Башня

             Посвящается Александру Башлачеву и всем, кто шел его стопами

Как птица дикая свобода,
И дико-страшен в ней разлад,
Мы не игрушки, не природа,
Не украшенье из рассад.

Нас сделал Бог себе по образу,
А стать подобьем – дал задел,
И чтоб машинами не шли по голосу,
Свободы выбора вручил надел.

Но чтоб к свободе воли ей взрасти,
Льдом черных дыр наш крест пройти
В тех дырах знай, душа, каноны:
И страшные, необратимые законы.

Мы волю чли и долго шли,
И зноем и морозами
И не жалели, не учли,
Всех выслали с угрозами.

Наша дорога
Пряма как школьный коридор
Где счастья не много,
Зато есть драйв, и есть мотор.

Так запрягай,
И не скули, не трать ты сил,
Обрыв? Пускай!
И получай, что отпросил.

Конечно, есть
Инстинкт зайчих, самоконтроль
Хвала и честь,
Кто Цезаря сыграет роль.

Наш Рубикон не для народов
Сенеки лаврами венчать:
А с королевой бутербродов
Никто не станет ночь встречать.

Кто ж опустеет вдруг, чей всплеск иссякнет,
Кто к выраженью слова нить утратит,
С собой быв честен, пред карнизом не обмякнет
Червя дрожжанье заглушить – с нас хватит!

Да, ни Нерон ты и ни Брут,
И правды тоже мерил кнут,
И к правде вел, но стал не наш:
Прощай навеки, Саша Баш.

Ведь суицидом, знайте, что забыться
Есть наистрашное, что может сбыться:
Искры самых искренних песен
Полетят как пепел на плесень.

Это страшнее чем войны вести
Невинно убитых в рай можно ввести,
А всем наложившим отчаянья руки,
Гореть до конца, умноживши муки.

Есть в том один к утешению смысл:
Лишь Бог точно знает последнюю мысль;
Но полно, минута молчанья – в года,
Чтоб памяти цвет не увял никогда.

Да заняты мы: интриги и шашни,
Горят и блестят вавилонские башни ;
Как персональный алтарь и затвор
Кирпич псевдо-ценностей, ложью раствор.

Ведь в нас любовь как ганорея и волна,
Поскольку оседает и лечится сполна,
Живете все в шестой палате,
И некому березу заломати!

(1-2.05.12)