Гусятники. Рассказ Коли Башкатова

Дед Бухарин больно обожал праздновать. Не чуждался коллективизма. В труде не очень усердствовал. Словом, пройдоха еще тот. Кто с ним поведется, считай, горем обеспечен. В быту и на работе так и колышет бедой.
Ему уже перевалило за тридцать. Ростом метра полтора без шапки. Жены у него нет, живет с сожительницей, которая на голову выше его, спрашиваю:
- Чего капитально не женишься?
А он:
- Баба не всегда приносит счастье.
Она достраивает дом. Одну комнату отделала и проживает в ней с ним. Я как-то зашел к ним, советую:
- Вот теперь берись, штукатурь зал, кухню.
- Ты что, совсем что ли рехнулся, или не знаешь, что руки у меня затесаны только под стакан. Да и зачем мне это?
А как-то вернулись из командировки, почти неделю отсутствовали. Живем же почти рядом. Он и говорит:
- Зайдем ко мне, у моей всегда есть водка. Она всегда держит. Жиганы-чабаны, строители завозят мешок зерна или цемента за бутылку.
- Да ты что, она покупает для дела, а не  на пропой. Попрет меня вместе с тобой.
- Что ты плетешь, мужик я или тряпка? Пойдем, не артачься. Уговорил-таки. Подошли, а дом на замке.
- Вот те раз. Уж темнеет, знает, что приеду нынче, а куда-то завеялась. Надо принимать меры. Минут двадцать прождали, а ее все нет. Говорю:
- Давай подсажу тебя в форточку, залезешь и отдыхай, придет, куда денется.
- Ага, чтоб головой о пол грохнулся. Лучше выставь шибку и заберемся. Я плоскогубцами выдернул гвозди. Там еще и штапиков не было. Дед залез, зовет и меня.
- Давай, теперь и ты.
- Ага, в гости через окно. Еще чего не хватало. Застеклил раму и ушел.
А он потом рассказывал: прилег отдохнуть, не зажигая света. Вскоре и она явилась, зазвенела ключами. Я подскочил, взял ружье, нацелил на входную дверь. Она включила свет и заорала:
- Караул, убивают!
- Что ты, - говорю, - дурочка, я пошутковал.
А она:
- Ничего, потеху нашел, чуть сердце на разорвалось. Кто ж так шутит?
Когда он рассказал об этой своей забаве, я говорю:
- Дурак ты, кто ж так развлекается? Она ж могла от страху получить инсульт или обширный инфаркт. У меня ж жена медсестра, знаю эти и всякие другие синдромы и симптомы.
- Ничего страшного, от испуга милей будет и любить горячей и сильней, чем Ромэу Джульетта. «Да убоится баба мужа», слыхал такое изречение? В святом писании сказано.
Чуть где потасовка – он тут как тут. Влепит по мордасам дерущемся, потом выясняет, что за шум, а драки нет?
За рулем такой машины как автокран на базе КРАЗа он выглядит мальчишкой. На сиденье подкладывал две телогрейки. Внутрь фуражки вкладывал высокую картонную вставку, чтоб казаться выше. Районные гаишники уже привыкли его видеть таковым, даже приветствовали как футболиста районной команды. А одному инспектору - новичку показалось, что такую ма-хину угнал пацан и он указал жезлом на обочину – приказал остановиться. Явно заметил, что этот каропет-недоросток изрядно поддатый. В результате чего был лишен на год водительских прав. После чего он работал только на крановой установке, а осуществлять перегоны было приказано начальством только мне. А мою летучку в таком случае вел другой водитель. И вот уже не помню переезжали мы на другой строительный объект то ли из Казгулака, то ли из Камбулата.
Ехали вдоль речки, а тут же рядом с дорогой паслось огромное стадо гусей.
В водительской кабине сидели двое монтажников и дед Бухарин. Вдруг он возопил:
- Остановись! Это колхозные гуси, пастуха не видно. Это ж какими надо быть простофилями, чтоб проехать мимо такой удачи.
