Второе августа

30 июля. 12 : 30
Серпухов. Железнодорожный вокзал.

Солнце нещадно било по головам всех, кто осмеливался хоть на мгновение покинуть тень. Ветерок, который по идее должен приносить хотя бы немного прохлады, только тасовал между собой, словно карты в колоде, слои жаркого воздуха вперемешку с пылью и мелким мусором, да пересчитывал пожухлые листья на изнывающих от духоты деревцах.
Асфальт, в который не так давно закатали вокзал, тоже не выдерживал жары и медленно истекал чёрной кровью – смолой.
Но несмотря на жару, на вокзале было людно: дородного вида тётушки торговали мороженным и холодной газировкой; сновали туда-сюда лоточники, не забывая, впрочем, то и дело оглядываться в поисках полиции; таксисты наперебой предлагали свои услуги, буквально накидываясь на идущих со стороны перронов  людей с чемоданами; и, конечно же, пассажиры вместе с теми, кто их встречает-провожает.
Девушка с явным нарушением дикции что-то пробормотала в безбожно хрипящий мегафон, после этого неожиданно отчётливо сказала "повторяю" и снова раздалось  бормотание, из которого только самые опытные пассажиры, не один год уезжающие с этого вокзала, могут  извлечь полезную информацию.
- Чего сказала? Фиг разберёшь, - сказал щуплый парнишка лет семнадцати-восемнадцати и в раздражении сплюнул.
Плевок, упавший на раскалённую черноту под ногами, зашипел и практически моментально испарился.
- Чего ж тут непонятного? – Изумилась баба Тоня, больше тридцати лет проторговавшая семечками на этом самом вокзале. - Поезд номер сто тридцать восемь «Москва – Новороссийск» прибывает на четвёртый путь, нумерация с хвоста поезда.
- Спасибо, баб Тонь!
- Не за что, внучек. А ты уезжаешь, небось?
- Ага.
- Семечек-то в дорогу купи.
- Давайте.
- Тебе большой стакан?
- Давайте большой.
- Двац рублей.
Парень расплатился и скрылся в толпе, а баба Тоня стала от скуки пересыпать семечки из стакана в чашку и обратно.
Из-за поворота в каком-то мареве показался сто тридцать восьмой, раздался гудок, предупреждающий всех о приближении поезда, и железная змея стала сбрасывать ход, чтобы плавно остановиться у самого конца путей.
На перрон повалили люди с огромными баулами. Поезд стоит минут сорок пять, места указаны в билете – так чего ж нестись сломя голову?
Мы с Серёжей стояли посреди людского потока и не особо торопились куда-то бежать. Я придерживала чемодан и сложенную коляску, а Серёжа держал на руках маленького Тёмку, закрывая его от солнца своей широкой спиной. Несмотря на жару, он провожал нас в форме со старлейскими погонами – усадит нас в поезд и сразу поедет в наряд заступать.
- Надеюсь, кондиционер в вагоне работает. – Вздохнула я.
- Я тоже. Только ты маленького под ним не застуди.
- Не застужу, да и он у нас умница, закаленный. Да, малыш?
Тёмка утвердительно агукнул, а муж расцвел в улыбке. Когда они вместе просто невозможно смотреть на них без умиления. С рождением сына ссоры и обиды стали практически невозможны. Странно слышать от других, что с появлением детей в семье они отдаляются друг от друга. У нас всё наоборот. Забот прибавилось, но и заботы друг о друге стало гораздо больше. Вот как раз неделю назад наш папа сделал нам сюрприз: приволок домой путёвку в санаторий на две недели. Я уж не знаю, чего ему это стоило, а сам молчит, как партизан. Жаль только, что его самого командир не отпустил, поэтому поедем вдвоём с сынком здоровье поправлять.
- Ну, что, народ вроде бы рассосался, - заметил муж, - пойдем, и мы вещи положим?
- Пошли. – Согласилась я.
- Седьмой вагон, правильно?
- Да.
Я хотела было взять чемодан, но он не дал, схватил и понёс, удерживая четырёхмесячного наследника второй рукой.  Мне ничего не оставалось, как катить за ними коляску, благо идти не далеко.
Проводница оказалась изнывающей от жары женщиной лет тридцати в белой форменной блузке и неформатных ярко-оранжевых шортах.
- Здравствуйте, девушка! – Поздоровался Серёжка, он у меня вежливый.
- Здравствуйте, - устало поздоровалась проводница и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони.
- Малыш, билет не потеряла? – Он обернулся ко мне.
Шутит. Ничего, я тоже так могу. Я открыла сумочку и сделала вид, что ищу.
- Ой, кажется, я его на холодильнике оставила.
- Серьёзно???
- Да успокойся ты, - я помахала перед ним паспортом с вложенным билетом.
- Шутница, блин.
- Ты первый начал. – Я совершенно по-детски показала ему язык.
Проводница мазнула по билету усталым взглядом, вернула и предложила занять место под номером три. К тому времени, как мы зашли в вагон, все уже расселись, поэтому Серёжа быстро убрал под лежак чемодан и коляску. Потом он оглядел соседей и хмыкнул: это были, по всей видимости, дед с бабкой, забравшие на лето внучку в гости.
- Сколько ещё до отправления?
Он сверился с часами и ответил:
- Десять минут.
- Пойдём ещё на улице постоим?
- Пойдём.
Мы вышли и встали напротив моего места, чтобы иметь возможность приглядывать за вещами.
- Мороженное! Холодная минералка! Сок! Сигареты! Сканворды! Журнал "КосмополитЕн", свежий номер, за апрель! – Услышала я завывание очередного проходящего коробейника и подумала: а ничего, что сейчас уже почти август?
- Малыш, мороженного хочешь?
- Хочу.
На слово "хочу" коробейник, загорелый до черноты мужик, среагировал как бык на красную тряпку и мгновенно подрулил к нам.
- Мороженное у Вас какое есть?
- По двадцать, по тридцать пять и по сорок шесть рублей. Остальное разобрали уже.
- Выбирай. – Предложил мне Серёжка.
Я покопалась в обтянутой фольгой картонной коробке и вынула на свет божий пломбир.
- Двадцать рублей. – Вынес свой вердикт коробейник.
- Юль, может, тебе "КосмополитЕн" купить? – Муж передразнил продавца, сделав ударение на последний слог.
- Ты же знаешь, что я такую гадость не читаю. – Улыбнулась я.
Серёжа расплатился и купил мне ещё бутылку холодного "Горячего ключа", наверняка, его позабавило сочетание холодный-горячий.
- Пассажиры, заходим в вагон. – Сказала проводница, провожающим просьба выйти.
- Пока, мои малыши, - муж поцеловал меня, задремавшего сына и передал его мне. Тёмка, наверное, что-то почувствовал и проснулся.
- Сынок, береги нашу маму, - наказал Серёжа и погладил его по головке.
Поезд зашипел, и я зашла в вагон. Проводница закрыла дверь, и я прошла на своё место, села к окошку и мы с Тёмушкой стали смотреть на оставшегося снаружи папу.
Я почувствовала несильный толчок – сто тридцать восьмой тронулся, я помахала Серёжке и смотрела на него, пока наш вагон не скрылся за поворотом.



02 августа. 06 : 40
Геленджик. Улица мира, 24.

