5

Сколько ещё сил, времени надо потратить? Где тот свет в конце туннеля? Если он вообще? Голова разрывается от таких мыслей. Зачем они приходят? Неужели нельзя просто закрыть глаза и не думать ни о чём? Не могу больше. Хочется завыть, закричать. Такое чувство, что внутри сейчас разорвётся. Всё, конец… Не могу так больше,.. так нельзя… А что дальше? Куда идти? Вернуться назад? Тебе это надо? Никто не говорил, что всё будет на блюдечке. Тебя никто сюда не тянул. Сам приехал. Вы же все горазды. Бьёте себя в грудь, говорите Вам море по колено. А в итоге? Лежишь, как тряпка, ноешь. Кому ты такой нужен? Если идти, то только вперёд… Я схожу с ума наверное. Всё крыша поехала. Сам с собой разговариваю.
   - Эй, - шепнул кто-то, - слышь, хорош ёрзать. Спать давай. А, то пойдёшь сейчас гулять.
   - Извините, - говорю.
   - Спи уже, время третий час.
   - Не спится чего-то.
   -Так, что же другие тоже не должны спать?
   - Мне страшно…
  Его звали Виктор. Виктор Витальевич. Здесь порой его просто звали «Ряхатый». Наверное, из-за лица. Действительно ряха, так ряха. Посмотришь, и ступор на тебя находит. Взгляд тяжёлый, когда смотрит на тебя, такое чувство под рентгеном побывал. Голос я его узнал сразу, даже когда он пытался шептать. Стальные ноты звенели, как отбойный молоток печатает асфальт.
   - Чаю хочешь? – спросил он.
   - Да, - всё, что смог я сказать.
   - Пойдём, выпьем, а то здесь люди спят.
    Мы зашли на кухню, если так можно назвать это помещение. Больше напоминало курилку. Стоял чайник, чашки, заварка, сахар кубиками, пепельница. Он закурил.
   - Куришь?
   - Бросил.
   - Спортсмен? – улыбнулся он, - Ты как сюда попал?
   - Так…
   - Да, ладно не бойся. Не скажу никому. Думаешь, я не знаю, что ты тут залётный…
   - Я…
   - Дружбан твой устроил-то. Михаил, кажись, его зовут. А?
   - Да, только пожалуйста, не говорите никому. Мне-то ладно, меня просто выгонят, а Миха работы лишится.
   - Это ты называешь работой? С утра до вечера на этой стройке, как раб пашешь, пашешь. Света белого не видишь. А к тебе ещё, как к скотине относятся. А ты нормальный. Я сразу секу людей. Кориша своего стал выгораживать. Не боись. Никто тебя не турнёт отсюда. Ночевать, что ль негде?
   - Да.
   - Это нормально. Не москвич, сразу видно. А где работаешь?
   - Пока уборщиком два чрез два по ночам. Вот хочу сейчас окончить курсы официанта, пойти работать в ресторан какой-нибудь.   
   - Чего Вы все претёсь в эту Москву? Кому Вы тут нужны? Бери чай.
   - Спасибо. Крепкий.
   - Другого не пью. Привычка.
   - А, Вы, почему здесь?
   - Надо так малыш. Ты чего ворочался-то?
   - Да, так, мысли всякие.
   - Вот и у меня порой. Лежишь, - он закурил, - глаза закрываешь, а перед глазами картинки разные. И хоть ты тресни, не уходят и не уходят. Могут так стоять перед глазами часами. А ты лежи и смотри на них. Хочешь ты этого или не хочешь… Ничего брат, прорвёмся. По теплее станет, на юг подамся. Нечего здесь ловить. А там хоть тепло. Да и родился я там. Там знаешь, как красиво. Ооо, ты такого, наверное и не видал. Выйдешь, глянешь по сторонам, вдохнёшь полной грудью и легче становится. Воздух чистый, ночью тишина, такая, что слышно, как мотыльки летают, голову поднимешь, а там звёзды. Млечный путь, как на ладони… Чего рот-то открыл?
    - Заслушался…
    - Бывает. Всё брат пора, пошёл спать. Тянет уже. Увидимся.
   Кто он? Почему здесь? На рабочего он не очень-то похож. Может бандит какой-то? Скрывается здесь, вот и устроился на стройку чернорабочим. А, что? Фиг, кто найдёт. Здесь русских-то раз, два и обчелся, одни таджики, да киргизы в основном. Есть правда ещё хохлы, но они посерьёзней работают, электриками, плотниками, где не пыльно. С другой стороны все мы люди, кто как может, так и живёт. Кто же всё таки этот «Ряхатый»? Спокойной ночи, приятных снов…