Надежда никогда не умрёт. 19

19.  Брат.

          Все на мгновение замерли, не решаясь сделать первый шаг в сторону столь опасного ледяного сердца Хлада. Творцы тоже не особенно торопились войти в пугающую пещеру. Но стон умирающего Павлика заставил всех зашевелиться.
- Только после вас, - с угрозой в голосе произнёс лейтенант, жестом намекая учёным на то, что  им просто суждено быть первопроходцами.
Творцы со смиренным вздохом шагнули было к распахнутой двери, как тут же рванули обратно, будто натолкнувшись на опасную для жизни преграду. Они виновато опустив головы, суетливо устремились к арке, ведущей в шахту лифта. Столь внезапное изменение поведения учёных вызвало удивление, но среагировать как-либо на их подлое бегство никто не успел. Из темноты вдруг раздался громкий голос:
- Что же вы застыли на пороге? Заходите раз уж пришли. Или боитесь?
Сержант с Лёшкой не сговариваясь одновременно шагнули вперёд и уже через секунду оказались в холодной темноте. За ними последовали  Михей и Старлит, оставив остальных на попечении послушного ефрейтора. Какое-то время длилась тишина. Показалось даже, что им в уши кто-то натолкал ваты. Виски сдавило, как будто кто металлический обруч на голову одел. Первым не выдержал Надежда:
- И долго ещё будем в прятки играть? – проскрипел он сердито. Нахлынувшая на них темнота не пугала его, а скорее раздражала.
- Хотите заглянуть в глаза своей смерти?  - ехидно отозвался тот, кто прятался в темноте. – А почему бы и нет!
- Да ты проста боишься увидеть свою смерть, - насмешливо проворчал Муха.
Ответом стал внезапно вспыхнувший свет. Точнее, никакой вспышки не было. Скорее это было серебристое сияние, исходящее от огромного шара, висящего перед ними в воздухе. Показалось, что шар этот будто покрыт голубым инеем,  и даже не висит, а плавает в холодном воздухе, как рыбка в аквариуме. Он плавно покачивался из стороны в сторону, словно размышляя:  стоит ли оставаться в пещере,  или лучше переместиться в какое-то другое, более интересное место.
- Вот оно – сердце Хлада, - тихо пробормотал Старлит,  делая шаг вперёд с таким выражением лица, будто его кто-то на верёвке потянул.
- Да, это оно, - подтвердил молодой иной с ехидной улыбочкой на лице.  Он спокойно стоял у самого шара, равнодушно разглядывая своих гостей.  Встретившись взглядом со стариком, иной зло прищурился, сверкнув  ледяными глазами.
- Здравствуй…отец, - презрительно обронил он с некоторой заминкой, будто колеблясь: стоит ли применять данное слово к стоящему перед ним человеку.
- Ирлий… сын, - без удивления глухо проговорил Старлит. – Я знал, что ты не отступишь. Но я не позволю…
Договорить старик не успел.  Иной лениво моргнул, словно посылая в отца какой-то невидимый импульс, и  тот  со стоном упал на колени.
- Интересно, как ты собираешься мне воспрепятствовать? - хмыкнул он. – Ты слаб, отец. Ты не мог спасти даже нашу мать. Это она подарила нам с сестрой бессмертие, и я никогда не прощу тебе её смерти.
- Она чуть не убила вас, -  пробормотал старик,  с трудом поднимаясь на ноги. – Я едва успел, чтобы сохранить ваши души. И у меня хватило сил убить свою любимую, когда я понял, что душа её мертва.
- Зачем мне душа? – удивлённо пожал плечами Ирлий. – С ней столько хлопот. Порой она отвлекает от великой цели. Вечная и всепоглощающая власть – вот,  что действительно ценно. А душа – это всего лишь никому  не нужные  эмоции. Сейчас, например, я по-прежнему, тебя ненавижу, и поэтому убью. Жаль Творцы не позволили сделать это тогда, когда я был подростком, считая, что Стены для тебя достаточно. Они ошибались –  нет ничего вечного, кроме смерти, и я сделаю вам всем этот подарок.
