О субпродуктах нашей юности

REX LUPUS DEUS


Моим товарищам по Офицерскому Собранию


Я расскажу вам все без утайки, хотя прекрасно понимаю, что слова мои вряд ли вызовут иное чувство, кроме недоверия. Но я пишу прежде всего для себя, а уж потом для тех любопытных, кто решит прочесть эти страницы. Быть может, среди любопытных найдется два или три человека, испытавших похожие ощущения, и они мне поверят. А может, найдется и такой, кто, не пережив ничего подобного, просто поверит мне на слово, как верят всему, что написано в книгах.

Морис Магр. Сокровище альбигойцев.


Так бывало налопаешься фаршу, что чуть не лопнешь.

Ярослав Гашек. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны.


Во имя Отца. и Сына, и Святого Духа!

Субпродукты - это, на простом человеческом языке - потроха домашней птицы, а также требуха крупного и мелкого рогатого (и не только рогатого) скота. В пору нашего детства в мясных отделах продуктовых магазинов свободно и в немалом количестве продавались куриные и петушиные гребешки, сердечки, печенка, "пупочки" (желудки) и лапки (как, кстати, куриные шейки и головы целиком), говяжьи мозги, говяжья и свиная печень, почки и (по крайней мере, одно время - легкие). О бараньих яйцах, продававшихся в мясных рядах всех уважающих себя колхозных рынков, я уже не говорю (это весьма лакомое кушанье пользовалось у нас с папой и дедушкой неизменным успехом - правда, мама и бабушка его избегали; зато бабушка отлично готовила легкое под кисло-сладким соусом, с изюмом, курагой и черносливом и подавала его обычно с вкусной, рассыпчатой гречневой кашей). 

Почки папа некоторое время вымачивал в кастрюле, после чего разрезал их, вычищал, а потом тушил или жарил с луком. Когда бабушка варила рассольник, она обычно клала в него не только лук, картофель, перловую крупу, морковку и соленые огурчики, курятину, но и непременно почки.

А вот куриные потроха папа нередко не только клал в суп, но и готовил отдельно. Обычно он жарил их на сковородке на курином же жиру (или топленом масле) с луком (или без) и подавал, как говорится, с пылу-с жару на ломте черного или серого ("обдирного") хлеба, но порой - вместе с яичницей-глазуньей (и только изредка, ради разнообразия - с яичницей-болтушкой).

Особенно вкусными получались куриные сердечки и "пупочки".

Кстати, в продаже были также говяжьи и свиные сердца. Они были тоже весьма вкусны - как в отварном, так в тушеном и жареном виде.

Да не подумают уважаемые читатели, что автор сих проникновенных строк одержим стремлением при украсить советскую действительность вообще и в сфере наличия и потребления пищевых продуктов - в частности, и произвести впечатление какого-то невиданного изобилия, якобы царившего в СССР в годы его далекого детства.

Я вовсе не певец прелестей "реального" (или, как его стали именовать на закате брежневской эры) "развитОго" социализма. Перебои с питанием и голод были спутниками советского режима с самого начала.

И были еще в памяти у многих страшные послевоенные 1946-47 гг., годы голода и смертей, прозванные голодомором. В тогдашней Российской Советской Федеративной Социалистической Республике (РСФСР) было, согласно врачебной статистике, зафиксировано 372 000 больных дистрофией. В стране процветали воровские группы, куда втягивали детей-беспризорников, лишившихся родителей в годы войны и репрессий. 125 000 детей были отправлены в детские дома, 25 000 - в школы ФЗО (фабрично-заводского обучения), в сельское хозяйство и в промышленность. 14 000 детей отправили в колонии для малолетних. Болезни и эпидемии буквально косили людей. Похороны проходили очень часто и стали обычным дело на селе. Проводимая советскими властями абсурдная политика на селе лишала людей своей земли. Урезали выделенные для колхозников земли (приусадебные участки), увеличивали налоги на землю, ввели налог на плодовые деревья. Колхозники стали вырубать сады, чтобы не платить эти налоги (ввиду невозможности их выплатить). Кто имел корову или другую домашнюю скотину, того заставляли сдавать государству продукты - шерсть, мясо, молоко.

Зарплату за трудодни не выплачивали. Люди не знали, как жить и что будет дальше. Можно было податься на заработки в город, но у колхозников в "самой свободной стране" ("я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек"!) не было паспортов (жители села были лишены права иметь паспорт, как крепостные крестьяне при "проклятом царском режиме" до отмены крепостного права в 1861 г.). Тем самым власти хотели удержать сельское население на полях. Но все равно отток сельского населения происходил. Люди находили способ вырваться из колхозного рабства и, под видом желания работать на "великих стройках коммунизма" покидали сельскую местность, чтобы не помереть с голоду.

Вы знаете, кстати, уважаемые читатели, что такое трудодни? Это когда "свободный гражданин Советского Союза" (колхозник) приходит на работу в поле. В ведомости на против его фамилии ставят галочку или палочку (значит, он был на работе, и заработал в поле один трудодень). А если он отработал день не в поле, а, скажем, в коровнике, ему могли за это поставить две палочки (то есть, два трудодня). По окончании года считали, сколько у кого набралось трудодней, и колхозник получил зерно на заработанные трудодни. А у кого набиралось мало трудодней, тех штрафовали (а в "период обострения классовой борьбы перед окончательной победой социализма в масштабах всей страны", в голодные годы и годы войны судили за низкую наработку по трудодням как "саботажников" и "вредителей". Необходимо было работать в поле день и ночь, чтобы получать в день не один, а два трудодня. Но колхозник получал трудодень фактически за явку на работу, вне зависимости от того. хорошо ли он работал в этот день. В результате этой уравниловки люди перестали видеть смысл в том, чтобы работать хорошо.

А вот номенклатурные работники жили и обеспечивались, как "при коммунизме" (причем со времен "доброго дедушки Ленина", который ввел хлебную карточку, как средство подавления сопротивления народа, и многоступенчатую систему "спецпайков", доведенную до совершенство при "добром дедушке Сталине" и его преемниках). Кроме того, что каждый из "ответственных работников" к месячной зарплате получал в конверте определённую сумму денег, не подлежащих налогообложению, за всеми партийно-номенклатурными заведениями были закреплены магазины-спецраспределители (недоступные для простых смертных, в большинстве своем даже не подозревавшие об их существовании), в которых можно было приобрести по бросовым ценам не только необходимые продукты питания, но и дефицитные товары. Такие номенклатурные распределители существовали для снабжения "своих" буквально всем, включая даже хорошие книги...

Обо всем перечисленном выше аз многогрешный в детстве, естественно, не догадывался. Описываю я не то, что происходило в стране вообще, а то, чему сам был свидетелем. Поев с папой поджаренных на сковородке в кухне субпродуктов (например, куриных сердечек и пупочков с яичницей-глазуньей) и напившись чаю, мы ложились на диван, надевали очки для чтения лежа (продавались такие в советских магазинах "Оптика" или "Аптека-Оптика"; нацепив эти очки со сложной, двойной, системой стекол, на нос, можно было спокойно откидывать голову на подушку, не приподнимая ее для чтения книги и, соответственно, не напрягая мышцы шеи и затылок) и погружались в волшебный мир приключенческой литературы.

Как сказано в очень нравившемся папе древнеегипетском "Поучении Ахтоя, сына Дуау, своему сыну по имени Пепи, когда он ехал на север, чтобы отдать его в школу":

"И он ему сказал: Обрати же твое сердце к книгам! Смотри, нет ничего выше книг..."
 
Впрочем, довольно об этом...