Алексей Огнёв. Инициативное расследование

Из книги: Валерий Любивый. Отец : восстановление биографии / В. Д. Любивый; под. ред. И. И. Кочевых.– К.: ФАДА, ЛТД, 2011.– 448 с. – ил., портр. –  Библиогр.: с. 441–443.

Расследование гибели Дмитрия Любивого, публикации и интернет-поиск (часть третья)

Эта часть содержит исследовательский материал, связанный с вопросами гибели Дмитрия Любивого и его братьев.
К поисковой деятельности нами отнесён рассказ В. Данилова «Трагедия ущелья Караюрт», в котором описывается трагическая развязка. Автор в литературном произведении обобщил и по-своему высветил материал, который был собран на основе опроса участников событий и ознакомления с теми легендами, которые сформировались за 30 лет. События были зафиксированы, что немаловажно.
Значение инициативного расследования Алексея Огнёва трудно переоценить. Он провёл обширные информационные работы, побывал в местах событий, опросил аксакалов и родственников некогда противоборствующих сторон, побывал на месте трагедии, сделал фотографии и отметки на топографических картах. Его материал приведён во втором подразделе.
Раздел также содержит материалы осуществлённого А. Огнёвым и В. Любивым многолетнего интернет-поиска, который увенчался успехом. Удалось связаться и позитивно объясниться с внуком Сакена; были найдены сведения и документы о гибели во время Великой Отечественной войны Николая и Григория Любивых, братьев Дмитрия Любивого.
Имеются карты и фотографии, комментирующие события и встречи через много лет.

Алексей Огнёв. Инициативное расследование гибели Дмитрия Любивого

Впервые о Любивом Д. я услышал еще в детстве, часто видел мраморный памятник, установленный ему и пулеметчику Герасимову в парке пгт. Токтогул. Здесь проводили различные мероприятия, привлекали школьников, в том числе и наш класс.
О самой истории мне часто рассказывала бабушка Надежда Кузьминична Черноткач. Она вспоминала, в том числе из местных разговоров – со всеми выдумками: «Басмачи нападали на посёлок, стреляли и ночевали в местной мечети. Д. Любивый боролся против них. Сам он был очень смелый, не побоялся пойти к ним без оружия на переговоры. Но Сакен, его бывший друг, подло убил его из-за угла в местечке Тоо-Арча, затем забрал его верхнюю одежду и бросил тело со скалы. Вместе с Любивым Д. похоронен пулеметчик Герасимов: о нём говорили, что убили его на горе Кайрак, там есть камень с углублением, откуда он якобы отстреливался от басмачей и погиб в неравном бою…»
По-настоящему я этим заинтересовался, когда мне в руки попала газетная вырезка, переданная мне сыном Дмитрия – Валерием Любивым. Документальный рассказ назывался «Трагедия ущелья Караюрт», автор В. Данилов, название газеты неизвестно. Я решил узнать об этом больше, начать свое расследование (если так можно назвать), хотя уже прошло довольно много времени, 71 год (2002 г., В. Л.), свидетелей той эпохи остались считанные единицы.
Начать следовало, конечно же, с опроса стариков. По-соседству с моей бабушкой жил однажды Сатараксакал, племянник Сакена; возможно, он что-то знал. Однако он умер в середине 90-х годов ХХ в. А русские старики эту историю знали в том объеме и смысле, что и моя бабушка.