И я дурканулся, пошел на поводу у охламона. Они быстро выпрыгнули и поймали трех гусей, сунули в кабину. Птицы оказались каким-то ручными. А Бухарин погнался за четвертым, ну чтоб всем досталось по гусю. А четвертый оказался таким проворным. Дед чуть ни падает на него, смеется, а гусь выскальзывает. А тут откуда ни возьмись, мужик на мопеде подъехал.
Бросил свою тарахтушку и начал гоняться за дедом. Мы стали кричать:
- Оглянись, дуралей!
Наконец, он обернулся, а пастух его чуть не схватил за фуфайку. Ту-то он уж и проявил спринтерскую прыть футболиста. В футбольной команде ему-то и приштопали кликуху «дед». Уже на ходу он впрыгнул на подножку и мы благополучно оторвались. А мужик быстренько вскочил на мопед и где-то формировал речушку. Пока мы объехали через мост, он уже собрал «войско» в основном из баб, вооруженных вилами, лопатами, тяпками. И это рать перегородила дорогу.
Некоторые направили на нас как ружья вилы, лопаты для устрашения. Бухарин запаниковал:
- Коля, как же нам прорвать э
Ту линию обороны, может, выбросить этих гусей, пусть летят они, летят, а нам попросить пощады?
Я уж и сам побаивался, неужели не разбегутся?
А у нас двигатель язовский – двухтактный с выхлопной трубой впереди и еще воздушный сигнал. Я решил использовать это вооружение.
Не доезжая метров 15, выжал сцепление. Надавил на газ и на сигнал. Получился такой звуковой устрашающий эффект с черным дымом,  что все это воинство в панике мгновенно разбежалось в стороны. Лишь услышали мы несколько ударов, обрушенных сельхозорудиями по восемнадцатиметро-вой стреле сзади.
Так и вырвались без потерь на оперативный простор. Все оглядывались – нет ли погони? Погони не последовало, но беспокоились, что потерпевшие убытки в поголовье гусей позвонят в милицию города, который нам не миновать. Да и нам надо туда обязательно заехать на заправку. Перед городом мы остановились, пересадили гусей в крановую кабину. Подъехали к дизтопливной колонке, а с другой стороны – к бензиновой подкатила милицейская машина. Ну все, подумал я, это по нашу душу грешную. Но они делают свое дело, будто и не обращают на нас внимания. А нам же надо во время заправ-ки обязательно двигатель глушить, если горючего в баке мало. Насос захватит пены и заглохнет сам. Тогда придется долго прокачивать насос вручную, чтоб удалить воздух из системы.
Я и включил мотор, а гуси как заорут. Все обратили внимание на этот гогот. А сержант милиции даже засмеялся: что это у вас не автокран, а какая-то передвижная птицефабрика?
- Это мы купили сторожевых на развод, - машинально соврал я. – Читал же где-то, что гуси своим криком когда-то Рим спасли. И, наверно, это правда, вывели нечестивых на чистую воду.
На этот раз нас Бог помиловал, а, может, вынес сначала предупрежде-ние, как в законодательстве. Милиция уехала. Я легко вздохнул. Надолго ли? Потом даже во сне все мерещился пастух на мопеде и вооруженная сельхозорудиями орава на пути. Я всю дорогу проклиная Бухарина за этот грабеж, а он посмеивался, успокаивал:
- Не переживай, Колек, что тебе не поймал гуся. Невеста моя разделает, я поделюсь с тобой, отдам полтушки.
- Жри ты его сам. Ворованный он мне колом в горле станет. Но никто не взял себе гусей. В нашем звене через неделю парень справлял свадьбу и дед вынес решение подарить сею птицу к свадебному столу.
Недели две мы переживали, что нас вот-вот настигнет кара. Но все обошлось благополучно.
Отгуляли мы у товарища на свадьбе. Пили, ели гусятину и никто не подавился.
 Постепенно все наши тревоги улеглись.
