25. Время осмысления, или Пора бы взяться за ум

      
«Опыт отнюдь не мешает нам повторить прежнюю глупость…»
      ТРИСТАН БЕРНАР.
      
“Не понимаю, что делаю, потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю…".
(Рим. 7, 15.)
      
      
       Итак, последний мой срок работы в торговле, советской и вообще, был с 4 октября 1984-го по 1 марта 1985 года.
       Чего-то нового он в мое мироощущение, в структуру моего «Я» не привнес, разве что только усилил мою неудовлетворенность собой, своим местом в мире и моим, так сказать, деланием в нем.
       Да, вот такая во мне жила двойственность – недовольство собой и в то же время – такое себе приятие мира, некоторое стремление жить по его законам, приспособиться к нему…
       Камнем преткновения в моей жизни на Мылге (в поселке Таскан, как называлась центральная усадьба совхоза «Красный Богатырь») стало то наследство, которое оставили после себя все предыдущие начальники торгового куста, более всего – мой непосредственный предшественник, назовем его – Федя Сытырбаев. Федя все нити торгового обращения держал в своих руках, сам возил товар из Магадана (это почти 700 километров в одну сторону), в качестве своей «валюты» сделав, прежде всего, – свежее мясо, говядину.
       Дело в том, что на Колыме в ту пору госторговля (то есть УРСовские магазины), другой не было, снабжала колымчан в основном импортной бараниной из Австралии и Новой Зеландии (северяне называли её «кенгуру»), которая, конечно же, приелась. Поэтому многие разводили для себя и на продажу свиней и кур. А крупный рогатый скот в личном подсобном хозяйстве в горняцком поселке не подержишь, слишком хлопотно и накладно, из-за чего мясная продукция единственного на район животноводческого совхоза, разводившего КРС, в основном, "на убой", пользовалась повышенным, просто ажиотажным спросом. Вот Федя и наладил поставку парной говядины нужным людям, причем «особо нужным» просто так, без оплаты.
       Я об этом узнал в свой первый же приезд «за товаром», когда в торговом отделе женщины-товароведы меня без обиняков спросили, привез ли я говядины. И когда я ответил, что не привез, они обиженно надули губки: «А Федя нам всегда привозил!»
       Кроме говядины у меня еще просили сохатину (лосятину), медвежатину и свежую рыбу – хариусов…
       Потом я в течение короткого времени еще многое узнал, и мне даже кое-кто захотел помочь встроиться в систему. Но я был уже, видимо, не тот, встраиваться не захотел, а решил работать как-то иначе, в соответствии со своими представлениями о допустимом и невозможном. Конечно, это стало вызывать конфликты, как с начальством, так и с подчиненными…
       Кульминацией моего сопротивления начальству стало мое выступление на рабочем совещании по случаю приезда в Ягодное из Магадана тогдашнего руководителя УРСа «Северовостокзолота» товарища Меркулова. Тот, выслушав мои речи о мерах по улучшению организации торговли во вверенном мне кусте, назвал меня демагогом (что, скорее всего, соответствовало истине, потому что я предлагал заведомо невыполнимое, то есть то, что было прописано на бумаге в советских законах и Конституции СССР). А еще товарищ Меркулов «посоветовал» руководству Ягоднинской торгконторы избавиться от меня, как от чуждого элемента.
       «Прислушиваясь к совету» магаданского «шефа», моё начальство решило провести реорганизацию и упразднить должность начальника торгового куста, которую я занимал. Вместо неё ввели должность старшего товароведа, причем временно, с перспективой упразднения и её, якобы чтобы дать магазинам больше самостоятельности. Так 1 февраля 1985 года я стал временным старшим товароведом, деваться было некуда.
       Потеряв должность и часть оклада, получив предупреждение (устное!) о дальнейшем полном сокращении (в лучшем случае я мог бы рассчитывать на должность завмага в каком-нибудь поселке), я не стал ждать окончательной развязки, а просто решил вернуться работать на прииск. Ровно 1 марта 1985 года в порядке перевода я вновь стал членом трудового коллектива прииска «Штурмовой».
       Была в тот момент у нас, в жизни семьи Петиных, одна закавыка. Жена Наташа уже ждала второго ребенка, и поэтому все эти потрясения с моей работой и переводами туда-сюда были нам ну совсем ни к чему. Но что было делать?
       Еще одна картинка – из нашего быта на Таскане.
