Отражение

   

!!!!!!!!!!    Если идея любви между двумя мужчинами вам неприятна, ПОЖАЛУЙСТА, не читайте    !!!!!!!!!!


      Я познакомился с ним еще зимой, на дне рождения приятеля. Потом видел его несколько раз в загородном клубе, куда иногда приезжал посидеть с друзьями, с теми несколькими добрыми душами, которые считали мою компанию приятной. Мне даже показалось, что он пытался попасться мне на глаза, но я не искал никаких знакомств и легко игнорировал мелкие знаки внимания.
     В тот вечер он подсел к нашему столику, заговорив с Линой, моей обожаемой боевой лошадкой, умевшей раздувать ноздри при первом запахе пороха. Когда Лина представила нас друг другу: "Артем, Дима-смотри-не-обижай-пацана", мы сказали в один голос: "Мы знакомы", и хором рассмеялись. Тогда я и обратил на него внимание, впервые заметив светлые ясные глаза, черные густые волосы и полные чувственные губы большого рта. Темные губы, резко очерченные, подкрашенные, наверное...
   
     Я вышел на крыльцо покурить, он увязался следом, от сигареты отказался, но облокотился о перила рядом со мной, плечом к плечу.
     "Я тебя так редко здесь вижу, - он обратился ко мне с улыбкой, с ласковым откровенным взглядом. - Где ты обычно бываешь?"
    "Нигде, - я ответил довольно холодно. - Я - домосед."
     Мне не нравилось откровенное приглашение в его глазах, прикосновение его круглого плеча. А может быть наоборот, нравилось? Красивый мальчик, сколько ему? Двадцать? И губы, эти подвижные, мягкие, чуть приоткрытые в улыбке... Что-то предательски дрогнуло в животе и разлилось теплой дрожью, сладко дернуло в паху...
     Я отвернулся, затягиваясь горьким дымом.
    "А, ну тогда понятно... А то я смотрю-смотрю, а тебя нет никогда..."
     Я ничего не ответил, но он продолжил совсем тихо:
     "Мне сказали, что ты ни с кем не встречаешься сейчас... Что ты свободен..."
     Я повернулся к нему слишком резко и увидел его широко распахнутые глаза с неестественно расширенными зрачками, и свое в них отражение, бледную точку на дне темного озера.
      "Я ни с кем не встречаюсь. Но это не значит, что я свободен."
      Мой голос прозвучал сухо, но я не отступил, не разорвал связи с его сияющими глазами и скорее ощутил его слова, чем услышал, так тихо он сказал:
      "Дим, я не умею ухаживать. Не знаю как. Но ты мне нравишься. Так нравишься. Прямо с первого взгляда."
      Такие вещи следует воспринимать как вопрос. Щелчком я выстрелил сигарету в темноту, повернулся ко входу с коротким: "Пошли".
      Неожиданно он преградил мне путь, повернул к себе, крепко взяв за руку выше локтя.            
      "Погоди. Ну, постой же минутку! Я ведь так ждал..."

      Он оказался сильным и высоким, почти моего роста. Я почувствовал на своем лице его дыхание, большим пальцем провел по гладко выбритому подбородку; как давно я ни с кем не был... И эти губы... Мягкие и нежные, они едва коснулись моих, медленно, осторожно. Я почувствовал его запах, хороший одеколон и молодое сильное тело, положил ладонь на крепкую шею и притянул его к себе. Его стон зазвучал на моих губах, желание вспыхнуло во мне, пробежало ознобом вдоль позвоночника, горячо сжало живот и бедра, ударило в голову острым хмелем. Резко, почти грубо я прижал его спиной к стене, кусая губы, впился в нежный рот, крепко схватил под маленькие круглые ягодицы, вдавливая его в стену, в себя... Ты этого хотел, да? Каким- то образом он протиснул ладонь между нашими телами и сжал меня, крепко и осторожно. Вскрикнув, я запрокинул голову и он горячо и влажно прижался губами к моей шее, с дрожью зашептал: "Милый, милый, милый..."
 
      Хлопнула входная дверь, кто-то вышел на крыльцо, смеясь, и мы торопливо отпрянули друг от друга. С трудом переводя дыхание, он проговорил:
     "Давай уйдем? Давай!"
     "Жди меня здесь. Мне нужно расплатиться."
   
     В баре я не спешил, потрепался с Линой, неторопливо допил минералку, отсчитал причитавшиеся с меня купюры. В глубине моей трусливой души я надеялся, что странный мальчишка не дождется меня и уйдет, оставив меня в одиночестве, уже привычном и оттого  нестрашном. Но он, конечно, никуда не делся, стоял на крыльце, засунув кулаки в карманы тесных джинсов, вспыхнул ослепительной детской улыбкой мне навстречу.
      
