Цена любви

Вот бы раздобыть немного страсти. За страсть платили щедро и не торгуясь. Деньги были очень кстати. В последние дни боли усилились, и Майра не находила себе места.
В последнее время рынок заполонили депрессивные эмоции.
Сразу после катастрофы, когда филлеры еще не осознали значение перемен, чувства приходили по инерции.
Со временем всё сложнее становилось сохранять чистоту эмоций. Если задуматься, мало что есть сокровеннее и интимнее чувств. Не каждый согласится продавать и выставлять на всеобщее обозрение своё неповторимое восприятие рельности.
Но мир не оставил филлерам выбора. После катастрофы человечество захлебнулось в хаосе.
С годами все снова обрело подобие структуры и порядка, перевернувшись при этом с ног на голову. Сначала мэйкеры, лишившиеся возможности чувствовать, испытывали гонения и назывались мутантами.
Но вскоре их незамутнённый ум стал творить чудеса. Наука понеслась вперёд семимильными шагами. Мэйкеры становились не только выдающимися учёнными, но и сказочно богатыми бизнесменами, преуспевающими политиками, отличными тренерами и воспитателями.
Они покорили спорт, хайтэк, рынок и даже многие области искусства. Напрочь лишенные сантиментов, сострадания, лени, сомнений и любого другого эмоционального мусора, они всегда шли прямо к цели, руководствуюясь одной лишь логикой.
А интереснее всего то, что не было среди них ни узурпатров, ни гениальных грабителей, ни злых генеев, ибо в основе всего плохого - опять же чувства: зависть, неудовлетворённость, страх, обида, озлобленность, неуверенность, жадность и многие другие спутники раненного человеческого эго и несбывшихся детских надежд. Так постепенно мэйкеры вытеснили филлеров из реального мира и оставили им лишь эфимерное царство чувств. Всё остальное мэйкеры делали лучше, точнее они делали лучше все, что были способны делать, а не способны они были только чувствовать.
Такая небольшая разница, и такая непреодолемая пропасть. Сменялись поколения. Мэйкеры и филлеры всё сложнее находили общий язык. Жизнь первых была бесцветна и безвкусна, жизнь вторых - бессмысленна и пуста. Мэйкеры осознавали свою ущербность и искали возможность вернуть себе способность чувствовать. Филлеры же страдали от полной невозможности самореализации. Но решение не заставило себя долго ждать. Мэйкеры сотворили чудо. Чувства начали продаватся. Любой филлер в момент эмоционального подъёма мог превратить пару капель своей крови в жидкое чувство, а любой мэйкер мог вколоть себе в вену волшебный эликсир и пережить чужую радость и боль. Так началась эра эмоциональной проституции и чувственной наркомании.
Цены на яркие и светлые эмоции влетели до небес. Появилась целая индустрия по искусственному смешению, очищению и разбавлению чувств. Но исходный материял всё равно могли предоставить лишь филлеры.

Майра ненавидела этот новый мир. Она ненавидела мэйкеров.
Они отобрали у неё последнее - возможность чувствовать: Как можно радоваться по заказу? Как можно расслабиться в мужских обьятиях, зная что ты лишь повод испытать дорогостоящее вожделение? Зная, что в самый яркии и важный момент мелькнет в руке партнёра шприц, крадущий чувства.
И вот твои страхи, твоя страсть и боль, жизнь и смерть... всё это выставленно на всеобщее обозрение на бесконечных полках. Пара банкнот и твоя душа уже течёт по чужим венам.
Но сейчас деньги были очень нужны.
Майра окунулась в полутьму паба. Она ненавидела пабы с их шумом, спётрым воздухом и толкатнёй, но сегодня ничего лучше не пришло ей в голову.
Мужчин было много. В этом месте собирались только филлеры. К кому подойти?
Майра всегда выбирала сама. Природа наградила её яркой внешностью. Имея стабильную прибыль, мы частенько не замечаем денег. Точно так же Маира никогда не думала о своей привлекательности. Она ей просто пользовалась.

Взгляд упал на небольшой столик в углу. Майра любила углы. Они создавали иллюзию защищённости. Мужчина в полосатой футболке вызвал желание подойти. Он казался чужим в этом мире шума и хаоса. Майра уже видела, как кладет ему руку на плечо, но движение умерло, не родившись. Почему она решила, что ей позволено врываться в его личное простанство?
Озадаченная собственными мыслями, она нерешительно замерла позади него. Он обернулся под давлением её взгляда, посмотрел удивленно и звонко. От этого первое впечатление непринадлежности окрепло, и нелепый вопрос сам сорвался с губ: «Что ты тут забыл?» Сейчас он ответит «тебя» и предложит присесть - подумала Майра со скукой, но он молча бросил на стол мятую банкноту и двинулся к выходу. И вот они на морозном воздухе. Захлопнулась тяжелая дверь, расколов мир надвое. «Я забыл тут парочку воспоминаний, а ты?» - Майра не сразу поняла, что это был ответ на её вопрос.
Кокетство и фальш были не к месту, и она сказала правду:
- Нужны деньги.
- Сколько? - Он достал кошелёк.
- Я не возьму! - Майра гордо задрала подбородок.
- Ты серьёзно считаешь, что продать свои чувства лучше, чем принять предложенную от всего сердца помощь?
- 500. - она взглянула на него с вызовом. Сумма была внушительной, но он и бровью не повёл.
- А теперь дай шприц! - он протянул руку ладонью вверх. Она вздрогнула, но повиновалась. В следующее мгновение он растворил её в поцелуе.

