Царь и амфоры

           Многия лета тому назад, в веке VI от Рождества Христова, при Устиньяне цезари, плыли морем Понтьским купцы из Цареграда, торговые люди, везли товары, сорок сороков добра разнаго, торга ради. И по нерадению своему уронили два кувшина-амфоры в пучину морскую, где ныне град Тьмутаракань, именуемый по-грецки Фанагориею.

             В лето же от сотворения мира 7519-ое, от рождения же Христа, бога Спасителя нашего, в годъ 2011-ый царь всея Руси Володимер явился в Тьмутаракань обозрения краевъ державы своей ради. И бояре, и дворяне тьмутараканские царю хлеб-соль поднесли, а посадские люди, смерды да холопы челомъ били зело. Взошел царь-батюшка на брегъ моря со свитою изрядною.

- Хочу, - молвил царь, - В море синее окунуться!

              Набежали бояре да дворяне, стали царя отговаривать:

- Не ныряй, царь-батюшка, в море синее! Там водяной, да русалки-полуденницы, навь окаянная! Защекочутъ, погубятъ без исповеди, без гроба, без покаяния! 

              Непреклонен царь всея Руси бых:

- Ужель я царь, коли я нечисти морской испугаюся? Зрю в море сем богатства неслыханные, сорок сороков всякаго добра, на дне сокрытыя!

              Крепок был духомъ царь-батюшка, а тако же и теломъ, ибо сызмальства приучал себя к трудамъ, освоил в совершенствии премудрость единоборствъ нихоньских, дзюдомъ называемыхъ, и чорний кушакъ по им имехъ. Посему не убоялся чудищ морскихъ и в море синее, аки Садко, сиганулъ.

              Плыветъ царь подъ водой, яко посуху, а с ним Шойгу Сергий – бояринъ, приказа ситуаций чрезвычайных голова, и за ними воследъ холопъ с телекамерою. Съемку ведетъ, летописи ради. Скудно царствие морское, нетъ ничто, окромя песка да воды мутныя. Токмо крабъ един сидитъ на дне морскомъ под камением, да клешнею гребетъ, аки рабъ, невольникъ.

- Царе-батюшке! – молвил бояринъ Сергий, - Не пора ли воротиться? Место сие дурное, зело скудное да постылое. Не ровенъ часъ кислородъ закончится!

- Пошто, бояринъ, речи ведешь глупыя, нелепыя? Чу! Зрю сокровища тамъ!

               Изрекъ тако царь, и простер длань своя впередъ, в воды темныя. И явилось диво дивное, чудо чудное. Амфоры древния на дне стоятъ, царя дожидаются. Ни пескомъ занесенныя, ни былиемъ морскимъ поросшия, ни червиемъ поточенныя.

- Чудо сие есть! – рек царь Володимер и за амфоры взяша.

- Батюшко царь! – возопил бояринъ Сергий, - Не трожь сосуды сии! Незнамо что тамо скрывается - змий морской, или бесъ, или сам Кащей бессмертный!            

               Не послушалъ царь глупаго боярина и амфоры самолично из морской пучины досталъ, и на брегъ морской доставил, к боярина посрамлению за малодушие его, весьма постыдное.

               Радъ и прегордъ весь честной людъ, царя славнаго славитъ за доблести его. Амфоры обретенныя царь граду Тьмутаракани милостиво пожаловалъ. Ради того во граде том порешили на вече учредити на немецкыя и латынскыя манеръ Музеумъ в честь древнихъ амфоръ царемъ православнымъ чудеснаго обретения. А старый музеумъ, с кунсткамерою, да уродами всякими, да с Лениномъ богопротивнымъ, идолищемъ поганымъ – сжечь к чортовой матери, яко учреждение бесовское.

               А царь Володимер дале на Кавказ отправился, к ясамъ да касогамъ, где в горнихъ высяхъ дворец новый царский созидается зодчими заморскими, палаты белокаменныя. А для холопьевъ увеселения задумалъ царь лета чрез три Игрища велия в граде Сочи учинити. Со всего свету приедутъ всякаго языка люди участвовати – и немцы, и ляхи, и арапы, и басурмане, и греци, и варяги, и сарацины, и жидове, и чудь белоглазая, и азиаты с нихонцами. Людъ расейский игрищ жаждетъ вельми и радуется, царя добраго прославляя.

               Отныне и присно! А всемъ охальникамъ, да госдепа американьскаго агентамъ на посрамление и к вящему страху!