       Сели в машину, он кивнул с одобрением: "Нормальная тачка." Летняя ночь подмигнула желтыми огнями, брызнула в лобовое стекло пригоршней мелких капель. Пустынное загородное шоссе шуршало под колесами.
        Он обернулся ко мне, положил горячую ладонь на бедро, сжал, двинул внутрь и вверх.
        "Что ты делаешь, Артем? - бросил я недовольно, а он уже возился с пуговицей моих брюк.  - Ты что, хочешь, чтоб мы врезались?.."
        "Твое дело - рулить, водитель, - заявил мальчишка нахально. - Все внимание - на дорогу!"
         Он осторожно вынул мой член, и я сделал еще одну, последнюю попытку остановить его, оттолкнуть: "Артем, ты с ума...", но он мягко отвел мою руку с тихим:
         "Ну, не будешь же ты драться со мной. Я ведь вижу, как ты хочешь..."

         Спорить с этим было бессмысленно. Я задыхался, дрожа. Все внимание на дорогу...
         Сбросил правую руку с руля, наугад нашел его, круглая щека легла мне в ладонь. Его дыхание обожгло мою плоть. Он взял головку губами, провел жестким языком, мучительно медленно, потом - легко и очень быстро, почти щекотно... Какие у него мягкие, шелковые волосы, круглый теплый затылок; я прижал его ладонью, и мой член послушно скользнул между его губами, глубоко, сильно, жарко. Его прохладные пальцы обхватили мою мошонку, пробежали, легко, играя, дальше, глубже... Как же давно, как хорошо... Каждый вздох вырывался из груди стоном, я задыхался, все сильнее насаживая его на себя, упираясь в его горло, удивительные губы сильно обхватывали ствол, скользили все быстрее, все теснее... Вдруг он крепко сжал мои яйца, и я заорал, взорвавшись вспышкой ослепительного, безумного восторга, содрогаясь в его руках с хрипом, и мир рассыпался перед моими глазами калейдоскопом белых искр...

        Эти короткие мгновения я вел машину на автопилоте, слепой и глухой, с отключенным пустым сознанием. Постепенно мир возвращался, дрожью мышц в паху, огнями городских окраин за окнами, осторожными прикосновениями Артема, приводившего мою одежду в порядок. Глубоко вздыхая, он прижался щекой к моему плечу и взял мою руку в ладони; я чувствовал его мелкий озноб.

        Странный мальчишка, бесспорно опытный не по годам. Что-то я слышал о нем, как он объехал автостопом всю Европу, работал в каком-то лагере беженцев в Африке... А на вид совсем ребенок, причем ухоженный, маменькин сынок. Красивый, слишком красивый, слишком уверенный в себе. Взял меня, как дешевую шлюху, а я только подмахивал ему, как привокзальная ****ь. Яркие городские фонари заглядывали в салон, и таяла магия летней ночи. Я представил себе, как приведу его к себе домой, в свою крепость, впущу в постель этого чужого парня, едва мне знакомого, и странная тяжесть поднялась во мне горькой отрыжкой, ясное чувство отвращения к чему-то неправильному, грязному. Случайному, дешевому. Не имеющему никакого отношения к моей строгой размеренной жизни.
        К моей любви, запрятанной так далеко, что никакая грязь и дрянь не может ее коснуться, не смеет...

       Он поцеловал мою ладонь; его губы показались мне липкими. Я решительно освободил руку. Он потянулся, зевнул, включил магнитолу, добавил громкости, небрежно насвистывая мелодию. Раздражение поднималось во мне.
       "Где ты живешь?"
       "Что?" - переспросил он с улыбкой в голосе.
       "Куда мне тебя отвезти?" - я спросил снова, уже громче.
       "Я думал, мы едем к тебе..."
       "Нет."
       "Ты хочешь ко мне?.." - он спросил нерешительно, и снова я сказал ему: "Нет".
       Мгновение спустя он глухо проговорил: "Останови машину."
       "Послушай, Артем. Я отвезу тебя домой. Я не могу просто взять и высадить тебя на окраине в незнакомом..."
       "Останови, я сказал!" - он взвизгнул отчаянным детским тенором.
       "Не говори глупостей..." - начал я и услышал звук открываемой двери.

      Я едва успел затормозить, когда он выскочил из машины, споткнулся, упал, тотчас же вскочил на ноги и зашагал прочь, почти побежал через влажный газон, в темноту чужих дворов. Скоро он скрылся из виду, а я продолжал глядеть ему вслед, вспоминая острые плечи, поднятые, как перебитые крылья, втянутую голову, невозможно прямую, ломкую спину, словно в образе его несчастья я видел точное отражение своей собственной беды.