Я решил найти автора документального рассказа. Внимательно изучил газетную вырезку. Внизу имелся адрес редакции: г. Фрунзе, ул. Дзержинского, 49 и телефон 40-68, но названия газеты не было. По этому адресу редакции уже не было, лишь частные фирмы, сотрудники которых понятия не имели, что здесь было раньше. Да и 4-значные телефонные номера использовались до 60-х годов прошлого века.
Дальнейший поиск привёл меня в Центральную Государственную Библиотеку имени
В. И. Ленина в г. Бишкек, где я выяснил следующее: газета «Комсомолец Киргизии», а это была именно она, с данной статьей выпущена в 1958 году, 19 октября, автор Данилов В. Он издавался в газетах: «Комсомолец Киргизии», «Советская Киргизия», «Ленинский путь», «Сталинский путь», «Большевистский путь», «Знамя победы». Последние статьи В. Данилова были опубликованы в 1964 году. Таким образом, поиск автора был бессмысленной тратой времени.
В моей коллекции было 3 фотографии.
На первой: Дмитрий Любивый сидит на стуле, в форме царской армии, а по сторонам стоят два бойца. Погоны у них – ефрейторские. Буквы на погонах бойцов, характеризующие подразделение, видны плохо. Фуражка Дмитрия позволяет говорить о младшем командном составе (см. фото 3 в Части первой, В. Л.)
На второй: Дмитрий снят по пояс в гимнастерке и фуражке. На кокарде дубовые ветки, они же дублируются на воротнике гимнастёрки, обозначают знаки отличия лесника. Там же треугольники, обозначающие звание, соответствующие командиру отделения Красной Армии. Гимнастерка также красноармейская, если принять во внимание информацию из «Энциклопедии Гражданской войны в СССР» (см. фото 8 Части первой, В. Л.)
На третьей фотографии: Дмитрий Любивый лежит в гробу, рядом, судя по всему, его мать. (см. фото 10 Части первой, В. Л) Хорошо видны обширные гематомы на левой скуле, на лбу и на носу Дмитрия. Возможно, его действительно сбросили со скалы, как рассказывала моя бабушка (в дальнейшем выяснится, что это не так).
Следующий этап. У нас имеется памятник Любивому и Герасимову, точнее мемориальная могила, установленная в центре посёлка. По логике вещей, где-то должно быть документальное подтверждение событий, которые послужили основанием установки мемориала в общественном месте, в парке. В советские времена шёл строгий учёт памятников, поскольку они являлись идеологическим оружием, имели воспитательное значение. Где-то было и уголовное дело, связанное с расследованием убийства двух героев. Могли быть и личные карточки бойцов Красной Армии, если они там состояли. Следовательно, искать материалы надо было в архивах различного профиля.
Сообщаю: мои поиски в течение года оказались практически безрезультатными. Хотелось бы лишь отметить учреждения, архивы и сотрудников этих заведений, которые оказывали посильную помощь в работе:
1. ЦГА Кыргызской Республики.
2. Архив МО ЦГПА.
3. Архив летописи комсомола.
4. Р. К. СНБ, нач. арх. Наталья Валериевна.
5. Р. К МВД, нач. арх. Галина Васильевна.
6. Ташкент, Штаб Минобороны Р. Уз., служащая Тимофеева.
7. ЦГАР, Казахстан, зам. директора Н. П. Кропивницкий.
8. Российский Государственный Военный Архив, Москва, зам. дир. В. И. Коротаев.
9. Таласский ОГА, директор Л. Куцова.
10. Ошский ОГА, директор Р. Айдаралиев.
11. ГУИН. Музей имени М. В. Фрунзе. Музей имени В. И. Ленина.
12. Институт истории НАН КР, директор Ж. Ж. Жунушалиев, сотр. Т. И. Старусева.
13. Доктор исторических наук, преподаватель КНУ Н. Тунтеев.
Жду ответы от ОГА, УВД г. Джалал-Абад, УВД г. Ош, ГИЦ МВД ­России.
Хочу прокомментировать отсутствие информации в МВД, СНБ и ГУИН (государственное управление исполнения и наказания). Как выяснилось, уголовные дела уничтожаются по прошествии 45 лет, но шанс их найти, возможно, еще есть. Всё же узнал, что Сакен проходил по Джалал-Абадскому округу. Удалось также выяснить, что он обвинялся по статье 58: за антисоветскую деятельность.
Параллельно с поиском, купил военные карты с грифом «совершенно секретно», масштаба 1:50000, в одном сантиметре 500 метров, с целью поиска места гибели Дмитрия Любивого, указанного журналистом Даниловым В. как ущелье Караюрт. Изучая по картам бассейны рек Бала-Чычкан и Чычкан (Чичкан), а также другие районы Кетмень-Тюбинской долины, я не нашёл такого названия.
В общем, документальных свидетельств о Дмитрии Любивом, кроме газетной вырезки, пока не находил (хотя нет никаких сомнений в том, что они где-то были). Где же искать? Ведь стоит же памятник, должна быть какая-то информация: «Кому?», «За что?»
О пулеметчике Герасимове информации еще меньше, даже даты гибели и имени бойца нет. Надпись на могиле гласит (дословно):
«Герасимов пулеметчик Погиб 1931 году за установление Советской власти».
По идее, архивы МВД и СНБ должны иметь какие-то данные об этом. Они прямые «родственники» существовавших ранее ГПУ, ОГПУ, НКВД (Народный комиссариат внутренних дел), к тому же после развала СССР по статье 58 идет реабилитация осужденных.
Теперь поиск нужно было опять сместить в сторону живых свидетелей той эпохи. Совершенно случайно, от мамы Ольги Георгиевны Сгибневой, я узнал, что в советское время с ней в коллективе школы работала учителем физики внучка Сакена Меиль Эркинбаевна, а ее муж, учитель математики, Дуйшен Султанкулович был уроженцем села Бала-Чичкан (до распада СССР – колхоз им. В. В. Куйбышева), откуда родом Сакен. В настоящее время они проживали в Бишкеке в жилмассиве Ала-Тоо, куда перебрались во времена перестройки. Здесь я их и нашел. Они сильно помогли мне воссоздать картину прошлого. В молодости Дуйшен Султанкулович тоже интересовался этой историей, и знал со слов своего отца и жителей села Бала-Чичкан кое-что о прошлых событиях. Кроме того, он общался с бывшими участниками банды басмачей. Особенно ценны для моего расследования были воспоминания Жапабая, который участвовал в схватке с Дмитрием Любивым. Сам Жапабай умер в весьма преклонном возрасте,  всего 15 лет тому назад.
В дальнейшем, для уточнения фактов и выяснения личностей манапа Абухона, бая Кудояра, описанных в рассказе Данилова В., летом 2005 года я выехал в село Бала-Чичкан. Там жил приятель моего отца Ивана Афанасьевича Огнёва – Шабданалы Тиленбаев. О событиях 1931 года он знал мало. Но по пятницам он ходил в мечеть молиться, где собиралась большая часть аксакалов села. Там он нашел знающих стариков, среди которых 85-летний старец, которому в 1931 году было 11 лет. Его отец воевал против Сакена, звали его Толобай, он возглавлял один из отрядов односельчан. Сам аксакал воевал во Второй мировой войне, попал в плен, затем бежал, и, как часто это бывало, его как предателя посадили на 15 лет.
Оказалось, что истории, услышанные из разных уст, были очень похожими, местами дополняли одна другую, хотя иногда и не совпадали. На топографической карте и затем на местности аксакалы совершенно одинаково указали место гибели Дмитрия Любивого – оно хорошо просматривалось из села. Место трагедии называлось Кыр-Таш (там же местечко Кыр-Таш), находилось оно в урочище Кара-Журт (у В. Данилова в рассказе – Караюрт). На военных картах в том месте названия Кара-Журт нет (это местный топоним). Там протекает речка Караганды, и военные топографы под таким же названием нанесли ущелье на карту.
РАССЛЕДОВАНИЕ
Первым русским постоянным жителем долины Кетмень-Тюбе, прибывшим сюда осенью 1899 года, был учитель А. Ф. Степанов, выпускник Петербургского университета, который он окончил с отличием. Степанов выучил киргизский язык и открыл школу.
Сам он был энтузиастом своего дела, коль осмелился обучать грамоте людей в этом глухом, далеком от цивилизации месте. Школу построили методом ашара (десятинного налога) – в районе современного колхоза имени С. М. Кирова. К 1903 году у него было 25 учеников возрастом от 7 до 27 лет, некоторые ученики прибыли из Суусамырской долины. Вместе со Степановым на постоянное место жительства в 1899 году прибыл лесник, его имя и фамилию найти не удалось.
Очерки о Кетмень-Тюбе оставил полицейский урядник П. Ф. Резник, он жил в городе Андижан. В его обязанности входило наблюдение за обстановкой в долине. В этой должности он проработал с 1890-х годах до революции 1917 года. При нем в ночь с 10 по 11 июля 1898 года был арестован знаменитый акын Токтогул Сатылганов – по ложному обвинению об участии в бунте. Военным судом города Наманган акын был приговорён к смертной казни, которую заменили каторгой в Сибири.
Первые русские переселенцы прибыли сюда через Таласский хребет в 1901 году. Основная масса прибыла осенью 1908 года и весной 1909 года. По сведениям газеты «Туркестанский вестник», среди переселенцев было: 4 мельника, 4 плотника, 4 охотника, 2 шорника, 2 печника, 1 сапожник, 1 кузнец, 1 фельдшер.
График прибытия переселенцев:
1907 год – 15 семей (69 человек); 1908 год – 53 семьи (319 человек); 1911 год – 65 семей (460 человек).
Первые семьи прибыли из губерний (указаны города):
Воронеж – 16 семей;
Харьков – 13 семей;
Астрахань – 4 семьи;
Полтава – 3 семьи;
Киев – 2 семьи;
Саратов – 1 семья;
Самара – 1 семья;
Екатеринослав (ныне - Днепропетровск) – 1 семья;
Тула – 1 семья;
Симбирск – 1 семья;
Курск – 1 семья;
Петровск (Петровск-Саратовский) – 1 семья;
Ставрополь – 1 семья;
Семиреченск – 1 семья;
Сырдарья – 1 семья.