- Ты не посмеешь взорвать Хлад! – вскрикнул старик.
- Ты так в этом уверен, папа?! – хохотнул иной и поднял руку вверх, резко сжав кулак. Воздух вокруг них стал ещё более холодным, а из пустоты появилась  странная конструкция, состоящая из стеклянных трубок, которые пиявками присосались к ледяному шару. Надежда попытался броситься на наглого юнца, но тот только покачал головой, взглядом вынуждая его остановиться.
- Не стоит торопиться умирать, -  тихо и убедительно произнёс он. – Поверь мне, робот, ты не успеешь.
- Я не робот! – рыкнул Сержант, но дёргаться не рискнул.

              Иной легко коснулся ладонью одной из трубок и все они тут же завибрировали, начав всасывать в себя серебристый иней прямо с поверхности сердца планеты. 
-  Итак, у нас есть два варианта, - лекторским тоном произнёс Ирлий, ухмыльнувшись своим застывшим без движения слушателям. – Если сердце выдержит и не взорвётся, когда я попытаюсь отнять у него хлад, чтобы снова погасить эти проклятые солнца, то ваша смерть станет подобна сну. И всё вернётся на круги своя. Ну, а коль не повезёт – умрём вместе с нашей планетой.  Всё или ничего! Не люблю мелочиться.
Казалось никто уже не смог бы остановить безумца. Сердце Хлада в любую минуту готово было расколоться на части, разрывая тем самым и свою планету. Никто не смог даже пошевелиться. Скованные холодом тела, будто бы уже начали превращаться в ледяные статуи. И даже Сержант почувствовал, что его  металлическое тело находится в странной ловушке, словно связанное невидимыми прочными лентами.
- Твоя душа больна, сын, - тоскливо почти простонал Старлит, кусая губы от бессилия. – Она оказалась поражённой хладом сильнее, чем душа твоей сестры,  успевшей просто уснуть. Но если ты способен хотя бы что-то ещё чувствовать, прошу тебя: остановись. Не надо больше смертей!
- Я способен чувствовать лишь ненависть! – прорычал иной, яростно сверкнув серебристыми глазами-льдинками. – Я так ненавижу тебя, что готов убить прямо сейчас.
Он решительно вскинул руку, почти коснувшись отцовской груди, и стал медленно сжимать её в кулак. Старлит охнул от  боли и захрипел.
- Нет! – вдруг раздался звонкий голос Арлит. Она решительно вышла из-за спины лейтенанта и уже тише попросила: - Не надою. Прошу тебя, брат.
Иной медленно опустил руку, позволяя отцу вздохнуть свободнее. Он внимательно вглядывался в девушку какое-то мгновение, совсем не обращая внимания на пищащий у неё на руках свёрток, потом удивлённо произнёс:
- Сестра… ты очень похожа на нашу мать. Я так и не смог убить тебя, когда ты была малышкой. Но и видеть тебя я тоже не мог, потому что хотел забыть о том, что когда-то был рождён, о том, что я человек.
Теперь, когда Мышь оказалась рядом Ирлием,  стало заметно их поразительное сходство.  У него были точно такие же серебристые волосы и глаза цвета льда.  Только Арлит была намного хрупче брата, и смотрела на него с теплом и состраданием. Его же глаза оставались холодными, и лишь изредка в них проскакивали искры полузабытых чувств.
- Зачем ты пришла сюда? – с упрёком спросил любимую Лёшка.
- Я хотела увидеть брата, - с виноватой улыбкой ответила она, укачивая малыша.
Следом за иной в пещеру ввалились Юрка и Кабан, несущий на руках Павлика.
- Сёма! Уводи их отсюда, быстро! – сердито приказал ефрейтору Михей. Но его внук громко запротестовал, явно не желая подчиняться приказам деда:
- Павлик умирает! Он не может больше ждать! Ему нужно помочь и немедленно!
