ЕЕ Будда 11-20

11)
Я выпила горсть обезболивающих, так раскалывалась голова. Я грохнулась на кровать, едва прикрыв себя покрывалом. Глаза прикрыты.
Наверно, я всегда чуть-чуть перегибаю палку…

…сон сморил меня…
…шепот…

… сквозь сон я услышала почти невесомые, танцующие шаги, по моей комнате. Приоткрыв глаза, я поняла, что оставила дверь открытой. Когда сон окончательно оставил мой разум, я поняла, что кто-то сидит совсем рядом с моей кроватью и задумчиво смотрит на меня.
Я подскочила, и свалилась по ту сторону кровати.
Генрих сидел на стуле, рядом с моей кроватью, не сводя с меня пристального взгляда
«Как обычно…» - проворчал он
Я, заикаясь, вымолвила, чтобы он катился ко всем чертям. Но было это очень неубедительно. Анри всегда делает, как хочет. Анри всегда приходит внезапно.
Моя душа немного опустела, поэтому мне совсем не хотелось прогонять его. Я боялась встать. Потому что ноги бы меня все равно не послушали. Я сидела, вцепившись в покрывало, до белеющих костяшек пальцев, молясь, чтобы он не заметил, что мои ноги отнялись. Это бы для него составило кучу причин для шуточек и колкостей
«Тэм, ты так и будешь там сидеть? Может, угостишь гостя?»
Я напустила на себя грозный вид
«Ты не гость. Ты сам пришел, тебя не звали.
«Я путник, - задумчиво пробормотал он – Брось, Тэм, я прекрасно знаю, что ты давно не с кем не говорила по душам…»
«А ты в мои ангелы-хранители заделался?» - прошипела я – «С каких это пор, изволь спросить?»
Анри грустно-грустно покачал головой
«Зачем ты так со мной? Может я пришел к тебе искать успокоение, а ты?»
«Успокоение ищут не так, мой дорогой» - фыркнула я
Я старалась найти в себе силы подняться. Анри встал и повернулся спиной.
Мои глаза скользнули от его шеи до самых ног. Нечестно. Именно так я подумала, нечестно то, что он дразнит меня. Мне так хочется подняться, и как много-много лет назад, стыдливо прижаться к его теплым плечам. Чтобы он как маленькую, согрел меня в своих руках. Чтобы я могла расплакаться, а он гладил меня по голове и говорил – все будет хорошо, я узнавал. Или в своей обычной манере сказал – «Тэм, ты знаешь, что делаешь. Ведь все ответы находятся в твоем сердце». И чтобы сказал все это с той душевной теплотой, которую я давно не получала, ни от своих родителей, ни от близких, ни от мужчин.
Только он один мог дать мне мой покой…тот покой, о котором я мечтала…
Я вцепилась в край кровати. Ноги с болью и онемением подчинились, помогая мне подняться. Я вцепилась в стену, как в единственный якорь этого мира, уперев упрямый взор ему в затылок
«Зачем пришел? Мучить меня, а потом уйти?»
«Ты ушла первая…» - печально сказал Анри
Я опустила глаза. Что и говорить. Это было так. Но я боялась…я всегда боялась…его, как огня…
Анри повернулся, скользнув взглядом по моей шее и хитро улыбнувшись
Меня передернуло, воспоминания захлестнули меня, и мне стало неуютно, жутко и больно. Мне захотелось свернуться, в свой маленький мирок, так быстро, насколько я  смогу
«Змей…» - прошептала я, а на что еще я была способна?

12)
Я помню эту странную чопорную женщину. Она была твоей тетей. Губки бантиком, очки в черной оправе, на самом кончике крючковатого носа. Темные волосы, в разны стороны. Почему ты жил с этой женщиной и называл ее второй матерью, я не знаю, к сожалению. Но она была просто отвратительна, в своей манере барабанить пальцами по столу, в манере щурить свои поросячьи глазки. Она всегда носила шпильку, чтобы в неподходящий момент создать о паркет такой противный скрежет, от которого все сжималось в душе.
Но надо отдать ей должное, в тебе, она души не чаяла.
От части, она стала причиной моего страха. Она изучала и проверяла меня. Постоянно. Я сидела, то как на экзамене, то как на допросе…
Я была всего лишь испуганной девчонкой, а они все так давили на меня…

13)
«Умоляю, хватит!!» - завопила я
Анри перестал размешивать сахар и взглянул на меня
«С каких пор, ты стала такой нервной?»
Я склонила голову, волосы рассыпались по плечам. Покачала головой. Вроде не нервная
«Но я же вижу»
Ну, что за упрямец, сказала – нет, значит, нет
Анри засмеялся. Так искренне, весело. Я невольно сжалась, потупив взор.
«Ты не изменилась, правда…ни капли…, все так же мило смущаешься»
Да, ну тебя, в баню…дурак…


