Посланец

Был у нас в коллективе шофер по имени Анатолий, а по прозвищу Деловой. Уж чего-чего, а ярлык у нас приклеивать умеют и всегда меткие. Никогда он не пройдет мимо трудящегося, чтоб не дать совет, хоть это - каменщик или плотник, как положить кирпич, расшить шов или забить гвоздь. А уже по машинам и говорить не приходится. Тут он знает все: неполадки в системе зажигания или питания, регулировки передаточной и ходовой частей. Хоть и больше всех со своей машиной стоял на ремонте.
По понедельникам рабочие, которым предстояло ехать в командировку, собирались к семи утра в бытовке, и почти всегда часов до девяти обменивались разными новостями, анекдотами, пока у начальства идет планерка и разные сборы. Один из шоферов нашел в каком-то журнале десятилетней давности напечатанную для показа десятирублевую купюру натуральной величины денежной реформы 1961 года. Вырезал аккуратно. На рисунок ден-знака только с одной стороны. На второй – какой-то печатный текст.
Взбрело шутникам послать кого-то неведущего с этой бумажкой в магазин. Решили, что для этой роли отлично подойдет Деловой. Позвали его. Один остряк обратился к нему с просьбой:
- Толян, ты на ремонте стоишь, сходи в лавку. На тебя никто не подумает, что пошел за спиртным. Возьми ведро и иди вроде на заправку за маслом. Купи три «огнетушителя» вина, а на остальные – полбулки хлеба и колбасы. На деньги.
И подал свернутую вдвое фальшивую десятку. Толян не развертывая деньгу, сунул в карман. Взял ведро, как советовали, помелся в магазин. Все посмеиваясь столпились у окон, через которые хорошо просматривалась дорога, ведущая к торговой точке. Толян шел деловой походкой, слегка помахивая ведром. А наша братия с радостью представляла развязку комедии. Видно было как он скрылся за магазинной дверью. Шутники строили пред-положения:
- Сейчас там народу нет, она только открылась,- говорил один.
- Нюра выставляет на прилавок бутылки, - комментировал другой.
- Отрезает хлеб, колбасу, - добавляет третий, - на колбасе непременно обвесит, хоть на полтину, а обсчитает.
Продавца Нюру – гром-бабу ребята все знали и представляли прекрасно, какова предстоит потеха. Торг явно затягивался. Прошло уже минут десять. Наконец, дверь резко распахнулась, вышел Деловой с несвойственной ему расторопностью. Остановился на пороге, наверно, для того, чтоб окончательно доказать свою невиновность. Следом выбежала Нюра, размахивала руками и что-то кричала. Подошла вплотную к нашему посланцу и врезала по загривку. Он то же ей что-то втолковывал и стоял твердо, как пограничный столб. Последующие оплеухи Нюры мастерски отбивал правой рукой в стороны, умело уклонялся, проявлял  боксерскую хватку в защите. Мог бы свободно убежать, но, видимо, не позволяла солидность делового человека. Постепенно, пятясь задом, спустился с порога. Что-то глаголя, не теряя достоинства, спешной походкой направился восвояси. А продавщица еще некоторое время воинственно стояла на пороге, победоносно отпускала слова «благодарности» вслед уходящему Толяну. При этом, наверно, думала: кого вздумал обмануть?! Мы уже вдоволь насмеялись, с улыбками встречали посланца. Он вошел, резко поставил ведро, сердито разразился скандалом:
- Зубоскалите, хамы! Подставили, опозорили, выставили на посмешище бессовестные!
- Ну ладно, Толян, кипятись. Хотели подшутить. И не мыслили, что ты не глядя положишь в карман эту пресловутую десятку. А раз пошел, возвращать не стали. Подумали, если прорежет номер, то Нюра – плутовка, не очень пострадает. Расскажи, как же там у вас с ней состоялся торг?
Толян поостыв, не спеша, без особого желания начала рассказ:
- Зашел как обычно, поприветствовал ее дуру. Поинтересовался здо-ровьем, спросил, какие пилюли пьет для похудения? Сказал, что моя жена принимает новый препарат «Сармадидон», помогает, сделал заказ. Подала три семисотки вермута. Я поставил в ведро. Отрезала полбулки хлеба, я в пазуху под телогрейку. Пощелкала на счетах, наверно, прикинула, сколько отвесить колбасы на остаток денег. Отрезала кусок, взвесила, завернула в бума-гу. Я взял и – в ведро. Накрыл все тряпкой, ну чтоб вдруг кто из начальства встретится, не увидел что несу. Подаю ж эту вашу десятку, черт бы ее побрал, а эта чадушка взяла и бросила в ящик, а она, эта фальшивка, уже налету перевернулась обратной стороной, газетными буквами вверх. Нюра опешила. Секунды три смотрела на такой сюрприз. С изумлением глядел и я, хоть уже понимал, что это ваша злая шутка. Нюра как заорет:
- Ах ты, подлец! Протянул руку в мой карман, бессовестный! Норовил объегорить? Все вы, негодяи, мне зла желаете! Пишите жалобы в книгу! Хотите, чтоб я  скорей загремела в тюрягу? – выбежала из-за прилавка, и по шее меня, по шее. Хорошо, что она у меня толстая. Другой бы на моем месте убежал, но ведь тогда она подумает, что это не вы, а я вздумал ее обмануть, да и ведро было жалко бросить, новое совсем. Кричу ей:
- Нюра, да я ведь не знал, что она не натуральная. Сунули наши дуроплеты и  попросили сходить в твою лавку. Обороняясь, кое-как выложил на прилавок покупки. Даже некогда было отдать хлеб. Схватил ведро и ретировался. Хорошо, что у нее не было народу. Опозорился бы на всю округу. Стыдно было бы показаться на люди.
- Не переживай, Толян. Мы уже в твое отсутствие скинулись по рублю. Пошлем кого-нибудь, легкого на ногу за бухлом и обмоем это кошмарное происшествие.
- Нет, - возразил Деловой, - давайте бабки, я сам схожу. Докажу этой лахудре, что не я инициатор этой авантюры.
Тут же собранные деньжонки были переданы ему. Он пересчитал рубли и снова подался к Нюре. На этот раз все обошлось благополучно. А Толян получил в коллективе новое прозвище – Посланец.