Рассказ Фёдора Агейкина

Диспетчер Елена лукаво улыбаясь, сообщила мне новость, что сейчас с тобой поедет товарищ из отдела труда и нормирования хронометрировать твой рабочий день. Просила подождать.
- А это страшно? – спросил я, шутливо кокетничая перед красавицей. Я ей иногда пел:…и скажу откровенно, я люблю тебя, Лена… А она, как я понял, не знала, что в песни поётся о реке Лене, принимала за серенаду на свой счёт.
- Не отразится ли потом на моей зарплате этот хронометраж?
- Не беспокойся. Берегись только, чтоб не отразилось на твоей личной жизни. Товарищ – женщина и довольно привлекательная, перед такими редко какой мужик устоит.
- Ох-хо, вот она моя погибель. Тогда пошёл запрягать.
Когда я подогнал свой автокран к проходной, увидел, у ворот стояла Наталья Петровна – инженер по труду и заработной плате.
Я уже работал в этой организации больше полгода, и знал почти всех механизаторов и инженерно-технических работников. Понял, что её-то и прислали ко мне на хронометраж. Открыл правую дверь кабины, куражась под джентльмена, произнёс:
- Прошу-с входить, ступени здесь крутые и в кабинете ещё не натоплено.
- И, правда, пороги у вас высокие, забраться, надо заниматься гимна
стикой. А то, что холодно, я предусмотрела, оделась  теплей. Здравствуйте.
- Рад вас приветствовать, Натали Петровна. Можно вас так величать? А меня зовут Фёдором.
- Я не сторонница искажения русских имён. Называйте меня просто Натальей или Наташей, а что вы Фёдор Филатович, я давно знаю.
- Это хорошо, что мы с вами старые знакомые. Отмечайте, Наташа, в своей научной книге время нашего «самолёта-вылета».
- Я пока запомню, когда потеплеет, тогда запишу.
Я ехал и не знал, как её разговорить, сколько её знаю, казалось, будто она чем-то опечалена, удручена. Задавал ей всякие вопросы, она отвечала как-то коротко и неохотно. Думалось, может, она больна. И меня подмывало любопытство, как-то подкатиться и разузнать о её душевном состоянии.
- Наташа, а кому и для чего нужен этот хронометраж?
- Я и сама точно не знаю, какой вывод там сделают? Видимо с научной организации труда выясняется, рационально ли используются механизмы на стройках. Все изыскиваются экономические затраты в строительстве. Дали из треста задание, а их, видимо, озадачило Министерство. Последуют директивы. Аппарат работает, а мы исполнители, а главное – это вы, Фёдор, и другие строители.
- Да, это уж так. Важней нашего брата нет, - старался я это обернуть в шутку. – Приедем сейчас на объект и начнёте документировать мою трудодеятельность. Внесём с вами, Наталья Петровна, энную лепту в прогресс строительства. Гляди и улетучится печаль с вашей души. Не вся радость в кабинете за столом. Посмотрите, как камень за камнем возводятся здания, как практически трудится народ, и развеются ваши невзгоды.
- Откуда вы знаете о моих этих невзгодах?
- Я читаю их на вашем лице.
- Мудрён вы, Фёдор, как цыганка-ворожея. Может, отгадаете от чего они?
- Могу только предположить. Думаю, что не производственные неурядицы. Скорей, домашние, семейные.
Наталья ничего не ответила. Отвернулась и смотрела в окно на про-плывающие пейзажи. Когда я подъехал к вагону строителей, меня тут же встретил прораб.
- Хорошо, что тебя к нам направили, - повёл он речь. – Поезжай на четвертый дом, там, на башенном крае, обнаружена неисправность. Ваши элек-трики напряженно устраняют. Будешь выгружать конструкции, пока не пустят кран. Ты никак, Фёдор, приехал со своей женой?