14)
Смущение – всегда было частью моего существа. Поэтому эти чувства были так прекрасны, движение, как на ощупь. Шаг за шагом, в невесомости. Этим чувство наполнялось. Оттого оно было самым прекрасным, оттого горело, и было ни на что не похоже. Это было нечто такое, чего я никогда не испытывала. Потому что, это придавало остроту и новизну, даже самым банальным вещам…
Легкому прикосновению. Мимолетной улыбке. Взгляду из-под ресниц. Каждую встречу наполняло своей особенной тайной, прелестью.
Каждый раз, я ждала этого мига, каждый раз сердце наполнялось тоской и предвкушением, а потом волна непередаваемой нежности, которая заполняла собой все пространство вокруг. И мир становился немного прекрасней.
В такие минуты, я благодарила Бога, плакала, и молилась, чтобы и тебе становилось…хоть чуть-чуть легче…

15)
«Ты знала, что я уже не оклемаюсь» - тихо сказал Анри, едва подняв на меня глаза
Я отвернулась
«Ты знал…ты не любил меня. Это рано или поздно должно было случиться…
«Не говори, что я играл с тобой, ты знаешь – это ложь! Ты была мне дорога…
Он умолк, сглотнув.
Я отвела глаза, сжав кулаки
«Дорога, но как-то извращенно и по особенному, доступно лишь твоему пониманию…
«Не надо…-- Анри простонал, выставив руки вперед, - Мы всегда были друг другу предельно понятны. Ты знаешь, и помнишь…нам всегда было уютно друг с другом…, почему ты…
Я перебила его, резко, импульсивно, с горечью
«Почему??? Почему? Я испугалась! Да испугалась. Что привыкну к тебе, что пойму, дойду до той черты, когда уже не смогу жить без тебя, а ты развернешься и уйдешь…ты всегда делал, что хотел – приходил и уходил, дарил надежду и отбирал. Разве это было выносимо? Думаешь, это не раздирало мою душу, на сотни мелких осколков? Я знала, я чувствовала тебя, каждой клеточкой своего существа. А что делал ты? Что? Как будто не видел это, хотя знал. Я понимаю, не обвиняю тебя. Ты делал, что мог, что было в твоих силах, ради меня. Но мне всегда было этого мало! Но с другой стороны, я так боялась идти дальше…так боялась. Я хотела, что ты вел меня…, но ты…»
Рыдания сотрясли мое тело, я села обратно на стул, закрыв лицо руками
«Но ты…хотел…воспитать во мне война…наверно…и знаешь, получилось…»
Я рыдала, и не могла остановиться.
Твои руки обняли меня за плечи, так крепко прижав к себе, что я едва могла дышать. Дыхание опаляло мои щеки, ты целовал мои слезы…, чтобы я больше не плакала. А я не могла остановиться…, я так рада, что ты здесь…любимый…



16)
Куда ты уходишь сладкое детство? В те минуты, когда больше всего на свете хочется проснуться утром и почувствовать запах свежих блинчиков, которые готовила моя мама.
Вместо этого, я открыла глаза, и до меня донесся стук в дверь. Анри вчера ушел очень поздно. Мы почти не говорили. Это было странно. Мы сидели и слушали музыку. Наш с ним любимый рок. Ту самую группу, на которую давно-давно он меня подсадил. В моих залежах оказался старый диск, который мы и слушали весь вечер. Он допивал бутылку вина, а я курила, пуская дым в открытую форточку. Ни слова за целый вечер, ни единого прикосновения за весь день. Я уже молилась, чтобы он накинулся на меня и осыпал страстными поцелуями, но он был холоден так, как бывает, холоден только он один.
И слыша тот самый стук, я была абсолютно уверенна, что открою дверь и увижу его на пороге, с самой самодовольной ухмылкой.
Я с усилием открыла замок.
Анри был достаточно тепло одет, вокруг шеи был завязан милый шарф. Он протянул мне кофе в пластиковом стакане. Любимый латте.
«Знаешь, я подумал, что кое-что не успел сделать…» - улыбнулся он
Я нагло зевнула
«И что же, интересно?»
Анри зашел и закрыл за собой дверь
«Собирайся, и оденься теплее, увидишь…»
Мне вообще следовало сказать, что я занята, и что уже несколько дней не относила статьи на работу, что меня могут уволить. А еще, что я жутко хочу спать, и что мне нужно привести себя в порядок, да и вообще наведаться в салон. И что, если он, Анри, думает, что может так просто ворваться в мой дом и распоряжаться мной спустя столько лет – он ошибается.

17)
Не поверите. Я оделась и молча пошла за ним.
Сама не знаю, откуда у него столько власти надо мной. Всегда…
Моя воля перестала существовать тогда, когда мы познакомились. Мой странный дурачок, который говорит все время что-то невпопад, а не тот суровый Генрих, которым он стал.
Мы пришли на стадион, который на зиму успели закрыть шатром. Я уже шкурой чувствовала, что он затеял что-то недоброе. Анри куда-то испарился, оставив меня за загражденьем, где я с нетерпением оглядывала прочих людей.
Когда он появился, в его руках были две пары коньков
«Ты помнишь, я обещал тебе…очень давно, сходить с тобой на каток?»
Я вздохнула, но улыбка невольно появилась на моем лице
«Я так и не научилась кататься…»
Это было сказано, как бы невзначай, но для Генриха – это было сигналом к действию…