Кабан растерянно пожал плечами.
- Вас долго не было. Старички убежали. Пашке стало совсем худо. Ждать дольше мы не могли, вот и пришли к вам, - неуверенно попытался объясниться  Сёма, чувствуя себя, явно не уютно из-за того, что  был вынужден нарушить приказ командира.

              Ирлий внимательно посмотрел на вошедших.
- Кто это? – без особого интереса спросил он Арлит.
- Мои друзья, - ответила она,  твёрдо посмотрев ему в глаза.
- Друзья? – удивлённо поднял он бровь и холодно рассмеялся. – У иных не может быть друзей. И детей тоже у них быть не может.
- А у меня  есть, - уверенно заявила сестра. – Прошу тебя, спаси Павлика. Ведь ты же можешь!
- Могу, -  согласно кивнул он. – Но зачем? Всё равно вы все умрёте.
- Он врёт! – сердито выкрикнул Юрка. – Ничего на самом деле не может. Только пыль в глаза пускает.
- Дерзим, - хмыкнул иной, потом заметил, мельком взглянув на дрожащие трубки. -  Впрочем, время для показательного выступления ещё есть. Почему бы и не развлечься напоследок?
Он плавно поднял руки вверх и тело, принадлежащее раньше поэту, выскользнуло из рук Кабана и зависло в воздухе перед Творцом-иным.
- Кого-то мне этот ваш Павлик напоминает, - задумчиво протянул Ирлий. – Точно! Это лицо моего друга, который когда-то предрёк мою смерть от надежды.
- Правильно предрёк, между прочим, - с угрозой проворчал Сержант. – Надежда перед тобой, идиот. Так что жить тебе осталось ну совсем недолго.
- Так это ты зажёг наши солнца, - понимающе протянул  брат Мыши, и зло прибавил:  -  Очень скоро заплатишь за это!
- Взаимно! – рыкнул Надежда, и снова попытался броситься на иного.
Тот лишь расхохотался:
- Наивный дурачок!  Хлад быстро обратит тебя в пустую жестянку, чем ты, собственно,  и являешься.
- Это мы ещё посмотрим, - тихо проговорил Лёшка, с беспокойством вглядываясь в лицо безумца.
Ирлий тем временем провёл руками нал застывшим перед ним Павликом, сосредоточенно вглядываясь в кричащие от боли глаза.  Тело несчастного стало покрываться ледяной коркой. Он не мог больше даже стонать, хотя и открыл рот в безмолвном крике. Электроник тихо всхлипнул, наблюдая мучения своего друга.
Старлит же с усилием повернул голову в сторону лейтенанта и чуть кивнул.
- Я понял, - одними почти беззвучно прошептал Лёшка.
И в тот же момент старик резко выдохнул, используя последние крохи таящиеся в нём силы, чтобы разорвать невидимую паутину, сковавшую их тела. Всё произошло мгновенно. Муха схватил Мышь с вопящим ребёнком, Михей Юрку, а Надежда бросился на так вовремя отвлёкшегося иного.  Сержант сжал его в смертельных объятьях, ломая кости,  не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть. Все, во главе с Кабаном, быстро побежали к выходу, в то время, как Старлит  ударил по хрупкой конструкции из стекла и льда, которую сам когда-то создал. Лейтенант первым вынес рыдающую Мышь, на руках которой не замолкая  плакал новорождённый. Юрка же обернулся у самого выхода и бросил в ледяное сердце солнечный сгусток, который до этого сжимал в руке. Золотистые лучи мгновенно оплели серебристый шар, заключая его в солнечный плен.
- Что вы наделали?! Солнце погубит хлад!  – из последних сил прохрипел Ирлий и обессилено закрыл свои ледяные глаза.
- Мы спасли планету от смерти, - тихо пробормотал Надежда, всё сильнее сжимая свои смертельные объятья вокруг поникшей фигуры иного.
