Часть 1. Рецепт лекарства от Ламата

Самым сложным в жизни молодого бога, дракона-альбиноса, оказалось удрать от жрецов. Хотелось заниматься чем угодно, но только не выслушиванием занудных наставлений и решением проблем каких то смертных. Так что сейчас, спрятавшись за пышным кустом и дождавшись, когда зануды скроются из вида, молодой человек снял с себя роскошный головной убор и, положив на землю, развернулся и кинулся прочь. Тяжелые до колен черные косы развивались за спиной словно драконий хвост, а бег был настолько легким, что казалось юноша буквально летит над землей. Он замер на берегу безмятежного озера Олотль. Тут всегда было спокойно и тихо, пели птицы, шелестел в ветвях и травах ветер, тут хотелось, раскинув руки просто танцевать. Немного постояв на берегу, Кецалькоатль уселся, опуская в прохладные воды стопы и начал расплетать волосы.

Вода казалась удивительно прозрачной и лишь изредка на зеркальную гладь набегали едва заметные лёгкие волны от дуновений ветерка, который по какому-то недоразумению забрёл в эти места. Солнце пронизывало спокойные воды, превращая их в расплавленный зелёный гранат, где то и дело вспыхивали золотые искорки. Оставалось огромной загадкой лишь то, почему здесь никто не живет.

Над этими вопросами молодое божество не задумывалось. Когда волосы антрацитово-черным волнистым покровом упали на спину, юноша поднялся и сделал шаг вперед. Браслеты на руках и ногах тихо позвякивали, пока он заходил в воду. Погрузившись полностью, он, закрыв глаза, нырнул поглубже, начиная резвиться на водных просторах, даже не подозревая, что кто-то может за ним наблюдать.

Прозрение пришло именно в тот момент, когда что-то ухватило парня за лодыжку и с силой потянуло на дно. При этом раздалось какое-то странное ворчание: "Ну, сколько можно тебя учить?"

На лице бога отразилось полнейшее удивление - от неожиданности он дернулся вверх, в попытке освободиться и выплыть на поверхность.

- Нет! Ну, надоело же! - снова раздалось ворчание, на этот раз куда как громче, чем в первый раз, и Кецалькоатля затянули под воду, явно решив, что на берегу ему не место.
На самом деле Лахунчан - он же страшное чудовище - друг всех беспредельщиков в этом лесу, а также обитатель гранатового озера, попросту пакостничал и был недоволен тем, кто решил нарушить его покой.

Волосы опутывали почти призрачно белое тело словно водоросли, но тем яростней и необычней смотрелись за их пеленой зеленые до черноты глаза.
- Отпусти, лягушка болотная!- наконец возмутился юноша, поняв, что добром дело не решить.

- Дурак, - оскорбилось чудовище и ощутимо шлёпнуло бога хвостом по ягодице. - У меня обеденный сон, чего ты тут вытворяешь?
При этом хвост продолжал шлёпать парня по филейной части, что со стороны могло напомнить наказание непослушного ребёнка.
- Ай!- возвестило юное божество и принялось активнее вырываться. - У тебя сон, а у меня время для плаванья, отстань, хвостатый!
Продолжая вырываться и уворачиваться от шлепков, Кецалькоатль засветил ему пяткой по морде, к тому же на кончиках прядей заискрили молнии.
- А ты кто вообще? – неожиданно оторопел Лахунчан, явно понимая, что несколько ошибся тем, кого ухватил, и так без зазрения совести трогает хвостом и всеми щупальцами.
Но ответить ему так и не сумели, потому что тут неожиданно сверху на обоих упало что-то огромное, толкнув юношу с бедным Лаху на самую глубину озера.

***
Не открывая глаз Отль застонал, голова раскалывалась от дичайшей боли, легкие жгло, намекая, что воды он хлебнул хорошо, а там где прикасались щупальца, всё горело так, словно кожи там не было вообще. Хотелось лишь одного - сжаться в комочек. Собственно это юноша и постарался сделать, но не вышло. Замерев, бог попытался сообразить, в чем дело, но с наскока не получалось и пришлось открыть глаза. Сесть тоже не получилось, что-то крепко удерживало его на месте. Повернув голову и выгнувшись, Отль ошарашено уставился на веревки спутывающие его запястья и, судя по всему, ноги.
