Китайская культурная экспансия

Год 2012-й. По инициативе Президента идёт подготовка к празднованию 110-летия российской государственности, а в маленьком дальневосточном городке Свободном готовятся к празднованию его столетия. На собрании свободненских литераторов председатель литобъединения предлагает местным поэтам участвовать в конкурсе на сочинение гимна города. «А что, если сделать гимном города песню нашего мэра?» – спрашиваю я свободненского поэта Григория Шумейко. Шумейко удивляется: «Чтоб наш мэр песни сочинял?! … Невероятно!». Выясняется, что это была не песня мэра, а его песня….
Год 2007-й. Свободный празднует своё 95-летие. Праздничный фейерверк рассыпает разноцветные грозди над зданием городской администрации и площадью Ленина. Площадь заполнена народом, ожидающим выступления мэра. Затем он появляется на трибуне, и над площадью Ленина разносится песня «Городок мой, городок….». Глава городской администрации поёт песню о любви к родному городу. А вот жители этого города и других городов Приамурья отнюдь не восторге от выживания в родных городах. Накануне празднования поэт из Благовещенска Александр Бобошко на литературном объединении свободненских литераторов исполнил под гитару авторскую песню, представляющую собой пересказ разговора пассажиров троллейбуса:

Вздыхать не надо попусту и злиться,
И так уж безнадёга через край.
Нам если на кого сейчас молиться,
То на соседа надо – на Китай!

Настало время быть нам помудрее,
Любить соседа, чувства не скрывать.
Давно пора взамен Христа еврея,
Китайца на иконах рисовать

От «безнадёги через край» многие свободненцы ринулись тогда из города за китайскими товарами в китайский Хэйхе. Впрочем, некоторые туда ринулись не от «безнадёги», а в надежде обогатиться. Поехали и те, для которых «безнадёга через край» выражалась в потере культурных ценностей. Их делегации возглавляли представители администрации, потому что стало модным «любить соседа». Спустя пять лет «любить соседа» многие свободненцы перестали, но свои поездки в Китай не прекратили, потому что «безнадёга через край» продолжается. Ну а те, кто ездил в надежде обогатиться, нашёл эти возможности у себя дома. У нас уже давно ничего не производится кроме алкоголя, и центральная улица города превратилась в улицу продажи китайских товаров и алкогольной продукции. Я же пришёл к выводу, что мою малую родину-Приамурье уже в ближайшем будущем может поглотить Китай. Причём без всякой войны. Стоит только продолжить деградацию нашей культуры. На чём основаны эти выводы?