Ими было замежёвано 6541 десятин (одна десятина – 1,09 гектара). В 1908 году поселок был зарегистрирован и назван Алексеевкой.

Местные жители по поводу переселения и строительства русского посёлка явного протеста не выражали. Здесь можно назвать две причины их благосклонного отношения.
1. Ссориться с Российской империей было опасно. Примеры: Бухарский эмират (вассал Российской империи с 1868 года), Хивинское ханство (в 1873 году признало протекторат России), Кокандское ханство. Последнее, просуществовав с 1710 года, было ликвидировано в 1876 году и включено в состав Российской империи как Ферганская область.
2. Экономический фактор. В Кетмень-Тюбинской долине не было базара, в котором нуждались кыргызы. Требовался товарообмен продуктов животноводства – на пшеницу, хлопок и другие товары, которые производили земледельцы. С приходом русских такой базар появился, а до этого кыргызы вынуждены были гонять скот на продажу в Ферганскую долину или – через перевал Ала-Бель – в Чуйскую долину. В зимнее время торговля приостанавливалась: Кетмень-Тюбинская долина была практически отрезана от мира, проход оставался только через опасный Нарынский каньон.

После революции 1917 года Советская власть появилась здесь не сразу. Вершителем судеб в этой стороне по-прежнему оставался крупный манап Керимбай, сын Рыскула. Председатель Кетмень-Тюбинского волостного ревкома, сын бедняка Мураталы Аширов не мог «согнуть» всесильного Керимбая. Лишь в начале 1919 года за него вплотную взялась новая власть, но он вместе со всем своим многочисленным семейством, имуществом, ночью бежал в Ферганскую долину. Его поймал отряд ­ТуркВО, имущество полностью было экспроприировано, сам Керимбай был отпущен на свободу.
Знаменитый Киргизский акын-импровизатор Калык Акиев, близкий друг Токтогула Сатылганова, долгое время жил в долине Кетмень-Тюбе. Он после себя оставил автобиографическую повесть «Пройденный путь», изданную в городе Фрунзе в 1978 году. Там есть интересная выдержка:   
«В марте 1920 года я ночевал у здешнего (председателя) ревкома Мураталы Аширова. Среди ночи нас подняли с постели и передали тревожную весть: Уч-Терек захватили басмачи. Аширов решил не пускать их на эту сторону реки Нарын. Стоял март. В начале месяца потеплело, но потом выпал снег и удалили морозы. В трех местах реки Нарын, в Торкенте, Кодуле и Кызыл-Жазе, воду сковал лед. Чтобы не пустить басмачей на этот берег, мы заняли позиции напротив переправы Кодуль. Стояла пасмурная погода. Началась перестрелка, хотя из-за тумана друг друга не видели. Вскоре туман поднялся выше, и тогда мы увидели басмачей, их было человек 200. Нас было гораздо больше, со всех аилов, кто мог держать оружие и палки, были здесь, и басмачи поскакали прочь. ­Несколько молодых парней во главе с Касымбеком, Жаманказахом, Аалы, Дмитрием, Егором и Степаном бросились вдогонку за басмачами. Аалы, к слову сказать, был сыном крупного манапа Аукана (в рассказе Данилова В. – Абухон). Примеру этих парней последовали и остальные, всего около 500 человек. Но вскоре басмачи захватили всю Уч-Терекскую сторону. Мы же заняли оборону напротив трех ледоставов. В конце марта около 500 басмачей, огнем из винтовок заставив отступить защитников Торкента, перешли по льду на нашу сторону. Отступающие в страхе бежали в горы. Председатель ревкома сумел остановить бегущих, убедив их, что единственным спасением является вооруженная борьба.
Один из смельчаков, Касымбек Кадыров (он упоминается у В. Данилова под именем Казыбек Кадыралиев) с мечети застрелил 5 басмачей, а Егор, Дмитрий, Степан, Жаманказах, Аалы устроили засаду и уничтожили еще десяток басмачей, после чего басмачи начали спасаться повальным бегством. Защитники бросились за ними. В местечке Сандыкол они убили под басмачом лошадь, Аалы, Дмитрий, Егор и Касым решили захватить его живым. Басмач залег и начал отстреливаться, двумя выстрелами он сразил наповал Аалы и Егора, затем прицелился в Дмитрия. Но тот успел перебросить тело на другой бок лошади. Пуля басмача лишь раздробила ему стопу ноги. В этот момент подоспел Касымбек и сумел обезоружить басмача. Мы возвращались, пленив около 100 басмачей. Грустно было лишь оттого, что в борьбе погибли наши товарищи Аалы и Егор. Басмача убившего их, гнали пешком...» [1.15]
В этом отрывке из книги фамилия Дмитрия, участника событий, не указывается, но можно с достаточной уверенностью утверждать, что это был Дмитрий Любивый. Было бы интересно узнать фамилию погибшего Егора, вопрос лишь: как? В повести говорится и об Аалы, сыне крупного манапа Аукана. Какие превратности судьбы: Аалы погиб от рук басмачей, а его отец, манап Аукан, спустя 11 лет погибнет, сыграв прежде трагическую роль в жизни Дмитрия Любивого.
Люди из отряда противодействия басмачам через 11 лет окажутся по разные стороны баррикад. В этом отряде, наверно, был Сакен (там были все, кто мог держать оружие), он был товарищем Дмитрия, но лишь до 1931 года.
Дальнейшие события переносят нас в 1929 год, в начало всеобщей коллективизации. По всей стране прокатилась волна недовольства, не осталась в стороне и Средняя Азия. Затихшее  басмачество вспыхнуло с новой силой. Панисламистские группы воспользовались промашкой Советской власти, под лозунгами газавата и национализма обеспечили выступление басмачей.
Повсеместная коллективизация пришла в Кетмень-Тюбинскую долину в начале 1930 года, она сразу привела к восстанию. Инициаторами восстания были мулла Кучуков, бай Чынкожоев, Торогельдиев, Эралиев. Бунт был подавлен отрядами Красной Армии. Точное место локализации неизвестно.
Недовольство колхозом вылилось в бунт и села Бала-Чнчкан. Он унёс жизнь шести человек, множество других оказались в исправительных колониях.
История того времени описана журналистом В. Даниловым в рассказе «Трагедия ущелья Караюрт» [2.2], неточности которого будем исправлять в процессе изложения. События разворачивались следующим образом. В селе жил манап Аукан (у В. Данилова он манап Абухон). До Октябрьской революции он в селе правил, судил, наказывал, собирал налоги. Подчинялся только хозяину долины манапу Керимбаю. Был в том селе и мулла Кудояр (у В. Данилова он бай Худояр). Этих двух людей сельчане по-прежнему боялись и слушались, их отары по-прежнему пасли бедняки села, несмотря на то, что после установления Советской власти прошло уже более 10 лет. Сказывался менталитет. К тому же у муллы Кудояра был сын Асанбек-Курбаши – у него имелся собственный небольшой отряд басмачей, который промышлял разбоем в Ферганской долине. После разгрома основных сил басмачей в начале 20-х годов ХХ в., Асанбек-Курбаши вернулся в родное село к отцу.

