Спасибо за глупость

              «ЛИ-2», хотя и сделан был по американской лицензии все же тряс и тарахтел не лучше консервной банки с крыльями. Все дело было в установденных на нем звездообразных двигателях АШ-62ИР Шевцова, работа которых оставляла желать лучшего по сравнению с американскими двигателями.
                Капитан Семен Славин сидел в брюхе транспортника хмурый и злой. Не успел он вернуться из десятидневного шатания по тылам немцев и румын, как снова в пасть к дьяволу, да еще с новым пацаном радистом — сосунком и неумехой. Да и Бог, как в воду глядел, дал ему фамилию Зеленый. А так хотелось ему завалится на хуторе, который он давно присмотрел, в баньку вместе с румяной хозяюшкой, да потом посидеть за хорошим столом вместе с товарищами, упрятанными в госпиталь. Но, увы, человек предполагает, а начальство посылает куда подальше.
                Семенов, конечно, иногда уважал начальство, но теперь за то, что оно не дало передохнуть и отоспаться, был справедливо зол и, несмотря на данное им согласие на новый рейд, сказал:
- Спасибо за глупость!, - правда, эти не уважительные слова были произнесены в уме самому себе.
                Руководствуясь принципом: Счастье, это когда несчастья не каждый день, он, считая вчерашний день,- день возвращения, спокойным, сжался, ожидая завтрашнего дня. Вернее завтра уже наступило,правда,было еще час до рассвета,но день считай уже пошел. 
                Зам. командира армейской  разведки, его земляк Резаков, так слезно просил его выполнить инспекционный рейд с  радистом в район исчезновения группы Короткова, не подававшей признаков жизни уже три дня. Странным было и то, что партизанский отряд, выведший на зону возможного расположения базы немецких подводных лодок  группу Короткова, тоже не выходил в эфир.
              Все было мутно и не понятно. Послать новую группу было глупо, это значило обречь ее на возможную гибель, да и людей, готовых выполнить работу по обнаружению немецкой толи базы, толи базы подрывников-подводников «черного княза» Юнио Валерио Боргезе, толи подразделений «К» - диверсионно-штурмовых соединений германских ВМС, в наличии у Резакова не было. А близилось освобождение Крыма, высадка десантов и командование приказывало подавить потенциальные узлы сопротивления.
                Резаков, зная, что Славин родом из здешних мест, да и работал в порту до войны, самое то, что нужно для дела. Тем более три года войны в разведке дали Славину такой опыт, что ни в сказке сказать.
                Вот и сидел на железной скамье в «ЛИ» Семен, поглядывая с сомнением на юного радиста, нервно поглаживающего вытяжную скобу парашюта.
                Самолет летел в предрассветных сумерках за девяткой «ПЕ-2», которые нацелились на порт, где когда-то трудился Славин. Здесь, в прибрежной зоне, в скалистых бухтах, по сведениям партизан, затаилась немецкая база. «Пешки», при подходе к цели, прибавили скорости, и отвернув, ушли вперед. Самолет с Славиным и его напарником прошел над прибрежными холмами и мысом «Хамелеон» стал обходить, заворачивая в вглубь суши, гору «трех святых», на склоне которой до войны работал карьер по добыче минерала со странным названием «ТРАСС». Вот  из этого карьера и ударили зенитки. Самолет начало кидать толи от взрывов, толи пилот уклонялся от облачков, окруживших машину в светлеющем небе.
                Дверь в пилотскую кабину распахнулась и, выглянувши, один из пилотов заорал:
- Прыгайте, ребята! Нас подбили!
                Славин рванулся к боковой двери, таща за рукав побледневшего горе-радиста. Затем, отпустив рукуЗеленого, открыл дверь и, оглянувшись, зарычал:
- Пошли! За мной!, - сильно оттолкнувшись и раскинув руки, упал в бездну.
                Утро за бортом воздушного лайнера встретило Славина очень тепло, даже очень горячо. Что-то оглушив, обдав жаром, толкнуло его мордой лица в надвигавшуюся поверхность Крымского  полуострова. Мелькнула даже мысль, что Зеленый выпал прямо ему на спину, но затем все куда-то пропало. Когда глаза зачем-то открылись, он почувствовал, что кто-то хочет их выхлестать ему чем-то очень зеленым. Оказалось, что разодранный осколками парашют, тащит его по верхушкам корявого низкорослого «пьяного» леса на склоне горы трех святых.
