Печальная судьба евразийских курганов

      Итак, как мы ранее выяснили  историю древних тюрков необходимо изучать, не только по древним и современным тюркским языкам, но также по памятникам материальной культуры древних тюрков, в том числе и извлечённым из евразийских курганов.
      Прежде чем перейти к последней главе нашей книги, мне хотелось бы напомнить уважаемым читателям, некоторые основные отличительные черты хозяйственной деятельности и быта древних тюрков. В школе такого рода занятия, кажется, называют «повторением или закреплением пройденного». Поможет нам закрепить эту, уже ранее освоенную нами тему известный российский археолог. Однако, его имя и книгу, откуда мы позаимствовали ниже напечатанный  текст этой своеобразной «лекции», вы узнаете только по окончанию этого урока. Эту лекцию, кроме того, можно считать своеобразным введением к последней главе  книги. Хочу только предупредить уважаемых читателей о том, что маститый учёный, рассказывая о древних тюрках, почему-то предпочитает не упоминать их имени. Итак, внимательно читаем конспект этой лекции: «Широкой полосой от Дуная до Енисея и дальше в Забайкалье и Монголию тянется огромная, бескрайняя, как море, степь, разрезанная на части большими полноводными реками. Обрамлённая на севере лесами, а на юге морями, высокими горными цепями и песчаными пустынями, она занимает южную часть Восточной Европы и Сибири, образуя особую зону, объединяющую Европу и Азию не только в географическом, но и в историческом отношении. С давних пор в этой зоне, не стесняемые никакими преградами, расселялись родственные народы, расцветали однородные культуры и создавались обширные, но недолговечные империи. Основным условием той роли, которую играла степь в мировой истории, был издавна установившийся здесь тип хозяйства с преимущественным вниманием к скотоводству, для развития которого степь представляла наиболее благоприятные возможности. Полукочевые или кочевые племена скотоводов легко меняли место своего обитания, побуждаемые к этому или недостатком корма для скота, или давлением со стороны более могущественных соседей. Основным занятием этих племён было скотоводство. Они разводили главным образом овец и коней и в меньшем количестве рогатый скот — быков, необходимых в качестве тягловых животных. На востоке в числе домашних животных были верблюды. Скот доставлял основные продукты питания — мясо и молоко, а также материалы для одежды и другого бытового инвентаря — кожу, шерсть, кость, рог, сухожилия и др. Из года в год одними и теми же путями они кочевали по степи в поисках обильного подножного корма для своего скота. К лету, когда степь выгорала под палящими лучами солнца, они передвигались к северу, заходя в полосу лесостепи, или же, наоборот — на юг — углублялись в горы с их альпийской растительностью, а зимой сосредоточивались на южной окраине степей, там, где снежный покров был недолговременным и неглубоким и не мешал животным питаться из-под копыт.  Двигались эти племена обычно вдоль рек, пересекающих степи в меридиональном направлении, а излюбленными местами зимовок у них были обширные дельты больших рек, таких, как Днепр, Дон, Кубань и Волга в Восточной Европе, с их обильными запасами зелёного корма, который только после замерзания бесчисленных протоков и болот становился доступным для скота. В соответствии с подвижным образом жизни жилищем степнякам служила разборная юрта или же кибитка на колесах, запряженная волами. Здесь находились женщины и дети, все же остальные большую часть жизни проводили на коне, занимаясь выпасом и охраной скота. Подыскивание пастбищ, выпас и охрана скота, уход за молодняком, доение, заготовка продуктов и т.п. требовали забот и труда, тяжесть которого была особенно значительна зимой. Эпизоотия, глубокий снег или гололедица приводили к массовой гибели животных и грозили разорением и жестокой голодовкой. Не меньшую опасность представлял угон скота врагами. Подспорьем к скотоводству, развлечением и военной тренировкой были большие облавные охоты, которые устраивались как праздники и на которые съезжались представители многих общин, если не всего племени. В некоторых местах практиковалось земледелие, но оно развивалось только там, где географические условия ограничивали возможность постоянного кочевания и приводили к полуосёдлости с отгонным содержанием скота на летних пастбищах. В этих условиях земледелие доставляло не только продукты питания людям, но и добавочный корм скоту в зимнее время.