Ферганская долина стала большим испытанием для Красной Армии. Численность некоторых отрядов басмачей достигала 20000 человек. Особенно отличились такие курбаши, как Иргаш, Курширмат, Мадамин-бек, Рахманкул, конторский служащий Монстров и Муэтдин. В боях с басмачами Красная Армия потеряла за период с 1918 года по 1931 год 928 бойцов, из них большая часть погибла в Ферганской долине. Надо заметить, что басмачи прямого столкновения с отрядами Красной Армии не выдерживали. Несмотря на свою многочисленность, они предпочитали действовать партизанскими методами. Отряды басмачей, в основном, состояли из бедного запуганного населения, не умевшего держать оружие. Зато у них был мощный костяк, состоявший из деклассированных элементов и – самое главное – из имамов и мулл. Именно они держали в страхе свои отряды, силой религии и оружия настропаляя их на «священную войну» против иноверцев. Не зря ведь основное движение басмачей было сосредоточенно в Узбекистане, Таджикистане, Туркмении – в этих странах ислам был особенно силен. В Кыргызстане, по сравнению с указанными странами, басмачество протекало вяло: кыргызы не столь религиозно фанатичны, как вышеперечисленные народы, кыргызы издревле поклонялись языческим богам.

В 1930 году село Бала-Чичкан представляло собой разбросанные глиняные мазанки и землянки, оно вытянулось от устья реки Бала-Чичкан на 5-6 километров верх по её течению. Расстояние между домами измерялось сотнями метров.
Конфликт начался с того, что Советская власть начала проводить коллективизацию в селе Бала-Чичкан путём экспроприации собственности сельчан. Манап Аукан и мулла Кудояр владели  большими стадами скота, которые почти полностью были реквизированы Кетмень-Тюбинским волревкомом. Такое положение дел манапа и муллу, естественно, не устраивало, и они подстрекнули полсела к бунту. Сельчан вооружили палками, пиками. Огнестрельного оружия было немного, доподлинно известно, что оружие было у манапа Аукана, Асанбека-Курбаши, Сакена, Жапабая, Базаркула, Тыная. Мулла Кудояр находился в преклонном возрасте, и в нападениях участвовать не мог, играя роль одного из вдохновителей бунта. Ночами банда нападала на соседний посёлок Кетмень-Тюбе, грабила амбары и магазин. Ситуация выходила из-под контроля. На помощь волостному ревкому было направлено несколько красноармейцев со станковым пулеметом системы «Максим». Басмачи скрылись в верховьях реки Чичкан, на прямое боевое столкновение не пошли. Красноармейцы установили пулемет на пригорке ущелья Жайлообек (Джайлообек), что чуть выше нынешнего мраморного карьера. С этого места боевой расчет мог охватить прицельным огнем всю ширину ущелья Чичкан. Во время окапывания и установки пулемета красноармеец Герасимов был убит Тынаем, участником банды Аукана. Есть предположение, что его убил Сакен, но эта версия маловероятна. Герасимова убили примерно за месяц до гибели Дмитрия Любивого.

Немного о Сакене: Уметкулов Сакен из рода саруу внешний вид имел неказистый: маленький рост, коренастый, слегка полный, лицо изрыто оспой, волосы светло-рыжие, глаза голубые. Из-за его внешности в селе до сих пор ходят слухи, что у него мать была русской. Возможно, это чистой воды вымысел. Светлые волосы и глаза достались ему, скорее всего, от предков, иссык-кульских кыргызов – они большей частью светлые. Слыл очень метким охотником, промышлял охотой, делился добычей с сельчанами. Был по натуре лидером, мог увлечь за собой массы. Обладал среди населения авторитетом. Данилов В. в своём рассказе ошибается, утверждая, что Дмитрий научил Сакена стрелять. Возможно, речь шла об обучении стрельбе из относительно нового оружия, например, из трехлинейной винтовки Мосина (см. Приложение 10, В. Л.)
Выяснить, был ли Дмитрий Любивый с Сакеном друзьями-товарищами, были ли они вместе в доброотряде, не удалось. В очерке Данилова В. однозначно на этот вопрос нет ответа, и нам остается полагать, что их объединяло увлечение охотой.
Вопрос: как удалось манапу Аукану вовлечь Сакена в свою банду? Одна из причин: опасение Сакена идти против него, тем более, что туда было вовлечена большая часть сельчан. Была еще одна деликатная причина: Сакен был влюблен в младшую жену манапа Аукана, и та отвечала ему взаимностью. Об этом мало кто знал, иначе манап разобрался бы с ним очень быстро. В дальнейшем эта любовь сыграет с Сакеном злую шутку.

Убийство пулеметчика Герасимова послужило сигналом для Советской власти к активным действиям. В Кетмень-Тюбе был направлен Таласский доброотряд. Он разогнал всех без боя – одним появлением. Причина, по которой доброотряд не арестовал всех басмачей, проста – их просто не нашли. Для этого нужно было прочесывать горы, на что не было ни времени, ни сил. Поэтому, селу Бала-Чичкан было дано строгое указание: выловить главарей-подстрекателей своими силами. Простым дехканам, состоявшим в банде басмачей, было обещано прощение. Отряд басмачей начал стремительно редеть, дехкане потихоньку возвращались в дома, лишь некоторые из них боялись манапа больше Советской власти. Село разделилось на две половины: одна – за манапа, а другая – за «зелёные шапки», как называли красноармейцев в буденовках.

