Мой учитель

У него раскосые глаза и теплые руки. Я всегда искал учителя, мага, волшебника, от одной встречи с которым переменится вся моя жизнь, и вот он пришел.  Если бы тогда я знал, что пришел он, я бы внимал каждому жесту и боготворил его. Хорошо, что тогда я не я знал, мне бы это только мешало.

Быть здесь и сейчас. Это так просто, когда понимаешь и так сложно, когда боишься. Когда завтрашний день может принести в твою жизнь все, что угодно, кроме солнечного утра и свежего ветра, кроме улыбки судьбы и благодарных слов. Вдыхать саму жизнь и не верить слабоумным, которые все знают наперед, которые умудряются радугу раскрашивать в серые тона и ворчать про себя о себе. Сегодня в твоих руках мгновение, оно твое, бери и спой его трелью соловья, окунись в него словно дельфин, сделай его вкусным, как мама делала яблочный пирог, когда ты был маленьким.

Вчера уже нет, оно растворилось в жизни, только в твоей голове разноцветным бисером оно разбросано по кусочкам, которые ты привык рассматривать лишь с одной стороны, забывая, что граней много. Завтра еще не настало, а ты его уже вгоняешь в рамки своих ожиданий, своих страхов, отпусти его легкой дымкой, белым облаком, еще не время окрашивать его в грозовые цвета. Легкой росой выпади на ресницах любимых людей, тонким лучиком нарисуй улыбки, тихим дуновением прикоснись к ладоням.

Люби мир таким какой он есть, стремись стать достойным его совершенства. Страна забывает своих героев не по злобе, а ради героя, ибо какой он герой, если заслуга его в прошлом? Герой тот, кто совершает подвиг сегодня, сейчас, здесь. А прошлые заслуги мешают быть героем. Мир гораздо мудрее нас, не стоит льстить себе. В каждой капле бытия справедливость, словно сплетение генов помогает нам становиться лучше, сильнее, счастливее. Ворчливая старуха у подъезда, вороватое правительство, бездарный начальник — все это мы, в огромном приближении. Кривые зеркала нашей души, в которых так неудобно видеть себя.

А как можно не любить себя? Свои руки, лицо, запах? Ведь это мы, - такие разные, особенные и необычные, те, которых многие не понимают и не принимают. Это мы видим себя, искаженных и отраженных до неузнаваемости, потому, что как иначе мы признаем в себе недостатки, ошибки, глупости? Только так, преломляясь сквозь людей, порядки, обычаи, насыщаясь непониманием и обидами, удивляясь несуразности и бесконечности. Люби мир, он — это ты, ты — это он...

У него нежная улыбка, такая, которую каждый старается выпросить, выманить, заслужить. Наверное, я однажды тоже буду улыбаться также. Если научусь. Словно ручей, тихим журчанием не может не источать прохладу, эта улыбка не может не одаривать нежностью, лаской и беззаботностью.

Ждать и верить. Разлучаясь с самыми дорогими людьми, она (совсем забыл упомянуть, что учитель мой — она) трепетно и терпеливо ждала, лишь изредка вопрошая глядела в глаза, и уловив в ответ «скоро», «очень скоро», успокаивалась совсем и снова безмятежно ждала. Хотя все понимали, что так как она ждет, не ждал еще никто, только это внутри, в душе, в сердце.

Терпение и благодарность. Другой бы уже заплакал от боли, убежал, скрылся, а она терпела. А потом смотрела в глаза и говорила «спасибо». Тихо и так благодарно, словно ей подарили вторую жизнь.

Любить свой дом. Будучи в гостях, просто уйти в прихожую и натягивать на себя вещи, вплоть до шапки и куртки, а на вопросительный взгляд отвечать одним словом «дом». А вернувшись, поднять руки и кричать с восторгом «Ура! Дом!». И бегать, бегать, словно заведенная, словно завтра его может не быть и надо успеть им насладиться сегодня.

Мой учитель был младше меня на  двадцать шесть лет и двадцать дней, и мудрее на три с половиной вечности. Она была пушистой, так, что хотелось окунуться в нее будто в одуванчик и нежно-нежно прижимать к себе. Она была влюбленной в нас каждой своей клеточкой и поэтому вспоминая ее, мы наполняемся чистой родниковой любовью.