                Как только он вновь закрыл глаза, парашют выдохшись, угомонился и Славин свалился на траву в предрассветную тень леса. Несколько секунд и заработали условные рефлексы: он  отстегнул парашют  и, стягивая с ветки, стал его сворачивать. Оглядевшись вокруг  увидел , но скорее, нащупал ямку и сунул камуфляжного цвета комок туда. Парашют был трофейным немецкий с  камуфляжной расцветкой, Славин предпочитал такие, а не ярко-белые демаскирующие на зеленых просторах, захваченной какими-то гадами, Родины.
                Чуть успокоившись, Славин вдруг с ужасом обнаружил что он стоит на свежезеленой траве босой, а на  плечах нет привычной тяжести вещмешка и оружия. Такого с ним еще не было, чтобы во время полета под куполом парашюта его обшманали и обокрали. Тронул голову — на ней ничего. Обшарил карманы — пусто. Огляделся вокруг, посмотрел вверх — все тихо, пусто, только первые ранние птахи что-то насвистывали.
                Он сел так, чтобы видеть обстановку вокруг и стал думать и разбирать шарики и ролики в голове, а она почему-то гудела, а в ушах позванивало.
                Из всех мыслей-догадок одна была самой реальной: самолет от попадания снаряда взорвался, а его взрывом, оглушив, контузило, взрывная волна содрала все, что ей понравилось с тела Славина, а осколки, побив парашютный ранец, вызвали его самопроизвольное раскрытие. На передовой Славин видел, как взрывная волна раздевала тела убитых до гола — до мяса и развешивала кожу по деревьям. Так что ему повезло, сделал он вывод и прошептал самому себе:
- Спасибо за глупость.
                В чем была глупость он и  сам не знал, так уж любил он выражаться в периоды душевной борьбы с жизненными обстоятельствами.
- Хорош «инспектор» армейской разведки, бос и с протянутой рукой. Дайте мол воды напиться, а то одеться не во что и выстрелить не из чего, - задумался о своем будущем Славин, собираясь слепить из парашютного ранца какие-нибудь «чуни», как вдруг до уха донеслись настораживающие звуки. Но звуки не повторились и Славин вытащил из внутреннего потайного карманчика в штанине пластину «супинатора», заточенную с одной стороны как бритва, а с другой имевшую нарезанные зубчики.
                Только Славин потянулся за парашютом, как взгляд уловил в дали между деревьями какое-то движение. Спрятав инструмент, он вжался в траву и стал наблюдать за еле различимым силуэтом, приближавшимся к его укрытию. Пилотка сразу выдала немца, а затем и форма погон на плечах. Фигура, сильно пригнувшись, с зажатым в правой руке «девяностовосьмым» карабином Маузера, чуть стороной стремилась проскользнуть ни кем не замеченной. Что-то было в ней знакомо, но все сбивала форма, вернее, видимая  верхняя ее половина.
                Все чувства и движения у Славина заработали «на автомате». Еще сильней вжавшись в траву, он приготовился к броску, у дичи было все, что ему очень нужно.
                Только солдат миновал схорон Славина, он вскочил и всем телом рухнул на спину жертве, патаясь сбить ее на землю и задушить. Но жертва неожиданно слегка качнулась влево и сгруппировавшись, втянула голову в плечи. Славин оказался не на спине жертвы, а на ее правом плече и силой веса своего тела развернул ее к себе лицом. Карабин лязгнул о камень, выпущенный из руки, немецкая пилотка куда-то свалилась.
                От неудачи Славин взвыл и хотел прямо зубами впиться в немца, но онемев ослабил хватку и шипя выругался:
- Коротков, сволочь, это ты?, - и, скатившись в сторону, вскочил на ноги.
- А кто же еще, чуть не задавил, слон босой, - продолжая лежать и улыбаясь, ответил псевдонемец.
- Это надо же вывернулся из под меня!, - буркнул Славин.