Где-то рядом слышалось странное бормотание под нос и мерные удары. Через несколько секунд перед глазами юноши появился огромный толстый кролик, сосредоточенно что-то растиравший в ступке из нефрита.
- Пришёл в себя? – любезно поинтересовался он, продолжая что-то бормотать.
Ответить было нечего. Некогда мудрые жрецы утверждали, что если перебрать пульке, то можно увидеть то, чего на свете не существует. И сейчас, глядя на кроля, юноша был готов согласиться с ними. Единственное - он сомневался, что где-то пил, зато видение могло быть результатом удара по голове.
- Да, - прошептал он, продолжая ошалело пялиться на деловитого кроля.
- Вот и славно, - кролик развернулся и, подхватив кувшин, быстро ссыпал в него то, что растолок и, взяв тонкую палочку, принялся помешивать напиток. – Тут такое дело, вас вместе с недотёпой Лахунчаном – тем милым созданием, с которым вы плескались в озере, оприходовало упавшим деревом. От чего именно оно упало – понятия не имею. Наверно, ссохлось от старости. В общем, треснуло вас не слабо.
Откуда-то с улицы раздавалось жалобное хныканье и причитание.
- Не бойся, это Лаху теперь залечивает раны. Меня зовут Ламат и отвечаю я в этом краю за плодородие, – кролик быстро залез на кровать и поднес кувшин к губам юноши. - Пей, это лекарство. Еле в дом тебя притянул – тяжелый, как четыреста моих собратьев после пьянки на день Маиса.
По мере того как кролик вел свое повествование, выражение лица юного божества менялось: с удивленно-оторопелого на озадаченно недоверчивое. Впрочем, на стоны он оглянулся, но с ложа чудовища видно не было.
- Мда, - протянул он. - Пить ничего не буду, к тому же, зачем связали?
- Как хочешь, - сообщил тот, оставляя кувшин в сторону. - Захочешь выздороветь - выпьешь. Связал…
Ламат внимательно оглядел парня с ног до головы и явно о чем-то задумался.
– Понимаешь, я не знаю, кто ты и зачем пришёл сюда. А слабого кролика обидеть может каждый. Поэтому пока не расскажешь, кто ты и зачем здесь оказался – я тебя не развяжу.
Бровь Кецалькаотля нервно дернулась, а взгляд прошелся по фигуре кроля.
- Слабый бедный кролик?- с подозрительным прикиванием поинтересовался бог, и вдруг начал смеяться, правда, смех смешивался со весьма болезненными стонами. – Развяжи, я стариков и упитанных кролей не обижаю...
- Ты избил до полусмерти моё любимое озёрное чудище, - серьёзно сказал Ламат и, вздохнув, снова куда-то полез. – Кто ты. И что здесь делаешь. Рассказывай, иначе…-
кролик замолк.
- Я?! - лицо юного божества заполыхало от гнева и несправедливой обиды. - Да как ты смеешь! Я просто купался, а оно на меня накинулось и чуть не утопило! Еще и шлепать пыталось! Пусти! - Отль снова рванулся и тут же заскулил от пронзившей тело боли.
- Не дёргайся, - сурово сказал кролик, вылезая из-под кровати и по-старчески кряхтя. – Тебя тут лечить и лечить, а он дёргается! - в белых лапах находился горшочек с приятно пахнущей мазью. – Тебя как зовут, горе луковое?
Спрашивая это, Ламат умостился возле юноши и, набрав в лапку мази, начал осторожно втирать в плечо, от чего по телу тут же пробежали тёплые искры.
- Отль, - все еще насуплено буркнул юноша, но тут же блаженно зажмурился, мягкое тепло и уходящая боль приятно дополняли друг друга, а облегчение, принесенное ими, способствовало улучшению настроения.