- Нет, Иван Павлович, это не моя жена, к сожалению. Да будет вам известно, я ещё не обзавелся своей половиной. Это наша сотрудница из отдела нормирования. Будет вести хронометраж моего трудового дня, так что, обеспечь работой на полную катушку, чтоб не ударить в грязь лицом.
- Это мы можем, будь спокоен. Но и ты не оплошай: если девушка незамужняя, проси руки и сердца. Сколько же ты будешь ходить в холостяках?
Серьезная шутка к слову пришлась. - Как ваши мастеровые наладят кран часа через два, обещали, езжай на строительство больницы. Туда наши машины где-то к обеду подвезут балки. Выгрузи их к складской постройке по-умному, сам в скором будущем будешь монтировать. Сделай все как следует. Та парень смышленый.
- Я такой. За что не возьмусь, всё в руках горит синим огнём.
- Во-во, это я и хотел сказать. Мы тебя давно знаем. Скоро и сам станешь прорабом. Давайте, дерзайте. Успехов вам.
- Вот так, Наталья Петровна. Записывайте: в 8.10 получено задание. А дальше: простаиваем в ожидании транспорта с грузом. А вообще-то фиксируйте, что кран больше находится в действии, чтоб там статистики здорово не переживали в верхах: будто мы тут помногу бездельничаем. Пусть люди живут в спокойствии.
- Ох, Фёдор, толкаете меня на приписки, - уловила мою шутку Наталья и одарила меня улыбкой, - а сами с прорабом тратите рабочее время в разговорах на отвлеченные темы. Каково, а?
- Что поделаешь? Он очень хороший человек. По совместительству с делом печётся и о моей неприкаянной холостяцкой жизни в отличие от вашей с Ильёй – супружеской и счастливой.
- Да уж, Фёдор, вы не знаете, каково оно у нас счастье, особенно у меня.
- А что, разве я ошибся?
Наталья Петровна опять отвернулась к окну. Я понял, что затронул неприятную тему. Настроение её в раз испортилось. Я решил оставить её в покое.
Пошёл поинтересоваться у электриков, скоро ли запустят башенный кран. Те пообещали: через полчаса будет готов. Машин с грузом не было, я опять забрался в кабину.
- Извините, Наташа, что огорчил вас своей бестактичностью.
- Ну что уж там? От этого не убавится, ни прибавится, ни радости, ни печали. Всё у меня, как поётся в старой песне: «…всё было лишь ложь и обман. Прощай и мечты, и покой! А боль не закрывшихся ран останется вечно со мной».
- Вон что? Значит, как я понял, ваш Илюша блудничает. Никогда бы не подумал, от такой жены? Свиду рассудительный, веселый, общительный.
- Да, это у него есть, притворяться умеет. Уже больше года из двух с половиной совместно прожитых веселится и общается, и с кем? С нашим диспетчером – Еленой. Я никому не выношу свою обиду, а вот почему-то открылась. Вы уж не выносите на обсуждение.
- И вы давно знаете, и не заявляете ей протест, не оттаскали за космы прилюдно? Это возмутительно, как-то, не по-женски.
- Ну что вы, Фёдор, такого позора еще не хватало в коллективе. Она тоже обманута кем-то. У неё дочка. Она привлекательней, опытней женщина, азартней, наверно. Потому и заманила. А я жду финиша. Пусть Илья решает. Или совсем уйдет к ней, или вернется. А я сейчас как домработница. Стираю его одежду, постель, верю, а как же, законная жена. А он иногда и по двое суток не является.
- Детей у вас нет?
- Нет, и не будет. Он бесплоден и об этом знает.
- Эх-о, вот это трагедия. Может он за это и любит Елену, что у нее дочка?
- Не знаю. Мы об этом с ним не говорим. И вообще ни о чем не разговариваем. Придёт, спросит: ну как ты тут, живая? Покушает, переоденется, переночует и уходит, будто так и должно быть. Как мусульманин.
- Так ты уйди от него. Сколько терпеть унижение?