- А ты хотел, прыгая со стороны низкого солнца, чтобы я не заметил на стволе карабина вдруг исчезнувшего блика.  Понимаю — нужда заставила. Кто это тебя так разделал под клоуна? А я хотел тебя встретить, ну, хотя и не с фанфарами, но все же. Мы приняли сообщение о твоем вылете, но рация у нас только на прием работает, фрицы продырявили коробочку. Ну, протяни же руку товарищу, помоги встать и успокойся, а то глаза так и сверкают, - Коротков поднялся, оглядываясь по сторонам и поднял карабин.
- Из самолета приыгнул, а очнулся на земле голый и босый. Сам гадаю — что это было. Думаю самолет рванул и меня волной обдуло как лиственницу.
-Да, нет, мы самолет видели, он улетел, так что в нем все живы, но не много дымил. Ждали двоих, а ты, что один?
- Как видишь, а вот мой радист толи в самолете остался, толи где-то тоже приземлился.
- Я что-то не заметил второго парашюта, хотя и темновато было. Но самолет с твоим парашютом на светлевшем небе я лично видел, - Коротков натянул немецкую пилотку на шишковатую голову и стал снова оглядываться.
- Пошли потихоньку отсюда, а то с горы, где зенитки в карьере, за нами возможно наблюдают или хотят  увидеть. Ну, а обувку и оружие мы подберем на месте.
                Коротков, а за ним Славин двинулись вниз по склону от горы Трех Святых в сторону скалистого берега с цирками и многочисленными бухточками между поселками Виноградное и Рыбачка. Пройдя «пьяный лес», они с предосторожнастями пересекли тропу, по которой постоянно курсировал немецкий патруль и спустились в хаос скал, осыпей и расщелин.
                Здесь, под козырьком одной их скал сидели два бойца, а возле на куче какой-то одежды спал мальчик лет двенадцати-четырнадцати в курточке с пустым рукавом.
- Это,что все бойцы?, - спросил Славин оторопело уставившись на мальчика.
- Нет, двое в камнях, ведут наблюдение, - ответил Коротков, бросив немецкую пилотку на кучку одежды.
- Как, вас же, с тобой должно было быть девять и кто этот пацан?, - опускаясь на корточки возле бойцов насторожился Славин.
- Погибли в попытке войти в контакт с партизанами трое из группы прикрытия, а один подорвался на мине при отходе сюда в скалы. Мальчонка — это связной, который нас ждал на берегу. Он и тебя должен был вывести на партизан. Беда в том, что немцы уничтожили партизанский отряд Слепнева, дяди этого мальчика и заменили на свой ложный. Короче, подстава. Мальчика не  тронули и использовали, чтобы  заманить посланных мной бойцов в засаду. Результат встречи с партизанами: четверых потеряли, повредили рацию и никаких дополнительных сведений по «базе» не получили. Теперь, потеряв своего бойца, знавшего эту местность, используем пацана и ведем поиск по каждой бухте внизу. Вот такая обстановка, товарищ капитан, - Коротков тоже сел у импровизированного ложа мальчика и стал его теребить за плечо.
                Мальчик испуганно подхватился и стал переводить взгляд с Короткова на Славина и обратно.
- Это наш начальник, расскажи ему, где ты думаешь может быть скрытая стоянка подлодок или катеров в бухтах внизу у моря, - похлопав ободряюще мальчишку по спине, попросил Коротков, звание которого да и всех остальных определить было невозможно, все: погоны, ордена, документы остались на далеком кавказском берегу.
                Мальчишка поерзал на куче трепья, поправляя пустой рукав курточки и произнес:
- Я могу показать, но не на карте, а прямо со стороны моря. Когда мы там со старшими пацанами, еще до войны, рыбачили, то они показывали большие такие щели в бухте третей, если считать от нашего рыбачьего поселка. Там еще есть, в бухте перед той, скала с названием «Голова», - мальчик закончил говорить и тоже стал смотреть на карту, что развернул Коротков.
                Но карта была уже больно мелка, в одном сантиметре два километра и нашли они на ней только гору Трех Святых с отметкой 575 метров и берег моря у ее основания без всяких бухточек. Для такого дела нужны были морские лоцманские карты, но, увы, спасибо и за то что дали.
- С моря нам не увидеть эти места, а сверху эту бухту можно увидеть только с Трех Святых, а там немцы. Давай, пацан, как тебя зовут? По форме скал над бухтами попробуй направить нас, - умоляюще попросил Славин, приметив стоящие под скалой немецкие короткие сапоги с раструбами.