- Вот и славно, - покивал кролик, продолжая втирать мазь в белую кожу юноши. - Красивый ты парень, Отль, правда, бледный очень. Откуда родом, дружочек?
Мягкая лапка неосторожно задела сосок бога.
От этого неосторожного движения Отль вдруг вздрогнул, дернулся в сторону и при этом тихо застонал. Он и раньше постанывал, но болезненно, а этом в стоне явственно послышались новые соблазнительные нотки.
- Аккуратней!- переведя дыхание, пробормотал юноша и чуть отвернулся, скрывая легкий румянец, выступивший но скулах.

- Я и так аккуратно, - невозмутимо кивнул Ламат. - Впрочем, может тебя что-то смущает? - уточнило пушистое безобразие, продолжая выглаживать и втирать мазь в кожу пленника. - Так ты говори, не стесняйся.

- Все в порядке , - пробормотал Отль, прикрывая глаза и закусывая губу.
Тепло прикосновений вместе с мягкостью лапок будоражили, впрочем, юноша любил, когда его касались нежные пальчики наложницы, но наложницы, а не кроля!

Хмыкнув, Ламат заглянул в горшочек и понял, что мазь закончилась. Цокнув языком, кролик снова нырнул под кровать. Через пару минут вместо горшка показался большой и расписанный сценами из жизни богов глиняный кувшин, а также... статный, обнажённый мужчина. При этом незнакомец сосредоточенно смотрел на кувшин, явно что-то просчитывая и совершенно не уделив внимания тому факту, что нечаянно поменял свой облик.
Сам Кецаль обращаться тоже умел, правда, дракончик выходил из него пока еще по-юношески длинный и стройный, со смешными длинными усами и маленькими крылышками за спиной. Но преображение толстого кроля в этого широкоплечего мужчину его немало удивило, даже лицо от удивления вытянулось.
- Э, вы шкурку потеряли,- выдал неуверенно юноша, несколько смущаясь, на первый взгляд, чужой обнаженности.
- Э? Что? – отозвался Ламат и тут же негромко выругался. - Небесные тлалоки, да что ж это такое!
Правда, на этом всё возмущение закончилось, так как самого Ламата явно подобное происшествие не смутило ни капли.
– Вечно не могу понять, какой облик мне удобнее, вот и меняю его постоянно, – вздохнул он. – Но думаю, тебе в твоём положении всё равно, – выдав это, Ламат ещё раз оглядел привязанного Отля и улыбнулся.
Причем очень уж как-то довольно улыбнулся.
- Это почему?- покосившись на него и сглотнув, поинтересовался юноша. - И вообще, на безобидного кролика ты явно не тянешь. К тому же, я уже здоров, отвяжи меня
- Я безобиден, - сообщил мужчина, в тёмных глазах которого блеснули смешинки. - Как и любой бог плодородия, – широкая ладонь скользнула по груди юноши, опускаясь на живот и ещё ниже, пока кончики пальцев не коснулись тёмных завитков паха. – Но ты так и не сказал, кто ты.
- Убери от меня свои лапки!- возмущенно зашипел Отль и попытался отодвинуться. - К тому же я сказал, меня зовут Отль и я просто альбинос! - он активно юлил и пытался отстраниться от чужих горячих касаний, пробуждающих странные желания.

- А я четыреста пьянствующих кроликов, которые ездят в свободное от работы время на спине огромной черепахи, - поделился информацией Ламат, давая понять, что не верит своему пленнику от слова совсем. Да, сейчас молодой бог был именно пленником. Пальцы скользнули ниже, огладив основание плоти.
- Перестань, - прошептал юный бог, облизывая пересохшие губы и продолжая сопротивляться на сколько позволяли путы.
- Что перестать? – улыбнулся Ламат, при этом глядя на Отля таким невинным взглядом, словно, правда, не то, что не прикасался к нему, но даже стоял за дверью. – А я что-то делаю?

