже со своим друганом зани-мается кровлей сарая. А вечером, когда я вернулся, шёл дождь и  Сергей не дал мне даже зайти в дом, потащил «похвалиться» своей работой. С возмущением заговорил:
- Что за хреновина, сосед, всё сделано нормально, а крыша течёт, пропускает воду?
Я сразу увидел их промах. Вслух сделал замечание:
- Всё ясно, у мастеровых поехала крыша. Вы сначала положили верхний ряд листов, а надо было начинать с нижнего.
- Ну да.
- Ну да хуже чесотки. Видимо твой товарищ никогда не занимался кровельными работами.
А что ж теперь делать?
- А то, что говорит наш великий земляк, надо начинать перестройку. Строить веселей, чем перестраивать. Вот прекратится дождь и можно начинать. Пожалуй, завтра, как опогодится. Хорошо, что вы не додумались загнуть гвозди, легче будет выдергивать.
- А может, оставить так? Армян-недотёпа. Если не будет дождя, не заметит. Обстряпаем обмен, потом аля-улю, поезд ушёл.
- А мне думается, Сергей, что армянин скорей перитёпа, чем недотёпа. Да как ты потом при встрече будешь ему в глаза смотреть? Нет уж, завтра переделаем, пусть у тебя останется совесть чиста.
Оформили они куплю-продажу быстро, без волокиты, тогда ещё по действующим советским законам.
Сергей с женой и матерью перевезли свои пожитки и съехали. А новый хозяин, видимо и не собирался заселяться. Месяца два хата пустовала. Приедет, походит вокруг хаты, иногда даже не забудет внутрь заглянуть в окно и уезжает.
Однажды утром смотрю через металлический забор с воротами, собранный на болтах год назад покойным отчимом Сергея. Одни стойки остались. Я-то думал, что ночью хозяин сам демонтировал и увёз. Ан нет. Дня через два он расспрашивал меня: не видал ли я, кто спёр ограду? А что я скажу? Ночью сработано, втихаря. Он матерился по-русски, поносил русское свинство. Я постарался отвлечь его гнев от русских, разъяснил суть:
- На этой улице, брат, живут не только русские, а и армяне, и немцы, и цыгане. Знать бы тебе, что такое случится, то надо было насечь зубилом свою мету на воротах. Небось, вор перекрасит, а метка бы осталась. Ты, парень, немного погодя, поездий по новостройкам, они где-то обнаружутся. Можно опознать по отверстиям под болты, и тогда прикрутишь хвост голуб-чикам. А он ещё поругался по-армянски или по-цыгански, языков-то я ж их не знаю. Потом махнул рукой, как Гагарин перед полётом в космос, и уехал. А через некоторое время привёз покупателей на хату – старика со старухой. Продал и, говорят, купил новую «Ладу». Больше я его не видал.
А урожай с огорода: картошка, кукуруза по договору остался за Сергеем.
Картофель выкапывала одна мать Сергея – Мария Петровна. Сын толь-ко вечером приезжал за готовым. Два раза на «Тойоте», потом на бензовозе. Мария Петровна приходила к нам посидеть, отдохнуть, пообедать. Мою благоверную глодало любопытство: почему копаешь одна, а чего Сергей стал приезжать за урожаем на горючевозке. Та, хотя и неохотно, но отвечала: «любопытной Варваре». Видимо, не желала порочить сына, и делится семейными неурядицами.
- Жена-то его новая в городе в больнице с девочкой, а Сергей на работе. А его этой «Тойоте» сто лет в субботу. То в моторе какое-то зажигание не работает, а наши шофера в этой япошке ни черта не понимают. То теперь что-то в какой-то трансмиссии хряпнуло. Приволокли буксиром во двор. Ку-быть надо новый мост, а мосты с наших машин не подходят. А если заказать из Японии, чтоб расплатиться, надо полдома продать. Развесил объявления о продаже, что-то никто не интересуется этой развалюхой.
Месяца через полтора после несчастного случая Рая с Элей приехали к нам, привезли долг. Дети так были рады встрече. Долго обнимались, целовались. Радостно и трогательно было смотреть на эту сцену. Мы уже знали, что невестка с дочерью Сергеевой матери не пришла ко двору.
Рая рассказала, что они снимают под жильё кухню у одних стариков. Устроилась работать в школу уборщицей. Получает небольшую зарплату, матушка пенсию. На жизнь хватает. Сергей за труды привёз мешок картошки. Живём и радуемся.
На ножках у Эли остались небольшие шрамы. Она нас успокоила:
- Нормально. Ничего страшного, до свадьбы заживёт.