Демографический проект не учитывает влияние нравственного воспитания на демографическую ситуацию в регионах. Но для реализации демографического проекта нужно не только выплачивать «материнские», осуществлять финансовую поддержку материнства и детства, - это как раз не главное. Даже, если повысится от таких мер рождаемость (притом повысится незначительно, как следует из опыта других стран), кого будут рождать женщины в деградировавшей, физически и нравственно, России? Ведь народ России, как об этом говорят учёные, врачи, церковь, ещё не потерявшие окончательно совесть парламентарии и общественные деятели, болен, как физически, так и нравственно. И, если китайцы, расплодившихся по всему миру чайна-таунов, не желают ассимилироваться, оставаясь китайцами, то русские миллионами добровольно становятся американцами, англичанами, французами, норвежцами, израильтянами ..., отказываясь от своих национальных исторических корней, традиций, веры. Так почему им не стать китайцами, если Китай создаёт для этого все условия. Причём не только материальные, но и нравственные.
Я вспоминаю конец 60-десятых, когда я, гуляя с женой по набережной Амура в Благовещенске, видел на той стороне полуразвалившиеся фанзы трущобного селения Хэйхэ (Амур у Благовещенска неширокий) и грязных оборванных китайских ребятишек. Летом 2005 года во время моей поездки в Хэйхэ я некоторое время проживал в китайской семье, и прямо из окна квартиры своих китайских друзей мог наблюдать за поведением учеников в располагающейся через дорогу китайской школе. Как ведут себя на переменах  дети в  наших школах? Даже в московских школах полный хаос, организации никакой, многие старшеклассники и старшеклассницы (!) устраивают перекур, что не встречает никакого противодействия со стороны администрации школ. По-другому относятся к организации перерывов между занятиями администрации китайских школ и других учебных заведений.  Наблюдая за китайскими школьниками, я заметил, что даже перемены они проводят организованно: какая-то группа делает физическую разминку на школьном стадионе, какая-то занимается спортивными играми. Толпящихся, галдящих и, тем более, курящих учеников нет. Перед началом занятий обязательна физическая зарядка. После занятий я встречал на улице этих китайских школьников, которые, улыбаясь, приветствовали меня на русском языке. Разве я мог тогда в 60-х подумать, что благодаря «реформам» в России на  нашем лесе и на наших ресурсах трущобы немногочисленного китайского селения превратятся в процветающий миллионный город, по улицам которого будут ходить чистенькие дети в пионерских галстуках, говорящие мне по-русски «здравствуйте».
Наши дети сегодня не любят читать, хотя ещё недавно мы были самой читающей нацией. А Китай стал самой читающей страной в мире, и самые читающие дети в Китае. Для того, чтобы убедиться в этом, не нужно обращаться в читальные залы или библиотеки. Зайдите в любой книжный магазин, продающий детскую литературу, и вы там увидите читающих детей. Я видел таких китайских ребятишек в Хэйхе, а моя знакомая рассказывала, как их туристическую группу во время пребывания в Харбине поразило увлечение чтением китайских детей: «Заходим в огромный книжный магазин, где под детскую литературу отведён первый  этаж, и видим необычную для нас картину: массу увлечённо читающих книги детей всех возрастов. Нашли понравившуюся книгу и подолгу её читают, как в читальном зале. И тишина, как в читальном зале. Кто-то читает  понравившуюся книгу у книжных стеллажей, кто-то примостился и читает в укромном уголке, что тоже не возбраняется. У нас в читальном зале не увидишь столько читающих детей, сколько у них в книжном магазине».