"Время вспять повернуть нельзя! Сколько будет гореть надо мною звезда! – Разорвал утреннюю тишину голос Кипелова. – Знаю я: смерть возьмёт всех нас, пусть возьмёт эту жизнь, но возьмёт не сейчас!"
- Уже иду… - пробурчала я и приоткрыла один глаз.
Я встала и, выключив будильник, с чувством выполненного долга улеглась обратно: до следующего ещё целых десять минут, а утром десять минут – это ведь целая вечность.
"Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье, - через десять минут потребовала «Мельница», - улетим с тобой в ненастье, тонок лёд твоих запястий…"
 Тянуть больше нельзя, не то опоздаю. А опаздывать я очень не люблю.  Я в последний раз зевнула, сладко потянулась и с сожалением покинула обожаемую кровать.
- Будь она неладна, эта работа!
Какой бы любимой и полезной не была работа (а она у меня именно такая), утром всегда хочется, чтобы был выходной, а еще лучше отпуск… Тем более, работы у меня две: я – психолог в детском реабилитационном центре "Ладошки" и в отряде СОБРа. Люблю совмещать крайности, хотя, если присмотреться, проблемы везде одинаковые.
Сквозь шторы уже пробивается яркое солнце, какая же там, должно быть, жара! Отодвинув занавески, я подставила лицо ласковым лучам и зажмурилась, прогоняя остатки сна.
- Доброе утро!
Приступаю к выполнению утренних реанимационных мероприятий. Прохладный душ, капучино, немудреный, но сытный завтрак (кто знает, когда в следующий раз поесть удастся?), выбор одежды, макияж… Ежедневная рутина, без этого никак.  И еще, конечно, музыка. Терпеть не могу делать что-то в тишине.
- А сейчас на «Нашем радио» Уматурман и "Оля из сети". – Сказал диджей и заиграла бодренькая песенка:
Я расцелую того, кто придумал Фэйсбук,
Мои чувства после стольких лет вырвались на волю,
Я знал только одно слово из трёх букв,
Теперь я знаю ещё одно, это слово "Оля"!

Оля из сети, я не могу ни есть, ни спать,
Я считаю до десяти и иду тебя искать!..

И я иду искать, только не Олю, а одёжку попрохладнее. Вот бы работать спасателем на пляже! Купальник нацепить и все дела, а тут костюмы носи, хотя ребята из отряда оценили бы. Отыскались белые рубашка с коротким рукавом и льняная юбка, теперь макияж полегче и построже, босоножки на каблуках (других не ношу, самолюбие и рост не позволяют) и Галина Ивановна, а для немногих просто Галчонок  готова к работе.
На часах было без десяти восемь, когда я закрыла квартиру, бросила ключ в сумочку и побежала вниз к машине.



02 августа. 07 : 45
Геленджик. Санаторий "Звезда".

Мы с Тёмкой приехали в санаторий в семь часов на такси. Нас поселили в небольшом, но уютном номере на втором этаже в розовом секторе. Номер в военном санатории, не люкс в «Хилтоне», конечно же, но всё необходимое есть: кровать, кроватка для малыша, пеленальный столик, стол, стул, санузел и, самое главное, кондиционер.
Я распаковала часть вещей, и мы с малышом привели себя в порядок после дороги. Закончив с водными процедурами, мы с сыночком немного постояли у окна, любуясь морем. Море, похоже, ему понравилось. Я попробовала его покормить, но малыш кушать отказался, предпочтя маме собственные пальцы.
В девять часов мы спустились в столовую на завтрак. Я села за свободный стол, сыночка в кресле поставила рядом с собой. Ела и присматривалась к остальным «курортникам», надо налаживать отношения, все таки две недели придется здесь жить. Мужчин было мало, очень немногие военнослужащие отцы семейств могут себе позволить летом отдыхать вместе с семьями. Я мысленно отметила несколько женщин своего возраста, с которыми можно было бы познакомиться, и, повернув голову, в дверях увидела Ленку – свою одноклассницу. Вот так встреча! Я радостно помахала ей, она удивленно улыбнулась и подошла ко мне.
- Надо же! Четыре года увидеться не могли, а тут…
Мы обнялись и тут же стали обмениваться новостями. Я рассказала, где служим, про маленького. А она сказала, что они  тоже планируют стать родителями, поэтому она и здесь, а муж, как и мой Сергей, на службе.
- У него и без санатория здоровья хватит! – пошутила Ленка.
После завтрака мы, весело болтая, поднялись к себе. Оказалось, мы еще и живем через комнату. Лена отправилась на процедуры, а мы пошли в свой номер.



02 августа. 08 : 00
Геленджик. Улица мира.

Мой серебристый «Гольф» уже успел нагреться, несмотря на то, что ещё не так жарко. Я уронилась на сиденье, вставила ключ в зажигание и первым делом включила кондиционер на полную мощность.
Вот теперь можно ехать. «Гольф» плавно тронулся, и я помчалась в "Ладошки" – сегодня у меня четыре группы детей. Если б Ивушкиной не взбрело в голову уйти в отпуск именно сейчас, было бы только две группы. Ну, ладно, прорвёмся.
В салоне было прохладно, за бортом набирала силу дневная жара. Я ехала по пока ещё свободной дороге и думала:
"Вот бы вот так же, без пробок, проскочить центральную часть города".
Однако, это практически не реально, ведь летом к горожанам, спешащим по своим делам, присоединяется вдвое, а то и втрое большее количество отдыхающих.
Похоже, накаркала: впереди образовался длинный хвост сигналящих машин. Продвижение вперёд резко замедлилось. Я приложила руку к голове, голова была горячая. Может, стоит перекраситься? Всё-таки, чёрные волосы летом могут и к солнечному удару привести. Решено, сегодня же стану, например, рыжей. Вот прямо после работы съезжу в салон.
Наконец я свернула в нужный проезд и оказалась прямо напротив работы. И даже место моё ещё никто не занял. Я зарулила на стоянку, вышла из машины и нажала на брелок. «Гольф» бзыкнул, подмигнул мне фарами и замкнулся.
Я взглянула на часы – девять двадцать пять. Надо поторопиться.
Пройдя по горячей плитке, я открыла дверь и оказалась в прохладе. Изнутри детский реабилитационный центр "Ладошки" чем-то напоминает школу:  длинный коридор и кабинеты по обе стороны от него. Только в отличие от школы, здесь у нас не классы, а вполне уютные комнаты отдыха, рассчитанные на десять – пятнадцать человек каждая.
- Здравствуйте, ребята! – Поздоровалась я, открыв дверь.
- Здравствуйте, Галина Ивановна!
- Вы нарисовали несуществующее животное, как я вас просила в прошлый раз?
- Да!
- Это Капух! – Первым ко мне подбежал загорелый малыш с ясными голубым глазами.
- Ты молодец, Петя. – Похвалила я его.
- А я нарисовала шестиногого Хорща.
- Расскажи про него. – Попросила я.
- Это такой зверь, у него шесть ножек и он любит борщ.
- И ты тоже, Машенька, молодец!
- А я нарисовала Кыкильку.
- Кто это, Алёнушка?
- Это такая рыба, она похожа на кильку, только большая. Её хватит маме, и даже мне кусочек останется…
- Молодец, Алёнушка! – Я погладила её по головке.
Это очень приятно, когда дети из неблагополучных семей, которые первые несколько занятий совершенно не идут на контакт, начинают тянуться к тебе. Ведь и самой становится интересно работать, когда удаётся заинтересовать детей.
На столе завибрировал мобильник. Я хотела было сбросить – не люблю, когда звонят во время работы – но на мониторе светилась короткая надпись «Егорыч».
- Ребята, я на минутку, ведите себя хорошо.
Я взяла телефон и вышла в коридор. Егорыч обычно не звонит просто поболтать.
- Алло.
- Привет, Галчонок.
- Привет. Что-то случилось?
- Да. Захвачен ЦВС "Звезда"
- Что?
- Центральный военный санаторий "Звезда".
- У нас что, ещё и такой есть?
- Ага.
- Что там произошло?
- На месте расскажу. Приезжай.
- Диктуй адрес.
Перед тем, как вернуться к детям, я зашла к директору.
- Алла Анатольевна, мне нужно уехать.
Она вопросительно изогнула бровь.
- Костров только что позвонил. Захвачено здание, требуется моё присутствие.
- Хорошо.
- Алла Анатольевна, у меня сегодня четыре группы…
- Поезжай, мы тут разберёмся.