        Одной из характернейших черт пейзажа евразийских степей являются курганы — земляные насыпи, тянущиеся цепочками по сыртам и водоразделам и чётко вырисовывающиеся на горизонте, в какую бы сторону вы ни смотрели. Одни из них еле возвышаются над окружающей местностью, другие, наоборот, поднимаются конусовидной или полушаровидной горой, достигающей иногда 20-25 м в высоту и сотен метров в окружности. Это надмогильные сооружения древних обитателей степей, в течение столетий противостоящие разрушительным силам природы и только теперь уступающие дружному натиску бульдозеров, могучих многолемешных плугов и других современных машин, брошенных в наступление на девственные участки степи, до сих пор остававшиеся недоступными для земледелия. Много курганов бесследно исчезло с лица земли». (194)
          Больше не буду томить уважаемых читателей и назову автора, написавшего этот текст  и его книгу, откуда мы  процитировали данный «конспект лекции». Итак, автор- известный советский археолог и историк, основатель советской школы хазароведения, директор Государственного Эрмитажа - М.И. Артамонов, а книга- «Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа». Я думаю, что уважаемые читатели сами догадаются, почему М.И.Артамонов не решился упомянуть имя народа, о котором он написал вышеприведенный текст и решил только ограничится следующей фразой: «Общим именем скифы условно называется население евразийских степей от Дуная до Енисея VII-III вв. до н.э., состоявшее из многих родственных племён со своими собственными именами». (194)
   Я бы в лекции М.И. Артамонова особо выделил его слова о том, что «Много курганов бесследно исчезло с лица земли». Необходимо отметить, что многие российские археологи в своих исследованиях также со скорбью писали об этой проблеме. Например,  российский археолог А.А. Тишкин в диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук пишет: «Часть переселенцев (россиян -Г.Г.) в силу ряда причин не смогла обеспечить себе достаточное материальное благосостояние и обратилась к раскопкам древних могил с целью отыскания в них драгоценного металла и различных поделок. Постепенно к поиску «могильного золота» в Сибири присоединились и чиновники царской администрации. Они организовывали группы кладоискателей-«бугровщиков» и присваивали немалую долю найденных ценностей. Обнаруженные вещи продавались купцам, путешественникам, предпринимателям. Тайное «бугрование» продолжалось с середины XVII в. до 20-х гг. XX в.». (195)
     С.И. Руденко даёт подробную картину разграбления древнетюркских курганов: «Первые сведения о раскопках курганов в Сибири относятся к 1669 г.: «Около Исети и в окружности оной русские люди в татарских могилах или кладбищах выкапывают золотые и серебряные вещи и посуду»… В Сибири, близ Тобольска, Тюмени, Верхотурья и в других местах на ровной степи были вскрыты курганы, сначала случайно, а впоследствии умышленно, и в них были найдены склепы... Находились там останки покойников со всякого рода утварью, ушными привесками, браслетами, идолами, цепочками и металлическими кубками, серебряными и медными...Много народу ходит каждое лето из Томска и других мест на равнину за 9-10 дней пути к могилам, раскапывает их и находит много золота, серебра, бронзы и драгоценных камней, мечи и оружие, уборы сёдел и уздечек». Д.Г. Мессершмидт, посланный Петром I в Сибирь для сбора всякого рода коллекций, в том числе и древностей, в своем дневнике от 25 марта 1721 г. сообщает, что первоначально промыслом откапывания золота и серебра в могилах занимались русские, жившие на Ишиме. Оттуда они продвигались всё далее и далее на восток, пока в своих поисках не дошли до Оби. Живущие по верхнему течению Оби в его время зарабатывали много денег главным образом раскопками в степях... Значительная их часть была приобретена владельцем Тагильских заводов А.Н. Демидовым, который в 1715 г. поднёс их императрице по случаю рождения царевича Петра Петровича…Вещи эти возбудили живой интерес Петра I и сибирский губернатор кн. М.П. Гагарин получил от него устный приказ — разыскать и доставить ему подобные старинные вещи… В 1718 г. Петром I издано два указа. По одному из них редкостные вещи должны были доставляться в Московскую и Петербургскую аптеки. Второй указ касался размера вознаграждения за вырытые из земли предметы. «За человеческие кости за все, ежели чрезвычайного величества, тысячу рублёв, и за голову пятьсот рублёв. «За деньги и прочие вещи, кои с подписью, вдвое — чего они стоят. За камни с подписью по рассуждению...В 1726 г. в Кунсткамеру поступило от двора «драгоценнейшее собрание из чистого золота вещей, в числе которых находилось 250 вынятых в Сибири из гробов татар, обладавших прежде сею страною. Дабы иметь точное понятие в важности сего прибытка, довольно сказать, что весу всего золота было 74 фунта»… В 1859 г. Сибирская коллекция Кунсткамеры поступила в Государственный Эрмитаж, где и хранится в настоящее время. Сибирская коллекция Петра I состоит исключительно из золотых вещей: пряжек, застёжек, украшений одежды, ожерелий, или так называемых шейных гривн, браслетов, перстней, серёг и других мелких ювелирных изделий, как редкое исключение — из предметов домашнего обихода и украшений конской сбруи»…Имеются, между тем, основания полагать, что «бугрование», т.е. добывание из курганов золотых и серебряных вещей, не ограничивалось территорией Сибири, а выходило и за её пределы».(198)