Китайцы искренне сожалеют, что мы пошли не тем путём, своими руками по глупости, как они считают, сокрушив свою великую державу. Китайцы с удовольствием смотрят наши советские фильмы, читают наши советские книги, поют наши советские песни. Они с презрением относятся к нашим алчным мешочникам-«кирпичам», волокущим набитые китайскими товарами неподъёмные сумки через таможни. Но они с уважением относятся к ветеранам, освобождавшим Китай от японского владычества. Они берегут  памятники советским солдатам и всё то, что объединяло нас в прошлом. За время действия года России в Китае (2006 год) и года Китая в России (2007 год) многократно возросли культурные связи между двумя государствами, особенно приграничные. И эти культурные связи создают у жителей российского приграничья ощущение своей ущербности по отношению к китайцам. Приведу конкретные примеры. С провозглашением 2006 года годом России в Китае в городе Свободном по инициативе преподавателя иностранного языка железнодорожного техникума Ольги Жебровской и общественного деятеля Степана Оганесяна образовалось российско-китайское  культурное общество «Багульник». Поначалу всего-то было в этом обществе человек 10-15. Изучали культуру Китая, традиции и нравы, народные танцы и песенки на китайском языке. Контактов с китайскими подобными организациями не было. Но как-то Оганесян, во время деловой поездки в приграничный китайский город Хэйхэ, познакомился с председателем союза художников китайского города Дацина и  попросил его помочь в организации дружественных связей. Тот ничего конкретного не обещал, но через некоторое время совершенно неожиданно для организаторов общества из Дацина поступило  приглашение посетить этот город. Что делать? Пришлось озадачить администрацию города Свободного. Стихийно возникшему обществу придают статус городской организации. Так возникает Свободненская городская общественная организация дружбы с Китаем «Багульник». Делегацию этой организации во время поездки в Китай возглавляет заместитель главы администрации города Свободного Наталья Грушко. Провинциальный 57-тысячный городок с разрушенной реформами экономикой устанавливает дружественные связи с четырёхмиллионным Дацином, являющимся  крупнейшим центром нефтедобычи  в Китае, разве это не престижно? На скорую руку составляют культурную программу под небогатый репертуар исполнителей из общества «Багульник» и со страхом едут в Дацин: «Как-то там встретят?». Но страхи оказались напрасными. Встретили делегацию из Свободного так, как будто эта делегация из самой Москвы. Председатель совета организации «Багульник» Ольга Жебровская рассказывала: «Прибыли к 11 ночи в Дацин. У 4-х этажной гостиницы, что-то вроде почётного караула, и транспарант на все четыре этажа сверху вниз на китайском и русском: «Приветствуем делегацию российского города Свободного!». По документам узнали, что у одной из наших девочек был день рождения. Торт 4-х этажный с раскрывающимся лотосом ей преподнесли стоимостью на наши деньги в 2 тысячи рублей. Поздравили все её. Речи произнесли. В номерах чудесных разместили. Каждый номер с лоджией... А наутро на официальную часть  прибыли мэр города и председатель городской организации компартии Китая.  Произнесли приветственные  речи. С ответным словом выступила Наталья Грушко. За время визита посетили различные районы города, и везде непривычная для российских городов чистота и порядок». Через некоторое время  студенты только что образованного в Свободном Амурского института железнодорожного транспорта (АмИЖТ) создают клуб дружбы с Китаем под названием «Восточный экспресс». Инициаторы создания этого клуба возглавляют делегацию студентов института в поездке с дружественным визитом в железнодорожный колледж китайского города Цицикара. Китайский колледж – это что-то вроде нашего техникума, вот только специалистов он готовит для китайских железных дорог более высококлассных, чем институт в городе Свободном. Тем более, что высшим учебным заведением конгломерат, составленный из Свободненского филиала Хабаровского института железнодорожного транспорта, железнодорожного техникума и медучилища,  назвать трудно. Мода пошла такая в России, в каждом городке свой институт иметь, хотя выпускников таких «институтов» девать некуда. Но делегация этого «высшего» учебного заведения приезжает в китайский колледж, где студентов-железнодорожников удивляют материально-технической базой. В мастерских –  станки с компьютерным управлением, по отношению к которым наши станки – каменный век.  Практические навыки китайские студенты отрабатывают на полигонах (наши студенты полигонов для этих целей вообще не имеют). Лаборатория геодезии оборудована японскими приборами стоимостью 2 миллиона юаней (7миллионов рублей), а компьютерный центр имеет  несколько залов с вместимостью на 60 человек каждый. Такая база нашим студентам и не снилась.  Зато у нас – институт, а у них всего лишь колледж. Вот только у нас  образование в этом «институте» фактически без материально-технической базы получают две сотни студентов, а у них – свыше 4 тысяч! И их специалисты-железнодорожники среднего звена, подготовленные на  современной учебной базе, будут намного квалифицированнее выпускников Свободненского «института». И отношение к занятиям наших и китайских студентов несравнимо.  Жебровская рассказывает: «Пришли в компьютерный зал в субботу. Выходной, а зал заполнен. Наши студенты разве пришли бы в выходной день заниматься? Спрашиваем дежурного преподавателя, сидящего в конце зала: «Это неуспевающие студенты?» Он удивился: «Наоборот, успевающие». У каждого  студента своя инженерная графика на компьютерах, свои чертежи, свои проекты. И такая гробовая тишина в зале, никаких «хи-хи, ха-ха, пойдём покурить». Дисциплина. И лица. Одухотворённые. Целеустремлённый взгляд. Наши студенты поразились, а ведь взяли в поездку лучших. У меня, когда по возвращении зашла к нашим студентам на первый урок, было такое ощущение, что в какую-то спецшколу для слаборазвитых попала. Говорю им: «У вас на лицах интеллекта – ноль. Я после тех лиц на ваши физиономии смотреть спокойно не могу». Наши сидят – отсиживают из-под палки. 10 человек из 30 что-то хотят узнать, остальные ничего не хотят. А платники, как ни странно, ещё хуже занимаются. Парадокс, но хуже. Очевидно, они считают, что выгнать их уже никто не может. Раз мы взяли деньги, то они нас, преподавателей, уже купили. Попробуй на него повысить голос, он тут же свой гонор показывает». Жебровская у китайских преподавателей поинтересовалась, могут ли из колледжа исключить по каким-либо статьям. Оказывается, могут исключить только по исключительным обстоятельствам. Например, за драку. В этом случае исключают моментально. По причине академической неуспеваемости не исключают, потому что неуспевающих нет. Кто-то получше учится, кто-то похуже, но все стараются. Обучение платное, но если разобраться, то наше бесплатное дороже выйдет. В плату за обучение входит плата за общежитие и трёхразовое питание. К тому же есть и стипендия от 500 до 1000 юаней в год.
Я обратил внимание во время поездки в Хэйхэ на обязательную зарядку школьников перед началом занятий. Такие же правила и у студентов учебных заведений. Но если физическая культура в Китае для школьников и студентов обязательна, то для многих она становится привычной и необходимой. Жебровская во время поездки в Дацин со своими общественниками из общества «Багульник» заметила, что в парке, куда их возили на экскурсию и который работает с 5 утра до 6 вечера, большое количество разнообразных тренажёров. И эти тренажёры задействованы с утра до вечера. Она наблюдала, как «в 5 вечера молодые и пожилые китайцы делают на берегу пруда зарядку под музыку. Парк громадный. По всему парку пройди - нигде не увидишь ларька с пивом, только мороженое и воду продают. Никто не идёт в парк с пивом, и даже курящих не увидишь. Чистота идеальная». Подобное отношение к физической культуре и в  пятимиллионном Цицикаре. Жебровская рассказывает: «В 7 утра мы выходим из гостиницы и наблюдаем такое зрелище. Персонал этой огромной гостиницы и служащие, расположенного рядом большого магазина, человек сто, выполняют гимнастику под руководством одной девушки. Она почти ничего не говорит, только выполняет упражнения, а они их повторяют синхронно. Лица серьёзные, спокойные. Мы стоим, хихикаем, переговариваемся, а они на нас внимания не обращают, даже головы не поворачивают, потому что уверены в том, что это так надо». Забота о здоровье физическом и нравственном нации характерна для всего нынешнего Китая. Они верят своим руководителям.  Жебровская заметила, что «на всех мероприятиях обязательное присутствие портрета Мао Цзе Дуна. К Мао Цзе  Дуну очень уважительное отношение. Они говорят: «У нас Мао Цзе Дун, как у вас Ленин». Мы уже молчим, что у нас Ленин давно уже в грязи и в дерьме».
Действительно, наша «элита» ныне другой веры. Проповедуя на словах необходимость соблюдения христианской морали, на деле они совершенно не считаются с ней. Разве не безнравственно то, что «православные» представители чиновно-олигархической «элиты» России приобретают огромные состояния за счёт ограбления народа? Разве это не противоречит принципам христианской морали? На улицах китайского города Хэйхэ установлены были урны для мусора в виде матрёшек с христианской символикой. Хэйхэ – свободная экономическая зона, и тысячи российских граждан, перемещающихся по этой зоне, охотно пользовались этими урнами, не обращая внимания на эту символику.  А что плохого в урнах с христианской символикой? Китайцы умоляют: «Православные, во имя ваших христианских ценностей не замусоривайте наши улицы!». Это один из способов воздействия на невоспитанных русских, потому что у нас мусор бросают не в урны, а куда вздумается «воспитанной» реформами (дебилизированной) части населения (преимущественно молодёжи). Освобождать улицы от мусора китайцы посчитали для русских богоугодным делом. Они не оскверняли изображение христианских символов или Христа. Но если бы они увидели, как в городе Свободном обошлись с мозаичным изображением Ленина у бывшего штаба воинской части, они бы, наверно, пришли в ужас. Само здание  жители Свободного, пользуясь бесхозяйственностью администрации города, растащили по кирпичику на строительство личных гаражей, а мозаику расковыряли, изуродовав изображение Ленина. Китайцы моментально убрали с улиц урны с христианской символикой, лишь только наша бульварная пресса стала протестовать против «осквернения» христианской символики. Было бы правильно, если бы в городе Свободном власти города, стремящиеся к установлению дружественных связей с китайцами, приняли меры по реставрации осквернённого изображения Ленина – символа веры китайцев. Ведь коммунистическая идеология – их вера, и Ленин для них один из основателей этой веры. Пусть в Свободном власти ныне верят в Ельцина и Путина, но зачем осквернять нашу историю? И не символизируют ли развалины штаба и осквернённое изображение Ленина продолжающееся разрушение нашей государственности, сопровождающееся вымиранием русского народа? Китайцы с их верой построили Великую державу. Их численность скоро достигнет полутора миллиардов, а мы вымираем и, если не принять срочных мер, скоро исчезнем как нация.