В начале мая сельчане собрались вместе и решили самостоятельно разогнать отряд басмачей. Разбились на два отряда: одним командовал Боту, другим Торобай. Басмачи в это время залегли в Кара-Журте. Сельчане решили их брать с двух сторон – с ущелья Тамды и с Темир-Булака. Отряд Боту пошел со стороны Тамды. Уже стемнело, и Боту рассчитывал на внезапность. Но люди Аукана как раз в это время спускались вниз. Возле моста через Чичкан Боту услышал лошадей и подумал, что это их второй отряд, возглавляемый Торобаем. Он начал звать Торобая. Среди басмачей был тёзка Торобая, враги съехались. Увидев Боту, Аукан выстрелили ему в живот, чтобы знал, как бороться против своего манапа. Энтузиазм сельчан сразу иссяк. Это была вторая жертва после Герасимова. Вот тогда-то подключились добровольцы колхоза им. Тараса Шевченко (Кетмень-Тюбе, Алексеевский), Музтора. Одним из лидеров этих добровольцев был Любивый Дмитрий, имевший славу отчаянного и смелого человека, которого местные называли «Митька-Шайтан». В отряде был и Касымбек Кадыров (в рассказе В. Данилова он – Казыбек Кадыралиев) – человек исключительной смелости, имевший за спиной большой опыт борьбы с басмачеством.
В это время басмачи были в Кара-Журте и в Ункуре, где находилось весеннее пастбище села. Ущелье Ункур (с кыргызского – пещера) имеет массу огромных валунов, под которыми природа создала большие гроты, где можно было прятать отары овец. Там люди Аукана ночевали, разводили незаметные издалека костры. Еду им носили мальчишки из села, одного из них звали Амеджан.

В рассказе В. Данилова описывается момент схватки бойцов добротряда с басмачами Аукана. Он описывает бой с применением огнестрельного и холодного оружия, что, скорее всего, большое преувеличение: во-первых, сабли и шашки в долине были большой редкостью; во-вторых, применение огнестрельного оружия предполагает большое количество погибших. Достоверно известно, что погибших во всей этой истории 6 человек. Это – Герасимов, Боту, Любивый, манап Аукан, Базаркул (он сам себя убил из страха ответственности перед властью, выстрелив из винтовки себе в рот позади дома, стоявшего у входа в ущелье Тамды). Был и безымянный боец Таласского добротряда, погибший при неизвест­ных обстоятельствах в ущелье Жеруу.
Еще одна «описка» у В. Данилова, где Любивый Д. вспоминает, как они громили у Нарына шайку Кушалык, правильно будет Куланак. Это место, где раньше было укрепление Кокандского ханства.

События мая, 13 дня, сейчас восстановить трудно за давностью лет. Путь Дмитрия Любивого и его товарищей шёл через село Бала-Чичкан, там они уточнили местонахождение манапа и его людей. Дальше их путь пролег через кладбище Ак-бейит и – дальше – по направлению к Кара-Журту. Дмитрий с несколькими товарищами оторвался от основного отряда, они на лошадях доехали до местечка Кыр-Таш, где спешились. Оставив лошадь, Дмитрий один начал подниматься наверх. С собой у него была винтовка: было бы странно идти к басмачам без оружия, учитывая предшествующие убийства Герасимова и Боту. Даже если Дмитрий решил действовать убеждением, не обязательно было оставлять винтовку дома.
Он заметил нескольких басмачей, они ещё раньше заметили его. Басмачи побежали еще выше, прикрывать их остались Сакен, и его дружок Жапабай, по передаваемым из уст в уста воспоминаниям которого я восстановил последние минуты жизни Дмитрия Любивого.
Описывая дальнейшие события, поражаешься смелости Дмитрия. Он полз, ничего не боясь, – в отличие от товарищей, которые решили подождать основной отряд. Две стороны обменялись выстрелами. Любивый быстро сокращал дистанцию и, улучив момент, прострелил Сакену колпак. Перестрелка замерла. Дмитрий немного подождал, и, решив, что все кончено, поднялся и пошел во весь рост. Его противники прятались за нагромождением камней. Сакен выстрелил с расстояния 20-30 метров. Дмитрий упал, крепко сжимая оружие. Сакен побоялся выйти из-за укрытия, и попросил Жапабая пойти и забрать из рук Любивого винтовку, а сам – на всякий случай – держал лежачего на прицеле. Когда Жапабай подошёл, Любивый был еще жив. Жапабай принялся вырывать винтовку из рук Любивого. Это ему удалось, но с большим трудом. Затем прикладом Жапабай добил раненого Дмитрия. Именно поэтому на упомянутой ранее фотографии лицо Любивого в обширных гематомах. Вполне возможно, что рана Дмитрия не была смертельной.
Дальше события развивались следующим образом. Услышав выстрелы и увидев гибель Любивого, его товарищи вместе с подошедшим основным отрядом во главе с Касымом Кадыровым стали подниматься вверх, но там уже никого не было – лишь тело Любивого (В. Данилов утверждал, что тело своего товарища красные бойцы отбивали три дня). Отряд настиг басмачей на верхушке Кыр-Таша, в перестрелке погиб манап Аукан.
Тело Любивого Д. привезли с почестями на лошади в райцентр, а тело убитого манапа приволокли на верёвке (так рассказывали). Остальных басмачей вылавливал в горах приехавший Таласский доброотряд.