    К сожаленью, и сегодня мы вынуждены с болью в сердце читать многочисленные сообщения в Интернете о продолжающемся массовом уничтожении древнетюркских курганов. Ниже я привожу  небольшую подборку из Интернета:
   В. Ф. Руденко, (Киевский эколого-культурный центр, Киев), «Сохранить курганы как элемент степного ландшафта»: «70-80% территории Украины в большей или меньшей степени покрыто искусственными насыпями курганов и могильников…Среди материальных источников сведений о минувших эпохах развития человечества наиболее весомы, многоплановы, информативно емки объекты, связанные с культом погребения умерших. …Беззащитные курганы разрушали все, кому не лень, - скучающие помещики, одержимые коллекционеры, расчетливые спекулянты древностями. Сотни срытых курганов на счету "первого в мире рабоче-крестьянского государства". Даешь пашню! И боролись с мешающими перевыполнить план холмами. Мы же сегодня не менее легкомысленно переводим срытые курганы в пашню, теряя последние осколки компонентов природы, пришедшие из тьмы тысячелетий… Нецивилизованно и в чем-то варварски выглядит у нас и сама организация раскопок курганов. Землепользователь (колхоз, шахтоуправление, горно-обогатительный комбинат) не прочь использовать занимаемую курганом площадь, имеет технические возможности, но не имеет права самочинно снять насыпь. Таким правом обладают ученые, но не имеют техники и средств для раскопок. И вот заключается диковинный союз. "Хотите, - говорят археологи, - получить курганные земли, сройте насыпь. Золото - наше, земля - ваша". И памятники по 20 м высотой сравниваются с землей».(198)
       В разграблении древнетюркских курганов наряду с россиянами участвовали и некоторые представители западноевропейской элиты. Одним из них был мер Амстердама голландец Николаас Корнелисзоон Витсен. М.П. Завитухина в статье «Н.-К. Витсен и его собрание сибирских древностей» пишет о Витсене следующее: «Через своих корреспондентов в России он начал скупать археологические предметы». М.П. Завитухина также приводит некоторые отрывки из письма Витсена своему приятелю:  «Отделка золотых изделий так искусна и толкова, что я сомневаюсь, чтобы в Европе можно было исполнить её лучше. В весьма редких случаях эти вещи, благодаря моей бдительности и обещанию богатых наград, были сохранены и доставлены мне в целости, ибо там обыкновенно всё, что сделано из золота и серебра, расплавляют. Но так как сверх стоимости вещей я обещал ещё вознаграждение за „фасон”, то они мне и достались»  Завитухина пишет, что « Н. Витсен по мере поступления к нему древностей из России передавал их художнику для зарисовки. 
         Станислав Угдыжеков,  заместитель директора по науке Гуманитарного института ХГУ имени Н.Ф. Катанова, кандидат исторических наук: «Число работающих в Хакасии экспедиций может доходить до десяти за сезон. Это означает, что ежегодно мы недосчитываемся до сотни объектов культурно-исторического наследия. Летом 2004 года с лица земли исчез огромный курган в Барсучьем логу... Вы когда-нибудь смотрели на зачищенный (есть такой археологический термин с соответствующими ассоциациями) курган? Вместо уникального ландшафта остается картина вывороченной земли, ям и поваленных камней оград могильников».(199)
         Вячеслав Ященко  в статье «Гробокопатели» пишет: «С XVIII века начинается профессиональный период грабежей курганов. В настоящее время археологическое мародёрство достигло масштабов невиданных! Результат многовековых грабежей плачевен. По приблизительным подсчётам археологов в разных районах нашей области ограбленные курганы составляют от 50 до 99%. И этот процесс продолжается. Стихийное гробокопательство сменяется профессиональными систематическими грабежами курганов. Мафиозные структуры стали вкладывать крупные деньги в так называемую "чёрную" археологию. Россия, от самых западных её окраин до берегов Тихого океана, превратилась в большой Клондайк для любителей наживы и старины». (200)
        В последние годы в Интернете появился специальный форум  для кладискателей. В сообщении «"Чёрные копатели" или ??» участники форума сообщают о деятельности «чёрных археологов»: «Что ищут «черные археологи»? Сопроводительный погребальный инвентарь: золотые и серебряные украшения, монеты, сабли, кольчуги, шлемы, стрелы, ножи, кинжалы, глиняные горшки, каменные топоры и другое. Подпольные археологи чаще всего работают под заказ нечистоплотных коллекционеров. В распоряжении гробокопателей внедорожники и металлоискатели, что делает их поиск крайне эффективным. Кстати, некоторые продают найденные древности вместе с фотографией места, откуда они привезены. «Копатели могил» называют это «паспортом». Нелегальные археологи также пользуются услугами консультантов из научной среды. Только ученые могут доподлинно определить возраст и культурную принадлежность той или иной древней находки. Если, к примеру, предмет археологии стоит 100 долларов, то вещь, описанная известным археологом, подскакивает в цене аж в два раза. А если находка опубликована археологом в специальной литературе, где доказана ее идентичность как древней вещи, то такой предмет будет уже стоить 300 долларов.