- Предрассудки все это, - рассуждал дед, - что воров всевышний обязательно покажет. Люди, особенно, кто у кормушки, начальство всю жизнь крадут и на свободе.
Прошло не больше месяца после этого лихого гусиного дела. В один прекрасный день бабьего лета, в субботу, мы всем звоном раненько утром подались на своей летучке на рыбалку.
Прихватили таганов, паяльную лампу, хлеба, конечно же, и жидкого хлеба. А как же, уха без оного продукта не уха. Бухарин у нас, как дед Щукарь был назначен по кухне.
Разжег лампу, поставил воду. Уже закипятил, а мы сидим с удочками и не у кого даже не клюнуло. С противоположной стороны пруда проплыло стадо десятка два гусей, вышло на берег. Пришел дед, начал ругаться:
- Ну что, рыбаки хреновы, сколько можно слюной исходить? Вот она рыба, вышла из воды, ходит по берегу. Мы поругались на него по поводу недавней гусиной истории, а ты опять, мол, туда же. И он ушел.
Оказывается, как она рассказал после, взял кусок хлеба, втихаря стал крошить, усыпать дорожку к машине. А те глупые птицы пошли потихоньку за ним, переговариваясь меж собой. Заманил он их поближе. Монтировкой швырнул, да так метко, чуть не на отлет отшиб одному голову. Стая загоготала от такого гостеприимства, побежала к воде и поплыла на другой берег. Мы поняли, в чем дело. Бросили удочки, пришли к нему, стали возмущаться. А он уже отрезал голову, взялся выщипывать перья. Начал еще фордыбачиться:
- Хватит тарахтеть, дело сделано. Помогите повару, выройте яму, чтоб все здесь похоронить от дурного глаза. Никого ведь нет. Никто ведь не видал и шито-крыто. И действительно, никого не было. Лишь на другом берегу, в метрах трехстах какой-то мальчишка сидел с удочкой.
Словом, сварили гуся, а, может, гусыню. Выпили, поели, попели, наговорились вдоволь, как будто всех не видались и вечером благополучно возвратились по домам.
В понедельник утром, как обычно, перед выездом на работу я открыл капот, проверить уровень масла, воды и прочее. Какой-то мужик подошел, толкает меня по плечу, спрашивает:
- Ты, парень, один работаешь на этой машине?
- Один. А что, перевезти чего-нибудь надо? – уже возрадовался, шабашонка какая-то обломится.
- Да как тебе сказать, надо привезти. Не знаю, как договоримся? Раз ты постоянно на этой машине, значит, в субботу в компанией целый день ловили рыбу и моих гусей. Я не досчитался восемь голов. В милицию я еще не заявлял, только узнал в каком хозяйстве машина с таким номером. Вот. Мне нужна стиральная машинка. В универсаме в продаже есть. Стоит всего 80 рублей. Недорого прошу: по десятке за голову. Убытки за перо и вышкварки не учитываю, беру уже на себя. Если сегодня вечером доставите машинку, то и квит не на ком. Назвал свой адрес и ушел. Как вынес приговор. А я остался стоять как оплеванный. Словно потерял глагол, слова не мог вымолвить. Вот ведь как могут люди и приписывать к содеянному.
Обрадовал я ребят. А дед еще в пузырь полез: зачем, мол, признался? А я и не признавался. Видел, что у пацана-рыбака на противоположном берегу что-то стеклянное отсвечивалось. То ли бинокль, то ли фотоаппарат. Если нам не выполнить требование хозяина гусей, то завтра мальчишка покажет следователю ямку, где мы зарыли кишки и перья. Вот и вещдок налицо. Прижали мы деда Бухарина «к стенке»: иди, выписывай аванс 80 рэ. Скажи, что собрался жениться, если не хочешь пойти за паровоза. С получки сбросимся и отдадим, ты ведь убил гуся, хоть и съели гуртом. Деваться некуда. Купили и отвезли машинку. Все обошлось благополучно. Отчего-то говорят: дурна курятина, а у нас вышла не умней и гусятина. Вот такая история. Будь она трижды проклята.