Люди и рыбы

Бывая в городах и сёлах по служебным делам, Зубарев непременно навещал торговые заведения, в которые поставлялась его продукция. Интересовался, не завышают ли продавцы цены сверх договорённой, отчего мог снизиться сбыт.
Проездом посетил продмаг, расположенный на трассе Ростов-Элиста. В рыбном отделе имелась в продаже осетровая рыба и дешевле на 30 руб. килограмм. «Странно, - начал размышлять Зубарев, - договора с этим заведением о продаже осетра нет, а торг идёт? Конкурент появился. Откуда «дровишки»? Тогда как в округе на сто вёрст водоёмы с осетровыми только у него?»
Продавец его не знал и не лебезил. Вёл себя, как с рядовым покупателем. И Зубарев, хитруя, с целью выявить поставщика, повёл расспрос:
-Уважаемый, в других магазинах эта ценная рыба стоит 500 рублей килограмм, а у вас дешевле, не с душком ли уже?
- Обижаете, любезный. Доставили только сегодня ночью животрепещущей. Зубарев заподозрил, что снабжают эту торговую точку дорогой свежей рыбой его работнички охраны ближнего водоёма. Продавцу он не подал виду о своей догадке, чтоб тот не спугнул поставщиков. А ведь торгаш на-верняка знал, что продукция ворованная.
Покидая магазин, Зубарев уже размышлял, как изловить похитителей с поличным. Душа его кипела ненавистью. Возмущаясь, клял своих работни-ков на чем свет стоит: «Вот негодяи, а двое из них бывшие офицеры. Ни совести не имеют, ни офицерской чести. И ещё с ними оболтус, сынок дельца, большого влиятельного человека. Ездит на дежурство на машине, купленной сверхсостоятельным папашей. Скорее всего, это дело его рук. Не боится на-казания. Наглый, как отец. За спиной предка чувствует себя, как у Бога за пазухой. Не помогают и камеры наблюдения. Наверно, затеняют объектив и гребут бреднем. Поди, посчитай, насколько ограбили? Что же делать? Над охраной ставить ещё охрану? Совсем оборзели люди. Помимо зарплаты каждый год выделяю по мешку сахара, к праздникам по 2 килограмма рыбы. И на объектах жрут до отвала. Ненасытные. Обнаглели до высшей степени. Не видят, и не ценят добра. Не могут жить порядочно. И такое, наверно, творится на всех водоёмах. Окончательно потеряли стыд. Привык народ при социализме государственное, колхозное считать ничейным и тащить без зазрения совести всё подряд. Никак не возьмёт в толк, что у хозяина подобное непозволительно. Не обретёт былого мерила дореволюционной культуры и порядочности в отношениях к чужой собственности».
Ночью Зубареву снились какие-то фантастические кошмары: будто он лично поехал на водоём, с которого по его предположению уплывает осётр. И предстала взору такая ужасающая картина: в конце пруда горели камыши. Пламя постепенно стало перебираться вниз и двигаться по всей водной поверхности. Рыба косяками выбрасывалась на берег. Два охранника в камуфляжной форме хватали её и набрасывали в бричку, запряжённую волами. А сынок крутого папаши уже набил багажник «Жигулей», опустил стекло дверцы, начал загружать заднюю часть машины, выбирая только крупняк. Их грабительские действия вывели Зубарева из себя, это с ним происходило очень редко. И он закричал: «что же вы творите, хапуги! Устроили поджёг, чтоб на халтуру нажиться за чужой счёт. Немедленно приступайте к тушению пожара!» А же нахально осмеяли его: «Давай, шеф, вызывай пожарных с водомётами, пусть сбивают струёй огонь». А  сами, гогоча продолжали нагружать тару рыбой. Зубарев ещё что-то угрожающе кричал, пока его не растолкала супруга, и ни порекомендовала перевернуться на другой бок. Ну, как они ни менял позу, до утра так и не уснул. Все мерещился этот дурацкий сон и бесстыжие морды охранников.
Плелись всякие несуразные мысли: почему одни приобретают, берегут и оборачивают средства, а другие, не имея на то способности, воруют. Одни подгребут под себя, и к нам не подходи. Не дам, сели не вспашешь пашенку, или не походишь за моими коровушками, тогда и хлебушка отпущу покушать. Чёрт знает, что лезет в башку прямо какой-то марксизм.