После проведения вечерних праздничных мероприятий по случаю 95-летия  города Свободного, наутро вся площадь Ленина, на которой проводились эти мероприятия, оказалась усеяна мусором, как будто над площадью прошёл баночно-бутылочный дождь. А ведь было вывешено объявление о запрещении распития пива и других напитков на месте проведения праздничных мероприятий. Но продавать-то не запрещали! Расположенный в 10-ти метрах от площади винно-водочный магазин «Кристалл» получил хорошую выручку от праздничных мероприятий. У нас модно стало проводить подобные мероприятия в целях поднятия  имиджа современных патрициев, особенно накануне очередных выборов. Во времена Древнего Рима римская знать в этих целях подбрасывала охлосу (черни) «хлеба и зрелищ», чтобы задобрить охлос. Но подачки охлосу не спасли Римскую империю от нашествия варваров. Не спасут они и Приамурье от нашествия китайцев, если не принять срочных мер. И не потому, что китайцы варвары. Как раз наоборот, потому что они во многом опередили нас. Если так пойдёт и дальше, то одни жители Приамурья уедут в Китай, а другие ради материальных выгод не будут возражать против перехода Приамурья в состав Китая. Нам нужно что-то делать, и в первую очередь обеспечить людей достойной работой, чтобы у них, как и у китайцев, появилась уверенность в завтрашнем дне. После этого и воспитание людей в духе христианской морали  и патриотизма будет достигать цели. Патриотизм сегодня, как и христианская мораль, тоже проповедуется нынешней «элитой» (надо же кому-то воевать в Чечне и бороться с терроризмом), но рисковать жизнью во имя проживающего в Лондоне экс-губернатора Чукотки Абрамовича не будут даже чукчи.
Образование свободных экономических зон в приграничных районах Китая вполне может привести к образованию рашен-таунов в Китае. То, что это не какая-то китайская страшилка, я понял, когда моя родственница по линии жены, совершенно не знающая китайского языка, после очередной поездки в Хэйхэ заявила мне с гордостью: «Я – китаянка!». А дед моей жены, по происхождению чистокровный  китаец, стремился стать русским и, по сути, стал им.  Большую часть жизни прожил в России. В юности  воевал в отрядах приамурских партизан. Затем принял Православие. После крещения в церкви был наречён Михаилом, взял фамилию и отчество своего крёстного. Русский язык, русские традиции, православная вера стали для него родными. Он был не русскоязычным (китайский язык он тоже не забыл), а русским китайцем, и этим гордился.
Для молодых дальневосточников ныне престижнее обучаться в учебных заведениях Китая, чем России. В 2007 году  китайский университет  в городе Хэйхе закончили 10 российских студентов, и часть из них остаётся работать в Китае. Вот только эти российские студенты приезжали не с соседнего Приамурья, а с удалённой от Китая Якутии. В 2007 году в Хэйхэском университете обучалось 86 российских студента и около 70 человек из них из Якутии. В Якутии нет своих университетов, а в Благовещенске их целых два (сейчас их три и два филиала иногородних ВУЗов). Но выпускники якутских школ предпочитали Хэйхэский университет университетам и ВУЗам Благовещенска, что не удивительно. Выпускникам наших университетов работа по специальности не гарантируется. А в Китае действует система распределения выпускников по советскому образцу, да ещё и альтернативу предлагают – несколько мест на выбор. Даже в столицу.  Один из якутских студентов, Марат, выбрал местом работы Пекин.  В новом студенческом общежитии Хэйхэского университета условия проживания сказочные для студента: в каждой комнате горячая и холодная вода, телевизор, телефон и даже компьютер с выходом на Интернет (!). Разве такие условия могут предоставить наши университеты, даже столичные?