Дальнейшая судьба участников банды сложилась по-разному.
– Мулла Кудояр умер в 1934 году своей смертью в преклонном возрасте.
– Амеджан – наиболее молодой участник банды – получил 10 лет лишения свободы.
– Омурзак из села Кара-Суу – также получил 10 лет.
– Жапабай, один из предполагаемых убийц Дмитрия Любивого, сразу же вместе с семьей бежал в другой район, где жил вплоть до развала СССР, каждый день ожидая ареста, которого он так и не дождался. В конце 80-х годов, переехал обратно на родину, в соседнее село Кара-Суу, где умер в начале 90-х годов глубоким стариком. Он так и не понес никакого наказания, возмездие обошло его стороной. Если бы это дело в полной мере расследовалось, то Жапабая непременно нашли бы.
– Уметкулова Сакена арестовали в 1933 году, 2 года спустя. Чтобы усыпить его бдительность, ему через сельчан передали прощение Советской власти и пообещали дать должность председателя колхоза имени В. В. Куйбышева. Что и было сделано. Ему подарили саблю и белую лошадь. Председателем он проработал несколько месяцев. Затем ночью (он ночевал у вдовы манапа Аукана) его схватили. Сакен не успел добежать до своего оружия – его крепко избили и связали. Арестовывать его приехал сотрудник НКВД со своими людьми, некий Осмонов. Помогали ему запутанные НКВД сельчане, среди которых был и Торобай – это с его слов записана история пленения Сакена. Затем Сакена отконвоировали в город. По дороге они совершенно случайно поймали еще и Асанбека-Курбаши, сына муллы Кудояра, который долго скрывался. Когда Сакена конвоировали, Асанбек не заметил их и вышел на дорогу, его узнали и схватили. После того, как арестовали Сакена, вся его родня поменяла фамилию – с Уметкуловых на Эркинбаевых, которую носят до сих пор.
Обоих судили по 58 статье. Дали по 12 лет. Асанбек-Курбаши отсидев, вернулся в родное село, где умер в 70-х годах. Его племянник Шабданалы Тиленбаев помог мне в сборе информации. Сакен после отсидки не вернулся, где-то исчез на просторах СССР. Попытки найти его следы успехом не увенчались. Все уголовные дела до 1935 года ГУИНом Кыргызстана были уничтожены.
Я сделал запрос в ГИЦ МВД России. Ответ пока не пришел, также жду ответа от нескольких архивных учреждений России по поводу Герасимова, наиболее загадочного персонажа этой истории. Информация по нему собрано ничтожно мало. Мне удалось найти его инициалы в энциклопедии «Киргизская СССР». В ней туристская карта с достопримечательностями нашей республики, там упоминается памятник герою-пулеметчику А. Н. Герасимову.

Мне удалось собрать лишь маленькую толику фактов и информации. Настоящую правду уже не узнать. Была надежда (мечта) найти уголовное дело Уметкулова Сакена, которая пролила бы свет на многие вопросы. Если бы у меня была возможность взяться за это дело хотя бы 20 лет назад, то можно было бы расставить все точки над «i». На тот момент были живы Жапабай, Асанбек-Курбаши и другие. Сейчас мне даже их имена выяснить не удалось. Вопросов много, но нет на них ответов!   
 Кто был в отряде с Дмитрием Любивым? Кто был с ним рядом в момент гибели? В каких еще локальных конфликтах участвовал Дмитрий?
Как погиб Герасимов? Кем он был? Откуда родом? Как выглядел внешне? Какова судьба Тыная, убийцы Герасимова?
Куда исчез Сакен? Как сложилась жизнь подруги Сакена?
Несколько фактов я не отразил в расследовании.
1) Старожилы села утверждают, что якобы у басмачей на весь отряд было 3 ружья, остальные были вооружены палками.
2) Из воспоминаний Жапабая также следует, что Дмитрий Любивый, когда поднимался вверх по склону ущелья, кричал: «Сакен, прячься, я иду тебя убивать!» И Сакен якобы заплакал, оттого что Митька решил его убить. Сакен захотел проверить намерение Дмитрия и выставил колпак над головой. Дмитрий пробил колпак выстрелом. Сакен решил защищаться.
Дальнейшее вы уже знаете. Все это проверить сложно, хотя выглядит драматично. Но зададим себе вопрос: какой смысл предупреждать врага о своих намерениях? Чтобы усложнить задачу и поставить свою жизнь под угрозу? Такого позволить себе бывший боец Первой мировой войны не мог.
Жапабая можно понять: рассказывая историю таким образом, он себя и Сакена выгораживал, делая Дмитрия агрессором. Вспоминая событие незадолго до своей смерти, он продолжал бояться ответственности за преступное деяние. Страх его мучил до самой смерти. Надо заметить, что всю информацию касательно этого дела я получил от родственников басмачей, людей, в некоторой мере заинтересованных в обелении Сакена и его соратников. Кстати, именем Сакена названа улица в селе Бала-Чичкан, где его чтят как героя освободительной войны против русских, хотя знают о нём не так уж много.
Сподвижников Дмитрия я не нашел. А жаль! Возможно, история получила бы новые краски.   
Показания очевидцев позволяет утверждать, что боевые действия, восстание села Бала-Чичкан носило кратковременный характер, без широкого боевого столкновения. По времени 3 месяца: с марта по май 1931 года.