02 августа. 09 : 03
Геленджик. Санаторий "Звезда".

На полдесятого нам с Тёмкой назначено у педиатра. Вот только где его искать, мне сказать никто не удосужился. Ленка не знает, у неё же детей нет ещё. Значит, придётся сходить на ресепшн, или как у них это тут называется.
Я спустилась на первый этаж и направилась к главному входу. Выйдя из лишённого окон коридора, я даже зажмурилась от яркого света, которым был залит холл, одну из стен которого занимало окно. Когда глаза немного приспособились, я подошла к сидящей за стойкой женщине в белом халате и накрахмаленном чепчике, которая что-то писала. На груди её висел бейджик, из которого я узнала, что она администратор и зовут её Анна.
- Здравствуйте, Анна, - я попыталась привлечь её внимание.
- Извините, одну минуту.
- Хорошо.
Чтобы не нервировать её, я отошла в сторону и стала рассматривать золотых рыбок. Рыбки плавали в большом искусственном водоёме. Чуть правее к водоему подбежали два мальчишки лет по четыре-пять. Один из них был "вооружён" хлебными крошками, он стал по одной  бросать их в воду, наблюдая за тем, как рыбки подплывают к поверхности и съедают угощение.
- Жень! – дёрнул один из них второго за рукав.
- Я не Жень, я Джек! – Гордо заявил второй.
Я улыбнулась.
- Я тоже хочу рыбок покормить!
- Да они не будут есть.
- Почему?
- Потому, что ты, Костя,  мелкий.
- И ничего я не мелкий. Ну, дай мне крошек.
- Ладно, - важно сказал Джек и отсыпал в протянутую ладошку друга часть своего богатства.
- Смотри, смотри! – Бросив крошку в воду, позвал Костя. – Она съела!
Я вернулась к стойке. Девушка как раз закончила.
- Извините за задержку, чем я могу Вам  помочь?
- Мне нужно попасть в кабинет педиатра, но я не знаю, где он находится.
- Вам нужно сейчас пройти направо, подняться на третий этаж, а там ищите триста двенадцатый кабинет.
- Подскажите, пожалуйста, как зовут врача.
- Павлов Олег Евгеньевич.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Входная дверь открылась от удара ногой, в холл ворвались вооружённые автоматами Калашникова лица кавказской национальности.
- Всем на пол! – Крикнул один из них и для убедительности передёрнул затвор.
Все, кто находился в холле,  упали на холодный мраморный пол и замерли. Захватчики рассредоточились по холлу, а тот, кто приказывал лечь, подошёл к Анне, поднял её и спросил:
- Сколько людей находится в здании? Отвечай! – Ствол автомата упёрся ей в подбородок.
- Я сейчас посмотрю. – Она зашуршала бумажками. – Сто два и персонал.
- Сколько персонала?
- Тридцать семь.
Кавказец вытащил её из-за стойки и толкнул в середину холла.
- Ты тоже на пол!
Она поспешно выполнила распоряжение.
- Аслан, ты останешься с этими. Шевельнутся – ты знаешь, что делать.
Названный Асланом кивнул.
- Вы двое перекрываете все запасные выходы. Ибрагим, возьми троих и собери всех, кого найдёшь на этом этаже в столовой. Ислам, то же самое, но на втором этаже. Рамзан – твои на третьем.
Топот ботинок известил нас о том, что боевики убежали выполнять распоряжения.
- Шамиль, иди к распредщиту обрежь связь.
Опять топот.
И тут Тёмка заплакал. У меня сердце ушло в пятки.
- Заткни своего выродка! – Потребовал главарь.
- Мне нужно встать, чтобы укачать его, можно?
 - Да.
Я медленно встала с пола и посмотрела на него. Высокий, бородатый, загорелый, в камуфляже. В руке он держал АК-74, а на поясе висели кобура и нож. И было в нём что-то такое, что я поняла: этот шутить не будет. А маленький все не успокаивался. Ну что же ты не поел, когда можно было, сынок?!
- Можно мне сесть на скамью?
Он кивнул.
Я так же медленно, укачивая маленького, пошла к стене, села и стала кормить сына. Пока Тёмка кушал, я старалась незаметно осмотреть комнату и тех, кто в ней. Помимо меня здесь были Анна, двое детей, три незнакомых мне женщины и двенадцать террористов.
Тёмушка уже поел, но я продолжала сидеть – может, всё-таки заснёт, да и на холодный пол не хотелось.
Вернулся один из террористов.
- Всё сделано.
- Хорошо. – Кивнул главарь. – Эй, вы, все встали и пошли.
Мы встали и нас повели в столовую.
В комнате, рассчитанной человек на пятьдесят, собралось почти полторы сотни. Люди сидели прямо на полу, лишь немногие счастливчики заняли стулья.
- Костик, Женечка! – Из толпы выскочила полная женщина. Упав на колени, она обняла мальчишек и заплакала
- Пошла обратно! – Толкнул её главарь. – Знай свое место, женщина!
Мы присоединились к остальным.



02 августа. 09 : 40
Геленджик. Санаторий "Звезда".