Прошло 5 лет. Я снова в Свободном. Какие изменения произошли со времени его 95-летия?
На входах и выходах железнодорожного вокзала появились рамки металлоискателей, звенящих при проходе через них пассажиров. В Москве эти рамки охраняет полиция якобы для того, чтобы не гибли люди от терактов. А у нас для чего? Что толку от этих рамок? Никто не обращает внимания на их перезвон.
На центральной улице появилось много китайских торговых точек. Китайский рынок «Мидина» из открытого стал крытым. И поведение китайцев изменилось. Ведут себя как хозяева, уверенные в завтрашнем дне. Я встречаюсь с теми же людьми, с которыми встречался 5 лет назад, и интересуюсь их контактами с Китаем, так как намерен вновь поехать в Хэйхэ, а оттуда в Харбин. Захожу на курсы китайского и английского языка со странным названием «Андора» (с одним «р» в отличие от похожего названия государства). В Андоре меня предупреждают, что «к поездке в Хэйхэ нужно относиться серьёзно, так как за 5 лет отношение китайцев к гостям из России изменилось в худшую сторону: Столько уже было неприятных ситуаций и даже кровопролитий на этих таможнях и торговых центрах. Сколько людей там пропадает русских! Для китайцев слово «шуба» - это как красная тряпка для быка. Они понимают, что люди едут с деньгами, раз шубой интересуются, и с битами нападают, и люди пропадают. Уже и страшно становится ехать в Китай, потому что они на нас озлоблены».
Мне приводят конкретные примеры агрессивности китайцев по отношению к русским:
«Сдала в Хэйхэ женщина телефон и ушла с ребёнком за покупками. Возвращается телефон этот забирать, а они над ней смеются. «Нет, - говорят, - ты нам ничего не сдавала». Она стоит, плачет, умоляет: «У меня же больше ничего нет». А они на своём стоят, над ней смеются»,
«Вот какая ситуация возникла у нашей с мамой знакомой. Стоят большие сосуды. Орехи, знаете, там из них продаются. Они обычно разрешают пробовать. Попробовала эта женщина орехи, а у них какой-то вкус прогорклый. Отказалась брать. Китаянка как её ущипнула – на руке синяк! А мы-то боимся. Что мы там сделаем? Начнём права свои предъявлять – они на нас нападут целой кучей! Поэтому приходится молчать».
«Другая ситуация. Выбирал мужчина чехлы для автомобиля. Говорит: «Принеси мне другие – тут что-то подпорчено. Принеси мне другие, и я беру без проблем». Китаец возвращается с битой и помощником. Они его бьют. Вот как это объяснить? И это везде. Сплошь и рядом».
Но, как следует из информации почерпнутой мной в Андоре и от моих знакомых, бывающих в Китае, такие ситуации возникают не везде. С этой негативной информацией не согласен общественный деятель Степан Оганесян. Он уверен в том, что большинство китайцев по-прежнему относятся к нам дружественно. Лишь в местах непосредственного контакта китайцев с толпой российских мешочников и проводящими «культурный» отдых в пьяных загулах «новыми русскими» возникает агрессивность китайцев по отношению к соседям. Он приводит примеры хорошего отношения к русским в Китае и стремления руководства Китая сохранить эти хорошие отношения. А в появлении конфликтов с китайцами он винит российскую сторону. С этим согласны и сотрудники Андоры: «По большей части наши русские сами создают такие ситуации, которые приводят к таким конфликтам. Приезжают туда зачем? Поесть, как будто с голодного края! Этого пива попить, как будто бы это пиво в первый раз видят. Выезжают с огромными баулами. Постоянно пьяные и грязные. И не понять то, что там после русских наших остаётся. Ну, и они тоже (китайцы) становятся агрессивными».
Российских студентов, обучающих в Китае, становится всё больше и больше, что не согласуется с утверждением сотрудников Андоры, что « уже стало страшно ехать в Китай». Если желающих поступать в Хэйсэский университет стало меньше, то в другие китайские ВУЗы их стало больше.