Утром Зубарев вызвал в кабинет дошлого парня – ухаря из своего окружения. Подробно растолковал тему преступной деятельности охраны. Высказал предположение, что осуществляется воровство не без прямого участия охранника-жигана, сынка крутого папаши, возможно и по его наущению. Рассказал, куда сбывается осётр и, что надо выследить похитителей, накрыть с поличным.
Посланник Зубарева – изворотливый малый, от природы одарён хитро-мудростью. Любитель участвовать в детективно-авантюрных приключениях. За это его и уважал шеф.
Близко не подъезжая к подворью подозреваемого, прошёлся мимо, чтоб прочитать госномер его автомашины. Потом поехал к тому пресловутому магазину. Поинтересовался у продавца: нельзя ли в ближайшее время закупить для стола килограммов 30-40 свежей осетрины? Тот ответил, что завтра подвезут к 11 часам вечера, можете подъехать и забрать, или послезавтра в 6 утра. Как вам удобней, заказ будет выполнен. И так, как говорится: «детектив взял след».
Рядом с магазином столовая с буфетом, общественный туалет в стороне, большая площадка для стоянки автомашин, на которой в людном месте водители дальнего следования останавливаются поспать.
Тут-то на второй день в девять вечера доморощенный следак, выбрав удобную позицию с видом на магазин, поставил своё авто. Вооружившись биноклем и кинокамерой, стал поджидать жертву. На каждую белую машину, подъезжающую в полосу освещенной площадки, устремлял взгляд, чтобы прочитать номер.
И вот часа через полтора подкатила долгожданная. Медленно развернулась и подрулила задним ходом к дверям магазина. Проворный «детектив» тут же направил объектив камеры, а когда она остановилась, он запустил двигатель своей машины и включил дальний свет. Периодически стал надавливать на рычаг коробки передач, издавая скрежет шестерен, будто не вклю-чается передача. А сам начал съемку происходящего.
Лёха - охранник и второй с ним амбал через задние двери сняли две фляги, наверное, с рыбой. О чем-то весело разговаривали, смеялись, видимо радовались окончанию операции и предстоящему солидному барышу. Занесли фляги в открытую дверь, на том и была закончена съемка «кинокомедии». Всё запечатлел оператор: радостные лица воров-браконьеров, номер машины и их действия.
Выехав на трассу, взглянул на часы. Было пол-одиннадцатого. Позвонил шефу, доложил: «Всё сделано в лучшем виде, как вы и предполагали, главный исполнитель – Лёха». Тот спросил: «Подходил убедиться, что во флягах рыба?» «Нет. Для меня могли быть непредсказуемые последствия». «Очень жаль. Проезжай сейчас же ко мне домой, посмотрим, что за кино».
Просматривая кадры с кинокамеры, Зубарев одобрил работу сыскаря, и снова, недовольствуя, задал вопрос:
- Что ж ты не потребовал показать, что во флягах? А завтра он скажет, что привёз молоко. «Хрен тебе с редькой, шефуля, - подумал «детектив». – Спросил бы я, а они мне напялили на башку тару. Лучше уж ты сам подставляй свою мудрую головушку», а ответил:
- Чего бы они тащили молоко в рыбный магазин?
Тут же Зубарев позвонил бригадиру охраны, чтоб тот попросил Лёху зайти утром к нему в служебный кабинет по очень важному делу. Но утром Леха не пришёл, сказалась усталость.
Пока они с другом проворачивали операцию, торговую сделку, охрану объекта осуществляли их подружки и по совместительству с работой готовили ужин из осетрины. А потом до утра вечеря с песнопением.
И лишь во второй половине дня Лёха оказал честь, явился в приёмную к главе. Попросил секретаршу доложить боссу (так он заочно называл шефа) о прибытии. И тут же получил аудиенцию.
Лёха парень здоровый, отчаянный. Ещё с самого детства отец ему внушал: быть смелым, никого не бояться, никому не уступать, знать и не сомневаться, что ты самый главный человек. И он это втемяшил, и нёс самоуверенно по жизни. Иногда отстаивал это главенство кулаками. Хоть частенько и его изрядно поколачивали.
Шеф его встретил хитрой улыбкой и песенными словами:
- Лёха, Лёха без тебя так плохо. Ну что, Ляксей, трудно тебе работать в охране?