Когда всех собрали в столовой, главарь террористов потребовал тишины и сказал:
- Нам не нужны ваши смерти, но если наши условия не выполнят, клянусь Аллахом, мы не остановимся.  Если вы будете делать то, что мы скажем, ничего с вами не случится. Сейчас все вы отдадите мне мобильники.
Несколько боевиков прошли сквозь толпу и собрали телефоны.
- А теперь вы будете сидеть здесь и ждать, когда власти выполнят наши требования.
Главарь в сопровождении двоих боевиков куда-то ушёл, оставив нас ждать своей участи.
- Что теперь с нами будет? – Негромко спросила у меня мать Жени и Кости.
- Не знаю.
- Меня зовут Татьяна, Татьяна Константиновна.
- Юля. – Представилась я, думая о том, что мне сейчас абсолютно не важно, Константиновна она там или Акакиевна.
- Нас убьют, Юля, нас убьют? – Из глаз её полились слёзы.
Меня саму кто б успокоил, а приходится ещё и её утешать.
- Нет, нас не убьют. Всё будет хорошо. – Сказала я.
- Вы уверены? – Всхлипнула она. – Мне нельзя умирать, у меня семья, у меня дети. Двое. Женя и Костик.
- Конечно, уверена! – Сказала я со всем оптимизмом, на который была способна в сложившейся ситуации. – Не плачьте, Татьяна Константиновна, нужно быть сильной. У Вас же дети. И к тому же, тушь потечёт. Женщина ведь  должна хорошо выглядеть в любой ситуации.
Она замолчала. И это хорошо, потому, что у меня не было ни малейшего желания продолжать этот разговор. Тем более, главарь возвратился и все стоящие вдоль стен боевики сразу подобрались, стали смотреть на нас гораздо пристальнее.
Заснуть бы сейчас как сынок… Сейчас я ему завидую: он пребывает в счастливом неведении о происходящем, ему главное сейчас, чтоб мама была рядом.
Воздух в комнате густой и спертый, не только от жары: он наполнен страхом, гнетущим ожиданием. Уверена, что все, как и я сейчас вспоминают страшные события недавних лет: «Норд-Ост», Беслан, Первомайск, Буденновск… Сколько всего было.
Когда захватили школу в Беслане, я училась в выпускном классе. Это было жутко. Три дня вся страна с ужасом наблюдала за происходящим, а четвертого сентября, на следующий день после штурма школы, был объявлен траур. На уроке истории во время минуты молчания мы все немного повзрослели. С тех пор День знаний для меня праздник с горьким осадком…
«Нужно же что-то делать!», - билась в голове паническая мысль. Ведь они тоже люди. У них есть свои слабости. Я посмотрела на парня, который стоял к нам ближе всех: худенький, угловатый, камуфляж висит мешком, руки неуверенно сжимают автомат, - совсем мальчишка, даже традиционная «шахидская» борода только-только пробивается. 
Сколько ему? Восемнадцать? Двадцать? Кто-то заморочил ему голову, вложил оружие в руки, отправил вершить Джихад. А чего хочет он сам? Того же, что и все в его возрасте: влюбляться, весело проводить время, хвастаться перед друзьями. Наверняка из какого-нибудь глухого аула, из бедной семьи. Богатенькие мальчики в такие дела не лезут.
Что если попробовать предложить ему что-то за свою свободу?
 Всем нам отсюда в любом случае не вырваться, нужно спасать себя и Тёмку. Мне очень не хочется пополнить нашими именами список жертв. Кого-то убьют боевики, кто-то пострадает от шальной пули снайпера при штурме…
Нет!
Все это не про нас. Я не могу допустить такого. На отдых я взяла с собой все драгоценности, не для того, чтобы красоваться перед кем-то, просто страшно оставлять в служебной квартире, муж целыми днями на работе, еще и наряды. Отдам все, что есть, не та ситуация, чтобы жалеть о побрякушках. Только бы он согласился…
На долю секунды мелькнуло: «Как же все остальные? Как Ленка?» Я оглядела помещение. Совесть молчала. Главное спасти себя и сына, а они уж как-нибудь.
Среди тишины раздался детский шепот, а потом кто-то из женщин робко поинтересовался:
- А в туалет нам выходить можно?
- Будете ходить по очереди по одной. Начиная от окон и до дверей. - Ответил главарь.
Женщина, сидящая под подоконником, встала и пошла к дверям.
- Джафар, проводи! – приказал главарь парню, стоящему рядом с нами.
 Вот он – мой шанс! Нужно поговорить с мальчишкой, когда я выйду. Только бы со мной тоже вышел он.
Я с нетерпением дождалась своей очереди, время тянулось бесконечно долго, а я все не знала, как начать разговор. Наконец-то Татьяна с мальчишками вернулась. Я мельком взглянула на нее: опять плачет, хорошо хоть без истерики. Мы с Тёмкой встали с пола, и вышли в коридор.
Мы уже почти  дошли до туалета, а я все не знала, как начать. Мой конвоир недовольно сопя шел следом. И тут меня прорвало. Я остановилась и развернулась к нему лицом так резко, что он чуть не налетел на меня. Вскинув автомат, он выругался и спросил:
- Что творишь? Жить надоело?
- У тебя есть семья? А девушка есть? Хочешь на ней жениться? Любишь ее? Будешь красть или платить? (откуда-то из глубины памяти всплыли знания истории народов Кавказа: они там невест умыкают или платят семье).
- Посмотри, что у меня есть! – я показала ему серьги и кольца.
Он с непониманием уставился на меня.
- Отпусти нас! Пожалуйста. У меня в номере еще есть много украшений и ноутбук. Я все тебе отдам, ты же умный парень. У вас еще там куча людей, никто и не заметит, что мы с сыном пропали…
- Замолчи, женщина! – он попытался быть суровым, подражая своему командиру, но я увидела сомнение в его глазах и продолжила натиск, хуже все равно не будет.
- Джафар! Подумай, они же с тобой ничем не поделятся, все заберут себе. Заставляют тебя делать самую грязную работу, пока сами отдыхают.
- Ладно, я подумаю.
- Мне надо знать наверняка. Ты же мужчина, должен сразу решить, - я напирала, совершенно не задумываясь о последствиях. 
- Где твой номер?
- На втором этаже, двести пятый.
- Ислам разделит заложников. Если я останусь с вашей группой, пойдешь со мной в номер, отдашь мне все, я выпущу тебя через пожарный выход. Понятно?
- Да. 
От радости у меня чуть не выпрыгнуло сердце. Я была готова обнять этого молодого чеченца.



02 августа. 11 : 55
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Дорогу я, честно говоря, нашла с трудом. Пришлось ехать через весь город, а GPS-навигатор я всё никак не приобрету. Теперь, наверное, куплю. Хотя, не факт.
Санаторий по меркам города оказался заштатным: массивное здание построенное ещё, наверное, при Сталине, уже давно пора бы подремонтировать, хотя до статуса «развалина» ему ещё далеко. Оно поднималось над землёй на три этажа и имело центральную часть и два отходящих в стороны «крыла», выкрашена она в когда-то розовый цвет. Над опирающимся на колонны козырьком красовалась надпись "Звезда". А перед зданием разбиты клумбы метров на сорок – пятьдесят, единственное укрытие – сделанная из прозрачного пластика автобусная остановка. А это уже плохо, наверное, Егорыч ругался.
Я увидела людей в масках, стоящих рядом со знакомыми автобусом и тонированным фургоном, и припарковалась рядом.
- Привет, Галчонок! – Услышала я, выходя из машины.
Когда я только пришла на работу в СОБР,  ребята отнеслись ко мне скептически, и называли с поддевкой только по имени отчеству, но после недолгой притирки и нескольких совместных предприятий стали называть меня Галчонком. Сначала я буквально бесилась, но когда поняла, что они стали считать меня «своей в доску», привыкла, Галчонок – так Галчонок.
- Привет.
Тут меня крепко обняли за талию и притянули к себе.
- Кот, - вздохнула я, - тебе ещё не надоело?
Он помотал головой.
- Хорошему коту и в августе март. – Заржал Стас.
Но у меня что-то сегодня нет настроения терпеть эти дурацкие закидоны, поэтому я сбросила руку и пошла к фургону. Егорыч, как всегда, обнаружился внутри. Он, склонившись над столиком, рассматривал какую-то схему, очевидно, план злосчастного санатория.
- Привет, Галчонок.
- Здравствуй, Егорыч. Что тут творится?
- Запись сделана в десять ровно. Слушай. – Он нажал кнопку "play" на стоящем тут же диктофоне.
-…Слушайте внимательно, - потребовал мужской голос с кавказским акцентом, - меня зовут Ислам Цицоев и я захватил санаторий "Звезда".
- Чего Вы хотите?
- Я требую выпустить из тюрьмы братьев Закаевых. Вы привезёте их сюда и предоставите два вертолёта. На всё у вас двенадцать часов. Если вы попробуете штурмовать здание, мы расстреляем заложников, их у нас сто тридцать девять.
- Нам не хватит этого времени! Закаевых перевели в московскую тюрьму, мы не успеем доставить их так быстро.
- У вас двенадцать часов…
Раздались короткие гудки.
Егорыч нажал на "stop" и повернулся ко мне.
- Что скажешь?
- Если судить по голосу, он настроен решительно. Но лучше бы поговорить лично.
- На переговоры пойти может?
- Вряд ли. – После небольшой паузы сказала я.
- Хреново.
- Будете штурмовать?
- Пока нет. Ждём приказа и находимся в готовности.
- А я тогда зачем нужна?
- Я думаю, что наверху посовещаются – он бросил взгляд на мерно тикающие на стенке часы, - ещё часа три-четыре, затем перезвонят мне и потребуют выпросить у боевиков  дополнительное время. И тогда у тебя, может быть, будет возможность с ними поговорить.
- Понятно. – Кивнула я. – Тогда я пока к ребятам пойду.