Разбитые трубки выпустили успевший накопиться в них серебристый иней, и ледяные искры закружились в пещере с невероятной силой. Странная магическая метель поглотила тела тех кто не успел уйти. Когда «летуны» поднимали спасшихся вверх,  всё дальше от пленённого сердца Хлада, послышался грохот. Ударная волна ускорила их подъём. Уже на поверхности, наблюдая раскалывающиеся на части недра планеты и летящие во все стороны осколки скал, Электроник горько заплакал. Совсем не стесняясь слёз, он вытирал их рукавом грязного комбинезона, оставляя серые разводы на курносом лице,  и  кричал, будто пытаясь заглушить грохот:
- Прости Пашка! Мы не смогли тебя спасти!
«Летуны» удерживали их достаточно высоко над разрушающимися горами, чтобы видеть всю ужасающую картину целиком. Всем стало ясно, что выйти из этого ада было невозможно. Муха нежно прижимал к себе любимую одной рукой, а другой растирал покрасневшие глаза, как будто пытаясь прочистить их от непонятно откуда взявшейся, разъедающей соли. Сёма хлюпал покрасневшим носом, а Михей стал ещё более хмурым и словно постарел лет на десять. Мелкий устал кричать и лишь тихо хныкал.
- Брат…брат… - тихо повторяла Арлит, сама не понимая, о котором брате плачет: родном, желающим её смерти, или «названном», в очередной раз спасшим её от гибели. За последнее время иная стала более человечной, чем любой из людей. Она нашла семью и тут же потеряла её навсегда, даже не успев понять, что это такое. Только крепкие руки любимого, обнимающие её за плечи, примиряли девушку с жизнью. Её отец отдал жизнь, чтобы она жила и помнила. Иная обещала себе никогда его не забывать.
- Хлад будет жить, - нежно  прижимая к себе младенца,  она громко пообещала погибшему отцу, чтобы душа его знала: дочь сумеет всё исправить, она возродит их мир.

20. Жизнь сначала. Эпилог.
         
      Когда грохот чуть утих, и скалы перестали дрожать, а пыль осела, все увидели образовавшуюся глубокую пропасть, на дне которой тускло блестело серебристое сердце Хлада, опутанное солнечной сетью.
- Вот и всё, - тихо проговорил Михей, опускаясь на поверхность, у края пропасти. – Мы сделали всё, что смогли. – Пора возвращаться домой.
- Как домой?! –  непримиримо засопел носом его внук. – А Надежда?!
- Он умер, - всхлипывая выдавил из себя Сёма.
- Вы что, забыли?! – возмущённо выкрикнул Электроник. – Надежда никогда не умрёт!
- Там невозможно было выжить, Юрка, - тихо вздохнул лейтенант. – Это понятно даже младенцу.
Мелкий будто понял, что о нём, наконец, вспомнили и снова заорал с новыми силами, словно подтверждая сказанное его приёмным отцом.
- Возможно! – упрямился Электроник. – Надежда жив! Я это точно знаю. Тело Павлика никакими скалами не расплющить. Я ведь сам его создавал. Он этими горами жонглировать смог бы, честное слово.
Заметив, что его никто не желает слушать, Юрка демонстративно уселся возле края пропасти, всем своим видом давая понять, что отсюда  никуда уходить и не подумает, даже если придётся ждать Сержанта всю оставшеюся жизнь. Арлит, укачивая малыша, тоже присоединилась к забастовщику, желая разделить его упрямую веру в то, что её «брат» каким-то чудом остался жив. Иная присела рядом с Электроником, и тот благосклонно ей кивнул, навсегда забывая о том, что когда-то терпеть не мог эту девицу. С этой минуты они стали единомышленниками, что сблизило сильнее кровных уз. Сёма хотел также присоединиться к ним, но заметив, как строго нахмурился командир, застыл в полуприсевшем положении, не решаясь снова нарушить приказ начальства.