- Ну, как сказать, не трудно, но колготно. Нынче за всю ночь не сомкнул глаз. Только ввалился в дом, прилёг отдохнуть, уснул как убитый, кое-как проснулся, и вот явился.
- Сочувствую, за тем и пригласил, чтоб облегчить твою участь и колготную жизнь. На вот бумагу, ручку, садись, пиши челобитную.
Лёха уселся за стол, устремил вопросительный взгляд на шефа.
- Что прикажете изложить?
- Так, пиши: такому-то такому от такого-то, заявление. Лёха старательно выводил буквы, с радостью предчувствовал, что сейчас последует новое, более выгодное назначение, как когда-то и было обещано.
- Написал. Дальше.
- В связи с тем, что служба охранника мне сугубо противопоказана по той причине, что имею совершенно иные противоположные наклонности. Поэтому прошу дать отставку.
- Написал. Дальше что?
- Поставь точку, дату, свой автограф и давай мне на подпись. И гуляй, Лёня, веселись.
- Как это? Не понял.
- Разве я не доходчиво продиктовал? Что ты по природе своей не рождён для охраны. Не чист на руку. Вчера вас с соучастником засняли кинокамерой, как две фляги рыбы сдали в магазин. И это было не в первой. Хотишь увидеть себя героем на экране? Сейчас включу, полюбуешься.
- Не надо, – и Лёха нахально рассмеялся. – Я так и знал, что рано или поздно это случится. Ещё подумал, какой это сучонок  вылупил на нас фары? Не допёр, а то побил бы ему их молотком, а за одно и темя. Интересно узнать, кто этот негодяй? Наверное, очень преданный ваш халуй? Ничего, постараюсь, разыщу. Машину я засёк, когда разворачивался.
На номер не обратил внимание.  Найду, «побеседую» на «ты», на «вы», попадёт ему, как бешеному псу. За такое подлое дело переломаю рёбра. Или это была самолично ваша светлость?
- Тогда-то ты и залетишь под фанфары, это я тебе обещаю. Не буду я на вас с сообщником заявлять в органы, чтоб не порочить тебя и твоего отца, уважаемого человека.
Лёха и это благородство встретил заядлым смехом.
- И кто ж это, интересно, так сильно зауважал моего предка, ни народ ли? Или вы, когда, улыбаясь, одной рукой здороваетесь, а второй в кармане фигу крутите? За то, что нас пожалели, нижайший вам поклон, а то погибли бы в цвете лет. Смешно. Только чего это вы комель ломаете, лапшу на уши вешаете, не стыдясь?
И Лёха опять неестественно нахально рассмеялся.
- Ты воруешь, а меня стыдишь, как-то получается нелогично. И ничего тут нет радостного, чтоб смеяться.
- Очень даже всё логично и смешно: вор у вора дубинку украл. А в нашем случае малость иначе: воришка у вора – рыбку.
Может, думаете, что пробудили во мне совесть? Дудки, ни грамма, ни миллиметра.
- Глупость несёшь. Я вкладываю огромные средства для разведения ценных пород. Закупаю малька, нанимаю специалистов, рабочих и  вас для охраны, чтоб подать на стол народу оный деликатес.
- А откуда надоили огромные средства, не из горячо ли любимого вами народа? Которому, великий благодетель, не по карману проржавевшая от времени камса, а не то, что осетринка за полтыщи рублей кг. И не гоните тюльку, что все ваши заботы и потуги, чтоб увеличить свои капиталы, и  не отставать от ненасытных олигархов. И не краснейте, не дуйтесь, не злобствуйте за то, что я вслух сказал вам правду. Вы потеряли чувство меры, забыли, что такое скромность, порядочность. Наживаетесь легально, эксплуатируя людей, народные угодья, а я выщипываю втихаря скромно крохи, как рыбак удочкой. У Зубарева от ненависти дрожали все внутренности. Он встал. Ему так хотелось отправить этого негодяя в нокаут. Но брало сомнение. Из-за этого бизнеса и несметного количества служебных забот забросил бокс и потерял форму. А этот молодой, здоровый дурень при потасовке может и синяков наставить. Сраму не оберёшься. Да и как потом показаться на люди. И он выкрикнул:
- Пошёл вон, хам! Иди, прожигай жизнь, раскатывайся, развлекайся с девицами лёгкого поведения! Лёха опять рассмеялся.