02 августа. 13 : 40
Геленджик. Санаторий "Звезда".

Мне кажется, что мы сидим здесь уже целую вечность, хотя на самом деле, не прошло и дня. Все молчат и смотрят в основном в пол, чтобы не дай Бог, не вызвать неудовольствие вооружённых людей.
Свежего воздуха давно уже не хватает, а открыть окно никто и не собирается. Люди истекают потом, кто-то обмахивается шляпками и веерами, но облегчения это приносит мало. Многие дети начинают хныкать, Тёмушку мне удалось успокоить, но не все детки такие послушные. Женька вон стал рассказывать младшему брату всякие страшилки про злых чеченцев и успокоился только после подзатыльника, отвешенного уставшей от всего этого матерью.
Главарь, сидевший у противоположной стороны, ближе к телефону, встал и направился в нашу сторону. Мы замерли, наверное, даже дышали через раз.
- Аслан, - главарь остановился рядом со страшным, заросшим бородой мужиком, про которого Женька рассказывал братишке, что он ест на ужин "мелких пацанов", - разбей стадо по десять и разведи в разные части здания.
- Зачем?
- Если они захотят штурмовать, не смогут освободить сразу всех.
Боже мой, неужели, власти будут штурмовать?!
- Я понял.
Главарь, который так и остался для нас безымянным, хлопнул его по плечу и вернулся на своё место.
Аслан подошёл к нам и приказал подниматься с пола. Мы с Тёмушкой вместе с Татьяной Константиновной, прижимающей к себе мальчишек, и ещё шестью женщинами оказались в одной группе, а стеречь нас приставили того самого молодого чеченца, с которым я пыталась договориться в туалете. Жаль, что Ленка оказалась в другой группе.
Нас отвели в комнату отдыха, которая находится через четыре двери от нашего с Тёмкой номера. Вот так удача! Теперь всё может и получиться.
Я немного воспряла духом.



02 августа. 15 : 25
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Кот и Глеб сидели в полной выкладке перед штабным фургоном и резались в карты на щелбаны. Когда я только пришла в СОБР, меня страшно раздражало это их несерьёзное отношение к очень серьёзным вещам. 
Я как-то спросила у Егорыча, почему так происходит.
- …Понимаете, Галина Ивановна (тогда они меня ещё Галчонком не звали), - ответил он мне, - дело в том, что СОБР – это не вся жизнь, это работа. Да, работа трудная, непредсказуемая и рисковая, но она не должна занимать абсолютно всё наше время. Люди остаются людьми.
- А если вдруг потребуется быстро выполнить какую-то задачу, - возразила я – а они тут на солнышке валяются? Или кто-то на вас нападёт?
- А Вы посмотрите на них: они не раздеваются и, несмотря на жару, сидят в бронниках, а оружие всегда под рукой. Время реакции в таком состоянии составляет около тридцати секунд. А на случай каких-то агрессивных действий со стороны противника у нас есть посты…
Я взяла из машины купленный недавно свежий номер журнала "Психология" и плед, который обычно вожу в багажнике, и, устроившись в тени, открыла статью про детско-родительские отношения.
Егорыч вышел из фургона и стал нарезать подчинённым задачи:
- Кот, сменишь Лёху на остановке.
- Понял.
- Глеб, бери Стаса и меняйте сидящих на левом фланге.
- Окау… - Грустно сказал Глеб и убрал карты. – Котяра, мы с тобой ещё не закончили.
- Ага-ага. - Кот хмыкнул и показал ему неприличный жест.
"Правду говорят, - подумала я, - что спецназовцы те же дети, только ростом побольше, да автоматы настоящие".
- Игорь, ты с Андреем, - продолжил Егорыч, - на правый фланг.
- Понял.
В фургоне зазвонил телефон и Егорыч скрылся внутри. Через минуту он вышел и позвал меня внутрь.
- Галчонок, ты же хотела поговорить с Цицоевым?
- Ага.
- Так вот, сейчас будем звонить в санаторий.
- Их требования выполнены или…
- Или. – Отрезал Егорыч. – Командование хочет, чтобы я выторговал у них время.
- Ты сказал, что это вряд ли получится.
- А мне ответили, что это вряд ли их интересует, ибо проблемы индейцев…
- Шерифа не волнуют, - закончила я известную народную мудрость.
Егорыч снял трубку и быстро отстучал по клавишам номер. Раздались длинные гудки.
- Алло.
- Ислам Цицоев?
- Это я.
- С Вами говорит полковник Костров, я занимаюсь вашим вопросом.
- Наши требования уже выполнены?
- Вот об этом я и хотел с Вами переговорить. Дело в том, что процесс уже запущен, но мы не успеем доставить братьев Закаевых сюда. Нам нужно время.
- Я дал двенадцать часов. Этого достаточно.
"Скажи ему, что Закаевых сейчас освободят из Матросской тишины и посадят на автобус, а он не успеет доехать так быстро". – Я написала на бумажке и протянула Егорычу.
- Братьев Закаевых сейчас освобождают и сажают в автобус. Дайте время, автобус не успеет добраться сюда за шесть с половиной часов!
- Тогда сажайте на самолёт. – Сказал террорист и отключился.
- ..дь! – Егорыч положил трубку и обернулся ко мне.
- Он чувствует себя хозяином положения. Уверен в себе и дерзок, похоже, что считает себя очень умным. Заложников он отпускать не будет.
- Ладно, буду опять звонить начальству.


 
02 августа. 16 : 30
Геленджик. Санаторий "Звезда".

Мои соседки всё ещё шушукаются, обсуждая ближайшие перспективы, а мне эти заунывные беседы уже поперёк горла стоят. Я сидела в уголке и пыталась укачать Тёмушку – пусть он не видит того, что тут творится –  но сыночек засыпать не хотел, он пристально смотрел на меня своими синими глазами.
Я вдруг почувствовала, что рука моя стала стремительно намокать. Тёмка заговорщицки улыбнулся.
- Извините, мне нужно в туалет и ребёнка переодеть. – Обратилась я к Джафару.
Он нахмурился, а затем молча махнул автоматом в сторону двери. Мы вышли, и террорист закрыл оставшихся на замок. Сейчас мы сходим в мой номер, я отдам ценности, а охранник откроет пожарный выход. Совсем скоро я буду далеко отсюда. Очень далеко. Как можно дальше от этого ужаса…
Как я уже упоминала, комната отдыха, в которой мы сидели, находилась через четыре двери от моего номера. В коридоре было ощутимо прохладнее, чем в комнате с окном, практически на всю стену. Дышалось здесь гораздо легче, а, может быть, это я просто предчувствовала свободу?
Ключ в замке сделал два оборота и мы вошли в номер. Я положила маленького в кроватку, а сама бросилась к дорожной сумке. Тряпки полетели на пол, и через пару секунд я извлекла из глубин сумки небольшой мешочек. В мешочке этом были все мои драгоценности – оставлять их в служебной квартире, когда муж целыми дням на работе, я не решилась. И не пожалела. Единственное, что я осмелилась утаить – это обручальное кольцо. Я незаметно спрятала его в кармане джинсов.
Ноутбук тоже был извлечён на свет божий и вместе с мешочком я принесла его подпирающему дверной косяк Джафару.
- Вот.
- Оставь это. – Он указал на ноутбук.
- Тебе не нравится?
- Нет. Большой слишком.
Джафар взял мешочек, высыпал его содержимое на ладонь, кивнул и, собрав золото обратно, убрал в карман.
- Хорошо, сейчас я тебя выпущу. – Сказал он и вышел за дверь.



