Ну и папаша!

               

        – Смотрите, смотрите, наш Петька-Петушок идёт с дитём. Это ж ё..лки-палки. Папаша!!!
        – Тихо ты! Врачи смотрят.
        – Да он и ребёнка-то держать не умеет.
        – А мы на что! Парню 19 лет. Откуда ему знать, как держать ребёнка. Иди, иди, Петюнчик!
          Молодая женщина-врач с досадой отвернулась, возвратилась в помещение родильного отделения районной больницы: «Погубят они девочку. Черти. Целая деревня пьяных тварей! Приехали помощники!»
          Молодой папаша Петя два дня тому назад похоронил, как теперь это называется, гражданскую супругу, скончавшуюся при родах. Заявил, что заберёт ребёнка, никому не отдаст. Воспитает. Решил назвать девочку в честь жены Ларисой. Врачи дали на дорогу Пете сцеженное молоко, пелёнки на первое время, многочисленные инструкции… И всё. Что можно ещё сделать?
           Начальник дал Петькиным родственникам, где большинство работало доярками или подсобниками на ферме, грузовик. Случай исключительный, их работница умерла при родах, а молоденький слесарь оказался папой новорожденной девочки. Нужно помочь парню, раз не оставил ребёнка… Вот потому и появилась толпа разношёрстой публики под крыльцом отделения.
         Скорее всего, мама умершей роженицы быстро взяла из рук папаши свёрточек. Девочка, туго завёрнутая в пелёнки по тогдашней моде, сладко спала, она не могла знать, конечно, что с самого рождения оказалась обречённой на лишения, главное из которых – отсутствие мамы. Бабушка села в кабину, рядом с ней и водителем примостился худенький Петька. Он смотрел во все глаза, стараясь точно запомнить, как  нужно держать маленького ребёнка. А ещё он всматривался в личико девочки, стараясь понять, на кого похожа эта кроха.
         Девочка начала покряхтывать, пытаясь высвободиться из пут, когда машина немилосердно подскакивала на выбоинах грунтовой дороги. «Ничего, крошечка, скоро приедем, потерпи», – уговаривала малышку бабушка. Но в кабине машины чувствовался запах бензина, душно. Бабушка быстро вставила в ротик ребёнка соску-пустышку, девочка яростно засосала. Только на то и пустышка, что в ней ничего не было. Пусто… тогда малышка тоненько заплакала. «Плачь, плачь, деточка, плачь», – посочувствовала бабушка, – «нет у тебя мамки», –  и пьяные слёзы закапали из её глаз.
          Но вот приехали, ребёнка уложили в большую кровать, а бабушка пошла на кухню. Гостей, прибывших с новорожденной, нужно принимать. На столе появилась бутыль с самогонкой, вокруг картошка, колбаса, кислые огурцы в плошке.
         – Садитесь, гости дорогие, – помянем мою Ларисочку, такую молоденькую. – Мать умершей снова заплакала.
         – А ну, мамаша, хватить сырость разводить! – утешил её гражданский муж, – что уж тут сделаешь. На бога в суд не подашь! Нужно за маленькую Ларисочку выпить! А ты, Петух, наливай, папаша хренов! Сделал дело! Сумел, пострел, а теперь держи ответ.
        Веселье продолжалось до вечера, потом разбежались, нужно было коров доить, посовещались дорогой, решили, что будут выделять малышке по два литра молока на день бесплатно, конечно.
        – Куда ей два литра! Артисты. Ей ещё разводить водичкой молоко нужно. У нас ведь молоко жирное, настоящее, а оно маленькое дитятко…
             Между тем, в родильном отделении, где несколько дней тому назад умерла молодая роженица, и где ребёнка удалось спасти, врач Ольга Ивановна, женщина 28 лет, незамужняя, сокрушалась. Она время от времени вспоминала спасённую девочку и горестно качала головой. Подруга доктора, старшая медсестра, видя её неподдельный интерес к судьбе ребёнка, посоветовала.
         – Послушай! Поедешь через месяц на диспансеризацию вместо меня. Посмотришь, что там и как. Не горюй. И мне жалко девочку. Мать ведь потому и умерла, что слишком крупным ребёнок оказался, а пока наши хирурги приехали, кесарево делать было уже поздно, сама знаешь. На весь район только и есть, что два хирурга, которые могли бы спасти мать, а они на её несчастье были в далёком селе. Да что теперь говорить. Слава богу, хоть девочка жива осталась.
         – Думаешь, меня отпустят? – заинтересовалась Ольга Ивановна.
         – Ладно, брось. Попросим, найдём тебе замену на время. Правда, жалко ребёнка.