- Легко сказать. Уйди. Ещё будет унизительней. И куда – в общежитие, на частную квартиру? И кто я тогда буду? Выгонная брошенка? Что подумают люди? Недотепа, лентяйка, выбракованная, свободная женщина?  Постоянно думаю, как же дальше жить? Домой иду, как на каторгу.
Подошли машины с плитами, и я приступил к выгрузке. А тут и заработал башенный кран. Я свернул свою машину, и мы подались на другой объект. За свою жизнь я много знал семейных разладов, трагедий с разным исходом. А эта печальная история тронула как-то по-особенному. Я опять оставил её наедине, чтоб она успокоилась. Умышленно долго осматривал место, чтоб уложить балки к месту монтажа. Непонятное чувство волновало мою душу. Поначалу думал, как ей помочь. И пока ничего не приходило на ум.
Было уже время обеда, и я поднялся в кабину.
- Наталья Петровна, - повёл я речь на иную тему, - война войной, а обед по расписанию.
- А где здесь столовая?
- При нашей колесной работе не всегда случается рядом пищеблок и я беру с собой продукты. Прошу разделить со мной трапезу. Колбаса, сало, хлеб, лук, печенье, термос чая. Не огорчайтесь, что будет мало. Много кушать вредно. Так рекомендуют мудрые люди. На толстых показывают пальцем, с насмешкой, и зачем нам это надо?
Наталья засмеялась и я залюбовался ее печальной улыбкой. Сказала:
- Ловко и мило у вас, Фёдор, все получается.
- Пора бы наловчиться. Уже скоро 27. И знаете, что пришло в мою шальную голову, Наташа-Наташенька? Выходите за меня замуж и положите конец своим страданиям. Она секунды смотрела на меня. Лицо её засветилось то улыбкой, то печалью.
- Вы отуманили, Фёдор, или так горько шутите?
- Ни в коем случае. Всё на полном серьезе. Долго не думайте. Решайтесь сразу. Отказ воспримется как обида. Я ещё ни к кому не обращался с такой просьбой. Конечно, приходилось, влюблялся, но всё считал, что не созрел до нормальной семейной жизни. Не спешил обременять себя семьёй. Хотелось набраться ума-разума, получить образование. И это считаю немало важно. Вот встретил вас. Кажется, повезло. Упускать такой момент нельзя. Иначе для нас с вами ляжет тяжким грузом ошибка на всю жизнь. У меня есть квартира. Конечно, не очень устроено живу, почти один. Сестренка тоже учится в институте в областном центре. Приезжает иногда на выходные. Бу-дет очень рада нашей женитьбе. Вы сойдетесь характерами. Думайте, срок до вечера.
- Фёдор, да за вас пойдет любая девушка, а вы позарились на бабу. Как так можно? Я же чужая законная жена?
- Илья ваш давно плюнул на этот закон. А почему вы должны жить его рабыней и не можете последовать его примеру. То бишь стать женой другого? Вы умна, образованна, умеете терпеть, ждать, любить, достойны ответного отношения.
- Охо-хо, просьба ваша, Фёдор, ультимативна и внезапна. Уму непостижима, умопомрачительна. И действительно, если я  откажусь, то, думаю, мне будет ещё трудней жить при моих обстоятельствах.
- Вот-вот. Поэтому думайте. Пейте спокойно чай. Думайте смело. У людей иногда такое бывает. Я пойду выгружать. Идет наша машина.
Следом подошла и вторая. С шоферами я уложил балки к стене против проемов, к месту монтажа. Машины ушли. Я вошёл в здание без крыши. Размышлял, не глупость ли я сморозил? Пришла сюда и Наташа. Вид у нее был панический. Смотрела на меня и будто просила спасения. Я приблизился к ней, чтоб успокоить, заговорил, перейдя на «ты»:
- Наташенька, ты у меня будешь самым главным человеком в жизни, любимой женщиной и партнершей во всех отношениях наших и свершениях.