02 августа. 16 : 30
Геленджик. Около санатория "Звезда".

С востока к нам приближается шум, даже не шум, а рёв. Я оглянулась в ту сторону и увидела низко летящий самолёт. Он буквально срезал крыльями верхушки платанов, а за ним тянулся чёрный  след.
- Что происходит? - Спросила я.
"Неужели боевики захватили самолет, и тут повторится одиннадцатое сентября?"
- Если он не изменит курс, - сказал Глеб, - то просто воткнётся прямо в "Звезду".
- Да ладно, - не согласился Саня.
- А его не могли захватить, и... - я высказала свои мысли вслух, мотнув головой в сторону захваченного санатория, - того?
- Чего - "того", Галь?
- Здание протаранят, как тогда, в Америке.
- Так там же пассажирский самолет был, а здесь МиГ двадцать девятый, кажется.
В это время МиГ подлетел совсем близко, и стало видно, что он не только дымит, но и горит справа. Теперь даже мне ясно, что со зданием ему точно не разминуться. Так и получилось: серебристая металлическая птица врезалась в самый край правого крыла санатория. Раздался взрыв. Место столкновения заволокло дымом.
- Твою ж бабушку, – ругнулся Глеб.



02 августа. 16 : 35
Геленджик. Санаторий "Звезда".

Я положила малыша на пеленальный столик и вдруг здание ощутимо тряхнуло. Тёмка заплакал. Я взяла его на руки, но он не успокаивался, плакал надрывно и настолько жалко, что у меня сердце сжималось.
Когда малыш всё-таки успокоился, я открыла дверь и вышла в коридор. Зрелище было ужасное: Джафар лежал в луже крови с размозженной камнем головой. Кто это мог сделать? Как?
Я посмотрела на запасный выход и увидела вместо двери разбитую стену, за которой стояло облако пыли. Я бросилась туда и поняла, что там можно спуститься.
Сбежать – это слово вонзилось в мозг, словно раскалённая игла под ногти.
Сбежать!
Сбежать отсюда!
Куда угодно, только подальше.
Я вернулась к распластанному на полу Джафару и вынула из кармана камуфляжной куртки мешочек с драгоценностями. Мне всё-таки их жалко, ведь каждое колечко, каждая пара сережек – это не только кусочки металла с камушками, но и воспоминания. Даже сам мешочек мне очень дорог – в нём Серёжка принёс из ювелирного наши обручальные кольца. Я сунула его в карман и, прижав Тёмку покрепче, пошла к пожарному выходу. Точнее, к тому, что от него осталось.
Потолок первого этажа обвалился с одной стороны, образовав уклон, а внизу что-то догорало. Неужели здание обстреляли? Я спустилась вниз и увидела, что это не ракета, а самолёт. Что здесь произошло, меня волновало мало, главное – благодаря неразберихе появился шанс на побег. Первый этаж оказался усыпан осколками оконных стёкол. Было плохо видно, я закашлялась, Тёма опять заплакал.
- Тихо, сыночка, тихо. Мама с тобой. Скоро всё будет хорошо. – Словно заведённая повторяла я.
Добравшись до стены, я пошла вдоль, стараясь касаться бетона рукой. Окно обнаружилось практически сразу. Я влезла на подоконник, открыла раму и спрыгнула. Хотя окно было не так высоко над уровнем земли, на ногах я удержаться не смогла и упала. Единственное, я успела повернуться так, чтобы маленький оказался сверху. Тёмка заплакал ещё громче.
- Тихо, тихо, маленький, - я встала на ноги и стала укачивать его.
Я попыталась осмотреться, но в пыли ничего не было видно. Единственное, что я знала точно, это то, что стена санатория за спиной. Я снова закашлялась и стала обходить обломки.
Я не знаю, сколько времени это продолжалось, но мне показалось, что прошла целая вечность, пока я не вышла из облака пыли. До ближайших кустов было метров тридцать, и я побежала к ним, что было сил.
Там меня встретили двое мужчин с надписью «СОБР» на бронежилетах, которые направили на меня оружие и приказали лечь на землю. Сопротивляться было глупо и я быстро легла.
- Кто Вы такая? – Спросил один из них, пока второй докладывал обо мне по рации.
- Я приехала сегодня...
- Вы отдыхающая? - Уточнил он.
- Да, отдыхающая.
- У Вас есть документы? - Спросил тот, который был с рацией.
- Нет, они остались там, в номере.
- Смотри, что у неё тут, - обыскивавший меня показал напарнику мой мешочек.
- Откуда у Вас это?
- Это моё.
- Ладно, разберёмся. Стас, веди её к Егорычу.
- Понял. - Он помог мне подняться и повёл куда-то вправо.



02 августа. 16 : 40
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Сразу после столкновения я пошла на позицию Кота, у которого есть хорошая оптика. Теперь мы с ним лежали под прикрытием прозрачной пластиковой остановки и делали вид, что просто отдыхаем. А чеченцы из санатория, похоже, делали вид, что не видят нас. В общем, идиотизм ситуации зашкаливал за все разумные пределы.
- Как ты думаешь, - спросила я, - Егорыч пошлёт к ним переговорщика?
- Как там – он ткнул пальцем в небо, - скажут, так и сделает. А скажут переговорщика послать – пошлёт, а скажут – штурманём.
- Ты, как всегда, философичен. – Хмыкнула я.
Он промолчал и уставился в оптику прицела.
- Дай, что ли посмотреть?
- Держи, Галчонок. – Он подвинул ко мне свою СВД, и я сразу направила её на пострадавшую от столкновения с самолётом часть здания. – Кот, смотри, кто-то спускается вниз по руинам!
- Где? – Он тут же отобрал у меня винтовку.
- Глеб, Стас, - Кот тут же включил рацию, - к вам гости.
- Кто?
- Видно в дыму паршиво, но, похоже, что это женщина. Она что-то несёт.
- Понял, встретим.
- Егорыч, что скажешь?
- Глеб, принимай гостью. – Через секунду отозвался тот. – Кот, продолжай наблюдение и передай Галчонку, чтоб двигала сюда.
- Понял.
- Принял.
- Ладно, давай. – Я попрощалась и поползла под прикрытие кустов, где уже можно встать, хоть и пригнувшись.
К фургону, в котором гордо заседал Егорыч, мы со Стасом подошли практически одновременно. Стас вёл перед собой девушку лет двадцати, прижимающую к груди маленького, едва ли годовалого ребёнка. Егорыч напялил маску, вышел из фургона, увидел меня и сказал:
- Галчонок, твой выход.