Прошла минута или год... она не знала.
Шепнув на прощанье: «Не продавай бесценное», он вернулся в темноту паба, а она побрела домой.
Деньги были очень кстати. А шприц? Ощупав карманы, она обнаружила стеклянный целиндр. Когда он успел вернуть его? Она не помнила. На душе было мутарно. Что-то болело...
Боль имела совсем иную природу чем привычные изматывающие приступы.
Следующие минут 20 она провела в размышлениях о том, где болит. В животе? В груди? Она знала лишь, что боль ноющая и источник её находится где-то глубоко. Вдруг её осенило - душа! Никогда раньше она не задумывалась о её существовании. Правду говорят: Пока орган не болит, о нём не знаешь. А душа разве орган? А у мэйкеров есть душа? Или она отмерла вместе с правым полушарием?

А вот и аптека.
- Антикломин пожалуйста, 3 пачки.
Аптекарь недоверчиво взглянул на Майру. Девушка нервно достала деньги, и он скрылся в подсопке.
Взгляд Майры задержался на бесконечных полках с прозрачными колбами: Нежность, страх, обида, веселье, пустота, разочарование, нежность, гордость, страх, грусть, боль, безразличие, тепло, нетерпение, неудовлетворённость, злость, неуверенность, ненависть, обида...
Колбы были разного размера и прозрачности.
Мутные - дешевле, прозрачные - дороже. На отдельных полках по доступной цене красовались искусственно смешанные и, обычно, наиболее позитивные чувства:  привязанность, уверенность, влюблённость...
Недоступными оставались банальные вера, надежда, любовь. Это не удалось пока продать ни одному филлеру, ни в одной лаборатории не определили их точный состав.
Одни утверждали, что легендарные человеческие ценности просто-напросто вымышленны. Другие говорили, что чувства эти не базовые, а составляющие - непостоянны. Но факт оставался фактом - любовь не испытал пока ни один мэйкер.

Ясно, как никогда, почувствовалась опостылевшая боль. Время вдруг стало вязким и тяжёлым. Майра разорвала упаковку и проглотила сразу 2 таблетки. Шум в ушах постепенно утих, она подняла глаза и встретила понимающий взгляд аптекаря.
Катастрофа не обошла филлеров стороной. Незатронув мозг, природа отыгралась на сердце. Необратимые мутации привели к тому, что большинство филлеров в мучениях умирали, будучи в самом расцвете сил. Явление это не удавалось исследовать. Оно не было закономерно. Некоторых злая участь обходила стороной без каких-либо видимых причин. Каждый надеялся на лучшее, но детей старались родить раньше, боясь не успеть. Маленькие филлеры вырастали в специальных интернатах под присмотром воспитателей-мэйкеров. Майра не была в числе молодых мамаш, не считая этот мир достаточно гостеприимным. Её молодое, крепкое тело начало сдавать пару месяцев назад. Пока утешительный самообман был возможен, она списывала всё на нервы и усталось. Затем пришлось подсесть на дорогостоящие таблетки. Это было не всем доступное новшество. Лекарство помогало филлерам нормально функционировать почти до самого конца. Единицам везло. Их спасала пересадка сердца. Проблема была в доноре-мэйкере. Шансы на несчастный случай были не велики, а очереди ожидающих - огромны.

Прошел день… и ещё день... хотелось вернуться в паб и найти особенного юношу в том же углу за тем же столиком, очень хотелось... ещё Майре хотелось дожить до лета, сьесть большой и сочный персик, хотелось чтобы приснилась мама и чтобы в доме не было так тихо. Она сидела на старом кресле, закутавшись в плед и тщетно пытаясь согрется, когда позвонил телефон:
- Майра?
- Как ты узнал номер и моё имя?
- Шприц. На нем идентификационный номер. Забыла?
- Ах да. Но ты ведь вернул мне его.
- У меня хорошая память на числа.

Прошел месяц… и ещё месяц... все получалось само-собой: естественно, радостно, звонко и правильно. Они много смеялись и мало спали. Душа перестала болеть, осмелела и расправила крылья. Наступило лето. Он кормил её персиками. Майра полюбила мир и захотела родить ему сына.

Как жаль что нельзя жить вечно. Боли вернулись. Во время очередного приступа Майра потеряла сознание. Она не помнила, как он отнес её в спальню и бережно уложил на кровать. Когда душа, намучившись, вернулась, она увидела его глаза совсем близко:
- Не бойся за меня.
- Я не боюсь, я не умею.
- Не умеешь бояться?
- Я не могу... я не могу чувствовать.
- Зачем ты со мной?
- Я решил сделать тебя счастливой. Мэйкер не может любить сам, но он может зажечь искру в сердце другого. Я не могу чувствовать, но я слышу, вижу, понимаю и хочу... хочу видеть как ты улыбаешся, потому что это... красиво.
Майра не пыталась остановить слёзы.
- Почему ты плачешь?
- Мне больно. Я хочу оставить тебе самое дорогое ... это всё что у меня есть... хочу поделиться, чтобы ты узнал, понял...
Всё произошло быстро: она достала шприц, укол, химическая реакция, ещё укол...

Она заснула под утро, а когда проснулась его не было рядом.
Около полудня зазвонил телефон. Операция была возможна. Появился донор-мэйкер.

Прошёл год... и ещё год...
Майра вздрогнула, когда мужская рука неуверенно коснулась её плеча.
Повернувшись, она встретилась глазами с незнакомцем.
- Что ты тут забыла?
- Пару воспоминаний...