- Может, хватит сходить с ума?! – рассерженно спросил лейтенант бунтовщиков. – Мы все любили Серёгу. Но его больше нет. И с эти уже ничего невозможно поделать.
Иная недовольно покосилась на любимого и тихо произнесла:
- Нужно просто верить.
- Да,  поймите вы, в конце концов, что чудес не бывает! – закричал выведенный из себя Муха и вдруг ошарашенно ахнул:
- Аааа! Или бывают!
Все оглянулись на его вскрик. Сначала услышали тихое гудение «летуна», а потом увидели, как из пропасти появилась фигура робота, по-прежнему, крепко сжимающая в объятьях тело иного.
- Ну а я что вам говорил, - спокойно произнёс Электрон, поднимаясь на ноги. – Это тело так защищено, что вам и не снилось. Только зачем он с собой эту падаль приволок?
Юрка брезгливо поморщился, наблюдая, как робот бережно опускает повреждённое тело на землю. Потом,  опомнившись, он виновато покосился на иную:
- Прости, конечно, Мышь. Но братан у тебя, чокнутый на всю голову.
Арлит ничего не ответила, лишь улыбнулась сквозь нечаянные слёзы.
- И чего ревёшь? Радоваться надо, - нежно поцеловал её в макушку Лёшка, всё ещё с трудом веря собственным глазам.

          Тем временем, робот неуклюже,  заметно прихрамывая доковылял до Кабана и резко спросил странным  писклявым голосом:
- Сёма у тебя кровь ещё осталась?
Ефрейтор нервно дёрнулся, оглядываясь на притихшую Мышь.
- Меня же только что починили, - почти со стоном пожаловался он, вспомнив какой ужас перенёс в тот раз, когда его чуть иная не загрызла. – И что вы все ко мне пристали?! Донор я вам,  что ли?!
Робот, не слушая его отговорок, стал почти силой тянуть несчастного ефрейтора в сторону безжизненно лежащего иного, визгливо приговаривая:
- Некогда расшаркиваться Сёма! Тут каждая секунда дорога. У тебя крови много, жалко что ли каплю-другую для спасения друга пожертвовать.
- Этот упырь мне не друг, - попытался откреститься упирающийся Кабан. Но робот был всё же сильнее, и упрямо волок бедолагу на съедение.
Все так растерялись  в первую минуту, что застыли словно истуканы. Только Юрка  вдруг нервно хихикнул не к месту, уловив знакомые интонации в визгливом голосе.
- Пашка! Это ты?
- А кто же ещё? - отозвался робот, продолжая тащить Сёму.
- А где же Надежда? – растерянно спросил его Михей.
- Ща помрёт, если Кабан не пошевелится, - сердито проскрипел Павлик.
Стоило ефрейтору только склониться над иным, как тот вцепился в его многострадальное горло острыми клыками.
- Уууу! – взвыл Сёма, и тут же был отброшен в сторону тем, кто только что пытался его съесть. 
Иной открыл тёмно-янтарные,  всем знакомые глаза и прохрипел:
- Спятили вы,  что ли! Я же его до смерти загрызть бы мог.
- Надежда! – вскрикнула Арлит, и упала рядом с братом на колени.
- Живой, чертяка! – радостно выдохнул лейтенант.
- Надежда никогда не умрёт, - хитро подмигнул им иной, и застонал от боли.
Кабан тоже глупо засмеялся, зажимая рану рукой. К счастью она была небольшой, потому что Сержант довольно быстро пришёл в себя и во время осознал, что творит. Даже малыш перестал хныкать, почувствовав изменившееся настроение его опекунов.
            Лишь Михей всё ещё озадаченно хмурился, наблюдая, как  новоявленный Сержант корчится, срыгивая Сёмину кровь.
- Какая гадость! – стонал Надежда, вытирая окровавленные губы. Но было видно, что повреждённый организм иного восстанавливается. Уже через несколько минут Сержант смог самостоятельно сесть, хотя и поскрипывая зубами. Сломанные кости регенерировали медленно, доставляя ему массу неудобств.