Профессиональные археологи с зарплатой в 500-700 гривень зачастую вынуждены тайно подрабатывать подобным образом. А некоторые ученые, как нам стало известно, иногда помогают копать «коллегам»...«Черные археологи» ведут раскопки варварскими методами, разоряя древние городища и могильники. В итоге из культурного контекста выпадают тысячи предметов, которые хоть и не представляют рыночной ценности, но важны для науки. Чтобы проникнуть в тот же курган, мародеры разрывают «колодец» где-то 3х3 метра и на пять метров в глубину. А бывает, что подгоняют бульдозер и памятник археологии сравнивают с землей». (201)
       К сожаленью, за последние 300 лет, не только евразийские курганы, но и другие памятники древнетюркской курганной культуры (балбалы, каменные стелы, оленные камни, наскальные рисунки и др.), повсеместно были уничтожены. Например, исследователь А.М. Асеев в статье «О мегалитических сооружениях древнего мира» пишет о  том, что каменные изваяния до завоевания Кавказа Россией  «исчислялись там тысячами, простояв неприкосновенными 3-4 тысячи лет. Но после присоединения Кавказа к России число их стало быстро уменьшаться, ибо пришлое русское население не щадило эти чуждые ему и "беспризорные" памятники древности». Далее он приводит слова академика А.А.Формозова, который пишет, что казаки разрушали каменные памятники древности «иногда чтобы получить камень для вымостки дорог и на фундаменты жилищ, а то и просто так, забавы ради. Сейчас на Богатырской поляне торчат из земли лишь зубья расколотых плит. Дольмены были уничтожены раньше, чем археологи успели всерьез ими заняться. Даже там, где сохранились крыши и стены, внутри все перекопано кладоискателями, кости погребенных и глиняные сосуды разбиты и выкинуты наружу». (202)
           В завершении этой грустной главы, целью написания которой было доведение до сведения читателей небольшой  части весьма прискорбной информации о плачевном положении евразийских курганов, хочу ознакомить уважаемых читателей также с двумя диаметрально противоположными точками зрения современных россиян на предназначение курганов.
    Первое мнение принадлежит искусствоведу, художественному критику, редактору рубрики искусства журнала Time Out, обозревателю журнала «Артхроника» и газеты «Время новостей» Фаине Балаховской. В 2003 году эта дама написала для некогда популярного в СССР журнала «Огонёк» статью «Тихие шедевры», в которой  наряду с информацией о произведениях искусства, хранящихся в музеях России, довела до читателей журнала свою следующую «оригинальную» точку зрения на предназначение степных курганов: «В Ростовском областном музее краеведения хранится потрясающая коллекция античной пластики и скифского золота: ювелирные украшения, изысканные сосуды, оружие - все украшено золотыми фигурками скачущих и сражающихся воинов, летящих в галопе оленей, крылатых драконов, танцующих животных. Огромный регион от Черного моря до Сибири и Средней Азии исправно приносит урожай археологам. В курганах, разбросанных на степных просторах юга России, классические античные сосуды соседствуют с диковинными орнаментами скифского «звериного» стиля. Но кочевые племена (?-Г.Г.) уносили античность и далеко на Восток - с собой (?-Г.Г.)». (203)
        А вот мнение о курганах доктора исторических наук  Натальи Ивановны Шишлиной,  опубликованной в  газете «Вечерний Волгодонск» от 31.07.2010: «Сегодня каждый курган бесконечно ценен. Преступно уничтожать его: всё равно, что сжечь древний манускрипт. Мы еще не осознали величайшую духовную ценность курганов как элемента наследия предков, красивейшую часть родного ландшафта, память ушедших цивилизаций». (204)
        Тираж газеты «Вечерний Волгодонск» в несколько сот раз уступает тиражу, некогда любимой многими гражданами СССР журнала «Огонёк», но я очень надеюсь, что среди читателей моей книги в большинстве окажутся единомышленники Н.И.Шишлиной.