- Давайте я вас проведу к «слоеному» мысу, я там был раньше, с него можно увидеть три бухты точно, а зовут меня Игорь, - мальчишка встал и заправил не нужный рукав куртки в боковой накладной карман.
- Товарищ капитан, да вот примерьте немецкие сапоги, вроде размер Ваш, - перейдя на «Вы» при подчиненных спохватился Коротков.
- Николай, дай товарищу капитану «ППС» Сергея да и финку тоже, - добавил старший лейтенант, уже обращаясь к бойцам, которые попытались встать под низким козырьком, но ударившись о скалу, снова присели.
- Ну, а как же, товарищ капитан, мы сообщим нашим, если найдем объект, ведь рация   только на прием работает, - спросил озабоченно Коротков.
- Никуда мы сообщать уже ничего не будем. Предстоящая ночь у нас определена начальством как крайняя для блокировки или уничтожения скрытой стоянки вражеских плавсредств нападения. Помощи с моря не будет, все суда наши задействованы на другие дела. Нам нужно самим решить эту проблему. Вы же имеете при себе взрывчатку?, - строго в полголоса сообщил Славин.
- Да, сорок килограмм тротиловых шашек и резиновая лодка.  Все спрятали на берегу при высадке. Не далеко, в первой бухте от поселка, где мы вышли на связь с Игорем. Детонаторы и шнуры у нас с собой. Нужно троих послать за шашками: одного из группы обеспечения и двух из группы захвата, для прикрытия, - доложил Коротков.
- Согласен. Только определим точку встречи с бойцами и  начнем выдвигаться: трое за грузом, а мы трое с Игорем на этот «Слоеный» мыс. Но сначало все дойдем до мыса, а у него разойдемся. Встретимся не позже девятнадцати часов в точке расстования. К бойцам с грузом выйдет Игорь, а мы его подстрахуем.
- Хорошо, товарищ капитан, а сейчас перекусим, предупредим наших наблюдателей и,меняя друг-друга, двинемся вниз, - проговорил взбодрившийся Коротков.
                Перекусив, Коротков, Славин и Игорь прокрались к месту одного из наблюдателей и определили маршрут движения. Затем все с долгими остановками и предосторожностями добрались к десяти часам в район «Слоеного» мыса и группы разошлись.
                Разношерстная группа Славина, состоящая из старшего лейтенанта, сержанта группы захвата и мальчишки с помощью последнего выбрали толи яму, толи нору-пещеру на мысе, начали наблюдение.
- А кто старший в группе носильщиков, - спросил Славин у Короткова.
- Да, вы его знаете — старшина Семенов, он уж год как ходит во главе группы захвата. Помните как-то еще в совместном поиске мы застряли на одном хуторке и он нам «травил» как съел, когда работал до войны на шахте, на спор живьем крысу, - заулыбался Коротков.
- Припоминаю, они еще потом так набрались, что он только один пришел на смену, за что всех лишили, кроме него, премии в виде отреза ситца на платье, - откликнулся Славин, обматывая бинокль куском мелкой рыбацкой сети, чтобы не бликовал.
                Ни Коротков, ни Славин, ни бойцы не догадывались, что приближалось одиннадцатое апреля, день намеченный для высадки десантов в Крыму с целью окончательного освобождения Крыма. Потому так и торопило начальство не только группу Короткова, а и многие другие заблокировать все возможные противодействия немцев и румын этим десантом. Приближалась ночь с девятого на десятое апреля.
                Солнце было в зените, безбрежная голубоватозеленая поверхность моря сливалась где-то за горизонтом с голубизной бездонного неба с редкими ослепительно белыми  кучевыми облаками. Четкий контур береговой линии с аккуратными бухточками был открыт взглядам наблюдателей. Игорь без всякого бинокля определил место нахождения искомой бухты, а капитан со старшим лейтенантом уже в бинокль разглядели все что нужно.
                На крошечном пляже бухты , третьей от поселка, высились приземистые сооружения, укутанные маскировочными сетями. В море, в ста метрах против сооружений, на якорях стояла самоходная баржа с зенитными установками. Сминая гальку на пляже, прогуливались фигурки часовых.
                Славин с Коротковым прикинули расстояние до объекта, до баржи и начали обдумывать как же этот объект заблокировать, закупорить.