Ныне Хэйхэский университет стал непривлекательным для российских абитуриентов
 не только потому, что пограничный Хэйхэ подвергается нашествию российских мешочников и пьянствующих дебоширов, но и благодаря тому, что китайские дружественные инициативы гасятся потребительским  и показушным отношением российской стороны к налаживанию дружественных связей. Например, Степану Оганесяну они в 2007 году предложили организовать в городе Свободном бесплатные курсы по изучению китайского языка. А ведь Свободный маленький провинциальный городок, в школах  которого не изучается китайский язык даже факультативно. Возможность изучать китайский язык за плату предоставляла благовещенская частная школа «Андора», открыв свой филиал в помещении местной автошколы. Родители могли пользоваться услугами «Андоры» для обучения своих деток  отнюдь не бесплатно, а за 1500 рублей в месяц. Занятия по изучению китайского языка вёл лишь один преподаватель дважды в неделю. Кроме того, полученных знаний, очевидно, было недостаточно для поступления в китайские университеты, потому что абитуриенты перед поступлением на учёбу в Китай доучивались на курсах в Хабаровске. Возможно, китайские преподаватели дают более основательные знания своего языка и их методика обучения более эффективна. Степану Оганесяну они сказали: «Привозите вашего русского медведя, и мы за год его обучим китайскому». И Оганесян привёз  «русских медведей» - выпускников школ: одного из Благовещенска и восемь со Свободного. «С этого года, - сообщала газета «Зейские огни», - 8 выпускников свободненских школ будут учиться в Китае. В конце мая этого года делегация китайского университета во главе с ректором Цзянь Инань побывала в нашем городе. Главной целью их визита была перспектива сотрудничества в области образования, культуры, знакомство выпускников школ с университетом, приглашение на учёбу в Хэйхэ. Достигнуто соглашение об открытии в Свободном трёхмесячных курсов по изучению китайского языка. Занятия будут вести преподаватели Хэйхэского университета, который берёт все расходы на себя (!)» («Зейские огни», 14 августа 2007 года).