        А в селе маленькая Лариса временно жила в домике бабушки. Там темновато, душно, бабушка считала, что главное для новорожденной – тепло. Пусть лето, а она топила печку каждый день, кто-то привёз из города молочные смеси, но бабушка разводила коровье молоко водой, пока хватало и этого.  Девочка, родившаяся крупной, не только не набирала вес, как было необходимо, но стала худеть. Её не выносили на улицу, опасаясь простуды, бабушка даже отца, Петьку старалась не подпускать к ребёнку. «Куда, куда лезешь. Руки мыл? Папаша! Сделал ляльку, а теперь как?
          Когда приехала Ольга Ивановна, девочка была всё так же туго связана пелёнками, ручки и ножки прижаты к телу. Во рту пустышка. «А так ей спокойнее», – объяснила бабушка, – «не поцарапает себя, крепче спасть будет!» Ольга распеленала девочку, с огорчением увидела опрелости, малышка вытянулась, но явно не прибавила в весе. Ольга пригласила на беседу Петю. Она долго говорила с ним. Объясняла, как важны первые месяцы жизни ребёнка, говорила, что в таких условиях, без воздуха и правильного ухода девочка будет болеть…
          – И что мне делать? Я ж работаю, ну, пока бабка смотрит.
          – А потом? Ты молод, у тебя вся жизнь впереди. Ты уже думал, наверное, что связал себе руки ребёнком и никогда не сможешь иметь настоящую семью. А кому нужны чужие дети? Так?
         Петька молчал, уставившись в пол.
        – Давай потолкуем. Никто у тебя дочку не отнимает. Может быть, пока я оформлю на себя опекунство? А? Как только ты сможешь сам воспитывать малышку, появится возможность иметь женщину, которая согласится заменить ей мать, и на самом деле не подведёт, я тут же по твоему первому требованию привезу тебе девочку. Ты уже зарегистрировал её в ЗАГСе?
        – Пока нет…
        – Видишь, что получается. А, не дай бог, заболеет, случится что, она нигде не записана, вроде и нет ребёнка. Ты об этом подумал?
        – Так некогда. Работать надо… и вообще.
        – Короче, так. Поговори с бабушкой, я уезжаю с тревогой, оставляю ребёнка в плохих условиях. Я никому не буду об этом сообщать, чтобы её не отняли социальные службы, но ты сам решай. Это для вас с девочкой самый лучший выход. Я пока не замужем, мне 28 лет, кто знает, может быть, эта девочка и для меня окажется нужнее всего на свете. Мне так жалко её. Пойми! Мы делали всё, что только возможно, чтобы спасти две жизни, но то, что именно малышка осталась жить, значит, ей необходимо обеспечить всё самое лучшее. Я оставляю тебе свой номер телефона. Когда решишь, позвони мне. Позовёшь Ольгу Ивановну к телефону. Договорились? Петя! Не тяни. Время играет против девочки. А теперь мне нужно ехать, передавай привет бабушке, она куда-то отлучилась, я не буду ждать. – Ольга наклонилась над ребёнком и, как показалось Петьке, смахнула слезу, потом быстро вышла.
        Через месяц Ольга Ивановна с Петей уже оформляли опекунство над маленькой Ларисой. Ольга Ивановна обязалась ухаживать за девочкой, делать всё, что положено для новорожденной и возвратить её отцу, если тот сможет обеспечить нормальный уход за дочерью…
         На работе Ольга взяла отпуск по уходу за ребёнком. И потянулись дни забот, волнений и радостей.  Ольга, казалось, расцвела, её просто не узнавали знакомые, когда она появлялась в скверике с коляской и младенцем.
         – Ольга! Какая куколка у тебя! Нет слов. Просто прелестное дитя.  Желаю тебе счастья, здоровья малышке.
        – Спасибо, – шептала Ольга, радуясь в душе, что никто не спрашивает о муже.
       Время от времени звонил главврач, молодой ещё человек, настоящий фанатик своего дела. Он всегда читал новости в современных медицинских журналах, первым бросался на помощь коллегам в трудных ситуациях. А вот обзавестись семьёй ему не удавалось. Просто времени не было на свидания, ухаживания. Вечный бег, срочные вызовы… работа, работа, работа.
         В очередной раз позвонил главврач, и Ольга как-то растерялась. «Может быть, он хочет,  чтобы я вышла на работу поскорее. А как же маленькая Лариса, ей ведь нет ещё и годика»?  Испуганная и взволнованная, она ответила начальнику:
         – Вы меня простите, мне так неудобно, что я оставила вас всех… Честное слово, Олег Леонидович. Так как-то вышло, что я не смогла оставить этого ребёнка…
         – Что вы, Ольга Ивановна! Я звоню не потому, что нам без вас плохо. Это так, но не это главное. – Вдруг его голос возвысился: – Иду, иду! – вот видите, и поговорить невозможно. Скажите мне, пожалуйста, а что если я приду к вам домой. Уж очень нужно побеседовать.