- Ты меня домогаешься! - переборов смущение, заявил Отль, вперив в кроля потемневший взгляд и закусил губу
- Я? – оскорблено фыркнул Ламат, обиженно глядя на молодого человека. – Я тебя домогаюсь?
- А что ты вот делаешь? - сдавленно осведомился юноша.
- Пока жду ответа на свой вопрос, - спокойно сообщил тот, внимательно оглядывая строптивого мальчишку, не желавшего говорить правды, и явно понимая, что ещё немножко и, кажется, всерьёз начнет домогаться его. К тому распростёртый пленник был чудо как хорош собой. А богу плодородия, алкоголя и распутства большего и не надо.
- Ничего не скажу, пока не отпустишь ,- уперся божественными рогами юноша. - Ты меня украл и связал...
- Ты сам пришёл в моё озеро, милый, - любезно напомнил Ламат, неотрывно глядя в глаза юноши и медленно наклоняя кувшин, из которого начали стекать серебристые струйки какой-то жидкости и падать на кожу Отля. Причем, через пару секунду стало ясно, что это хмельной напиток октли, которым любили побаловаться боги на своих праздниках. – Побил моё чудовище, - мужчина прищурился, глядя на стекающие по белому телу серебряные струйки, и медленно облизнулся. - Нехорошо.
- Не праааада, - выгнувшись под каплями напитка, шепнул Кецалькоатль. - Он меня схватил, я просто плавал!
- Ай-ай-ай-ай, какой проказник, - покачал головой Ламат и, убрав кувшин, неожиданно навис над парнем. - Я ему передам, чтобы больше так себя не вёл.
Мужчина склонился ниже и коснулся языком соска, поглаживая и подразнивая вершинку, в то время как ладони огладили стройное тело по бокам и сжали упругие ягодицы.
- Прекрати, - голос у юноши стал хриплым, а тело задрожало от касаний и ласки. - Кролик-извращенец... Не надо...
Он был жарким и отзывчивым не смотря на протесты, а может просто очень юным и не искушенным.
- Ответишь - прекращу, - сообщил тот, оторвавшись от свеого занятия и легонько подув на вершинку, отчего по телу Отля тут же пробежали мурашки. – А так даже не подумаю, - опустив руку вниз, где стоял кувшин, Ламат смочил кончики пальцев в октли и тут же провёли ими по губам юноши, надавливая и заставляя приоткрыть их.
Правда тот тут же укусил его, проглатывая готовый было сорваться с губ стон от ласк соска. Голова шла кругом - то ли от голода, то ли от прикосновений кроля.
Хмыкнув, Ламат подцепил Отля за подбородок и прижался к губам, целуя мягко и в то же время властно и уверенно, словно давая понять, что никуда юный альбинос не денется. Левая рука скользнула вниз, обхватывая напряжённую плоть и начиная её ласкать.
- Какой кусучий, - прошептал он, прихватывая зубами нижню губу юноши. – Непокорный. Давненько у меня такие не появлялись.
Сказано это было таким тоном, что становилось ясно – лучше бы не сбегать от жрецов и не забредать в это глухое место к прекрасному озеру.
Отль, стараясь не стонать под умелыми ласками мужских губ и рук, извивался из последних сил, не желая сдаваться. К тому же от слов Ламата почему-то стало жутко обидно.
- Не хочу, не буду одним из многих, отпусти, кролик недоделанный! - застонал он и снова попытался его укусить
- Ответь на вопрос, - шепнул мужчина на ухо Кецалькоатля и легко задел ногтем влажную от смазки головку. – И я тебя больше не трону, - язык провёл линию от виска по скуле к губам. - Или ты не хочешь, чтобы я прекращал? - шёпот обжёг чуть припухшие от поцелуев губы.
- Я тебе не верю, - прохрипел юноша, снова выгибаясь. Его губы соблазнительно приоткрылись, а ресницы подрагивали, иногда скрывая влажный взор.
- А ты попробуй, - прошептал Ламат, снова начиная целовать распростёрого юношу и вжиматься в него своим загорелым телом, давая ощутить невероятный жар, исходивший от него. - Тебя раньше брали мужчины?