- Конечно, гадость, - согласилась Мышь. – Или я тебе не говорила, что иным быть очень непросто.
- Я, вообще-то не планировал, - хмыкнул её братец. – Это же надо такому случиться! Чистокровный огненный стал вампиром. Если папашка узнает,  то снова решит меня прикончить, чтобы семью не позорил.
- А мы ему не скажем, - весело подмигнул другу Лёшка. – Главное, что ты жив, а с остальным как-нибудь разберёмся.
- Ты теперь настоящий брат Мыши, - захохотал Электроник. – Стал таким же белобрысым, как и она.
- Да, рыжим мне уже не быть, - с тоской протянул Надежда. – Всё равно лучше, чем железяка.
- Ничего не лучше, - возмутился Павлик. – Человеком быть только тогда хорошо, когда ешь. Но есть всё время, к сожалению, невозможно – лопнешь.

            Всеобщее веселье прервал командир.
- Может, вы нам расскажите про своё чудесное спасение, - строго потребовал он.
Этот вопрос заинтересовал всех. Вопросительные взгляды не позволили спасшимся промолчать. Павлик только растерянно пожал плечами:
- Я точно не знаю, что случилось. Сначала было очень больно и холодно, а потом я почувствовал, как начал перемещаться. Осознал себя уже в привычном теле. Вокруг грохотало так, что чуть не оглох, и серебристые искры перед глазами кружились. Ещё понял, что пытаюсь раздавить какое-то тело. Думал,  оно мёртвое уже, а оказалось, что это Надежда и к тому же живой, потому что ругался ну очень знакомо и совершенно непечатно. Я его собой прикрыл, когда камни стали на нас падать. Но завалило не очень сильно. После того, как всё утихло, я поднатужился и гору с плеч сбросил.  Правда, к тому времени Сержант уже не ругался, а стонал и клыками в меня тыкал. Ну, я о Мыши вспомнил, так сразу и догадался, какое лекарство требуется, чтобы иного оживить.
- Думаю, это хлад нас переместил, - хмыкнул Надежда. – Его последнее выступление. Когда Старлит трубки разбил, часть силы закружилась вокруг нас. Она-то и притянула пропитанную хладом  душу  иного, так сказать, впитала в себя свою часть. А со мной произошло то же, что и с Павликом у Стены: чувство самосохранения выдернуло мою сущность из тела, атакуемого хладом. Душа переместилась в ближайший пустующий сосуд, то есть в опустошённого иного. Ну, а Павлик так стремился вернуться в родное тело, что тут же воспользовался удобным случаем. Уж не знаю, что ему помогло: магия хлада, или ослиное упрямство, заложенное в него Юркой?
- А отец? – робко спросила брата Арлит.
- Прости, Мышь, - печально взглянул на неё Сержант. – Старика больше нет. Он почти сразу превратился в ледяную статую, как и тело поэта.  А  потом они рассыпались мелкими ледяными искрами.
Иная со вздохом вытерла слёзы, смиряясь с утратой.
- Мы выжили лишь потому, что наши тела оказались более стойкие, чем человеческие,  - задумчиво продолжил Надежда. – Защита Павлика оказалась выше всяких похвал. Молодец, Юрка! Ну, а иной тоже, видать,  о своём теле не хило заботился, только о душе не подумал.
- Ясно, - понимающе кивнул Муха, радуясь, что всё более-менее объяснилось и чудес всё-таки не бывает. – Но куда делась та часть хлада, что вырвалась на свободу?
- Была притянута солнечными лучами, которые образовали сеть вокруг хладного сердца, - хмыкнул Сержант. – Серебристые искры просто растаяли в солнечном свете, и метель вокруг нас постепенно утихла.
- Да, с этой ловушкой Электрон хорошо придумал, - одобрительно улыбнулся лейтенант, наблюдая, как Юрка старательно бинтует раненую шею Кабана.