          – Конечно…  Только предупредите меня, когда вы выберётесь.
         Ольга положила трубку, почувствовав, что краснеет.  «Этого нехватало!» – пронеслась мысль. – «И как мне его принимать»?
         Что касается молоденького папаши, он совсем скоро утешился после потери Ларисы-большой, иногда говорил с бабушкой о малышке, но с течением времени всё реже. Потом он познакомился с хорошенькой дояркой, Анной. А бабушка стала говорить ему, что, слава богу, ребёнок пристроен, женщина хорошая взяла, квартира в городе, светлая, просторная, девочка ни в чём не нуждается. Вон какая на фото – красивая, одета, как принцесса. Пусть бы уж на себя и совсем оформила…
          Петя пока молчал, хотя и сам понимал, что гора с плеч свалилась. Какой из него папа! И Анна говорит то же самое, что бабушка. Захочешь, мол, посмотреть да погулять, кто мешает. Но и своих можно завести.
          Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. «Проснулась» вдруг бабушка девочки, когда жизнь стала сложной, пенсии мало, домишко ветхий. В первый раз позвонила она Ольге Ивановне с жалобами. «Моя кровиночка, родная доченька жизнь свою молодую отдала за ребёночка. А я на старости лет одна осталась. Никому не нужная старуха. Что тот Петька?! Мастер деток делать, ещё одна девка с пузом ходит. Хоть бы чем подсобили мне! И стыдно просить, да жизнь заставляет».
          А Ольга уже семьёй обзаводится, Олег Леонидович сделал ей предложение. Сначала приходил по вечерам, приносил ребёнку подарки, потом стал и Ольге покупать цветы, сувениры, а потом и сговорились.  А тут бабушка возникла. И надо бы помочь по совести, да куда помощь пойдёт? Не в коня корм, пропьёт, профукает, а им ребёнка растить, своих ожидать.
          – Слушай, давай поедем туда, я сам поговорю с ней, выделим ей помощь, она подпишет бумаги, от Пети отказ возьмём и всё, на этом закончим, – сказал Олег, – ну, что вечно нам волноваться? Один раз съездим, положим конец  всему этому. Давай! Соглашайся!   
         Поехали в село. У бабушки  в доме полно людей, пьют, гуляют. Она даже растерялась в первый миг, когда увидела гостей из города.
          – А мы к вам ненадолго, – начала Ольга, – давайте выйдем на минутку, решим наши вопросы… Мы хотим помочь вам, чем только можем, вот мой будущий муж, родителей у меня нет, вы, как были бабушкой малышке, так и останетесь ею. Вы скажите, мы оставим вам деньги или будем выплачивать некоторую сумму на ваше содержание. Мы небогатые люди, врачи… Если пришли не ко времени, договоримся в другой раз, а бумаги мы все подготовили, только ваша подпись нужна и Петина.
            – Мне бы ремонт сделать, – начала бабушка, – могилку немного обиходить у доченьки. А так – что старухе нужно?! Вы не смотрите, что гости у меня. Плохо живём, понимаю. А только тут у нас не город. Чем я зарабатываю – понятно – самогон гоню. А они приходят и пробуют. Я всё вам подпишу, ребёнку тут не место, это так… Сколько можете, дадите, и пусть вам бог помогает. Пусть не болеет Ларисочка, и вам здоровья желаю. Как зовут вас? – обратилась она к Олегу.
          – Я Олег Леонидович, работаю в больнице, работы много, а досуга мало. Вы не стесняйтесь и скажите, как нам оформить с вами документы. Я деньги оставлю сразу же.
          – Пойдёмте в спальню, люди добрые. Не хотела бы я отдавать свою кровиночку, но иначе, вижу, не получится…
         Увидев денеги, бабушка даже перекрестилась. Подписала добровольный отказ от ребёнка, мигом спрятала деньги в подушку и долго ещё вытирала слёзы.  А в горнице продолжалось веселье. Пошли наши родители искать Петю, нашли на ферме, и он всё подписал, оговорив себе право иногда видеть девочку. И ему подарили  денег, пожелали счастья и расстались друзьями.
         Вернулись в город, где с девочкой оставили молоденькую няню. Ольга прижала ребёнка к груди и расплакалась от счастья. «Моя, моя, голубушка. Моя доченька». Так закончилась эта история. У молодых впереди целая жизнь, а у девочки счастливое детство.