- Нет, - снова явно потрясенно прошептал юноша и рванулся с новой силой. Смог бы - удрал бы в один миг на другой край озера. - Не смей, слышишь, не смей!
Но хоть он и сопротивлялся, казалось, что делает Отль это не в полную силу.
- Тебе не нравится? - невинно спросил тот, кто был раньше кроликом, и не теряя ни секундочки, быстро спустился вниз, начиная целовать низ живота юноши, подбираясь к напряжённой плоти. - Совсем-совсем?
- Сов..сем-совсем, - сдавленно прошептал Отль и втянул в себя живот, словно это могло ему помочь. - К тому же... Ты кролик
- О да, детка, ты вовремя это заметил, - хмыкнул Ламат, понимая, что прямого ответа не добьётся и, аккуратно перехватив у основания напряжённую плоть юноши, медленно провёл языком по ней, сделав так, чтобы Отлю был прекрасный обзор на происходящее.
Тот долго смотреть не собирался, хотя и мимолетного взгляда было достаточно, чтобы дыхание сбилось и стало частым. Но Кецаль тут же откинул голову обратно на подушки, ощущая как лицо у него полыхает. Впрочем, он прекрасно знал, что румянец был вызван не смущением, а удовольствием, которое доставлял ему явно крайне опытный любовник.
Довольно хмыкнув, Ламат снова смочил кончики пальцев в октли и коснулся сжатого колечка мышц, начиная мягко поглаживать. Смущение Кецалькоатля, а сейчас распутный кролик уже был на сто процентов, что перед ним именно Оперенный Змей, который в будущем будет грозой всех богов, подстёгивало лишь ускорить процесс. Догадался бог плодородия о том, кто перед ним, благодаря проступившим на теле юноши обсидианово-чёрным татуировкам, изображающим символы дня-знака змея. Правда, при этом среди них попадались и белые как снег. Что, скорее всего, указывало на то, что Отль говорил честную правду, признав, что он альбинос.
От нового прикосновения Кецаль выгнулся, упираясь стопами в постель, и тем самым неосознанно выгибаясь навстречу. Черные реки волос густо застелили ложе и теперь неторопливо двигались, вторя движениям молодого бога. Отрицать очевидное, то есть то, что действия мужчины ему нравились было глупо и тяжело, но сдаваться просто так он не собирался.
Правда, несмотря на это, кролик, точнее распутное божество плодородия не обращало на это никакого внимания, так как Ламат снова вернулся к ласкам напряжённой плоти юноши, а пальцы медленно, но верно проникали в горячее тело пленника.
Тело у юноши казалось очень узким и горячим, впрочем от влаги на пальцах обжигающей алкоголем, оно казалось становилось еще горячей и чуть увлажнялось. Пальцам было очень узко, а их прикосновения вызывали легкую боль, заставляя подрагивать и болезненно постанывать.
Ламат внимательно посмотрел на юношу, словно раздумывая, прекратить эту пытку или нет. В тёмных глазах сверкнуло что-то неуловимое и, улыбнувшись самыми уголками губ, он привстал и развязал ноги юноши, давая ему возможность занять более удобную позу.
Правда, это божественный кролик сделал очень зря, потому что стоило лишь одной ноге освободиться, как Отль тут же попытался ударить её мужчину в грудь, откидывая от себя.
Но так как Ламат именно этого и ожидал, он тут перехватил ногу юноши за лодыжку и крепко сжал.
- Всё ещё упираешься и не можешь принять происходящее? – улыбнулся он, коснувшись губами щиколотки и неожиданно согнув ногу юного бога в колене, закинул себе на плечо, проделывая то же самое и со второй, чтобы мягко потереться собственной плоть о чуть растянутый вход.
- Я убью тебя, - еле слышно шепнул в ответ молодой бог и упрямо закусил губу.
От одной мысли, что его возьмет это распутное, не слишком разбирающееся кого иметь, а кого нет, создание, Кецалю становилось не по себе.