У нас много родных, друзей, знакомых у которых дети старше нашей внучки на 2-4 года. Они приносили, привозили, присылали девоньке ещё добротную одежду, обувь. И когда Аня это всё рассматривала, примеряла, мы её называли богатой невестой. Я повёл речь:
- Аня, зима на носу, а посмотри, у твоей подружки тонкое пальтишко. Замерзать будет. А у тебя тёплой одежды как у купчихи толстопузой: два пальто, шуба, куртка на меху и кое-что ещё. Давай подарим что-нибудь ей, чтоб и она выглядела купчихой?
Внучка загорелась желанием одеть подружку. Раскрыла свой гардероб – ящик дивана. Предложила серое пальтишко с коричневым меховым ворот-ником, похожим на лису. Одела Элю. Та стала себя рассматривать в зеркало то с одной стороны, то с другой. Под конец высказала:
- Я красивая.
И мы хором подтвердили:
- Ты пригожа и умна. Настоящая королева Эльвира! Обули мы королеву в тёплые красные сапожки. Подарили два платья, колготки. Проводили мы  с Аней гостей до автобусной остановки. Эля была радостна и счастлива. Всё осматривала на себе красные сапожки, хорошенькое пальто и гладила мех воротника, а мать бросала печальный взгляд на бывшую Сергееву хату, в которой, было, мелькнула надежда на семейное счастье, но, увы, не сплелось. Уехали они, и я больше их никогда не видел.
У нас в райцентре, как начинается лето и засуха, люди страдают без воды. Как ни бьётся начальство «с вредителями – поливальщиками своих огородов», а толку нет. И ждут жильцы особенно верхних этажей милости от природы – дождя. Просто беда. Хорошо, что коммунхоз идёт навстречу своим потребителям: привозит воду машинами в условные места в определённое время. А в нашем квартале воду сливают в бассейн с насосом. Люди уже свыклись с таким положением. Соорудили скамейки, принесли старые стулья, табуретки, сидят в очереди, как на посиделках. Отдыхают, обсуждают новости перестройки, гласности, послания и прожекты президентов.
Впереди меня девочка лет 11-12 с двумя небольшими вёдрами, и как уже повелось, кому пришёл черёд набирать воду, становится к насосу, а очередник подставляет ведро под струю пустую тару, а наполненную убирает. Так поступил и я. Воды в бассейне было мало, и качать из глубины значительно тяжелее. Девочке это давалось с трудом. Она почти вешалась ручонками на рычаг насоса. Я предложил:
- Давай-ка, красавица, возьмусь за это дело я.
Она вздрогнула, посмотрела на меня как-то странно, будто испугалась и уступила место. Подумалось, уж не больна ли она? Мне показалось, что я знал, и видел эту девочку, но никак не мог вспомнить, где и когда.
Я качал воду и напрягал свою заскорузлую память, но вспомнить так и не удалось. Она украдкой бросала на меня взгляды. Набрала воды, в знак благодарности кивнула мне головой и пошла. Удаляясь, ещё два раза оглянулась на меня. А мне лишь дома стукнуло в башку: да ведь это Эля! Выросла то как! Рассказал жене об этой потешной неожиданной встрече.
А она напустилась на меня с упрёком:
Эх ты, старый склеротик, кабы поменьше курил и выпивал, не было бы таких провалов памяти. Расспросил бы, где они живут, я обязательно пошла бы проведать, посмотреть на неё. Кабы сейчас не каникулы, я бы её разыскала в школах. Но я всё равно найду. И нашла-таки, пройдоха. Ходила по дворам, разузнала у детей, где живёт девочка по имени Эля.
Рассказывала с такой радостью, будто через десятки лет встретила своих родных.
- Бабушка Эли, как беженка из Чечни выхлопотала однокомнатную квартиру. Эля сейчас живёт с ней, приехала на каникулы. Такая скромная, стеснительная. Ты представляешь, помнит и Аню, и нас с
Тобой. Отличница. Учится классом ниже от нашей внучки и ростом немного поменьше будет. Анины одежда и обувь подойдут размером. Живёт с матерью в городе. Рая года четыре назад как подалась туда на работки, исполняет сейчас три должности: уборщицы, охранника и коменданта  или завхоза. Там же при этой фирме и проживают. Дали комнату.
- Ишь, ты, продувная Рая, в люди выбилась! Нашла работу с жильём. А замуж не вышла?
- Не знаю, как-то неудобно спрашивать. Потом выяснится.
- Это верно. Горько слышать матери такой вопрос про свою дочь – мать-одиночку и тем более отвечать. Смилостивилась судьба. Чудес всё-таки бывают. Я рад за них. Подбери там из Аниного одеяния, что поновей, помодней, а то ведь Эльвира теперь городская барышня, ещё побрезгует обносками. Отнеси. Дай-то Бог им, горемыкам, счастья.