- До полночи нужно все сделать, иначе ночью они выйдут на охоту на своих посудинах, вон одна выползла, - сказав, Славин кивнул в сторону бухточки.
                Действительно, красиво пеня гладь зеркала притихшего моря, появилась небольшая субмарина. Коротков вытащил из кармана комбинезона брошюрку  и стал, листая, сверять картинки в ней с натурой, поглядывая в бинокль.
- Сверхмалая лодка «Бибер», водоизмещением 6,5 т, Германского производства, - убежденно проговорил Коротков, показывая брошюрку с силуэтом судна Славину.
- Да, похоже на то. Давай сделаем так: я, ты и Игорь иднм на встречу с бойцами, несущими взрывчатку, и лодку. Перехватываем их на берегу, чтобы зря не подымались и думаем как: либо берегом подойти к объекту, либо, захватив баржу, направить ее в бухту и посадив на мель, блокировать выход судов в море. Боец, что с нами, пусть остается на «слоеном» мысе и все фиксирует, наблюдая за бухтой. После операции все сходимся в точке убытия в три ноль-ноль, туда подойдет морской охотник где и будет ждать нас до пяти ноль-ноль, - решил Славин,  ища поддержки у Короткова.
- Так, конечно, реальней. Сверху что-то сделать с сорока килограммами как-то не просматривается.Надо одти навстречу с ребятами, а Сашка, если что, к нам прибежит. Игорек, как ты думаешь, берегом с лодкой можно подойти к той бухточке и там затаиться?, - повернулся к Игорю Коротков, снимая с шеи бинокль.
- Можно кое-где пройти по скалам, не моча даже ноги, а где-то на лодке. Мы так ходили даже без лодки, правда, без вещей, - ответил Игорь.
                Не долго думая тройка, стараясь не шуметь, стала спускаться к морю. Теплый весенний ветерок трепал комбинезоны на плечах разведчиков и , выхватив пустой рукав подростка из кармана, поднял его в каком-то странном салюте или приветствии. Откуда-то сверху донеслись выстрелы, идущие остановились, прижавшись  к скалам. Переждав минуту-другую и осмотревшись, все спустились к воде и укрылись среди каменных громад.
                Игорь с общего согласия стал пробираться берегом на встречу с тройкой ранее ушедших бойцов. Вскоре появились они с резиновыми мешками и упакованной лодкой. Лодку надули и погрузили в нее взрывчатку. На поводке, прижимаясь к скалам, лодку с грузом потянули вдоль берега.
                Славин приказал мальчику оставаться на месте и дожидаться их возвращения, а потом  уж решать оставаться ему в поселке или он уйдет с ними на морском охотнике.
                Снова сверху донеслись выстрелы и Славину показалось, что пули даже где-то у них за спинами зашлепали по воде. Он оглянулся, по воде расходились круги. Кто-то там на верху, возможно патруль, их обнаружил или просто для профилактики постреливает по границам таинственных бухт.
- Спасибо за глупость, - пробурчал он себе под нос, переставляя по камням ноги в болтающихся сапогах.
                Спустя несколько часов они мокрые, с ободранными руками и ногами о  обобросшие мидиями камни, вышли к последнему мысу перед бухтой с объектам. Предстояло, сидя в воде, дожидаться темноты.
                Подплывая к  оконечности мыса, Коротков, понаблюдав за ситуацией, докладывал оставшимся обстановку. В  один  из моментов он сообщил:
- Лодочка вернулась в дом, ну, та, которую мы наблюдали с «слоеного» мыса.
                Баржа, что стояла напротив входа в таинственное жилище подлодок, вела себя смирно, только иногда на ее палубе появлялся матрос и осмотревшись, куда-то исчезал.
                Как только спустились сумерки, решили, что трое бойцов и Славин поплывут, взяв минимум оружия и без лодки к барже а, сняв охрану, подгонят ее к берегу, где с помощью подоспевшего Короткова, подорвут ее.
                Все прошло удивительно гладко. При появлении бойцов на палубе баржи, экипаж бросился за борт и исчез в темноте. Старшина Семенов, мастер на все руки, служивший срочную службу на флоте трюмным машинистом, запустил на малые обороты дизель. Отцепив якоря, новая команда подошла к берегу точно напротив входа в канонир, где тускло светила лампочка и откуда выглядывал нос подводной лодки, едва различимой в темноте.