- Разумеется, - кивнул Ламат, глядя прямо в глаза молодого Пернатого Змея. - И даже съешь потом. Советую протушить в белом соусе, и подавать с маисом, – голос мужчины понизился до шёпота, а губы неожиданно оказались на губах юноши. – Знаешь, как вкусно? – обжёг последний вопрос и, сильно сжав бёдра пленника, Ламат плавно и уверенно вошёл в его тело, тут же начиная размеренно двигаться.
Болезненный вскрик утонул в чужих губах, тело выгнулось, словно пронзенное небесной молнией, и задрожало. Он не дал привыкнуть, и потому боль уходила очень медленно, почти неохотно, а в уголках глаз заблестели капельки непрошеных слез.
На какое-то мгновение мужчина даже почувствовал укол совести, так как вёл себя не лучшим образом и реакция юноши была подтверждением его слов, однако змеи – гады ещё те. Мог же спокойно ответить и ничего бы не было, но… Положив пальцы на скулы Отля, Ламат мягко коснулся губами уголков, иссушая слезинки и замирая, чувствуя лишь как его сжимает безумно горячий и узкий Кецалькоатль.
- Сволочь, - еле слышно прошептал юноша, пытаясь отвернуться от прикосновений чужих губ, но постепенно тело его расслаблялось, и хоть объятия мышц были все так же крепки, но становились словно более нежными и податливыми.
- Упрямец, - почти нежно прошептал Ламат в ответ, поглаживая шелковистые пряди волос и целуя Отля в губы. Движения стали более плавными, однако, более уверенными и сильными. – Упрямый маленький змей.
Кецаль вздрогнул и резко вскинул на своего мучителя взгляд.
- Ты знал? - еле слышно прошептал он и закусил губу. - Знал и все равно..? - что все равно юноша не договорил, лишь спустя миг добавил. - Но зачем?
- Когда спрашивают – отвечать надо, - с умным видом донес истину Ламат, серьёзно глядя на парня. Правда, при этом то, что сейчас между ними происходило, уж никак не вязалось с серьёзностью, только прикосновения стали более нежными, а толчки более тягучими и медленными. – К тому же…
- Что?- протяжно застонав и снова выгнувшись, всё-таки поинтересовался Отль.
С каждым новым движением боль сменялась тягучим, каким-то чуть сводящим с ума удовольствием, заставляя губы приоткрываться в стонах, а язык скользить по их контуру, смачивая и увлажняя.
- Ты чудо как хорош собой, - довольно сказал Ламат, резко дёргая веревку и освобождая руки юноши, чтобы в этот же момент войти на всю длину и вжать потерявшего голову от всего происходящего, Отля.
«Старый врун» - крупными буквами читалось в глазах Бога, когда он еле успел вцепиться пальцами в простыни и снова начать выгибаться от предельной растянутости.
- Ну да, я ещё и похотливая скотина, - ослепительно улыбнулся мужчина и, подхватив парнишку, откинулся назад, усаживаясь поудобнее и устраивая на себе.
Толчки теперь не прекращались, а бог поддерживал Отля под бёдра, то приподнимая, то насаживая на свою плоть.
Несколько секунд назад это был тот самый шанс, когда можно было сомкнуть пальцы на шее извращенца и привести свое обещание в исполнение, но Кецаль не торопился этого делать. Вместо этого он сжал колени мужчины, выгибаясь еще больше и слабо постанывая, начиная подаваться ему навстречу.
- А что, Змей, - прошептал ему на ухо Ламат, поцарапывая покрытую татуировками кожу. - Видно, рассказал своим жрецам, что идёшь на обучение к тайному учителю? И как удрал из храмов Теукиуакана? Они же у вас занудные – жуть.
- Не правда, - снова послышалось в голосе юноши возмущение. - Я им не врал, просто спрятался в кустах, а у ворот пожар устроил. Пока они носились с водой, я и удрал!
Каждое прикосновение к коже вызывало дрожь, которая пробегая по телу, заставляла непроизвольно напрягаться мышцы.