У школьников Свободного появилась возможность изучать китайский язык бесплатно на трёхмесячных курсах китайского языка, да ещё с помощью китайских преподавателей.
Но такая возможность реализована не была. По словам Оганесяна, всё было сделано для того, чтобы сорвать открытие бесплатных курсов. Администрация города не захотела обременять себя заботами о размещении китайских преподавателей, организации их питания и т.д. Зачем об этом задумываться, если китайский университет «берёт все расходы на себя». Бизнесмены Андоры могли быть довольны устранением «конкурентов» и постепенно подняли плату за обучение на своих курсах с 1500 тысячи рублей до 2250 рублей в месяц.

Прекратили своё существование общества китайско-российской дружбы «Багульник» и «Восточный экспресс», поэтому представителям городской администрации не с кем стало в Китай ездить и демонстрировать свою «любовь к соседу». Перестали и китайские делегации приезжать в город. Как только инициаторы создания обществ российско-китайской дружбы «Багульника» и «Восточного экспресса» потеряли интерес к работе этих общественных организаций, так сразу они развалились. Жебровская, являвшаяся председателем этих обществ, не стала говорить о причинах прекращения их работы, а Оганесян, вкладывающий в функционирование «Багульника» свои средства, сказал: «Деньги трачу я, а они куда-то уходят, и при этом им овации. Ныне всё под контролем администрации…. Поэтому я и ушёл из этого общества, и «Багульник» с треском развалился». Впрочем, он оптимистичен и по-прежнему пытается наладить дружественные контакты города Свободного с китайским Хэйхэ, но уже без участия администрации города. О том, как он будет осуществлять задуманное, пока предпочитает умалчивать.

Всё больше людей задумывается о причинах невероятного упадка нравственности и национальной культуры в результате раздела Советского Союза. Все те, кто побывал в Китае по культурному обмену в составе творческих коллективов и делегаций, с восторгом говорят даже не об уважительном, а любовном отношении китайцев к нашей национальной культуре, к нашим национальным традициям. Получается, что в китайцы в большей степени заинтересованы в сохранении русской национальной культуры, чем наше государство. Но, так ли это?

Возможно, с точки зрения китайцев развитие культурного обмена со страной деградирующей культуры является полезным, так как позволяет осуществить культурную экспансию на приграничные области России, в особенности такие малонаселённые как Амурская область.
Ещё в 2000 году, вначале своего первого президентства, Владимир Путин сказал в отношении Приамурья, что если ничего не менять, то скоро здесь «будут говорить не по-русски, а по-китайски». Возможно, он прав, так как с продолжением деградации нашей культуры здесь будут говорить по-китайски потому, что здесь будет Китай.