02 августа. 16 : 45
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Я шла на дрожащих ногах, шла и не верила тому, что мне удалось вырваться из санатория. Я двигалась на автопилоте, не замечая неровностей земли, и пару раз нога подворачивалась, попадая в ямки, спецназовец ловил меня под руку. Я рассеянно благодарила и шла дальше, прижимая к себе Тёмушку.
С одной стороны я точно знала, что поступила правильно, спасая себя и сына, но с другой стороны – а как же Ленка? Как же те, кто остался там? Что будет с ними? Не пострадают ли они из-за того, что я сбежала? А, может быть, надо было отомкнуть комнату и выпустить  тех, кто сидел вместе со мной и бежать всем вместе? А если бы, пока я пыталась бы спасти остальных, кто-нибудь из чеченцев пришёл и застал меня за этим?..
Поглощённая этими невесёлыми мыслями, я и не заметила, что мы подошли к микроавтобусу, рядом с которым расположились около двух десятков вооружённых людей. Несмотря на жару, лица их скрывали маски.
Со скрипом отворилась дверца, и из микроавтобуса вышел ещё один. Он оглядел меня с ног до головы и скомандовал:
- Галчонок, твой выход.
"Какой ещё галчонок?  – Подумала я. –  При чём тут это вообще?"
Тут ко мне подошла женщина, которую я сразу не заметила, и попросила пройти вместе с ней.
- Галчонок! – Позвал мой провожатый и женщина обернулась.
- Что?
"А, Галчонок – это, наверное, она…" – мелькнула мысль.
- Это вот у неё было. – Он передал ей мои драгоценности.
- Хорошо. Спасибо, Стас.



02 августа. 16 : 48
Геленджик. Около санатория "Звезда".

В фургоне  Егорыча  мы остались втроём: я, спасшаяся и, собственно, сам Егорыч. Что ж, пора начинать работать.
- Здравствуйте, меня зовут Галина Ивановна. Как мне Вас называть?
- Юля. Корнева.
- Это Ваш ребёнок?
- Да, это мой сын Артём.
- Можете положить ребенка на кушетку, Вам так будет удобнее.
- Нет, я подержу его на руках, если можно.
- Как Вам удобно.
- Скажите, Юля, Вы знаете, сколько там боевиков?
- Их точно больше двадцати. Около двадцати пяти, наверное.
- Где держат заложников?
- Заложников разбили на группы по десять человек и развели по разным местам. Главный чеченец сказал, что так вы не сможете освободить всех разом.
- Сколько боевиков охраняют каждую группу?
- По одному.
- Вы знаете, где сидят остальные?
- Не знаю, но сначала нас собрали в столовой.
- Хорошо. Расскажите, как действовали боевики, о чем они говорили, все, что кажется Вам важным. Сколько сейчас в здании заложников? Кроме Вас кто-то еще ушел?
- Сто сорок девять, нет уже сто сорок семь человек.
- Откуда такая точная цифра?
- Администратор сказала главарю боевиков, что там сто два отдыхающих и тридцать семь персонала. Я как раз была в холле, когда они ворвались.
- Как они вошли?
- Они просто неожиданно вломились в двери.
- Не было никаких предварительных звонков или предупреждений?
- Насколько я знаю, нет.
- Как ваше полное имя?
- А? Корнева Юлия Александровна.
- Вы замужем?
- Да.
- Девичья фамилия?
- Данченко.
- Сколько вы живете в браке?
- Двадцать седьмого сентября будет два года.
Егорыч вопросительно-строго посмотрел на меня. Меня до сих пор удивляет  его способность сочетать жесткость к преступникам и жалость к пострадавшим.
- Вы счастливы в браке?
- Да. Но… Разве это все касается сегодняшних событий?
- Сейчас для меня важно просто разобраться в том, какой Вы человек, Юля. Что ж, вернемся к моменту захвата. Как Вам кажется, боевики действовали спонтанно или продуманно?
- Мне кажется, что у них был определенный план действий. И они хорошо ориентировались в здании, потому что не спрашивали у персонала, где столовая, они точно знали, как и куда идти. И еще они быстро нашли и отрезали телефон. Даже не искали. Главарь указал им место.
- Хорошо, Юля. Скажите, как они обращались друг к другу?
- По имени.
- На каком языке они говорили?
- В основном на русском. Иногда на другом. Мне кажется, это был чеченский.
- Почему Вы так думаете?
- Я слышала адыгейский, армянский, они говорили похоже. Это же языки одной семьи.
- Юля, сейчас мы покажем Вам фотографии нескольких преступников, а Вы постарайтесь опознать кого-нибудь из них.
Она пристально разглядывала фото.
- Мне кажется, что вот эти двое были там. Хотя…- она растерянно улыбнулась – Они почти на одно лицо.
Ну вот, стала оттаивать понемногу. Скоро ей все происходящее начнет казаться дурным сном. Отличное время для расспросов.
- Как они отнеслись к заложникам?
- Довольно грубо, но без крайностей. Кричали, но не били, не издевались.
- Они давали вам воду, еду?
- Нет. Может быть, просто не успели, а может и не собирались.
Похоже, ничего ценного мы от нее больше не узнаем.
Егорыч подал мне тяжелый замшевый мешочек.
- Откуда это у Вас? – Спросила я.
- Это мои драгоценности.
- То есть, Вы хотите сказать, что драгоценности вынесли, а паспорт –  не взяли?
- Всё было не так… - Её голос прозвучал очень тихо.
- Я… я… - она опустила глаза. Мы с Егорычем напряглись. – Я очень хотела жить и Тёмка… Я решила подкупить парня, который нас сторожил. Понимаете, мне было все равно, что с остальными будет. Я подумала, что если ему все отдам, он нас выпустит. Я уговорила его.
Брови Егорыча поползли вверх. Да и я была удивлена не меньше.
- Как Вам это удалось?
- Ну, я как-то сорвалась, стала спрашивать про семью, про девушку… В общем, убедила его взять драгоценности еще когда мы все в столовой сидели и он нас в туалет водил. А потом, когда нас разделили он остался нас сторожить. Холл, где мы сидели, через несколько дверей от нашего номера, я все сложила, отдала ему и пошла Тёмку переодевать. А когда вышла… Он был мертв, ему голову осколком после взрыва разбило. И я почему-то решила все забрать. Это глупо, правда?
- Почему же? Вы были в панике. Все это объяснимо.
- Но мне так стыдно… Как я могла оставить их там? Может быть, нужно было вернуться и всех выпустить? У него ведь был ключ…
- Не вините себя. Вы поступили так, как считали единственно верным в тот момент.
Мы помолчали. Надо же. Первый случай в моей практике. Заложнице удалось уговорить террориста. Либо ей очень повезло, либо она очень сильный человек. Вот что значит материнский инстинкт.
- Извините, а я могу позвонить мужу? Наверное, уже в новостях сообщили, он будет переживать.
- Да, конечно. Только не сообщайте ему никаких подробностей. Просто скажите, что произошел теракт, но с Вами и сыном все уже в порядке.
- Да, конечно.
В дверь постучали, и тут же в неё просунулась голова в маске.
- Командир, со стороны санатория слышны выстрелы!
- Твою мать! Придётся штурмовать, а не то они всех заложников перестреляют!