       Когда я туда устраивался на работу, мне была обещана отдельная квартира, двухкомнатная как минимум. На самом же деле я сначала жил в совхозной гостинице, даже не в отдельном номере, а потом дали вроде бы двухкомнатную квартиру, в которой второй комнатой была на самом деле кухня, а отопление было – печное. И в доме том, на четыре хозяина, с общим коридором, кроме нас жили, как помнится, какие-то не совсем адекватные личности, которые поздними вечерами и ночами постоянно стучали нам в двери, беспокоя мою чуткую ко всякой неустроенности супругу. А весной (это мы узнали уже на финише нашей тасканской жизни) дом попадал в зону паводкового подтопления…
       Вернувшись на Штурмовой, я попал в тяжелый цейтнот. Жена была на четвертом месяце, квартиру в совхозе требовалось освободить, а на прииске свободного жилья не было.
       Тут такая была ситуация. С осени 84-го, когда я уезжал с участка Эсчан, его закрывали уже. Часть людей уехала на «материк» (те, у которых было там забронированное жильё), часть переселили в поселок Речная, который, впрочем, тоже готовили тогда к закрытию. (В скобках здесь замечу, что это уже были признаки глубокого кризиса в советской экономике, а также первые ласточки окончательного упадка советской приисковой золотодобычи.) Поэтому мне здесь рассчитывать было не на что, кроме как на помощь тестя и тещи. А пока я устроился жить в холостяцком общежитии на центральном стане прииска…
       Что то была за жизнь! Как говорится, как вспомнишь, так вздрогнешь…
       Строение общежития стояло рядом с приисковым клубом, поэтому в общаге было всегда весело. Строение было, как и преимущественно все тогдашние строения, сталинского, то есть барачного типа. Даже казарменного, потому что отдельных комнат там, насколько мне сейчас помнится, не было. По крайней мере, я жил в помещении, где кроме меня спало еще человек двадцать. Кроме горняков, там еще ночевали водители-дальнобойщики с «наливов» (они возили из Магадана и с пары нефтебаз на трассе бензин и солярку) и автобусники с маршрута Ягодное – Штурмовой.
       Водители часто привозили с собой «плечевых» (проституток с трассы), и тогда общага вообще стояла «на ушах». Конечно, все пили горькую, а перепив – дрались, часто до серьезной крови.
       В то время мне пришлось вспомнить молодость, опыт жизни в энергомонтаже, и сделать себе пару ножей. Один из них, выточенный из расклепанного в кузнице клапана бульдозерного двигателя, прослужил мне потом верой и правдой на охоте и рыбалке еще целых двадцать три года. Потерял я его по пьяному делу осенью 2008 года в Ягодном, на подледной ловле хариуса…
       Расчет мой на то, что тесть уедет на «материк» и перепишет свою квартиру на нас, не оправдался, что-то там никак не складывалось, в конторе прииска, кажется, нашлись на жилье другие претенденты, и тесть ничего сделать не мог. В делах моих назревала катастрофа.
       И тут выручила теща, Раиса Михайловна, упокой, Господи, её душу. Она к тому времени уже жила и работала в поселке Бурхала, завучем школы, и ей там дали двухкомнатную квартиру. Конечно, она сразу же позвала свою беременную дочку к себе. Ну и меня заодно, куда ж от меня деться…
       Когда я приехал на школьной грузовой машине (опять тогда Раиса Михайловна приложила руку) из Бурхалы за Наташами в Таскан, паводковыми водами уже заливало наш тамошний «дом». Наташа с ногами, обутыми в резиновые сапоги, сидела на кровати, по комнате в мутной воде плавали наши пожитки и коровьи "лепешки", занесенные вешними водами со двора…
       16 мая 1985 года меня зачислили электрослесарем на прииск Бурхала. Лето я отработал на гидрооттайке полигона при приисковой драге, а зимой уговорил начальство направить меня на курсы взрывников. А немного раньше этого, 19 сентября 1985 года, у нас родилась вторая дочка, Варюня, Варвара Анатольевна Петина. И в этом же сентябре 85-го в первый класс школы отправилась учиться старшая дочка, Наташа.
       Наступала перестройка. Поначалу казалось, что только в стране. Оказалось – и в нашей семейной жизни.
      --------------------------------------
      
      На снимках: 1. Семья Петиных в полном составе. Справа – Варюня Петина. 2. На курсах взрывников учебно-курсового комбината в п. Ягодное. Я - справа.
      Фото из моего архива.