- Ещё бы! – хохотнул не оборачиваясь парень. – Я же гений! Ты что, забыл?
- Давай собирайся, гений, - с ухмылкой хлопнул Михей внука по плечу. – Скромности ещё бы  немного,  так ты, вообще, идеальным  стал.
- Гению идеальным быть не положено, - хитро улыбнулся ему подросток. – Мне и так хорошо живётся.

              Пока собирались:  настраивали «летуны» и успокаивали снова раскапризничавшегося малыша, неожиданные яркие вспышки в небе привлекли внимание.
- А это что ещё за напасть? – испуганно спросил Сёма, ожидая новых  неприятностей.
- Не волнуйся дружище Кабан, - успокаивающе похлопал его по спине Сержант, отчего ефрейтор поёжился, ни на минуту не забывая о новом приобретении друга – его острых клыках. – Это мои родичи, наконец, отчалили, убедившись, что Хлад для них больше не опасен.
Заметив Сёмино беспокойство, Надежда виновато вздохнул:
- Ты это, прости меня, братишка, что я тебя чуть не загрыз. Ты мне, вообще-то, жизнь спас. Но больше этого не повторится. Обещаю! Ты  мне веришь?!
- Верю, - закивал головой Кабан, и тихонько отошёл в сторону. Не то, чтобы он боялся друга, а просто так, на всякий пожарный случай.
         
            Самым сложным для всех оказалось прощание. Ни Мышь, ни Сержант не смогли бы выжить под солнцем Голубой планеты. На Хладе было необходимое для них равновесие. Часть хлада защищала их от убийственного жара солнц. А солнца не позволяли холоду снова захватить планету в ледяной плен. Лейтенант же не захотел оставлять любимую, да и особенность его организма очень подходила к местному климату. Кабан и Михей с Юркой были вынуждены отправиться домой без своих друзей. Правительство родной планеты давно жаждало получить отчёт о завершении иномирной войны.  Сёма первый попрощался с друзьями и торопливо скрылся в недрах звездолёта, вспомнив вдруг, что очень соскучился по маме, ведь так давно не навещал старушку. Юрка подарил каждому из остающихся на Хладе друзей по новенькому, усовершенствованному  амфенолу, который мог связать их теперь даже через космическое пространство.
-  Если что, свистите! – весело подмигнул юный гений. – Мы тут же примчимся на помощь.
А Павлик вдруг тоже пожелал остаться на Хладе. Электрон сначала расстроился, а потом махнул рукой, решив про себя,  ещё раз наведаться в исторический музей за новой гениальной идеей.
- Помните, мы всегда рядом, даже если нас с вами нет, - мудро улыбнулся им Михей, читая души своих друзей, как открытые книги.
Звездолёт очень быстро скрылся среди звёзд, но грустить было некогда – за спиной их терпеливо ждал возрождающийся Хлад и новая жизнь, которую всем им было нужно начинать сначала, с чистого листа.

***

            Десятилетний подросток сидел на краю глубокой пропасти, бесстрашно вглядываясь вниз.  Лёгкий ветерок растрепал серебристые волосы. Одна из длинных прядей то и дело падала на бледное  лицо с тонкими чертами, закрывая ярко-голубые глаза, и мешая смотреть. Парнишка в который раз сердито заправлял непослушную прядь за ухо, и склонялся всё ниже, пытаясь увидеть что-то скрывающееся в глубине.  Большой камень, на котором он сидел, вдруг пошатнулся. Ещё мгновение и парень вместе с эти камнем свалился бы вниз. Сильная рука очень вовремя схватила за ворот белоснежной рубашки.
- Ты опять здесь?! – грозно зарычал наставник, обнажая острые клыки. – Тебе что, тут мёдом намазано?!
- Интересно же увидеть его, - захныкал парень, совсем не испугавшись грозного выражения лица дяди. Он ловко вывернулся из его рук, при этом оторвав воротник, но убегать не стал.