Само движение басмачества в Кетмень-Тюбинской долине было необычным явлением – басмачи, в основном, появлялись из Ферганской долины. Самым серьезным испытанием жителей Кетмень-Тюбе было нападение банды Иргаша весной 1920 года, оно описано в книге Калыка Акиева «Пройденный путь».
МЕСТО ГИБЕЛИ ДМИТРИЯ ЛЮБИВОГО
Мой пеший путь к месту трагедии, начался от поста ГАИ, расположенного на 269 км трассы Бишкек-Ош возле начала канала имени С. М. Кирова. Отсюда до места по тропе 12 километров – 3 часа ходьбы. Перепад высот 1440 метров, вышел с отметки 1020 метров, пункт назначения 2460 метров над уровнем моря. Для сравнения: высота старого посёлка Токтогул 820-840 метров над уровнем моря, средняя высота нового пгт. Токтогул – 980 метров над уровнем моря.
От ГАИ около 500 метров пришлось подниматься верх по Чичкану – до ущелья Тамды, расположенного с правой стороны. Поворачиваю в него. У входа в ущелье раньше стоял дом, в котором жил отец Дуйшена Султанкуловича, (здесь и сейчас есть дома, но новой постройки), сразу за домом, боясь расплаты, застрелился Базаркул, участник банды Сакена. Отсюда видно место возле Чичкана, где был старый мост – здесь убили Боту. Поднимаюсь дальше, по ущелью бежит речка Караганды, ее исток находится в Кара-Журте. По реке идет разбитая тропа, автомобильной дороги нет, ущелье очень узкое, поросшее арчой и высокой с человеческий рост травой, вдоль реки много ежевики, растут березы. Склоны гор до самого Кара-Журта усеяны валунами разного размера и самых причудливых форм, встречаются нагромождения обработанных солнцем и водой скал, весьма удобное место для засад. Вдоль дороги, на небольших расширениях, через каждые 0,5 километра, стоят глинобитные дома, больше похожие на сараи. Кыргызы здесь сажают кукурузу и картошку, некоторые держат скот. Далее ущелье Тамды заканчивается, тропа уходит с речки Караганды на гребень и вновь спускается к той же речке, но ущелье с этого места уже называется, как и речка, Караганды. Опять встречается огород с домиком, через 100 метров еще один дом, в нем живет молодая пара, глава семейства чабан Аскар. Он пригласил меня отдохнуть с дороги, угостил чаем, расспросил, куда и зачем.
Что интересно, его быт ничем не отличается от быта его далёких предков, единственно радио выдает современного человека.
Интереса ради я его спрашиваю о прошлом этих мест. Имена Митьки, Сакена ему ни о чём не говорят – время постепенно стирает всё. Высота расположения дома Аскара 1730 метров над уровнем моря. Немного отдохнув, иду дальше, свернул с тропы, идущей в Кара-Журт, и, чтобы укоротить путь до Кыр-Таша, поднимаюсь выше по правой стороне. Тропы, указанной по карте почти не видно, угол подъёма резко вырос, трава становится короче.
С замиранием сердца обнаруживаю, что я на месте: склон горы, тот самый Кыр-Таш – высота над уровнем моря 2460 метров, хотя вершина самой горы – 3419 метров. Географические координаты: долгота 72° 55’, широта 42° 00’.
Кыр-Таш представляет собой, как я уже упоминал, склон горы, от которого обходят 3 хребта медленно спускающиеся в долину, вокруг – небольшие конгломераты и скалы-останцы, из растительности только трава, деревья после 2000 метров над уровнем моря уже не попадались.
Разворачиваюсь. С этого места долина – как на ладони, видно почти всё Токтогульское водохранилище и место, где был старый райцентр. Вид на новый Токтогул слегка закрывает невысокий гребень. С правой стороны лежит ущелье Кара-Журт, больше похожее на огромный котлован, в нем проглядывается несколько палаток чабанов. По левую сторону вниз уходит ущелье Темир-Булак, выходящее к реке Бала-Чичкан. На месте, где стою, соединяются 3 тропы:
первая – от реки Бала-Чичкан, по ущелью Темир-Булак;
вторая – из села Бала-Чичкан, мимо кладбища Ак-бейит;
третья, по которой поднялся я, –  вдоль реки Караганды, из ущелья Тамды.
Далее единая тропа уходит в ущелье Ункур, откуда можно выйти через перевал Жапыртмак в Суусамырскую долину.
К месту гибели Дмитрия незаметно подойти почти невозможно. Здесь есть небольшие валуны и скалы, за которыми можно притаиться в случае перестрелки.
Сделал несколько фотоснимков и затем спустился в Кара-Журт, и вновь подъем на хребет, а оттуда боковым ущельем Жеруу спускаюсь в ущелье большого Чичкана, в местечко Оруктуу.
В ущелье Жеруу аксакал, будучи еще юнцом, в 1931 году нашел тело убитого красноармейца азиатской внешности, из Таласского доброотряда. Он пролежал около 1,5 месяца – видимо, после боя сразу не спохватились или просто не нашли, но так или иначе, там же его похоронил, безымянным, отец аксакала – Торобай.
От этого ущелья до поста ГАИ, откуда я начал свое путешествие, уже недалеко. Весь маршрут – около 24 километров (туда и обратно) - занял 7 часов ходьбы.
                Алексей Огнёв,
                сентябрь 2005 г.