- Разумный совет. Именно так и поступлю. А вы – женатый человек – святоша? Думаете, никто не знает о ваших шашнях? Если у вас шуры-муры с замужней, воображаете, что она не легкого поведения. Шило в мешке не утаишь.
- Я тебе сказал, пошёл вон, ублюдок! Пока я не вызвал полицию.
- О-хо-хо, нагнали страху, ретируюсь в панике. Давно понятно, без охраны и халуёв вы жить боитесь и уже не можете. Позволяете оскорблять простого гражданина, забываете, что по нашим временам я тоже господин. Гоните долой, чтоб не слышать о себе истинную правду. Ну что ж, откланиваюсь. Желаю всего хорошего. Кушайте дорогую рыбку, набивайте брюхо. Жрите – подавитесь. А это когда-нибудь обязательно случится. Приятного аппетита. И Лёха покинул кабинет.
Зубарев опустился в кресло уставший, разбитый, как потерпевший поражение в последнем раунде. Слышал, как его неблагородный посетитель громко говорил с секретаршей и ржал, как конь, будто торжествовал победу. Чёрт знает что, моральное уродство. Ходячая беседа. Не из быдла ведь. Дом – полная чаша. Мог бы пойти в институт, получить знания. Набраться ума, культуры, заинтересовать разум, что-то совершенствовать, сделать открытие. Производить что-то на пользу людям. А то ведь одна паразитическая извилина: прикарманить чужое и прокутить. От службы в армии улизнул не без усердия папаши. А зря, может, там «деды» ума вставили. Наткнулось бы хамство на хамство, и просветление пришло. Откуда у людей столько желчи, ненависти? Зависть бездельника к деятельному человеку раздирает, разжигает душу. Вот причина. И все это от коммунистического прошлого. Там им всем хотелось равенства. И они, простофили верили в это равенство. Но его не было, потому что некоторые изворотливые, не обиженные умом от природы приспосабливались обогащаться и не безуспешно. Но приходилось таиться от людей. А таиться им надоедало. Хотелось развернуться. Не было желания жить в равных условиях с простыми работягами – недотёпами. Не давал покоя зуд барской роскоши. Перестройка предоставила возможность реализовать умело нажитый капитал. И вот теперь эти Лёхи, и ему подобные недоумки, особенно молодёжь, завидуют деловым людям, свирепствуют, желая, не выбирая средств, нажиться с налёту.
Созерцают современную кинопродукцию, как там осатанело душат, режут,  стреляют, насилуют беспредельщики, чтоб обогатиться и подражают им. А демократические СМИ – размышлял Зубарев – никак не могут подобрать методу, чтоб окончательно вытравить у людей с отупевшими мозгами, особенно у молодых, таких как Лёха, этот пресловутый социализм. Что-то наши правители никак не нащупают порядочной идеологии кроме бандитизма, чтоб народ окончательно порвал с Советским прошлым. Никто из депутатов Госдумы, из главных партийцев от «Единой России» не подскажет главе государства, чтоб убрал с экранов кровопролитие, жестокость, поножовщину и прочее человеконенавистничество.
Был здравомыслящий человек в партии – Юрий Лужков, поднимал этот вопрос, но его не поддержали. А теперь уже нет его. Широковато шагнул, и тема закрыта. Не уж то, всё думал Зубарев, идёт у нас в Россеюшке, так как ещё давно затеял министр госбезопасности США – Ален Даллес в своей доктрине: развалить, раздробить, разграбить нашу страну без войны.
Найти сторонников своих идей в среде наших верховных правителей. Развратить нашу молодежь, превратить в хамов, наркоманов и пьяниц. Легализовать проституцию. Как всё это печально.
Вошла секретарша, оторвала от грустных мыслей. Напомнила, что уже четвёртый час. В актовом зале собрались все приглашённые: руководители сельских администраций, директора школ, полиция, общественники, операторы местного телевиденья.
- Сейчас иду, - сказал Зубарев озабоченной секретарше. – Взял тетрадь с тезисами доклада о детской преступности, наркомании, о неблагополучных семьях, и прочих неурядицах в районе.
Взглянул в зеркало, причесался и направился на совещание районной элиты перелопачивать негатив – толочь воду в ступе.