- Расскажи легенду, - попросил, жалобно заглядывая в тёмно-янтарные глаза сердитого наставника. Тот лишь хмыкнул, не в силах долго злиться на племянника.
- Ведь столько раз уже рассказывал, - вздохнул он, присаживаясь на тот же самый неустойчивый камень. Парень с довольным видом шлёпнулся рядом на желтоватую траву,  совсем не жалея своих белых штанов.
- Мать опять нас ругать станет, - довольно равнодушно заметил наставник.
- Ага, она может, - так же спокойно согласился с ним подросток.
- Ну  и о чём тебе рассказать, Над, - прищурившись спросил дядя племянника.
- Про иных, - прошептал тот.
- Да, что про них рассказывать, - отмахнулся наставник. – Я сам иной. Или не знаешь?
- Тогда расскажи про огненных, - загорелся Над. – И ещё про живой огонь, который умеет зажигать солнца. И про сердце нашей планеты расскажи. Я когда-нибудь его увижу?
- Ну вот началось, - замахал руками иной. – Ведь прекрасно знаешь, что огненные живут на планете Ра, а  в наших солнцах есть частичка их живого огня. Сердце Хлада никому не нужно видеть. Когда-то с этих смотрин началась гибель нашей планеты.
- Но теперь-то она возрождается, - паренёк окинул взглядом зеленеющие просторы, кривые деревца, изредка попадающиеся мелкие цветы.
- Да, Хлад оживает, -  с улыбкой согласился наставник, и добродушно предложил: - А давай я тебе о Голубой планете расскажу. Вот где красота!
- Да ну, - отмахнулся Над. – Сто раз видел её, когда на каникулы с Павликом к Юрке летали. Лучше ответь:  правда, что я  в войне с иными тоже участвовал? А то ребята не верят.
- Правда, - улыбнулся наставник, аккуратно поправляя непослушную прядь на голове у племянника. – Пошли уж в посёлок, ведь  опять попадёт нам.
Вдруг откуда-то издали донеслось сердитое:
- Надежда!
Оба вскочили и одновременно отозвались:
- Иду!
Вскоре на тропинке появилась Арлит. Лицо у неё было хмурое, а в руках она держала длинный прутик.
- Вам что тут, мёдом намазано?! – грозно начала она, но дружный смех сына и брата помешал ей высказаться.
- Мы больше не будем, - заверили они её.
Иная строго покосилась на Сержанта:
- Пусть этот ещё мал, но ты-то  чего в это проклятое место таскаешься?!
- Мам, он не виноват. Я сам сюда пришёл. Уж очень интересно сердце увидеть, - бросился на защиту наставника Над.
- Надо что-то с этим местом делать, - со вздохом заметила Мышь. – Любопытных устала уже отгонять.
- Надо, значит сделаем, - Лёшка появился неожиданно, тихо спустившись на лёгком челноке с неба. Он нежно поцеловал жену, тихо обещая: - Сдвинем горы, вот увидишь. Кстати, у нас скоро будут гости именно для решения этой проблемы.
- И Сёма прилетит? – с любопытством спросил Надежда.
- Нет, - рассмеялся Муха. – Кабан опять про маму вспомнил. Он ваши укусы никак забыть не может.
- Да, не хорошо получилось, - виновато вздохнула Арлит, и тут же заторопилась: - Немедленно все домой! Ужин остывает!
- Чур! Я поведу челнок! – подскочил Над и бросился вперёд.
- А парень-то подрос, - с улыбкой заметил Лёшка, наблюдая за сыном.
- Ещё бы! – с гордостью ухмыльнулся наставник подростка. – Ведь он Надежда! Мой тёзка весь в меня.
- Да, - счастливо вздохнула Арлит. – Он наша надежда. Надежда Хлада.

Три солнца, заключившие планету в треугольник, согласно  сияли, роняя свои лучи на головы живых и смертных, более не помышляющих о бессмертии.