02 августа. 18 : 30
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Мы с Тёмкой и Галиной Ивановной сидели в подъехавшей по вызову командира СОБРовцев скорой.
- Галина Ивановна, а что за самолёт врезался в "Звезду"?
- Мы запросили Крымск, оказалось, это был несчастный случай. Загорелся двигатель и пилот катапультировался, а самолёт продолжал лететь, пока на его пути не появился санаторий.
- Если б не он, даже не знаю, как бы всё обернулось…
- Не переживайте. Всё произошло так, как должно было произойти.
- А что будет с остальными заложниками?
- Я не знаю.
- А как же Ленка?
- Кто такая Ленка?
- Это моя старая знакомая. Мы четыре года не виделись, а сегодня совершенно случайно встретились здесь.
- Будем надеяться, что она не пострадает.
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. А со стороны санатория до сих пор раздавались выстрелы…
После нудного и долгого допроса я попросила у Галины Ивановны телефон и позвонила мужу. Слава Богу, что его номер я удосужилась выучить.
- Да, слушаю Вас…
- Серёжка…
- Это ты, любимая? Я так по вам обоим соскучился! А почему ты не со своего номера звонишь?
- Серёж, мне столько нужно тебе рассказать…
- Что случилось, родненькая? – В его голосе я услышала настороженность.
- Наш санаторий захватили.
- Что???
- Не переживай, всё уже закончилось. – Я попыталась сказать это с облегчением, но не было его, облегчения этого. Наверное, потому он и не поверил.
- Да что ты такое говоришь! Как я могу не переживать?!
- Я завтра же возьму билеты и приеду.
- Зачем?
- Чтобы быть с тобой. – Он был твёрд, как всегда, когда принимал какое-то решение и сбить его с выбранного курса очень трудно.
- Я тут не останусь. Как только всё закончится, я домой поеду, слышишь?
- Хорошо,  - он немного помолчал, - сколько это всё займёт, как ты думаешь?
- Мне сказали, дня три-четыре.
- Я ещё успею приехать. – Нет, он точно не собирается отступать.
- Ты так до фига получаешь или твой папа вдруг стал миллионером?
- Мне на это денег не жалко!
- А мне – жалко. – Отрезала я. – Лучше жди нас дома, мы скоро будем.
- Как маленький себя чувствует? – Сменил тему Серёжа.
- Вроде, всё хорошо, наелся и спит.
- Ты его врачу после этого показывала?
- Нет ещё, не до того было. Завтра покажу.
- Хорошо, любимая.
- Я люблю тебя.
- А я – тебя.
- Пока-пока.
- Пока-пока, мои малыши.
Разговор был не долгим, но как-то сразу стало легче. Появилась надежда вернуться к прежней жизни. Как будто Сергей был где-то в другом мире и был готов принять нас к себе.



02 августа. 20 : 51
Геленджик. Около санатория "Звезда".

Главные двери санатория открылись  и из  них появились люди. Они были измучены долгим сидением и страхом. Они вдыхали вечерний прохладный воздух  полной грудью. Они были счастливы.
Подумать только, как на самом деле мало нужно человеку для счастья в такие моменты: ни тебе огромной яхты, ни дорогой машины, ни ещё какой-нибудь ерунды в том же духе. Жаль только, что уже завтра ценности, затверженные на зубок под влиянием нашей тварной жизни, вернутся. Обязательно вернутся. Не могут не вернуться.
Почему же мы так странно устроены?
Почему мы не ценим то, что действительно очень важно?
Кто-то ответил бы мне фразой из прогремевшего несколько лет назад фильма: "не мы такие – жизнь такая". За ней очень удобно прятать свою грубость, посредственность  и злость. Но я уверена, что всё это чушь, потому, что благодаря своей работе вижу такие вот моменты, когда обстоятельства  срывают с людей всё чуждое, наносное.
Я видела, как люди принимают непростые решения, и видела, как несут за это ответственность. В первую очередь перед своей совестью. Я видела, как радовалась Юля, высмотревшая в толпе свою подругу и соседей по заточению.
Пусть у них всё будет хорошо…



02 августа. 23 : 32
Геленджик. Гостиница "Арктика".

Боже, какой же сегодня был долгий день...
После того, как спецназовцы перебили боевиков в санатории, нам всем предложили возвратиться обратно. Никто не согласился. Никто не хотел даже минуты лишней провести там, где пришлось пережить такой ужас.
Я забрала свои вещи и документы и немедленно уехала. Мы с Ленкой поселились в одной гостинице. Она хотела даже снять один номер на двоих, точнее, на троих, но я отказалась, сославшись на усталость. Не могла же я сказать, не согласилась из-за того, что чувствую свою вину за то, что бросила её, всех там...
Я заперла дверь на замок. Тёмушка уснул, причмокивая соской. Усталость навалилась на меня, сделав веки чугунными. С трудом пересилив себя, я разобрала постель, легла и укрылась.  Так я чувствовала себя чуть более защищённой. Серёжка, как же мне тебя не хватает...
Я взяла в руку телефон – его мне вернули -  и набрала его номер. Через несколько секунд длинные гудки в трубке прекратились.
- Привет, малыш.
- Привет.
- Как вы там, мои хорошие?
- Серёжка, мне так плохо без тебя… - я замолчала, потому, что голос мой дрожал самым предательским образом.
- Ну, не надо плакать. – Он всегда чувствует, когда я плачу, как бы мне не хотелось это скрыть.
- Серёж, расскажи мне что-нибудь хорошее, - жалобно попросила я.
- А помнишь, как мы в прошлом году…
…Я нажала "отбой" и уставилась в трубку: тридцать восемь минут, роуминг, уйма денег – а мне это всё это фиолетово. Главное, что на душе после разговора с любимым стало полегче.
Эх, села бы на поезд, а ещё лучше, на самолёт, прямо сейчас и уехала бы домой. Но ещё столько формальностей, бумажек, глупостей. Ещё и психолог обещала  какой-то  курс реабилитации.
Но это всё будет потом, завтра, а сейчас — спать.



06 августа. 16 : 20
Геленджик. Железнодорожный вокзал.

- Галина Ивановна, спасибо за то, что Вы сделали. – В очередной раз поблагодарила меня Юля.
Они всегда благодарят. За участие, за поддержку, за психологические тренинги с пострадавшими и за многое другое.
- Не за что, это моя работа.
- Как же, не за что?! Есть за что! Вы так много сделали для меня, для нас.
Артём агукнул и, улыбнувшись, помахал ручкой.
- Поезд номер сто тридцать девять отправляется с четвёртой платформы, - донеслось из мегафона и, надо отметить, с дикцией у местного диспетчера всё нормально, - повторяю: поезд номер сто тридцать девять отправляется с четвёртой платформы!
- Тебе пора, - я протянула ей руку, но она обняла меня и поцеловала в щёку.
- Спасибо!  - Сказала она, войдя в вагон. - Я Вам обязательно напишу!
Но она не напишет. И дело даже не в том, что врёт. Я работала с такими, как она. Я знаю. Многие обещают помнить, переписываться, однако, жизнь расставляет всё по местам.
Для людей, переживших подобное, стресс настолько велик, что они стараются забыть произошедшее как можно быстрее, совершенно не обращая внимания на то, что вместе с плохим забывается и хорошее.
Я стояла на перроне, смотрела в след уходящему поезду, и махала рукой, пока он не отошёл с вокзала.



P.S. Все описанные в произведении события тупо приснились и ни малейшего отношения к объективной действительности не имеют. Любые совпадения случайны.




Михаил Гридин  aka  IceDragon,                ст. Кущёвская
Валентина Гридина   aka  FW                03 апреля  – 03 мая 2012г.