Смена мировоззрения в армии

                Опостылевшее всем, ибо армейское

— Эй, салага, я на дембель иду — мне рубашка нужна.

Салага — это я. И рубашка у меня есть, даже две: государство не скупится на вещевое довольствие для своей Армии.
И — жалко. Да, безумно жалко отдавать свою новенькую, висящую в каптёрке МОЮ рубашку этому "деду", от которого я и нематерного-то слова, пожалуй, ни разу не слыхал.
— Слушай, — говорю я ему, — вот тебе 3 рубля (рубашка около 2-х тогда стоила), купи себе в Военторге.
Дед посмотрел на меня (неодобрительно, ясен пень), и денег не взял, — как и рубашки. Видимо, у кого-то ещё "стрельнул". Ну и ладно, свою-то он, небось, таким же макаром, ещё в сАмом начале свой службы промумил. Эдак, никаких рубашек не напасёшься...

Прошёл год, я уже "дед". Много чего было за это время: и укладка 44-х километров кордельно-стирофлексного кабеля, и рытьё бесчисленных траншей, и бессонные ночи под грибком дневального или в наряде на кухне, и чётко печатаемый шаг в строю, и марш-броски и т.д. и т.п. — всё как у всех; кто был — и так знает; кто не был, тому и не надо (и пусть радуется, что не был :) ).

Вот уже и новый выводок радостных солдат готовится "на дембель", сиречь, к увольнению в запас. У каптёрки понуро стоит без пяти минут дембель, чуть ли не плачет.
— Олег, ты чего?
— Рубашки нет...
— Да ж тыж ёт-тыть, чего ж ты молчал-то (одним прыжком залетаю в каптёрку, бесцеремонно отпихнув Его Величество Каптёрщика — хоть он и каптёр, но я-то — дед!), срываю с вешалки плечики с моей парадной формой, аккуратно извлекаю рубашку; скатываюсь обратно по лестнице: держи, дружбан!
— А ты?
— Да я тут всегда крутанусь, не вопрос, а тебе через пол-страны пилить.

И — радость, такая чистая, искренняя, незамутнённая радость, что теперь друг поедет ДОМОЙ в моей (нет, теперь уже — в своей!) рубашке...


PS: Назвал бы зарисовку "Рубашка", да Гришковец меня опередил. :)