Выводы:
Инициативное расследование Алексея Огнёва позволяет сделать следующие выводы, напрямую относящиеся к судьбе Дмитрия Любивого:
1. Интересны сведения о переселенцах 1901-1909 гг. в Кетмень-Тюбинскую долину. Среди них, по сведениям газеты «Туркестанский вестник», были мельники, плотники, охотники, шорники, печники, сапожник, фельдшер и кузнец. Возможно, что кузнецом был именно Игнатий Любивый.
2. Среди губерний, направлявших переселенцев в Кетмень-Тюбинскую долину, названы Харьковская и Воронежская, откуда родом Игнатий Любивый, Кузьма Черноткач и Павел Блощецов. Последний – из Богучарского уезда Воронежской губернии.
3. Посёлок Алексеевка (хутор Алексеевский как русская колония) был зарегистрирован в Кетмень-Тюбе в 1908 г.
4. Советская власть в Кетмень-Тюбинской долине появилась не сразу. Вершил дела Керимбай. В 1919 г. его вынудили бежать. Имущество реквизировали.
5. Из приведённого А. Огнёвым отрывка из повести К. Акиева следует:
В марте 1920 г. председатель волостного ревкома Мураталы Аширов руководил противодействием басмачам (их было человек 200), которые пытались прорваться на правый берег нарына в районе Кодул (у Торкента). В отражении атаки участвовали Касымбек Кадыров, Дмитрий и сын Аукана – Аллы. В рассказе В. Данилова они названы соответственно Казыбек Кадыралиев, Дмитрий Любивый и манап Абухон. Следует учесть, что В. Данилов в 1958 г., когда писал документальный рассказ, не мог знать о повести К. Акиева, опубликованной в 1978 г. Правда, В. Данилов, конечно же, пользовался пересказами местных жителей.
Полностью утверждать, что Дмитрий в повести – это прообраз Дмитрия Любивого, нельзя. Хотя круг общения совпадает, место действия совпадает, да и безудержный героизм Дмитрия из повести тоже напоминает реального Дмитрия Любивого.
Если бы в повести речь действительно шла о Дмитрии Любивом, это было бы очень важным аргументом в пользу того, какими вопросами был занят Дмитрий в первые годы после  демобилизации (возвращения в армию, ставшую белой, Дмитрий не предполагал, да и не мог ввиду того, что все дороги до Оренбурга были перекрыты, а власть постоянно менялась).
В повести говорится, что пуля басмача раздробила Дмитрию стопу. Однако такой случай отсутствует в воспоминаниях родственников Дмитрия Любивого, в том числе об увечье и хромоте Дмитрия. 
6. Перечисленные у А. Огнёва курбаши Ферганской долины – Иргаш, Курширмат, Мадамин-бек, Рахманкул, Монстров, Муэтдин – не совпадают со списком курбашей, с которыми воевал Дмитрий Любивый, судя по его «Краткой биографии» (см. Документ № 5 Части первой): Ибрагим-бек, Исраил, Хал-Ходжи, Аман-Палван. Приведённый А. Огнёвым список, видимо, также взят из литературного источника.
Возможно, что в рассказе В. Данилова и в повести К. Акиева вспоминается одна и та же шайка (у первого – Кушалык, у второго - Куланак), в разгроме которой участвовал Дмитрий весной 1920 г. у кокандского укрепления, она же относилась к банде Иргаша. У В. Данилова ешё называется банда Мадмара, которая ранее напала на Алексеевку, когда в добротряде было только 10 человек. 
7. Басмачество, по утверждению А. Огнёва, с новой силой вспыхнуло в Кетмень-Тюбинской долине весной 1930 г. – в связи с коллективизацией и недовольством раскулачиванием и обобществлением собственности. Вспыхнувшим восстанием руководили бай Чынкожоев и мулла Кучуков. Бунт подавила Красная Армия. Однако в Кыргызстане басмачество протекало вяло: кыргызы не особенно религиозно фанатичны, поскольку издревле поклонялись языческим богам.
8. Жизнь села Бала-Чичкан в период начала коллективизации по-прежнему определяли манап Керимбай и мулла Кудояр.
Интересно, что а) в Домументе № 6 Части первой Уполномоченный ОГПУ (1931 г.) говорит о банде Еромеева Худаяра; б) у В. Любивого (1948 г.) в поэме – главарь басмачей Худояр – Еромей Худай; в) у В. Данилова (1958 г.) в рассказе – бай Худояр; г) У А. Огнёва – Кудояр. Если же обратиться к происхождению имени, то Кудаяр – тюркское имя собственное, от персидского – Xudayar («возлюбленный Богом»). Ближе всего к изначальному имени был Уполномоченный ОГПУ, говоря о Еромееве Худаяре.
9. После реквизиции скота Кетмень-Тюбинским волревкомом, Керимбай и Кудояр подстрекнули полсела Бала-Чичкан к бунту. Оружие было только у Аукана, Асанбека-Курбаши, сына Кудояра, Сакена, Жапабая, Базаркула, Тыная. Но бунт ввиду какого-либо несогласия с решением власти не следует в полной мере относить к басмачеству. Да и длился он не более трёх месяцев (с марта по май 1931 г.)
10. На помощь волревкому было направлено несколько красноармейцев с пулемётом «Максим» (калибр 7, 62 мм, прицельная дальность – 3000 м, скорострельность – до 300 выстрелов в минуту). Во время окапывания пулемётчик Герасимов был убит Танаем за месяц до гибели Дмитрия Любивого.
11. Сакен Уметкулов был полный, маленького роста, со светло-рыжими волосами и голубыми глазами – из иссык-кульских кыргызов рода саруу. Меткий стрелок, охотник, лидер, добычей делился с сельчанами. По мнению А. Огнёва, В. Данилов в своём рассказе ошибается: Дмитрий если и учил Сакена стрелять, то из относительно новой «трёхлинейки». Хотя, надо сказать, из воспоминаний следует, что у самого Дмитрия была однозарядная «берданка» (см. Приложение 10).
12. Выяснить в Бала-Чичкане, были ли Дмитрий Любивый с Сакеном когда-либо друзьями-товарищами, были ли вместе в добротряде – не удалось. Знали друг друга как охотники.
13. В банду, созданную на волне бунта, Сакен попал ввиду влюблённости в младшую жену Аукана, которая отвечала ему взаимностью. Это вполне правдоподобно.
14. Для борьбы с бандой Аукана, в том числе в связи с пропажей (убийством) Герасимова, в Кетмень-Тюбе был направлен Таласский добротряд. Главные басмачи скрылись, жители Бала-Чичкана колебались. Простым дехканам было обещано прощение.
Возможно, на фотографии № 9 (см. Часть первую) мы видим Дмитрия и других представителей хутора Алексеевского с Таласским добротрядом.   
15. Сельчане Бала-Чичкана решили самостоятельно разогнать своих басмачей. Собрались, разделились на два отряда, которыми командовали Боту и Торобай. Боту был убит Ауканом при случайной встрече около ущелья Тамды (р. Чичкан).
16. Подключились добровольцы из Кетмень-Тюбе (колхоз им. Тараса Шевченко), лидерами которых были Дмитрий Любивый, имевший славу отчаянного и смелого «Митьки-Шайтана», а также Касымбек Кадыров. Оба – с большим опытом борьбы с басмачами. Здесь не говорится о каком-либо постоянно действующем добротряде. Причина реакции Дмитрия, Касымбека и других добровольцев Кетмень-Тюбе напрямую не связана с ограблением склада водхоза, хотя это тоже переполняло терпение. Главное: было нарушено спокойствие в районе, убиты два человека: Герасимов и Боту. А убить их могли лишь те, кто владел оружием – они были известны. Дмитрий решил положить конец бунту.
17. Оставив лошадь у местечка Кыр-Таш, Дмитрий с винтовкой (охотники в горы без винтовки не ходят), но один стал подниматься в горы. Так было решено.
18. Когда Дмитрий приблизился к Сакену с Жапабаем, которые прикрывали отход басмачей, стороны обменялись выстрелами. Потом Дмитрий, прострелив колпак Сакена, встал во весь рост и пошёл на сближение. Сакен с 20-30 м. выстрелил в Дмитрия, который тут же упал, продолжая крепко сжимать винтовку. Жапабай вырвал из его рук оружие и добил раненого прикладом. Рассказывали, что Сакен специально поднял колпак, чтобы проверить намерение Дмитрия, что Сакен плакал по поводу совершаемого поступка. Оперативного следствия, видимо, не проводилось.
19. Место гибели Дмитрия, по утверждению (в 2005 г.) аксакалов села Бала-Чичкан (откуда родом Сакен) называлось Кыр-Таш и находилось оно в урочище Кара-Журт, где протекала река Караганды.
20. Тело Любивого с почестями привезли на лошади в райцентр. Возможно, привёз Касым Кадыров.
21. Сакена арестовали в 1933 г. До этого он скрывался. Чтобы усыпить его бдительность, ему через сельчан предложили должность председателя колхоза имени В. В. Куйбышева. Видимо, тогда его встречала Фёкла Константиновна и спрашивала, зачем он убил Митьку.
22. Сакена отконвоировали в город (г. Ош). Руководил конвоем сотрудник НКВД Осмонов. По дороге поймали ещё и Асанбека-Курбаши. Из воспоминаний (см. Часть первую) следует, что сопровождал Сакена в тюрьму г. Ош Григорий Любивый. Сакен по дороге сопротивления не оказывал. 
23. Сакен «проходил» по Джалал-Абадскому округу. Обвинялся по статье 58 Уголовного Кодекса СССР: за антисоветскую деятельностью. Т. е. не за убийство, которое не было доказано. Осудили на 12 лет. После тюрьмы, в отличие от Асанбека-Курбаши, не возвращался.
24. Судя по информации энциклопедии «Киргизская ССР» инициалы пулемётчика Герасимова – А. Н., – что требует дополнительной проверки.