                Коротков, тащивший резиновую лодку вдоль берега уже в бухточке, бросил ее и, дав очередь из автомата, толи уничтожил, толи загнал в бункер охрану. Откуда-то сверху раздались одиночные выстрелы, вспыхнул на горе Трех Святых прожектор, который пошарив по поверхности моря, уперся в небеса и потух.
                Бойцы, заложив взрывчатку в баржу, подожгли шнуры и вместе со своей лодкой, скрылись за мысом. Через минут двадцать грохнули два взрыва. Снова вспыхнул прожектор, но он не мог осветить уходящих бойцов, прикрытых береговыми скалами.
                Забрав Сашко на верху мыса и Игоря на берегу, команда всего с одним легко раненным добралась к трем часам ночи к месту встречи и стала на берегу ожидать эвакуационное судно. Игорь решил уходить с разведчиками, боясь мести псевдопартизан. Сидя в кустах можевельника на берегу, они прислушивались к гулу моторов самолетов, бомбивших порт.
                По неизвестным причинам морской охотник за ними пришел только через две ночи, да и не один, а еще два катера с десантом. Игорь остался с вновь прибывшими, а остальные вернулись на Кавказский берег в жаркие объятья начальства, собравшегося в Крым.
                В апреле  1969 года на встрече в честь двадцатипятилетия высадки десанта в Керчи, Славин нежданно-негаданно встретил Короткова, уже майора в отставке, работавшего на общественных началах при горвоенкомате в Симферополе и помогавший некоторым участникам войны восстановиться в правах этих самых участников. Так к нему обратился как-то бывший летчик, попавший после одного из налетов на один из Крымских портов к немцам в плен, а после освобождения в Казахстанские лагеря.
- Я, конечно, помог ему, но заинтересовался где, когда его сбили. Он мне рассказал, что в ночь с девятого на десятое апреля, после ухода от цели его самолет ПЕ-2 был сбит зенитками с высотки  «575». А ведь это гора Трех Святых, где мы с тобой в ночь с девятого на десятое купались в прохладе апрельских вод Черного моря. Самолет упал на берегу залива в какой-то лиман, а экипаж на парашютах опустился в море у самого берега, напротив поселка, где и был пленен. Это совпадение меня заинтересовало и я начал копать дальше. Поднял все донесения сразу после освобождения этих мест в Крыму. И вот что оказалось:
Мы с тобой и нашими ребятами блокировали ложную базу подводных лодок, а настоящую стоянку малых лодок разрушил самолет экипажа того летчика. Этот самолет упал прямо на лиман, в котором стояли замаскированные эти лодочки и торпедные катера. Лиман этот за мысом Хамелеон был укрыт маскировочными сетями, а рядом находился лагерь военнопленных, заключенные которого и оборудовали эту стоянку под военные суда. Откуда летчик это узнал, да он со своим экипажем в этот лагерь и попал, но вскоре был освобожден и снова посажен уже своими. И еще, ты тогда обратил внимание, что все как-то легко прошло. А все это подстава и то, что моряки с баржи уплыли и то, что охрана базы разбежалась. А стреляли сверху по нас для видимости, да и никто не бросился нас ловить и догонять. Тот «Бибер», ну, который я в бинокль увидел, всего-навсего макет, который тоскали на тросу от берега до баржи и обратно. Ну, а партизанский отряд разгромили и часть наших положили, чтобы мы не получили настоящей информации и чтобы не разделились на две группы, если начнем сомневаться.
                Кстати, встретился я с нашим Игорьком, так он после окончания школы закончил какие-то курсы, работал в рыбколхозе, а сейчас председатель поссовета у себя в поселке. Он помог разыскать  места захоронения моих ребят и привел могилки  в порядок.
                Твой радист Зеленый после контузии и ранения, тогда в том ЛИ-2, комиссовали и следы его затерялись. Вот и скажи за что мы с тобой получили по ордену?, -спросил Коротков, улыбаясь и заглядывая в глаза Славину.
Какой орден. Я тогда так ничего и не получил. Вот и спасибо за глупость! А вообще, это надо отметить и ребят наших помянуть. Пошли, нас уже давно ждут друзья в ресторане.


                13.05.2010г.