Я ее обнял, стал целовать щеки, глаза, губы. Она не отстранялась, улыбалась и плакала. Это значило, что дала согласие на мое предложение. Я снова заговорил:
- Милая Наташа, запомни это место: здесь ты стала моей женой. Это складское помещение будущей больницы, в которой, несомненно, будет родильное отделение и мне думается, мысли мо скачут как борзые собаки, что ты, возможно, тут осчастливишь нас наследниками. Вот куда я замахнулся тогда. А она, заикаясь, только и вымолвила как стихами: Вези меня судьба, куда захочешь.
И уже после работы, возвращаясь на базу, я заметил, что трейлер мужа Наташи, Ильи, находится на стоянке. Я тоже поставил кран на место. Наташе настоятельно дал совет: идти на квартиру, если надо, дома ли муж, бывший муж, или нет, бери налегке, что тебе так уж нужно. Я тебя через час буду ждать на остановке автобуса, поедем домой. Поцеловал ее, и мы расстались.
В намеченное время мы встретились. Она была взволнованна, глаза были заплаканы. Старалась шутить, произнесла: «Я не трус, но я боюсь». На остановке не было никого. Видимо автобус только ушел. Я ее обнял и поцеловал. Мне это очень понравилось. Был доволен такому событию, сказал:
- Поневоле, милая, струсишь. Нечасто люди вот так скоропостижно оставляют своих мужей и находят других. Но не паникуй, пробьемся.
Дома она робко осмотрела жилище – двухкомнатную квартиру, заключила:
- Недурно здесь у вас.
- Не у вас, Наташа, а у нас. Рад, что у тебя сложилось положительное впечатление. Теперь давай сообразим свадебный пир. Есть колбаса, сало, яйца, сметана, казенные пельмени, маринованные огурцы. Пофантазируем, что со стряпать. Спиртного нет. Но старые люди говорили, что новобрачным сей продукт употреблять возбраняется. Как думаешь? А то сей момент сбегаю?
- Нет-нет. Мудрые советы предков надо почитать, они дело знали. Вот так, друг, состоялось моё бракосочетание. Был у нас тогда и скромный без шумихи свадебный ужин, и хороша первая ночь. Подошли мы друг другу и умом, и душой, и телом. Теперь у нас трое детей. Наталья никогда не жалела, что так экстравагантно связала свою судьбу с моей.
А тогда, на второй день, я попросил её уйти на часок раньше с работы, связать в узел свои пожитки крайне необходимые. Не жалеть о совместно нажитом. Подъехал на машине и с вещами увёз её домой.
В этот же вечер я отозвал ее мужа Илью на пару ласковых слов, поговорить как мужик с мужиком, спросил:
- Ты не был два дня дома и ничего не знаешь? А ведь тебя ограбили.
- Как, кто, что украли? – запаниковал он.
- Ни что, а кого. Я увёл твою жену за ненадобностью тебе. Наталья рассказала, что она тебе не нужна и от этого горько страдает. А я ее, понимаешь ли, за муки полюбил, она меня за состраданья к ним.
- Ты меня, Федор, разыгрываешь как Ателлу?
- Ни как нет. Она у меня ночевала, и мы с ней обвенчались в постели.
- Как же так? Нахал, ты бессовестный, хам! Она ж моя кровная жена! И я ее любил и люблю тихую, безропотную, безобидную. Ну, подлец же ты, каких свет не видал!
- Бросай перчатку, вызывай на дуэль.
- Что ты городишь, негодяй?! Ты меня без дуэли убил. Как же я без нее буду жить, скажи?
- У тебя есть Елена, зачем тебе две бабы?
- Елена – гулящая!
- А ты? Вот тебе Бог пару и свел. Погуляет-погуляет, устанет и перестанет. Держи в руках. Удочери девочку. Утеха будет к старости. О преклонных годах надо думать смолоду. Так что ты, Илюша, на верном пути. Вот что я могу тебе пожелать, Илья. На том и откланиваюсь. Хотел на прощанье обменяться рукопожатием, но он руки не подал.