- Какой талант, - довольно выдохнул бывший кролик, сжимая напряжённую плоть юноши и начиная её ласкать в такт движениям внутри.
Губы Ламата заскользили по шее парня, перебираясь на ключицы и ниже, чтобы мягко сжать сосок и заставить выгнуться ещё больше.
Гортанный стон свидетельствовал, что ласка плоти и эти настойчивые проникновения весьма и весьма нравились юному богу, настолько нравились, что он был готов на время забыть о своем недовольстве Ламатом. Пальцы скользнули с колен на простыни, сжимая их, а колени, дрогнув, раскрылись еще шире, словно давая молчаливое согласие на любые действия.
Бог плодородия, судя по всему, был крайне доволен происходящим. И даже если бы сейчас Кецалькоатль не показал, что больше не будет противиться его действиям, то сделал бы так, что юноша всё равно бы не посмел отказать.
- Нравится? – шепнул он, прикусывая напряжённую вершинку соска и тут же ласково касаясь её языком, продолжая врываться в горячее гибкое тело.
- Нет, - все же ответ был весьма закономерен.
К тому же он являл миру в лице бога плодородия одну простую и очевидную истину, белый змей врал и не краснел, разве что удлинившимися когтями весьма споро вспарывал застилающие ложе покрывала от переизбытка чувств, что его обуревали.
- Даа? – Ламат резко замер и внимательно посмотрел на юношу прищуренными тёмными глазами, словно спрашивая «Хочешь не продолжать?»
Юноша приподнялся и открыв мутные от удовольствия глаза посмотрел на мужчину, словно недовольно и как-то обеспокоенно, прикусив при этом губы, как если бы не знал, что сказать.
Ламат приподнял влажные от смазки пальцы и прикоснулся к ним языком, не отрывая взгляда от юноши.
- Значит, нет? – спросил он, тут же касаясь этими пальцами губ самого Кецаля, заставляя приоткрыть их и продолжая прожигать его взглядом. – Ну, что ж…
Отль может и хотел отвести взор, но не смог, так что, стоило лишь пальцам коснуться его губ, как юноша гортанно застонал и почти неосознанно облизал их, снимая своим касанием остатки собственной смазки.
Не дав опомниться, бог плодородия резко перевернул его, ставя на колени и прижимая к себе. – Значит, не уйдёшь отсюда, пока не понравится, - прошептал он на ухо Кецалькоатлю и, сжав его бёдра начал резко входить, не давая сделать лишнего движения и показывая, что в собственной хижине маленького кролика обижать не стоит.
В следующий миг Отль протестующе вскрикнул и выгнулся, запрокидывая голову и почти касаясь затылком лопаток. Но долго простоять опираясь о подрагивающие от напряжения ладони он не смог, и в какой-то момент руки, задрожав сильней, подогнулись в локтях и с хриплым пронзительным стоном Отль упал на подушки, утыкаясь в них лицом и прикрывая глаза.
Вплетя пальцы в черные шелковистые пряди, Ламат убрал их с шеи юноши, мысленно отмечая про себя, что юный бог не просто хорош, а чертовски хорош собой, и несильно прихватил губами холку, продолжая входить в него.
Это простое, на первый взгляд, действо, сорвало с губ юного божества долгий напевный стон, а мышцы вокруг чужой плоти внутри задрожали, часто сжимая ее, словно не желая отпускать. В то же время одна из рук скользнула по простыням вперед, от чего Кецаль стал больше похож на потягивающуюся спросонья кошку, хотя возможно и драконы так потягивались тоже.
"Вот как нам не нравится, вот ни разу", - отметил про себя Ламат и предательски замер, оттягивая время от финала.
- Все таки нет? - прошептал он, проводя указательным пальцем по губам юноши и вновь толкаясь внутрь, при этом сам издавая глухой довольный стон.
Наверное, Отль хотел сказать "нет", но вместо этого с губ сорвалось чуть разочарование "ах", стоило лишь мужчине замереть. Потерпев немного это издевательство, юноша вдруг чуть повел бедрами и качнулся назад, плавно двигаясь самостоятельно, да и губы обняли палец, забирая его в свой влажный плен. Но вредный змей так и не ответил.
