Прощай Димыч!

Девушки с сияющими глазами, их высокие прически и широкие цветастые юбки. Ты первый на Арбате. Тебя обожают все, кто хоть однажды был в твоей квартире на Тверской, и те, кто только знают о ней. Тебе, одному из первых, удалось вдохнуть воздух свободы и передать его десяткам романтичных губ, ровно до тех пор, пока не появилась твоя Регина. Твои ботинки, как и тогда безупречны, а цвет твоего костюма вызывает чувство зависти. Ты и сейчас такой, разница лишь в том, что я называю тебя на Вы, и ты, на 50 лет старше того Димыча. Я предлагаю тебе вишневый Capitan Black, ты с удовольствием затягиваешься, и мы продолжаем наш путь до Беговой. У меня недорогая машина, ей далеко до той «Чайки», в которой ты отвез Регину в загс, ее карбюратор может в любой момент залить свечи и тогда нам придется остановиться, но тебе в ней уютно, мы охотно болтаем про нравы девушек, которые особо не изменились с тех пор, про ближайшую «Собачью песню», про пилоты других передач, и ты вдруг говоришь о том как коротка жизнь. Мы останавливаемся на Беговой, где тебя встречает какой-то генерал с водителем, и я вдруг вижу, как что-то в тебе меняется, плечи опускаются ниже, потрепанный кожаный портфель становятся непомерно тяжелым, а недокуренный Capitan Black летит в московскую мартовскую кашу из грязи и снега. Я все понимаю, и еду дальше, пересекаю туннель под Ленинградкой, выбираюсь на шоссе Энтузиастов, покидаю Москву и оказываюсь на Кипре, проходят секунды, месяцы и годы, я на две жены и трех детей старше, я снова еду по Беговой, и вижу тот поворот на котором мы тогда расстались. Тебя уже нет, как нет и «Собачьей песни», все растворилось за это время, и ты уже только крупинка этого мира. Cтранно, но сегодня, во сне ты радостно махал мне рукой, я здесь отчасти и по этой причине. Я не уверен, что все это значит, но знаю точно, что мне рано к тебе Димыч, у каждого свои генералы и свои портфели, и какими бы тяжелыми они не казались, их надо донести. Прощай Димыч! Со своим портфелем ты справился!