18)
Я с самым недовольным выражением вцепилась в бортик, как кот в подушку. Да и вид у меня с утра был примерно такой же, как у уличного кота. Растрепанный и обалдевший. Я поносила своего «друга» на чем свет стоит, категорически не соглашаясь отцепиться от бортика.
Анри буквально за шкирку оторвал меня от моего спасительного берега
«Смотри только на меня…» - сказал он
Я взглянула в его обсидиановые глаза, и этого было более, чем достаточно, чтобы мои мысли разом покинули голову. Я постаралась собраться и вцепилась в его протянутые ко мне руки
«Просто верь мне, - спокойно сказал он, отъезжая спиной и не сводя с меня глаз, - я ведь не дам тебе упасть…»
Я кивнула, но сжала руки еще сильнее. Анри поморщился, но не слова не сказал, прекрасно зная, какой я крик подниму, если он вдруг меня отпустит.
Я не сводила с него глаз, а мысленно пыталась понять – что это все значит?
Наша история не была такой простой, как кажется. Да, я испугалась отношений и убежала. Но ведь убежала раньше, чем он сказал, что чувствует ко мне. Он решался. Долго и мучительно. Это убивало меня день за днем. Мы отлично проводили время вместе, отлично ладили и общались. Я бы даже могла назвать нас друзьями. А, учитывая, что в «дружбе» между парнем и девушкой, мужчиной и женщиной, всегда есть аспект влюбленности (или любого иного влечения) хотя бы одного из них – все было честно. Я была по уши влюблена в обаятельного и играющего на публику Анри. И только я знала, какой он холодный, внутренне скрытный, зажатый. Как сильно на него повлияло его прошлое. Со мной  он позволял себе быть хмурым, недовольным, несдержанным и даже истеричным. Т.е. настоящим. Я в свою очередь, тоже не давала ему покоя – мучила вопросами, недоверием, ревностью. Изводила – пытаясь выяснить, есть ли в его душе, хоть искра нежности ко мне. В общем, мы изрядно делали друг другу мозг. Временами – это было раем. Временами, сущим адом. Мои истерики, затворничество, депрессии. Его злоба, недоверие, проблемы…плохое настроение. Иногда это все соединялось в кипу ужасов и боли. Когда я закрывалась и лишь твердила себе – «никто не обещал, что с ним будет просто», надеясь этим, хоть как-то удержать свой рассудок.
Временами меня сжигала страсть и ужас, от осознания того, что мне хочется быть его миром…, так же, как он стал моим.
Но мои желания не совпадали с реальностью, а Анри был холоден, как поверхность этого чертого катка…

19)
«Я говорила, не стоило и начинать!» - завопила я, когда споткнувшись, грохнулась на лед вместе с Генрихом.
Он смеялся, распластав руки по льду.
Я злилась, барахталась и ругала его. Кое-как поднялась и по бортику доковыляла до скамьи.
Снимая, коньки, я продолжала ворчать. Анри сел рядом, немного погрустнев
«Ну, прости, я просто хотел поднять тебе настроение…»
Я отвернулась, буркнув – «знаю»
Он хотел сжать мое плечо, но не дотронулся до меня, очевидно, не зная, как я на это прореагирую.
Я перекинула сумку через плечо
«Я голодная, как зверь…»
Его лицо просветлело
«Тогда я просто обязан искупить свою вину хорошим обедом…»
20)
Итальянский ресторанчик и в самом деле был не плох. И готовили там, если и не шикарно, то сносно. А в самом ресторане витала атмосфера уюта и покоя. Небольшой домашний бизнес. Хозяин был приветлив и сам встречал гостей. Очевидно, что с Генрихом они были не просто знакомы, но и похоже, были неплохими друзьями
«Как ваша матушка поживает?» - спросил хозяин, расплываясь в улыбке
Я помнила, что Анри ненавидел свою мать, а с отцом у него вообще были отвратительные отношения. Он никогда не сходился с родителями ни характером, ни интересами. Все что он достиг – он сделал сам. А тут…
Но лицо Анри не потеряло дружелюбного выражения
«Благодарю, мой друг, вполне сносно, она отдыхает на оздоровительном курорте…, я передам ей ваш привет»
Хозяин бросил несколько слов в мой адрес, я мило улыбнулась. Как только он отошел на почтительное расстояние, я повернулась к Генриху. Тот как ни в чем не бывало, листал меню
«Твоя матушка?» - вопросительно взглянула я на него
Руки Анри дрогнули. Темные глаза метнули искры
«Ты много не знаешь, шерри…
Я развела руками, мол, у нас куча времени, чтобы послушать подобную историю. Он тяжело вздохнул, картинно положив меню на край стола, и проведя по нему рукой.
«Да, мне пришлось с ней помириться. К сожалению, на нашем взаимопонимании, - он закатил глаза – Это не коим образом не отразилось, но…»
Я заметила, как он нервно перевернул одно из колец на правой руке, облизнул губы
«Ты действительно хочешь это слушать?»
Я откинулась на спинку стула
«Говори, раз начал…»