Одобрив самодеятельность юноши, Ламат начал ласкать языком его шею, при этом поглаживая кончиком пальца язык и краешки зубов.
- Такой вредный и такой послушный, - прошептал он, проведя свободной рукой по боку юноши и звонко хлопнув по ягодице.
За что зубы тут же сомкнулись на его пальце, но как выяснилось секундой позже не только, чтобы укусить, а чтобы заглушить слишком уж откровенный стон. Тело от шлепка чуть дернулось, и юноша резко подался вперед, словно убегая, а может и дразня.
Хрипло вскрикнув от неожиданности, а потом, довольно рассмеявшись, Ламат повторил свой маневр, правда при этом четко осознал, что будет потом прикладывать лед к ягодице Отля и заворачивать в лист картанке покусанный палец. Но как еще научить молодежь отвечать на поставленные вопросы?
На этот раз зубы, кажется, прокусили и кожу, потому что во рту сразу же появился привкус крови, заставивший юного бога задрожать и, просительно застонав, податься назад. От каждого шлепка, объятия мышц вокруг плоти становились крепче, а потом чуть расслаблялись, заигрывая по-своему с чужими желаниями. По телу пробегала приятная дрожь, а каждое проникновение становилось еще сильнее и глубже, давая понять, что больше тянуть бог плодородия не намерен. Обхватив ладонью член юноши, он быстро и умело принялся его ласкать, заставляя прогибаться и вжиматься в мужчину сильнее.
Перед глазами мир начал плыть и покрываться разбегающейся разноцветными кругами тьмой, с губ то и дело срывались хрипловатые стоны и порой окрашенные в чужую кровь капельки слюны. А когда Кецаль ощутил, что еще немного и он окончательно потеряет себя в удовольствие, то юноша резко толкнулся назад и выпрямился. Прогнувшись в пояснице, он закинул руки на шею мужчине и замер, до предела ягодицами вжавшись в его пах.
Почувствовав, что руку обожгло семенем Змея, Ламат еле слышно зарычал, прикусывая плечо Кецалькоатля и совершая последние рваные толчки, чтобы излиться в его тело, ощущая горячие волны оргазма.
Кецаль обмяк, все еще обнимая своего мучителя за шею и подрагивая даже от самого легкого касания, словно все тело стало слишком чувствительным. Прикрыв глаза, он пытался выровнять дыхание и хоть немного придти в себя. Даже когда по бедрам потекло чужое семя, сил не было на то, чтобы возмутиться.
Ламат же перехватив юношу поудобнее, осторожно уложил на постель, устраивая на боку и мягко привлекая к себе, чтобы тут же укутать обоих в тонкое, но теплое покрывало и запустить пальцы в черные шелковые волосы.
- Старый похотливый кроль, - пробурчал спустя время Отль, чуть поерзывая от влажных ощущений на бедрах. - Еще и грязный вымогатель....
- Угу, - сонно отозвался тот, продолжая перебирать его волосы. - Зато будешь знать, как не отвечать на поставленные вопросы.
- Ты меня украл, привязал к кровати и силой взял, - продолжил немного мстительно Змей, размышляя как бы удрать, когда кроль уснет.
- Угу, - снова согласился Ламат и поцеловал Отля в висок. - А также спас от смерти, не дав захлебнуться в озере после падения ствола почета. Знаешь, я тут подумал, - объятья стали крепче, а физиономия у кролика уж больно довольной.
- Что подумал? - голос упал почему-то до хрипловатого шепота, словно Кецаль и хотел знать, что там надумал кроль, и не хотел одновременно.
Оглядев Пернатого Змея с ног до головы, Ламат довольно улыбнулся и, неожиданно резко подмяв юношу под себя, угрожающе навис сверху. - Я тебе задал всего один вопрос, - шепнул он на ушко юноше. - А у меня их еще знаешь сколько осталось?